Библиотека :)

Подземный мир (пер. Татьяна Алексеевна Набатникова) 8514K - Вольфганг Хольбайн - Хайке Хольбайн (скачать epub) (скачать mobi) (скачать fb2)

АННОТАЦИЯ

Жителям подземного мира когда-то пришлось очень туго: общество отвергло, вычеркнуло их из списков живущих. Бродяги, цыгане, смутьяны, а также те, кому удалось выжить после страшной эпидемии чумы, были заживо замурованы в древних катакомбах. И вот пять веков спустя в этот подземный мир попадают наши современники - девятиклассник Михаэль и писатель Вольф. Обитатели необъятных лабиринтов - потомки несчастных отверженных - не поднимаются на поверхность и ревностно охраняют свой мир от вторжения земных жителей, поскольку уверены: от них не жди добра. И действительно, именно пришелец из нашего мира вновь подписывает смертный приговор жителям таинственной страны...

Глава первая Праздник

Такая рожа разве что в бреду примерещится, в кошмарном сне с судорогами и холодным потом: незрячие глаза навыкате, состоящие из одних белков, пронизанных красными прожилками, лишённые зрачков и радужки, пялились на Михаэля с двухметровой высоты. Нос при этих глазах был такой широкий, будто его расплющили молотком, а из беззубого рта торчали гнилые, но тем не менее острые зубы. И в довершение всего кожа, в которую были оправлены все эти ужасы, имела ядовито-зелёный цвет и походила на эмментальский дырчатый сыр, который целый месяц вялился на солнце. Короче, это была рожа, словно сошедшая с экрана из фильма ужасов самого дурного пошиба.

Что, в общем-то, соответствовало действительности.

По крайней мере, вышла эта образина из тех же мастерских, где оснащаются реквизитом подобные фильмы. Сделали её из проволоки, силикона, каучука и некоторого количества краски.

Но вид у гоуля, невзирая на запах синтетики, красок и клея, был настолько натуральный, что Михаэль чуть не вскрикнул. Он бы не удивился, если бы монстр вдруг ожил и потянулся к нему. Михаэль невольно отпрянул и услышал позади чей-то голос:

- Как живой, верно?

«Знал бы ты, какой живой!» - подумал Михаэль, а вслух ответил:

- Высоковат немного, - и только после этого обернулся к говорившему.

Но их было даже двое. Одного он не знал, да его и не видно было за громоздкой телевизионной камерой, направленной на Михаэля. Зато второй - худощавый мужчина неопределённою возраста, между сорока и пятьюдесятью, с тёмными волосами, слегка тронутыми сединой на висках, - был ему очень хорошо знаком, Черты его носили признаки не то благородства, не то жестокости, а от живых глаз не могла ускользнуть никакая подробность. То был Вольф.

Он смотрел на Михаэля приветливо и вместе с тем растерянно, а Михаэль недоумевав, откуда он взял, что гоуль высоковат. К тому же заметил, что на телекамере горит зелёный глазок, это значило, что идёт съёмка. Чего доброго, завтра его испуганная физиономия появится на телеэкране, повторяя эти сорвавшиеся с языка слова.

- Мне кажется, он высоковат, - повторил Михаэль заикаясь. Наверно, Вольфу это показалось глупо, как покажется и завтрашним телезрителям. Но в тот момент, когда Михаэль увидел гоуля и преодолел первый испуг (и с чего он вообще взял, что это существо зовётся гоуль?), ему словно кто-то внушал: «Высоковат немного. Цвет и форма правильные, а вот ростом гоули поменьше. Самые рослые едва достигают полутора метров».

Молчание затянулось, и к растерянности в глазах Вольфа примешалось ещё что-то, усугубившее неловкость момента. Но сам же Вольф и спас положение, изобразив на лице широкую улыбку, похлопав Михаэля по плечу и тут же повернувшись к отцу Михаэля, чтобы поздороваться. Глаз телекамеры наконец оторвался от Михаэля и в поисках достойного объекта направился в сторону толпы в саду. Михаэль с облегчением вздохнул, надеясь, что бледное лицо мальчика, испуганного видом двухметрового каучукового монстра, не станет главным мотивом телерепортажа с этого вечера.

Ослепительная публика, наполнявшая сад перед белой просторной виллой, была куда интереснее. Михаэль не переставал удивляться и чувствовал себя с каждой минутой все неуютнее. Ведь в приглашении было сказано о «встрече в узком кругу». Куда там, Михаэль прикинул, что только в саду не меньше двух сотен гостей, знакомых ему по обложкам журналов и телеэкрану. Если бы они с отцом могли предположить, что их здесь ожидает, они бы отказались прийти. Наверное, именно поэтому Вольф так и сформулировал приглашение, написанное от руки, чтобы они подумали, что их зовут на маленький гриль-ужин, а не на приём с прессой, на ковром представлено даже телевидение. Но раз пришли, не убегать же отсюда, остаётся только делать хорошую мину при плохой игре и постараться выдержать все до конца...

Михаэль вдруг осознал, что обдумывает своё положение так, будто находится в опасности. Но ведь на деле все иначе. Среди собравшейся публики он мог чувствовать себя словно в окружении надёжной охраны, а уж хозяин дома целый год старался завоевать его дружбу. И все же, несмотря на это, Михаэлю было не по себе. Это не зависело ни от собравшихся гостей, ни от силиконо-каучукового гоуля, ни от телекамеры. Причина таилась в другом. В том, что... Нет, он сам не знал, в чем. То было предчувствие невидимой опасности, словно близящейся грозы. «Что-то здесь не то, - подумал Михаэль ещё раз. - Что-то должна случиться».

- Михаэль? - По тому, как отец дёргал его за руку, Михаэль понял, что тот уже не в первый раз окликает его. - Ты заснул, что ли?

В голосе звучали рассерженные нотки, несоразмерные с провинностью Михаэля. Возможно, отец тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Какой-то усердный слуга навязал ему бокал шампанского, свободную руку он засунул в карман смокинга (взятого напрокат), но это не помогало ему казаться непринуждённым.

На выручку Михаэлю пришёл Вольф.

- Парень просто растерялся, - сказал он, подмигивая Михаэлю. - Должен признаться, я немного сплутовал, посылая приглашение, но я боялся, что иначе вы не придёте. По правде говоря, я и сам ненавижу эти вечера-коктейли.

- Я тоже, - заверил отец.

- И все так, поверьте мне. Вы только оглянитесь. Все топчутся и стараются незаметно оказаться на виду, чтобы завтра мелькнуть по телевизору или в газетах. - Он вздохнул.

Михаэль не понял, что Вольф хотел этим сказать, и заметил:

- Тогда зачем эти люди ходят на приёмы?

Отец посмотрел на него с ужасом. Вольф тоже на секунду обомлел - и потом искренне рассмеялся.

- Хороший вопрос, Михаэль, - сказал он, - Правда хороший вопрос. Я буду задавать его моим гостям, когда они опять начнут жаловаться на эти пустые сборища.

Отец Михаэля скромно вздохнул:

- Пожалуйста, извините моего сына. Он иногда...

- Но ведь он сказал правду, - перебил его Вольф, - Честно говоря, я и сам несколько раз задавал себе тот же вопрос. Но так и не отважился произнести его вслух. - Он сделал глоток шампанского.

Отец Михаэля поспешно повторил этот жест, но у него не получилось той непринуждённости, и Михаэль ещё раз подумал, что зря они пришли сюда.

Чтобы прервать неловкое молчание, Михаэль указал на гоуля из пластика и спросил: - А для чего он?

Вольф окинул ядовито-зелёное силиконовое чудище нежным взглядом и горделиво произнёс:

- Ничего, да? Модельщики превзошли самих себя. Я им так и сказал: я знал, что вы молодцы, но не думал, что до такой степени.

- Да, да, - кивнул Михаэль. Сама близость этой фигуры не только нервировала его, но внушала ему страх - Так для чего же он?

Глаза Вольфа лукаво блеснули:

- Это пока секрет. Скажу только, что я задумал на сегодня один сюрприз, в котором наш зеленокожий друг будет играть не последнюю роль. Как, впрочем, и ты.

- Я? - ошеломлённо спросил Михаэль и взглянул на отца. Тот быстро отвёл глаза, но Михаэль успел заметить выражение на его лице. - Ага, вон оно что. Заговор!

Отец с большим интересом разглядывал носки своих башмаков, а Вольф наигранно сокрушался:

- Ах, угадал. Заговор, но совсем маленький. В конце концов, мне было просто необходимо, чтобы ты сегодня пришёл.

- Зачем?

- Ну нет, больше ни слова не скажу. Иначе какой же это будет сюрприз?

Михаэль отступился. Он хорошо знал, что приставать к писателю бессмысленно. Искоса взглянув на гоуля, он отвернулся, но и спиной, казалось, чувствовал язвительную ухмылку Вольфа.

- Надеюсь, вы с отцом на меня не сердитесь, - продолжал Вольф. - А сейчас мне ещё нужно поздороваться с другими гостями и приступить к приготовлениям. Я ещё подойду к вам. Чувствуйте себя как дома. - И с этими словами он быстро исчез в толпе, как рыбка в стае.

Михаэль покачал головой ему вслед. Вольф как был хвастунишкой, так и остался. Хотя, бесспорно, умел произвести эффект. Он не мог бы ни слова прибавить или убавить, чтобы ещё больше разжечь любопытство Михаэля. Как, впрочем, и его тревогу.

- Что такой пасмурный? - спросил отец. - Любой из твоих друзей полжизни бы отдал, чтобы оказаться сегодня на твоём месте.

А то Михаэль сам этого не понимал! Ведь Генри Вольф был не просто писатель, не просто знаменитый, но, пожалуй, самый знаменитый писатель страны. Его новый роман вот уже несколько месяцев возглавлял список бестселлеров и переводился на дюжину иностранных языков.

И такой человек готов был пойти на любые уловки, лишь бы залучить к себе на журналистский приём в качестве почётного гостя обыкновенного девятиклассника! Да его друзья все бы отдали, чтобы поменяться с ним, а он ещё чем-то недоволен.

Да, он был недоволен, беспокоен и испуган. Он сам не знал, чего боялся, но это было как-то связано с гоулем.

Отец заметил, как он поглядывал на это чудище из пластика, и сам присмотрелся к нему повнимательнее. Отец Михаэля, по его собственным словам, твёрдо стоял обеими ногами на земле. Этого фантастического гоуля он бы в другое время и взглядом не удостоил. Тем более удивительными показались Михаэлю его слова.

- Странно, - пробормотал отец. - Работа мастерская. - Но это был бы не он, если бы тут же не добавил: - Стыдно, конечно, переводить на такую чепуху материалы и рабочую силу.

У Михаэля хватило ума ничего на это не сказать. Число горячих дискуссий, которые он провёл с отцом на эту тему, было, пожалуй, уже четырехзначным. Но сегодня был не тот случай, чтобы продолжить эту старую добрую традицию. Михаэль попридержал язык и ещё раз огляделся по сторонам.

- А вон ещё один, - вдруг сказал отец, указывая на другую фигуру выше человеческого роста. Она стояла у бассейна, в котором, несмотря на прохладу, плескалось несколько гостей, и была подсвечена прожектором снизу так, чтобы казаться ещё страшнее. Коричневая фигура сутулилась, лицо казалось недовершённым, как будто скульптор лишь вчерне наметил его черты. Руки - мощные трехпалые лапы могли своротить горы, но в отличие от гоуля этот был малорослый.

- Это не гоуль, - машинально ответил Михаэль, - Это тролль.

Отец растерянно моргал, и Михаэль уже не впервые за этот вечер с удивлением спросил себя, откуда ему это известно, и опять не нашёл ответа.

Слава Богу, отец не стал приставать с расспросами и позвал его в дом.

- Идём, ты мне так много о нем рассказывал, что я лопну от любопытства, если не увижу все своими глазами.

Они стали протискиваться к дому сквозь толпу. Михаэлю пришлось сделать поправку на число гостей в сторону увеличения. Знаменитостей оказалось больше, чем он ожидал увидеть: актёры, музыканты, режиссёры - в основном киношники, и Михаэль начал догадываться о характере сюрприза, заготовленного Вольфом.

Он сделал бы крюк в сторону бассейна, чтобы получше рассмотреть тролля, но отцу не терпелось увидеть дом Вольфа. Михаэль уже бывал здесь раза четыре и много рассказывал отцу, который всегда интересовался искусством и архитектурой.

Дом действительно был великолепный, - пожалуй, самый богатый из всех частных домов, в которых Михаэлю случалось бывать. Первый этаж состоял, по сути дела, из одного большого холла, на стенах которого висели дорогие картоны из коллекции Вольфа. Вольф был человек состоятельный. Но так было и до появления его знаменитого романа. Поэтому Михаэль не понимал, зачем ему вообще понадобилось писать этот роман.

Отец Михаэля добрых полчаса перебегал от картины к картине, впадая в восторг при виде полотна, на котором не было ничего, кроме нескольких тоненьких чёрных линий. Михаэль не разделял его восхищения, но из чистой любезности делал вид, что ему тоже нравится.

- Вот и думаешь иной раз, кто безумнее: те, кто рисует эти картинки, или те, кто платит за них сумасшедшее деньги, - сказал кто-то за спиной Михаэля.

Михаэль оглянулся и увидел совершенно незнакомое лицо. Потом заметил в левой руке молодого человека телекамеру и понял, кто перед ним.

- Да? - односложно спросил он,

- Возможно, я несправедлив, - сказал телевизионщик, - и ничего не понимаю в искусстве, но мне просто не нравится.

- Мне тоже, - сказал Михаэль.

- Ну, вот и опять мы сошлись во мнениях.

- Опять? - Михаэль наморщил лоб.

Его собеседник украдкой оглянулся, прежде чем разъяснить:

- По мне, так тоже эта вечеринка пустое дело.

- Тогда почему же вы здесь? - спросил Михаэль.

Репортёр похлопал по своей камере:

- Работа такая. А ты? - Он подмигнул и продолжил, не дожидаясь ответа: - Э! Вот теперь я тебя узнал. Уж не тот ли ты мальчик, который тогда...

- Тот самый, - перебил Михаэль.

Должно быть, в его голосе прозвучало раздражение, потому что репортёр поднял брови и потом сказал совершенно спокойно:

- Если ты думаешь, что я охочусь за сенсацией, ты ошибаешься. Я спросил об этом просто из вежливости.

Михаэль пристально взглянул на него, но не заметил на его лице признаков лжи или лукавства.

- Извините, - сказал он.

- Да ладно, - репортёр махнул рукой и улыбнулся: - Могу себе представить, как все это действует тебе на нервы.

- Действует, - признался Михаэль, но все ещё держался осторожно. Он верил этому человеку, но прежний опыт общения с прессой научил его сдержанности.

- Э! - неожиданно воскликнул репортёр. - У меня есть предложение. Мне как раз нечего делать. Не выйти ли нам поболтать немного?

«Поболтать можно было бы и здесь», - подумал Михаэль. Но, с другой стороны, отец его стоял с горящими глазами перед холстом, подозрительно напоминающим тряпку, о которую художник вытирал кисти до того, как она очутилась в раме. Вольфа нигде не было видно, а из остальных гостей он никого не знал, хотя его, похоже, знали многие, судя по взглядам, приглушённым замечаниям и пальцам, незаметно указывающим в его сторону.

- Почему бы и нет? - согласился он

Прежде чем выйти из дома, репортёр отложил свою камеру на свободный стул и достал из кармана початую пачку сигарет и жёлтую зажигалку; но закурил только снаружи. Жадно затянувшись, он объяснил:

-В доме курить строго запрещено. Да я бы и не посоветовал никому. Разве что любителям холодного душа.

- Холодного душ? - не понял Михаэль.

Молодой человек махнул рукой в сторону несуществующего потолка:

- Весь дом нашпигован датчиками дыма и автоматическими тушителями. Твой друг, похоже, панически боится пожара.

- Он мне не друг. - Эти слова вырвались у Михаэля невольно, и он тут же пожалел о них, но молодой репортёр, похоже, совсем не удивился: Он ещё раз затянулся и с пониманием кивнул, тоща как Михаэль мысленно клял себя последними словами.

- Что, не нравится он тебе? - Репортёр стряхнул пепел. Крошечная искра отделилась и протанцевала в воздухе, прежде чем погаснуть. Михаэль заворожённо проследил за ней, как будто она о чем-то напомнила ему, и только потом спохватился, что его затянувшееся молчание можно расценить как согласие. Он поспешно помотал головой:

- Нет, это не так. Да, я не считаю его своим другом, но я ничего не имею против него. Разница есть, понимаете?

Репортёр задумчиво посмотрел на него, но ничего не сказал, хотя видно было, что не понял слов Михаэля. Михаэль и сам толком не знал, что хотел сказать. Вернее, знал, но не сумел бы выразить словами то, что чувствовал вблизи Вольфа все это время - больше года. Более того, он и в мыслях не смог бы чётко сформулировать это. Но что-то в его отношениях с Вольфом было не так, как должно быть, уж это факт. Может быть, то, что он чувствовал, было просто расхождением его представления с действий тельностью? Вместе с Вольфом они пережили опасное приключение. То была целая неделя, полная событий, которая сплотила их только потому, что они могли спасти друг другу жизнь. Но все это длилось лишь до тех пор, пока история не осталась позади - да и где написано, что два человека, вместе пережившие опасность, обязательно должны остаться друзьями на всю жизнь?

Михаэль считал (как, очевидно, и все остальное человечество, включая его родителей и Вольфа), что так оно и должно быть. Но это было неверно. Конечно, когда их достали и когда пресса и другие средства массовой информации захлёбывались сенсационными сообщениями, репортажами и интервью (один из этих умников даже не постыдился выдвинуть в замётке свою теорию, что Вольф и Михаэль якобы вовсе не блуждали по катакомбам, а были похищены инопланетянами, которые неделю продержали их на своём НЛО, а потом загрузили в них ложные воспоминания!), они практически не разлучались и даже несколько раз вместе выступили по телевидению. Однако нет ничего более преходящего, чем вчерашние сенсации. Их и без того сомнительная слава быстро потускнела, и в той же мере, в какой общественное мнение переставало интересоваться знаменитым писателем и менее знаменитым мальчиком, заваленными в старых катакомбах на целую неделю вдвоём, остывала и симпатия Михаэля к Вольфу. Не то чтобы он имел что-нибудь против Вольфа - но он начал чувствовать себя вблизи него все более неуютно. Михаэль не смог бы назвать конкретные основания для своего чувства, но оно становилось все ощутимее. Иногда ему казалось, что он припоминает какой-то случай, произошедший между ними, но так и не может вспомнить. Но то было что-то неприятное, как будто Вольф обманул его, или бросил в беде, или предал...

Нет, он не мог вспомнить, что же тогда случилось. Чувство неприязни было, а причины для чувства не было. Абсурд.

И уж совсем плохо стало после того, как вышла в свет книга. Михаэль, конечно, знал, что Вольф перерабатывает их общие приключения в книгу -: на то он и писатель, в конце концов. Но разве можно было представить, что Генри Вольф задумал изобразить их невольную подземную одиссею в таком виде! А когда он это узнал - разумеется, Вольф не упустил возможности вручить ему свежеотпечатанный экземпляр (разумеется, совершенно случайно в сопровождении фоторепортёра), - когда он прочитал, то прямо-таки разъярился. Но тоже не мог бы объяснить почему. Дело даже не в том, что «Подземный мир» не имел ничего общего с тем, что было на самом деле. Этого следовало ожидать. Уже хотя бы потому, что с ними не так уж много и случилось. Просто они неделю блуждали под городом в старых катакомбах, которые, словно заколдованные, всякий раз как будто увеличивались на то расстояние, которое осталось позади. Конечно, их подстерегали опасности, но какие? - темнота, холод, голод и клаустрофобия, то есть совсем не те, какими кишели четыреста страниц длинного романа.

Михаэль предполагал, что Вольф что-нибудь досочинит от себя, но не ожидал прочитать настоящий фантастический роман. Тёмные сырые катакомбы, по которым они скитались целую неделю, Вольф населил троллями и блуждающими огоньками, гоулями, скалоедами и причудливыми демоническими существами, да ещё и придумал развитую культуру, народ, издревле живущий под землёй и не подозревающий о мире над их головами, как и тот в свою очередь ничего не знал об универсуме у него под ногами.

И при чтении этой книги случилось что-то очень странное. Как и большинство мальчиков его возраста, Михаэль любил приключенческие и научно-фантастические романы. И эта книга должна была захватить его, тем более что одним из главных действующих лиц там был мальчик по имени Михаэль.

Но все получилось, наоборот.

Роман взбесил его. Он его задел, обидел так, что недели две Михаэль избегал автора. И не знал почему.

Михаэль прогнал эти мысли, засунул руки в карманы и не спеша зашагал от дома. Репортёр последовал за ним, но больше ничего не сказал, довольствуясь сигаретой и молчаливым обществом Михаэля. Михаэль даже подумал, что репортёр в нем разочаровался, а вышел с ним, чтобы только покурить.

Они дошли до бассейна. Замёрзшие купальщики, дрожа, стояли на краю, кутаясь в махровые простыни. Только один молодой человек все ещё плескался в воде, но и он вряд ли выдержит долго. Даже Михаэль, одетый в джинсы, пуловер и куртку, начал зябнуть. Он ещё раз удивлённо глянул в сторону отчаянного купальщика и направился к объекту, ради которого, собственно, и вышел из дома.

То был тролль. Вблизи он казался ещё натуральнее и страшнее, чем издали. Он тоже был под два метра ростом, но из-за массивности казался почти квадратным. Цвет его кожи трудно было определить: что-то среднее между чёрным и коричневым, а лицо практически отсутствовало. Как и у его зеленокожего родственника на другой стороне сада, у тролля не было зрачков, но глазные яблоки светились не белой слепотой, а зияли сплошной жуткой чернотой. И хотя Михаэль не сомневался, что монстр сделан из пластика и проволоки, от него исходила почти ощутимая сила. И опасность.

Опять у Михаэля мороз прошёл по коже, и опять это не прошло незамеченным.

- Ничего монстрик, а? - Репортёр затянулся сигаретой и выпустил троллю в лицо облако едкого дыма - Интересно будет посмотреть, каков он на экране.

Вонючий дым дошёл и до Михаэля, и он демонстративно закашлялся и. потёр глаза, и в этот момент...

То ли от дыма, то ли от его собственной нервозности или от того тошнотного состояния, которое не оставляло его с первой минуты, но ему на миг показалось, что каменное лицо тролля с отвращением скривилось, а в глазах вспыхнуло пламя гнева. Это мимолётное видение исчезло так же быстро, как и возникло, но Михаэль секунд десять испуганно таращился на тролля. И только потом сообразил, что репортёр что-то произнёс.

- Вы что-то сказали? - хрипло спросил он.

Ужас отчётливо слышался в его голосе, и репортёр растерянно посмотрел на него, прежде чем повторить свои слова:

- Я сказал, интересно будет посмотреть на него в кино.

- В кино? А что, будут снимать?

- А ты не знал об экранизации?

Михаэль скользнул взглядом по недовершённому лицу тролля. На сей раз он уже не сомневался, что некое подобие злорадной усмешки на морщинистых губах монстра только почудилось ему.

- Об экранизации чего? - спросил Михаэль, хотя и сам уже догадался.

Репортёр страдальчески закатил глаза, словно недоумевая, то ли Михаэль на самом деле такой идиот или только прикидывается.

- Одна американская кинокомпания взялась экранизировать «Подземный мир». Насколько мне известно, Вольф уже строчит сценарий. - Он сделал размашистый жест. - А иначе чего бы здесь торчать всем этим киношникам? Не ради сосисок же они сюда пришли.

- Нет, - пролепетал Михаэль. - Но это... нельзя. Ой не должен. Нельзя снимать фильм...

Он начал заикаться и совсем смолк.

- Почему? - спросил репортёр, Том был вполне мирный, но в голосе уже появились подстерегающие нотки, как будто охотник почуял добычу.

Михаэль нервно оглянулся на тролля, на репортёра и переминался с ноги на ногу, придумывая подходящую отговорку. Надо ли повторять, что он и сам не знал, почему сказал это. Он знал только одно: фильм снимать нельзя. Ни в коем случае.

- Лично я тоже ничего не нахожу в этих фильмах- ужастиках, - продолжал репортёр, не дождавшись от Михаэля объяснений. - Но я должен признать, что фигурки получились ничего. Оторопь берёт. - Он бросил окурок на землю и затоптал его каблуком, провертев в ухоженном газоне ямку.

Михаэль чувствовал на себе взгляд репортёра, и даже если этот человек раньше не строил никаких расчётов на ошеломляющую новость, само поведение Михаэля наталкивало его на охоту за сенсацией. Михаэль принудил себя улыбнуться и хотел уже отпустить шутливое замечание по этому поводу, но тут краем глаза отметил какое-то движение, привлёкшее его внимание. Что-то двинулось в бассейне, по воде беззвучно пробежала дрожь, словно от резкого движения пловца. Но последний пловец уже покинул бассейн. И ничего в него не упало. Бассейн был освещён и прозрачен до самого дна. С другой стороны, не один Михаэль заметил эту странность. Несколько гостей сразу оглянулись на поверхность воды и затем, пожав плечами, вновь вернулись к прерванным разговорам.

Ситуация становилась все абсурднее. Он видел несуществующие вещи, воспринимал отсутствующие движения и вспоминал о том, чего не было... Что же с ним творится?

- Не вернуться ли нам в дом? - предложил его спутник. - Вид у тебя не самый радостный.

Михаэль подумал, что это самое большое преуменьшение года, но ничего не сказал и зашагал по газону к дому.

Большой зал заметно пополнился людьми. Опустились сумерки, и кого-то в дом прогнал холод, кого-то привлёк грандиозный буфет, который как раз накрывали на громадном столе рядом с лестницей. Михаэль заметил отца на другом конце зала перед картиной, похожей на каракули его трехлетнего племянника, и начал пробираться к нему сквозь толпу. Ему пришлось даже пускать в ход локти и ладони, чтобы сдвинуться с места - дом был очень большой, но Вольф назвал целую толпу гостей. Михаэль очутился около отца, оттоптав не меньше дюжины ног, зато ему уже не пришлось искать Вольфа. Писатель стоял рядом с отцом, иногда пригубливая свой бокал шампанского (Михаэль был уверен, что это все тот же бокал), и с завидным терпением отвечал на все вопросы о картинах, которыми засыпал его отец Михаэля, Он был хороший актёр, но не сумел скрыть облегчения при виде Михаэля.

- О, привет! - сказал он. - Ну что, осмотрелся?

- Почему вы мне не сказали, что снимаете фильм? - упрекнул Михаэль.

- Фильм? Откуда ты... - Вольф поморгал и глубоко вздохнул. - Ну, понятно: оператор, так ведь? Я видел, как вы вместе выходили. Какая досада, весь сюрприз насмарку.

- Ничего себе сюрприз! - сердито сказал Михаэль. - Вы должны были сказать мне. Фильм нельзя снимать! Мало вам книги!

Отца Михаэля чуть не хватил удар, но Вольф, если и заметил вызывающий тон Михаэля, мастерски не подал

- Что ты имеешь против? - спросил юн с выражением лёгкого удивления. - Все логично: книга имела успех, почему бы и фильму его не снискать?

- Да зачем вам это? - воскликнул Михаэль, чувствуя, как в нем разрастается отчаяние. Ведь вы и на книге заработали миллионы!

Вольф скривился и вздохнул:

- Хорошо бы. Но даже если и так, я писал эту книгу вовсе не ради денег. И фильм буду делать тоже не ради них.

Это была правда. Михаэль знал, что Вольф был состоятельным человеком и до того, как начал писать свой бестселлер, в этом и состояло самое худшее. Он мог не задумываясь исполнять любые свои замыслы, и вряд ли что-нибудь могло его остановить. И меньше всего ученик девятого класса, который целый год прилагал все усилия, чтобы оттолкнуть руку дружбы, протянутую ему Вольфом,

- Вы не можете делать этот фильм, - беспомощно пролепетал Михаэль.

Вольф печально посмотрел на него:

- Жаль. А я надеялся, что мы все же станем друзьями. Знаешь, я даже собирался предложить тебе маленькую роль этом фильме. - В голосе его звучало искреннее сожаление.

Михаэль хотел что-то сказать, но Вольф жестом перебил его и продолжил изменившимся тоном:

- Ну да, хоть это и грустно, но повода для ссоры нет, ведь так? Поговорим об этом в другой раз, в более спокойной обстановке.

- Говорить не о чем, - без колебаний ответил Михаэль. - Вы не можете снимать этот фильм.

- Ага, - указал Вольф, - И почему же?

Михаэль не ответил, потому что он не знал ответа, Вольф ещё некоторое время смотрел на него с искренним сожалением, затем молча повернулся и исчез в толпе.

- Ты что, с ума сошёл? - набросился на него отец. Он говорил шёпотом, чтобы не заорать, - Как ты смеешь разговаривать с человеком в таком тоне?

- Он не может снимать этот фильм, - упёрся Михаэль.

- Да почему же, позволь тебя спросить?

Михаэль закусил губу, отвёл глаза и молчал. Ему вдруг совсем расхотелось оставаться здесь. Им вообще не надо

- Ну зачем же вы так строги с мальчиком?

Михаэль обернулся на голос и удивлённо поднял брови, увидев своего нежданного заступника. И не только нежданного, но и нежеланного. Во-первых, Михаэль привык сам вести свои споры, особенно с отцом. Во-вторых, ему не нравилось, когда его называют мальчиком. И в-третьих, он не сомневался, что репортёр вмешивается в разговор из собственной корысти, надеясь разнюхать какую-нибудь историю.

Он переглянулся с отцом. Если этот журналист собирается сколотить капиталец на их споре, ему придётся пережить жестокое разочарование.

- Я хотел сказать, что у него, может, есть причины с таким ужасом реагировать на саму мысль о фильме, а? - Репортёр подошёл поближе. Он улыбался, но глаза его оставались серьёзными, да и улыбка быстро исчезла - Почему тебя так пугает мысль о фильме? - Он погрозил пальцем в ответ на попытку Михаэля возразить. - Я наблюдал за тобой. Ты насмерть перепугался, когда увидел этих пластиковых монстров.

- Ну, если и так, то что?

- Ничего, - ответил журналист. - Просто я подумал... Твоя реакция на эти фигуры и твой ужас, когда ты узнал, что будет фильм... К тому же твои натянутые отношения с Вольфом... А ведь если подумать, что вы с ним пережили вместе, вы должны бы стать друзьями на всю жизнь.

- Ну вот, а они не стали, - холодно и спокойно сказал отец Михаэля. - и если вам хочется выстроить на этом какие-то подозрения, займитесь этим без нас, Нам с сыном надо кое о чем поговорить.

Репортёр с трудом подавил желание ответить резкостью. Но и спорить не стал, зная, что проиграет, Он окатил отца и сына ледяным взглядом, повернулся и зашагал прочь. Михаэль покачал головой и вздохнул, но все же был благодарен репортёру, который перевёл отцовский гнев на себя и остановил их маленький диспут, грозивший перейти в ссору, чего Михаэлю очень не хотелось бы. У него с отцом были очень хорошие отношения. Они почти не ссорились. Если не считать их регулярных дискуссий о Вольфе и о поведении Михаэля по отношению к нему, между ними не было бы вообще никаких разногласий.

- Я бы лучше ушёл отсюда, - сказал Михаэль.

- Я бы тоже, - присоединился отец. - Но только не сейчас. Давай побудем ещё часок: - Он заметил недовольство Михаэля и подкорректировал себя: - Ну, полчаса. Будет просто невежливо, если мы исчезнем. Давай после ужина. - Он кивнул в сторону буфета, который должен был вот-вот открыться.

Отец был прав: нельзя было обижать пригласившего их хозяина. Кроме того, своим уходом они могли дать повод для спекуляций в завтрашних газетах. Репортёр хоть и отошёл, оскорблённый, но держался неподалёку.

- Ну, хорошо, - поколебавшись, согласился Михаэль и ухмыльнулся, указывая в сторону буфета: - Не оставлять же все этим задавакам.

Они засмеялись и, взявшись под руку, направились к давке вокруг буфета.

И то, что не удалось сделать ни Вольфу уговорами, ни отцу строгими взглядами, сделала хорошая еда, время и блестящее общество, в котором они находились. Потому что, несмотря на всю строптивость, Михаэль конечно же был взволнован тем, что очутился среди знаменитостей, которых прежде знал только по экрану телевизора или кино. Спустя некоторое время Михаэля не только покинули все тревоги, но он даже начал получать удовольствие от вечера. И когда истекли условленные полчаса, он не стал поторапливать отца.

Было по меньшей мере часов десять, а может, и больше, когда в общем шуме зала внезапно что-то изменилось. Голоса не то чтобы стихли, но разговоры как-то вдруг упорядочились, а музыка совсем прекратилась. Все внимание сосредоточилось на широкой лестнице, ведущей на верхние этажи. Это была смелая конструкция из бетона без перил и без опор. На ней появилась фигура, в которой Михаэль не сразу узнал Вольфа.

Писатель сменил смокинг на странную смесь из рыцарских доспехов и эскимосских шкур. Голову его венчал причудливый убор из толстой кожи, утыканный железными шинами, а бедра охватывал кожаный пояс с коротким мечом.

- Я бы выставил ему отлично, - сказал отец Михаэля. - Понимает толк в драматизме. Это, по-видимому, персонаж из его романа?

- Анзон, - подтвердил Михаэль и тут же спросил себя, откуда он взял это имя. Оно подходило к этим доспехам и тяжёлой меховой шкуре, но в романе Вольфа это имя не встречалось.

К счастью, отец не читал «Подземный мир» и лишь мельком кивнул, не сводя глаз с фигуры, размеренными шагами спускавшейся по лестнице.

Свет начал тускнеть и наконец совсем погас, за исключением чётко очерченного луча, направленного на Анзона, то есть на Вольфа. Эффект был поразительный. Хотя Вольф стоял в ярком свете, он почему-то казался мрачным, маленьким и свирепым - этакая чёрная тень, не имеющая ничего общего с человеком. Михаэль поёжился. Отец был прав: Вольф понимал толк в драматических эффектах. Даже если проект продумал какой-нибудь дорогой режиссёр с телевидения. Несколько мгновений в громадном зале царила бездыханная тишина, затем раздались первые аплодисменты, сорвавшись в шквал, который Вольф встретил улыбкой.

- Слава Богу, они наконец среагировали, - с облегчением шепнул отец. - А то мог и пять минут там простоять в ожидании аплодисментов.

Михаэль был поражён. Впервые его отец позволил себе замечание, из которого можно было заключить, что знаменитый Генри Вольф отнюдь не был для него божеством, восседающим на Олимпе.

Вольф поднял руку, призывая к тишине, и аплодисменты смолкли. Зазвучала тихая музыка синтезатора, свет, падающий на Вольфа, немного изменился, и он уже не казался таким страшным, отчётливее проступили черты его лица.

- Благодарю, вас, друзья мои, - начал Вольф. Голос его тоже был изменён средствами электроники и звучал искажённо и гулко, как из туннеля, - Я рад, что вы пришли, чтобы разделить со мной успех...

Дальше Михаэль не слышал. Он хотел, но не мог, В какой-то момент ему показалось, что весь мир закружился вокруг него, раздался шум и грохот, за считанные секунды разросшийся так, что перекрыл все Остальные звуки, то был шум ударов его собственного сердца, гул собственной крови в ушах. Пол зашатался у него под ногами. Он смотрел на Вольфа, но видел Анзона, а вместо лестницы адские сходни, миллионы каменных ступеней, винтом уходящие вверх, к высшим сферам ада. Он смотрел на Анзона как заворожённый, и вдруг с его памяти словно спала пелена. Нет, даже не пелена, а тяжёлая бетонная плита, и он вспомнил, что на самом деле случилось с ним за ту неделю под землёй, и теперь он знал, что могло случиться, если бы этот фильм сняли...

Но тут же все кончилось.

Михаэль чуть ли не физически услышал, как бетонная плита снова водворилась на место, заслонив все воспоминания. И опять в его голове не осталось ничего, кроме тьмы и холодной сырости подземных ходов, по которым они проблуждали целую неделю. Всего лишь секунду он знал, что на самом деле произошло, и, хотя это знание тут же исчезло, осталась уверенность, что тогда случилось больше, неизмеримо больше, чем он мог припомнить.

- Что с тобой? - Голос отца вернул Михаэля к действительности. Он медленно повернул голову и увидел его встревоженное лицо. -- У тебя такой вид, будто ты увидел привидение. Тебе дурно?

- Нет... ничего, - пролепетал Михаэль. Мир все ещё продолжал кружиться, но ему уже стало легче. Страх перешёл в обычную тревогу и нарастающую растерянность, - Правда-правда. Я только... испугался тени, вот и все.

- Не лги мне, юноша, - сказал отец. Он улыбался, но тон выдавал притворство улыбки. Михаэль сглотнул. Если уж отец назвал его юношей, дело плохо. Мысли Михаэля смешались. Он лихорадочно подыскивал убедительное объяснение. На сей раз отговорками не отделаться.

Но отговорки не понадобились, потому что в этот момент случилось такое, что заставило отца забыть про все вопросы. Началось все безобидно. Впечатляюще, но безобидно.

Свет в зале снова изменился. Он замерцал, стал чуть ярче, потом снова померк и внезапно позеленел, превратившись в зловещий, знакомый по фильмам ужасов и по аттракциону «Пещера привидений». Снова внимание зрителей устремилось к лестнице и к фигуре Вольфа.

На лице писателя заиграла победная улыбка. Внезапно позади него возникла гигантская, светящаяся зелёным светом фигура. Двухметровый колосc с челюстями хищника и глазами, похожими на полусвернувшиеся яичные белки. При этом гоуль вовсе не вышел из какой-нибудь скрытой двери и не выступил из тени - он возник буквально из ничего в долю секунды и потянулся к Вольфу своими могучими лапами.

В зале словно бомба взорвалась, в первый момент все обмерли. Михаэль вместе со всеми заворожённо смотрел на гигантскую светящуюся фигуру. Затем кто-то издал пронзительный вопль. Со звоном разбился бокал, и Михаэль физически ощутил, как вся толпа, словно одно огромное существо, набрала в лёгкие воздуха для крика ужаса и последующего бегства. Но Вольф, не давая разразиться панике, утихомиривающе поднял руки:

- Друзья мои! - Голос его стал ещё громче: должно быть, в складках шкуры был закреплён крошечный микрофон, потому что слова исходили как бы не из его шевелящихся губ, а из дюжины скрытых динамиков, наполняя все помещение. - Прошу вас, друзья мои! Не надо пугаться! Видите, вот! Это совершенно безобидно! - Вольф повернулся вокруг своей оси, вытянул руку, и Михаэль с удивлением увидел, как пальцы его прошли сквозь гоуля. - Пожалуйста, смотрите сами. Нет ни малейших причин для страха. Этот наш друг не более чем голографическая проекция. Немного манипуляций с зеркалами и лазерным лучом, только и всего.

- Идиот, - спокойно произнёс отец. Михаэль мог только присоединиться к его мнению и, судя по выражению некоторых лиц вокруг, был в этом не одинок. Трюк Вольфу мало кому пришёлся по вкусу. Михаэль мог бы с ходу назвать миллион мест, где он предпочёл бы оказаться вместо зала, если бы здесь разразилась паника.

Но эта мысль, похоже, вовсе не приходила в голову Вольфу. Он ничуть не смутился, даже наоборот, лицо его светилось гордостью, Возбуждённо жестикулируя, од принялся перечислять все технические хитрости, которые потребовались для голографического воспроизведения этого монстра, и все те баснословные суммы, которые пришлось потратить на передовые технологии, и так далее и тому подобное... Михаэль попытался проследить за развитием его мысли, но не смог. Видимо, это чудовище действительно было всего лишь иллюзией из лазерного света и компьютерной техники. Но это не играло роли. Главное состояло в том, что Вольф был настроен делать все более ужасные вещи, и его надо было остановить!

- Что ты задумал? - спросил отец, когда Михаэль неуверенно двинулся в сторону лестницы. Михаэль остановился, нерешительно оглянулся на отца и тут же заметил, что тележурналист прервал свой разговор и пристально смотрит в его сторону.

- Я не знаю как, но...

- Зато я знаю, - решительно перебил отец, - что сейчас мы уйдём домой, пока ты ничего не натворил.

Михаэль не возразил, хотя внутренний голос нашёптывал ему, что сейчас не время уходить. Почему - внутренний голос умалчивал, но каковы бы ни были резоны, раз отец решил уйти, они уйдут.

Но они не успели пробраться к выходу, как дверь раскрылась и вошёл тролль. С ним ворвалась волна ночной прохлады, и, если бы Михаэль не знал, что это лишь голографическая проекция, он мог бы поклясться, что под ногами колосса дрожал пол. Программисты, создавшие эту иллюзию, оказались основательнее авторов того пластикового монстра в саду: этот тролль имел правильные размеры. Даже сжавшись, он едва прошёл в двустворчатые стеклянные двери.

Гости зааплодировали и расступились, давая великану проход. Михаэль тоже инстинктивно отпрянул. Тролль состоял всего лишь из света, но Михаэлю была неприятна даже мысль, что сквозь него можно пройти.

Свет снова начал мерцать. Маленькие световые точки заплясали на полу и стенах, словно блики от горящих факелов, и, глянув вверх, Михаэль увидел под потолком множество порхающих светляков. Музыка смолкла, но вместо неё пространство наполнилось высоким звучанием сфер, словно пением сирен, причудливым и манящим.

Кто-то-начал аплодировать, кто-то смеялся и выкрикивал похвалы Вольфу за удачное шоу, но большинство заворожённо следило то за троллем, то за танцующими огонькам.

То были не настоящее огоньки. Они как-то странно метались, а если присмотреться, то можно было увидеть, что это крохотные крылатые существа наподобие фей или эльфов из фильма Уолта Диснея, пусть и состоящие из красного и жёлтого пламени. На какой-то момент Михаэлю лаже почудился тихий колокольчиковый смех.

Аплодисменты нарастали, и пляшущие огоньки стали снижаться, словно кланяясь публике. Тот молодой журналист, что действовал на нервы Михаэлю, поднял руку и попытался поймать блуждающий огонёк. Проворный светляк мог бы увернуться, но дал себя поймать и зажать в горсть.

Когда журналист снова разжал ладонь, светлячок горел уже не жёлтым, а холодным голубовато-белым огнём, и теперь в нем отчётливо виделся маленький эльф, порхающий, словно балерина.

- Посмотрите, какая прелесть! - воскликнул журналист.

Гости с любопытством сгрудились вокруг него, любуясь танцующим эльфом, и тот, видя их внимание, после-пируэта склонился в глубоком книксене. Это маленькое выступление сопровождалось одобрительным смехом и новым взрывом аплодисментов.

Михаэль не хлопал в ладоши и не смеялся. С нарастающей тревогой он смотрел в сторону Вольфа, который перестал хвастаться голографическим монстром и переводил взгляд: со светляков та тролля у двери. Вся его гордость куда-то улетучилась. Но он не выглядел ни растерянным, ни ошеломлённым. На лице его был написан ужас.

И Михаэль внезапно понял почему.

Он резко повернулся к репортёру и крикнул столпившимся людям предостережение. По крайней мере, хотел крикнуть. Казалось, время остановилось, воздух сгустился в липкий сироп и все движения замедлились десятикратно. Конечно, все это ему только казалось, но предостережение запоздало бы, а если и нет, все равно никто не стал 6ы его слушать. Крошечный эльф продолжал плясать на ладони журналиста, и молодой человек надул щеки и склонился, чтобы сдуть светляка с ладони.

- Нет! - крикнул Михаэль, - Осторожнее! Это не шоу! Но было поздно. Два-три гостя растерянно оглянулись на его крик, но репортёр не послушал его и дунул на светляка. Это существо вспыхнуло, крутнулось вокруг своей оси, тоже надуло Щеки и под одобрительный смех зрителей выпустило в лицо репортёру струю огня.

Михаэль стоял метрах в пяти и был вне опасности, но инстинктивно закрылся руками, а эльф быстро превращался в облако шипящего огня. Смех зрителей перешёл в крик боли и ужаса, добрая дюжина людей отшатнулась назад с загоревшимися волосами и тлеющей одеждой. Молодой человек, игравший с блуждающим огоньком, корчился от боли на полу. Правая его рука была обожжена, на лице вздувались пузыри, в волосах тлели искры.

Сердце Михаэля ёкнуло, когда он увидел, как кто-то из гостей схватился, за графин с водой, чтобы облить пострадавшего.

- Ради Бога, нельзя водой! - крикнул он. - Будет только хуже!

Мужчина с графином не понял, что значили слова Михаэля, но от растерянности приостановился и Михаэль опередил его, очутившись около репортёра и голыми руками сбивая с него пламя.

Между тем разрозненные крики уже разрослись в настоящую панику, и Михаэль, оглянувшись, увидел, что для этого есть все основания. Остальные светляки прекратили свою весёлую пляску над головами гостей, и хотя не взрывались огнём, как их братец, но пикировали сверху на бегущих, прикосновениями поджигая их одежду и волосы или бомбардируя их пылающими искрами. Один из блуждающих огоньков нацелился на коллекцию картин Вольфа, он перескакивал с картины на картину и задерживался на каждой ровно столько, чтобы прожечь дыру или вызвать тление холста. Другой выжигал на обоях и на ковре дымящиеся узоры. Третий занялся стереоустановкой Вольфа, перелетая с одной колонки на другую. Все это происходило одновременно, и Михаэль замечал их лишь краем глаза, пытаясь поставить на ноги оглушённого болью репортёра.

Молодой человек был тяжёл, дрожал от испуга, и Михаэль бы не справился один, но на помощь ему подоспел отец. Даже общими усилиями они с трудом подняли его. Репортёр пострадал не сильно - пламя у блуждающих огней не очень горячее, и ожоги не представляли опасности для жизни. Он легко отделался, подумал Михаэль. А вот если бы на него плеснули водой...

- Как вы себя чувствуете? - спросил отец.

- Что это... было? заикался репортёр, медленно приходя в себя.

- Об этом после поговорим- Отец Михаэля беспокойно огляделся. После взрыва не прошло и минуты, но весь зал превратился в адский котёл. Гости бежали к выходу, а блуждающие огни сновали среди них все быстрее, поджигая все, чего ни касались. Михаэлю казалось чудом, что до сих пор никто не получил серьёзных повреждений. Но это ещё могло произойти, учитывая, что две сотни людей одновременно бросились к двери, способной выпустить разом не больше четырёх человек.

Отец, должно быть, подумал о том же, потому что он кивнул в сторону большого окна, занимающего всю южную стену. Волоча за собой полуобморочного репортёра, как куклу, они ринулись туда.

Михаэль краем глаза видел, как один светляк пронёсся над буфетным столом, оставляя за собой на деликатесах курящийся след. Опрокинулся бокал, вылившаяся жидкость в ликёр или шампанское, занялась синим: пламенем, и Михаэль остановился как вкопанный.

Он с ужасом уставился на горящую скатерть. Пламя ещё не разрослось и почти не давало дыма, но уже медленно начинало пожирать все вокруг.

- О нет, - прошептал Михаэль. И вдруг истошно заорал так, что его крик перекрыл весь панический шум зала: - Вольф! Отключите противопожарную систему!

Писатель, застывший в столбняке на лестнице, вздрогнул как от электрического удара. Взгляд его отыскал во всеобщем хаосе Михаэля, затем скользнул к буфетному столу и к горящей скатерти, и лицо его смертельно побледнело. С воплем ужаса он ринулся с лестницы, перепрыгивая через две, а то и через три ступени.

Михаэль тоже побежал дальше и налетел на отца, который ещё раньше достиг окна, чтобы убедиться, что оно сделано из бронированного небьющегося стекла. Репортёра, со стоном прижимавшего свою обожжённую руку и ничего вокруг не замечавшего, он волочил за шиворот.

- Назад! Здесь нам не выйти!

Толпа в панике докатилась до двери, но тут же отпрянула назад, потому что выход загораживал тролль, угрожающе подняв лапы, оскалившись и делая то, что не по силам голографической проекции: он хватал каждого, до кого мог дотянуться, и швырял его назад в толпу.

Тролль был настоящий, как и блуждающие огни, ц теперь Михаэль понял, почему на лице Вольфа возник ужас при появлении тролля.

- Что здесь творится? - крикнул отец.

- Потом! - Михаэль указал на дверь, почти невидимую за двумя мраморными колоннами. - Через кухню, быстро.

На них уже пикировал блуждающий огонёк, искрясь с шумом, напоминающим смех. Михаэль втянул голову в плечи. Атакующий промахнулся, ударился о стекло, зашатался, но отнюдь не вышел из строя. Два-три раза коснувшись пола, он прыгнул на стол - и целенаправленно приземлился в просторную крюшонницу.

Оранжево-красный столб огня взвился вверх, крюшонница лопнула, будто в неё бросили гранату. Осколки стекла и кипящие брызги разлетелись во все стороны, а блуждающий огонь, превратившись из голубой искры в пылающую звезду, полетел прочь, оставляя за собой огненный хвост. Михаэль замер - но случилось чудо: противопожарные установки Вольфа не сработали на пламя.

Зато сработало другое. Среди гостей окончательно разразилась паника. Толпа, откатившаяся было от дверей, снова ринулась туда, преодолев страх перед троллем. Гигант с рёвом занёс лапы вверх, но толпа смела его, и он всем своим весом обрушился на стеклянные двери в сад, раскрошив их на осколки. Бегущие мужчины и женщины затоптали его.

Между тем пляска блуждающих огней превращалась в вихрь. Ковёр дымился множеством воронок, как поле боя после бомбардировки, стены и картины тоже были в тлеющих пятнах. Если Вольф не успел выключить противопожарную установку, сейчас сработают дымовые датчики, с потолка обрушатся струи воды, и тогда то, что останется от этого дома, можно будет собирать в радиусе двадцати километров, Михаэль схватил отца за руку и ринулся в сторону кухни. Там царил такой же хаос, как и в зале, блуждающие огни уже носились и там, охотясь за обслуживающим персоналом.

Михаэль, ни на что не обращая внимания, другой двери, ведущей наружу. Впервые он порадовался, что хорошо знает этот дом, и молился, только чтобы дверь не оказалась запертой. Молитва его была услышана, и он распахнул дверь, вытолкнул наружу ошалевшего отца, выбежал за ним следом и тут же обернулся,

- Бегите все! - крикнул он, - Сейчас здесь все взлетит на воздух!

В саду тоже царил хаос. Большинство гостей уже вырвались наружу, но в дверях всё ещё давились люди, и под ногами у них шевелилось что-то громадное и чёрное, тщетно пытаясь подняться. Михаэль знал, что тролли неуязвимы и не чувствуют боли. Но зато чувствуют гнев й ярость, и если тролль встанет на ноги, тут начнётся такое!

Кто-то развернул его за плечо, и он увидел перед собой лицо отца, полное страха, недоумения и гнева:

- Что здесь, черт возьми, происходит? Что это за штучки?

- После! - ответил Михаэль. - Мне надо найти Вольфа! - И он сделал то, чего в другое время никогда бы не позволил себе: он отшвырнул руку отца, развернулся и побежал в дом.

Но у него ничего не вышло. Толпа, стремившаяся из дома, подхватила его потоком, он потерял равновесие, но даже упасть не мог, зажатый со всех сторон. Метрах в двадцати от двери его отпустило, и он сделал ещё одну попытку вернуться. Поток бегущих постепенно редел, но зато пламя за окнами становилось все ярче. Времени у него оставалось совсем мало.

Он бежал к дому, слыша позади зов отца, но не останавливаясь. Он должен разыскать Вольфа! Он сам не знал почему, но чувствовал, что это страшно важно - и не только для Генри Вольфа или для него самого. Задыхаясь, он добежал до двери и остановился. Тролля уже не было, и Михаэль тут же забыл о нем; что-то подсказывало ему, что чудовище не представляет для него опасности. Но где же Вольф?

То, что он увидел в зале, подошло бы для съёмок любого триллера. По воздуху носилась добрая дюжина блуждающих огней, поджигая все подряд. Почти все светильники были разбиты, но с верхнего конца лестницы пробивалось зарево, и пламя уже начинало лизать верхние ступени. Михаэль стоял метрах в десяти от лестницы, но жар достигал и его, затрудняя дыхание. В воздухе дрожало марево, и очертания, предметов расплывались, словно в кривом зеркале. Ковёр курился, а обои вблизи лестницы сперва почерней, а затем сворачиваться перед тем, как рассыпаться ц прах.

Где-то в доме от жары начали лопаться стекла, огонь распространялся стремительно, но свирепствовал ещё не так долго, чтобы обрушить такой большой дом. Нет, Михаэлю пока не грозила опасность, если не считать того, что в горящем доме опасность подстерегает повсюду, Жар постепенно становился нестерпимым. Михаэль беспрерывно кашлял. Если так будет продолжаться, опасность настигнет его очень скоро,

Отец тоже так считал, потому что вбежал за ним следом и, кашляя и задыхаясь, схватил его за руку и потащил за собой к двери.

И правильно сделал. Они ещё не добежали до дверного проёма, как Михаэль почувствовал, что пол подался у него под ногами. Рёв пламени резко усилился, напомнив крик зверя, упустившего добычу. Сквозь пелену слез Михаэль увидел, как пламя перекинулось на нижний этаж; и ковёр вспыхнул так, будто был пропитан бензином.

Михаэль вывалился из дома, спотыкаясь, и в следующую секунду опять чуть не задохнулся - на сей раз оттого, что отец грубо схватил его за шиворот и поднял вверх.

- Ты что, рехнулся? - кричал он в ярости. - Тебе что, жить надоело?

Михаэль тщетно пытался высвободиться из отцовской хватки и заглянул ему в глаза как раз в тот момент, когда всего одна доля секунды отделяла его от первой в жизни пощёчины.

- Вольф, - с трудом выдавил он сквозь удушье. - Он ещё там. Надо его...

Послышался мощный грохот и гром, как будто обрушились горы где-то вдали или завалило громадную пещеру под землёй.

Михаэль и отец разом обернулись к дому - в то самое мгновение, когда рухнула крыша. Столб белого пламени вырвался в небо, и гости, полукругом столпившиеся вокруг дома, отпрянули назад. Полопались все стекла, что еде были целы, рассыпая фонтаны искр и раскалённых осколков. Сквозь рёв пламени и крики людей пробивался приближающийся вой пожарной сирены. Однако и неспециалисту было очевидно, что дом уже не спасти.

- Идём, пока и вправду ничего не случилось, - сказал отец. В голосе уже не было прежней ярости. Он, потянул за собой Михаэля - на сей раз уже не грубо, и Михаэль больше не сопротивлялся.

- Ничего со мной не случится, - сказал он, дрожа и взволнованно оглядываясь. Каким-то чудом никто не был ранен; если не считать царапин, шрамов и подпалённых волос/Позднее он узнал, что раненых действительно не оказалось - что; впрочем, не помешало некоторым гостям предъявить Вольфу судебные иски на возмещение ущерба в несколько миллионов. Но пока что он видел вокруг только испуганные и растерянные лица.

И потом он увидел Вольфа.

Не в толпе, окружавшей дом, а на другом конце сада. Вольф был не свободен, а трепыхался в лапах гигантского квадратного существа, удаляющегося тяжёлыми, но быстрыми шагами.

Снова раздался чудовищный грохот, и в это мгновение то, что осталось от виллы Вольфа, стало рассыпаться как карточный домик. Горящие обломки и искры взлетели вверх метров на двадцать. Зрелище было настолько устрашающим, насколько же и захватывающим, даже отец на миг отвлёкся, и Михаэль воспользовался этим, развернулся и побежал вдогонку за троллем.

Колосс направлялся в сторону бассейна. Вольф тщился вырваться, но странным образом не издавал ни звука. А может, гигант своей железной хваткой перекрыл ему воздух.

Михаэль побежал быстрее, хотя понятия не имел, каким образом он сможет освободить Вольфа. Тролль казался неповоротливым, но это было далеко не так. Каждый его шаг был втрое шире шага Михаэля, а то, что эти существа неутомимы, Михаэлю было отлично известно.

Ему бы никогда не догнать монстра, если бы тот внезапно не остановился, дойдя до края бассейна. Он растерянно смотрел на подсвеченную воду, нерешительно двинулся вправо, потом влево, потом оглянулся и уставился на Михаэля своими бездонными чёрными глазами.

В это мгновение Михаэль вспомнил его.

Это был Брокк.

Большинству людей все тролли кажутся на одно лицо, как и для троллей все люди. Но Брокк был исключением, Михаэль почувствовал это ещё тогда, когда впервые встретил трехметрового великана, и понял, что узнает его из тысячи троллей: взглянув в эти глаза один раз, не забудешь их никогда.

И Брокк, наверное, тоже узнал его. По крайней мере, он не размозжил ему голову мимолётным движением, хотя ему это ничего не стоило, а ограничился лёгким пинком, отшвырнув Михаэля подальше так, что он упал, и после этого топнул ногой. Земля задрожала, да так и не перестала дрожать. Как будто откуда-то из-под земли отвечали сигнал, поданный сверху, Один из подводных прожекторов разбился, дуга короткого замыкания на секунду осветила весь бассейн голубым светом, и по выложенному кафелем дну разбежалась паутина трещин.

Потом земля будто бы застонала от боли, Весь бассейн приподнялся, а затем с треском обрушился, и на месте дна возникла тёмная дыра, в которую, как в воронку, стремительно втягивалась вода. Брокк подождал, когда бассейн опустеет, это длилось не более двух секунд, затем дважды пружинисто присел, как гимнаст перед прыжком, и исчез в глубине, не выпуская из лап свою беспомощно трепыхающуюся жертву.

Михаэль с трудом поднялся на ноги и, шатаясь, двинулся к краю бассейна. На дне зияла дыра диаметром метра в три, а глубину её он не взялся бы оценить. В какой-то момент ему почудилось, что он видит в глубине некое движение, но это могло быть обманом зрения. Дыра могла быть и пяти метров глубиной и пятидесяти, и пятисот, если вообще не бездонной.

С другой стороны, при всех своих фантастических возможностях тролли все же не умели летать. Михаэль знал, что если он помедлит, у него уже не хватит решимости. Он обежал бассейн кругом, спустился по покосившейся железной лесенке и встал на колени у края дыры.

Дна он так и не увидел, зато кое-что услышал: топот тяжёлых шагов и грохот, так хорошо ему знакомый. Он осторожно повернулся ногами к краю дыры, нашарил руками, за что ухватиться, собрал все своё мужество и медленно скользнул ногами вниз.

Ступни его повисли в пустоте. Михаэль ничего не видел, но ощутил огромную пустоту под собой. Холодный воздух лизнул ноги, и он услышал призрачное эхо падающих камешков и капель воды.

Михаэль зажмурился, мысленно сосчитал до пяти - и разжал руки.

Падению, казалось, не будет конца, хотя в действительности здесь было не глубже трёх метров. Он плюхнулся в холодную воду по пояс, что спасло его от ушибов, упал лицом вперёд и затем поднялся на ноги, отфыркиваясь и отплёвываясь. Под ногами он чувствовал землю, камни осколки кафеля, глаза его быстро привыкли к темноте! слабо освещённой из дыры наверху. Уже через несколько мгновений он понял, что находится п пещере, протянувшейся на всю длину бассейна.

Земля под ним круто поднималась вверх, поэтому треть пещеры не была затоплена водой. Вольфа и Брокка нигде не было видно, зато в дальнем конце пещеры зияло полукруглое отверстие туннеля метра в два высотой, круто спускающегося вглубь земли. Тролль вполне мог передвигаться по этому туннелю на четвереньках.

Михаэль стал выбираться из воды. Дно под ногами было рыхлым и податливым, он несколько раз увязал и падал. Он понимал, что у него почти нет шансов догнать Брокка, но упорно пробирался к туннелю.

Но потом он вдруг остановился. Не потому, что отчаялся догнать тролля. А от страха, что догонит. Что тогда ему делать? Обычно тролли не трогают людей, но это не значит, что не могут тронуть. Блуждающие огоньки тоже были вполне безобидные ребята. Раньше. Но что-то, похоже, изменилось. И все равно он должен разыскать Вольфа, чем бы ни рисковал при этом.

Михаэль уже собирался войти в туннель, но тут до него донёсся слабый стон. Он замер как вкопанный.

Кто-то жалобно поскуливал совсем неподалёку. Михаэль со страхом огляделся. В слабом свете, пробивающемся сверху сквозь дыру, виднелись только тени, а единственным движением, какое он мог заметить, были блики на поверхности воды, натёкшей из бассейна. Однако стон слышался все отчётливее. Неужто в дыру упал кто-то из гостей?

Едва ли. Ведь бассейн провалился на глазах Михаэля, а после к нему никто не подходил. А может, Брокк почему-то бросил свою жертву и это станет Вольф?

Михаэль понимал, что надежды на это совсем мало. Однако самый ужасный вариант казался ему все же лучше, чем необходимость преследовать тролля. Кроме того, то были стоны раненого человека, и Михаэль обязан был прийти ему на помощь.

Ничего не видя, он ориентировался на звук. Стон доносился с другой стороны озерца. Стиснув зубы и дрожа, он вошёл в ледяную воду и побрёл на другой берег. Стоны стали громче, и теперь к ним добавились скребущиеся звуки.

Он пересёк озерцо, выбрался на крутой берег и прислушался. Слабый шорох донёсся от стены. Михаэль сделал несколько шагов и только теперь заметил лежащего человека Он был засыпан землёй и обломками кафеля, лицо перепачкано грязью и кровью. Но все же Михаэль сразу узнал, кто перед ним. Это был не Вольф. И никто из гостей.

- Хендрик! - растерянно прошептал Михаэль, - Но как же... Ведь этого не может быть!

Мальчик снова застонал. Веки его приподнялись, и хотя глаза были помутившиеся - видимо, он был очень серьёзно ранен, - в них мелькнуло узнавание и вслед за тем безмерное облегчение.

- Михаэль! - простонал он. Хвала Повелителям Глубин, что я тебя встретил!

- Хендрик! - продолжал заикаться Михаэль. - Но ведь это... Я хотел сказать, как же ты... Это невозможно, я... - Он совсем сбился, не в состоянии ничего понять, а тем более подыскать слова. Появление; блуждающих огней и тролля вызвали в нем такой шок, что он до сих пор ещё те' оправился от него, но то, что Хендрик здесь, - это было невозможно.

- Помоги нам... - простонал Хендрик. - Мне и сестре...

- Лиза? - ахнул Михаэль. - Она тоже здесь?

Хендрик попытался помотать головой, но был слишком слаб для этого. Михаэль только теперь заметил, какие страшные всхлипы сопровождают его дыхание, и впервые подумал, что мальчик может и умереть у него на руках.

- Молчи, ничего не говори, - приказал он. - И не шевелись! Я сбегаю за помощью.

Он хотел встать, но Хендрик с неожиданной быстротой схватил его за руку:

- Нет! Останься! Ты должен... выслушать меня!

Поколебавшись, Михаэль сел рядом с ним. Да и что он мог сделать? Дыра зияла на высоте трёх метров, до неё не допрыгнуть, оставалось только ждать, пока кто-нибудь не найдёт их тут.

- Не разговаривай, - повторил он. - Кто-нибудь придёт и вытащит нас.

Хендрик опять попытался помотать головой.

- Помоги... - повторил он слабеющим голосом, почти теряя сознание. - Его... украли.

- Я знаю, - сказал Михаэль. - Видел. И боюсь, что другие тоже видели.

- Вернуть... - прошептал Хендрик. - Иначе быть беде...

- Я знаю, - ответил Михаэль, понимай, что Хендрик уже ничего не слышит. - Я попробую вернуть его. Хотя не знаю как...

- Сестра, - простонал Хендрик, - Её взяли... заложницей. Помоги... Война.

-Лизу? - в испуге повторил Михаэль. - Её тоже украли? Кто? Тролли? И что значит «война»?

Но Хендрик не ответил. Последние силы он потратил на то, чтобы указать себе за пазуху. Михаэль сунул руку за его разорванную рубашку и достал оттуда предмет, при вире которого испытал нечто похожее на удар мокрым полотенцем по лицу. Это была записная книжка в зелёной обложке с сотней страниц, мелко исписанных неразборчивыми каракулями.

Почерк действительно был очень плохой. Такой плохой, что разве только один человек на всем свете мог прочитать его. Но Михаэлю не составило бы труда разобрать эти письмена. Потому что он и был этим человеком.

Это был его дневник.

Хендрик ещё раз со стоном вздохнул и окончательно потерял сознание. Михаэль остался неподвижно сидеть около него, не сводя глаз с записной книжки. И даже, когда спустили верёвку и пожарник съехал по ней в яму, Михаэль едва обратил на него внимание.

Вид этой истрёпанной книжки окончательно сорвал пелену с его памяти, и воспоминания хлынули на него с такой силой, что он не замечал происходящее...

Глава вторая Чумная могила

Впоследствии ему уже не казалось, что это была удачная идеи. Но вначале она прозвучала заманчиво, и, конечно, весь класс высказался за неё, когда голосовали, - да и какой класс поступил бы иначе, окажись он перед выбором; совершить экскурсию в катакомбы пятисотлетней древности млн поглазеть на репетицию балетного спектакля?

Но иногда то, что хорошо на уровне идеи, на практике оборачивается настоящей катастрофой, вот к этому «иногда» и принадлежала экскурсия в катакомбы. Причём с катакомбами все было в порядке, катастрофой оказался Бергман, их учитель истории.

Возможно, решение класса было бы другим, знай «к заранее, что в «экспедицию» их поведёт не кто иной, как Бергман, скучнейший человек не только во всей школе, во и во всем городе, если не в стране. И вот двадцать два ученика добрых полчаса слушали Бергмана, и все эти полчаса Михаэль мучился единственным вопросом: как можно такой интересный материал преподнести настолько заунывно? Но ответа так и не нашёл.

- ...Традиция идёт, впрочем, от римлян, как и многое другое, - как раз вещал Бергман - Христиане имели тогда обыкновение погребать умерших в подземных сводах перед воротами Рима, носивших название Ad Catacumbas. И с тех пор все подобные места погребения стали называть катакомбами.

- Как интересно, - пробормотал Михаэль. Его слова не предназначались никому конкретно, но несколько его одноклассников согласно скривились.

Вообще, то, что рассказывал Бергман, было само по себе интересно, но Бергман умудрился бы даже новость о приземлении инопланетян на Стефан-плац сообщить так, что усыпил бы слушателей.

- Фактически, - продолжал Бергман своим снотворным голосом, - эти катакомбы служили местом подземного погребения до конца восемнадцатого века. Здесь захоронены жертвы великой эпидемии чумы средневековья, а также короли и высшие лица церкви - главным образом в примыкающей капелле.

Он указал на проход к тому, что он так высокопарно назвал капеллой, мрачному помещению с каменным алтарём и дюжиной узких, тоже каменных, скамей. Михаэль автоматически глянул в указанном направлении - и заметил взгляд темноволосого стройного мужчины, который, скрестив на груди руки, прислонился у входа и насмешливо разглядывал Бергмана. А может, в глазах незнакомца была вовсе не насмешка, а совсем другое выражение, разозлившее и вместе с тем заинтересовавшее Михаэля.

Незнакомец, видимо, почувствовал на себе этот взгляд, во всяком случае, внимание его переместилось с Бергмана на Михаэля. Он улыбнулся. То была очень доверительная, открытая улыбка, и хотя обычно Михаэль не шёл на контакт с чужими, тут он ответил улыбкой. Более того, он быстро оглянулся на Бергмана и затем отделился от группы и направился к незнакомцу. Вблизи он заметил у него в руках небольшой диктофон и только после этого задумался, что здесь делает этот человек. Вообще-то катакомбы были закрыты для посещений. Где Бергман раздобыл разрешение на экскурсию со школьниками, оставалось загадкой.

Мужчина вопросительно склонил голову и опять улыбнулся. Лицо его показалось Михаэлю знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его. Михаэль нерешительно остановился, не зная, зачем вообще подошёл. Но ему не пришлось придумывать повод, потому что предупредительный незнакомец заговорил первым.

- Привет, - сказал он. - Это ваш учитель?

Михаэль кивнул. Бергман продолжал говорить, не заметив, что одна из его овечек отбилась от стада.

- Поразительно, - сказал незнакомец, - И как это ему удаётся?

- Что? - спросил Михаэль.

- Так скучно рассказывать о таких интересных вещах что слушатели засыпают стоя. Он всегда так?

Михаэль ухмыльнулся:

- Да. У него прозвище Морфей.

- Подходит. - Улыбка на лице незнакомца стала ещё шире, а потом совсем исчезла, зато осталось выражение не то дружелюбия, не то интересом. - А что у вас тут, экскурсия?

- Да. - Михаэль оглянулся в сторону удаляющегося класса, - Но я думал, что будет интереснее. А вы что здесь делаете?

Вопрос, кажется, не понравился незнакомцу. Но он все- таки ответил:

- Я здесь не ради удовольствия. Хотя вообще-то все зависит от того, доставляет ли удовольствие работа. - Он показал свой диктофон - Я собираю материал. Для книги.

- Для книги? - Михаэль на секунду задумался и вспомнил, почему лицо этого человека показалось ему знакомым. - Э, да вы тот писатель, который на прошлой неделе выступал по телевизору! Вольф, правильно? Вы Генри Вольф.

- Ну, скажем, это имя, под которым меня знают, - ответил тот. - Только не спрашивай, как меня зовут на самом деле. Это тайна. - Он улыбнулся и глубоко вздохнул. - Я, кстати, жалею об этом интервью по телевизору. Теперь из дома выйти невозможно, все; пристают с разговорами. Сам видишь, даже под землёй покоя нет.

Михаэль вначале растерялся, но по блеску в глазах Вольфа понял, что так шутит.

- Вы пишете книгу о катакомбах?

- О средневековье, - поправил Вольф - Вернее, об эпидемии чумы. Тебе это интересно?

Честный ответ был бы: «Ни капли». Но Михаэлю был интересен сам писатель, поэтому он кивнул и сказал:

- Немного.

Прозвучало это не особенно убедительно, потому что Вольф некоторое время пристально смотрел на него, потом сказал:

- М-да. Ну, тогда ты, может быть, знаешь, что эти катакомбы очень, очень древние. Они гораздо старше этой капеллы или той части, где теперь твои одноклассники. Кое-что тянется ещё к временам древнего Рима, но некоторые историки утверждают, что первоначальные катакомбы ещё старше. Может быть, ещё старше этого города. И уж определённо обширнее, как теперь стало известно,

- Разве они ещё не исследованы? - удивился Михаэль.

- Какое там! Несколько лет назад т начали обследовать новейшими средствами. Есть такие приборы, которые обнаруживают скрытые полости в монолите, знаешь? Так вот, они в первый же день обнаружили полдюжины помещений, о существовании которых раньше никто не догадывался.

Голос его звучал таинственно, и Михаэль готов был слушать его бесконечно. Ну почему Бергман не умеет рассказывать так увлекательно?

- И что же в них оказалось?

- В замурованных камерах? Вольф заговорщически подмигнул - Трупы, что же ещё.

- Трупы?!

- Вернее, скелеты. В некоторых вообще уже только прах. Здесь погребены сотни тысяч умерших - Вольф и сам поёжился, а Михаэля пробрала дрожь, хотя он вполне поверил этим словам.

- Сотни тысяч? А вы уверены? Не так уж здесь я просторно. Чтобы вместить столько мёртвых, подземные хода должны тянуться на километры.

- А кто тебе сказал, что это не так? - Вольф улыбнулся и поманил его за собой: - Идём, я тебе кое-что покажу.

Михаэль помедлил. Послушай он тогда свой внутренний голос и вернись к Бергману, все бы обошлось, но он поступил иначе: шагнул из капеллы я направился за Вольфом в узкий боковой проход, уводящий не просто в ту часть катакомб, но в чужой, неведомый мир.

- Тебя не будут ругать, что ты отстал от группы? - спросил Вольф.

- Бергман даже не заметит. Для этого ему пришлось бы сосчитать до двадцати двух, а он засыпает уже на двенадцати.

Вольф засмеялся, но Михаэлю этот смех показался принуждённым. Этот человек был ему очень симпатичен, но что-то в нем настораживало.

Ход, скупо освещённый лампочкой в проволочном фонаре, был перегорожен ржавой решёткой с висячими замкам. Вольф опять поманил его за собой, сунул диктофон в карман куртки и одновременно достал оттуда старинный ключ с тяжёлой бородкой и отомкнул дверь.

- А я думал, эта часть катакомб закрыта, - удивлённо сказал Михаэль.

- Так оно и есть. - Вольф сунул висячий замок себе в карман, очевидно бездонный, потому что он извлёк оттуда фонарик. - Иногда полезно быть знаменитым,

Дверь со страшным скрипом раскрылась, они прошли в темноту, и Вольф включил свой фонарик. Пустой ход с каменными стенами и сводчатым потолком был покрыт вековым слоем пыли. Они ступали в этой пыли почти по щиколотку, и видно было, что до них здесь много лет не проходил никто.

- Раньше здесь все выглядело иначе, - сказал Вольф, медленно водя вокруг лучом фонарика. - Лет пятьдесят назад мы бы спотыкались здесь о черепа и кости. Во времена последней чумной эпидемии, а это было не так уж и давно, на кладбищах не хватало места, и мёртвых складывали здесь штабелями. Взгляни.

Луч фонарика остановился на проломе в стене, Михаэль приподнялся на цыпочки и заглянул туда.

Камера была заполнена человеческими костями. Сотни, если не тысячи, черепов громоздились до самого верха. На Михаэля таращились бесчисленные пустые глазницы. В некоторых из них ему почудилось движение - то ли насекомые, то ли пыль, поднятая движением воздуха, то ли тени от луча фонарика. Объяснений было достаточно, но Михаэлю все равно стало не по себе. Для чего они сюда явились и потревожили вечный покой мёртвых?

- Что, страшно? - Вольф будто прочёл его мысли - : Мне всегда казалось, что они чувствуют наше появление и не особенно рады ему.

- Что это? - спросил Михаэль.

- Карнер. Как сказал бы ваш учитель, от латинского carnarium...

- Хранилище черепов - подсказал Михаэль.

- Верно. Эта идея родилась тогда, что называется, от нужды. Во время последней чумной эпидемии кладбища были переполнены, кроме того, опасались, что зараза от мёртвых перекинется на город. Поэтому стаскивали их сюда.

- Всех? - усомнился Михаэль.

- Да, ты прав, места было не так много. Но люди и тогда были не дураки. Они составляли гробы штабелями, а когда камера заполнялась, замуровывали её. После этого рыли новый карнер и так далее. А когда гробы истлевали - при здешней сырости и тепле на это уходило лет десять, - старые камеры вскрывали, кости складывали поплотнее и освобождали место для новых гробов. Экономно?

У Михаэля мороз прошёл по коже. Он представил себе, каково было выполнять эту работу: вынимать из истлевших гробов кости и складывать их штабелями вдоль стен в свете коптящих факелов.

- Ужасно, - прошептал он.

Вольф секунду помолчал, а потом произнёс тоном, отнявшим у него ещё часть и без того пошатнувшейся симпатии Михаэля:

- Однако это неистощимая сокровищница для человека вроде меня, который всегда в погоне за зловещими историями. И я тебе ещё не показал самбе интересное.

- Да, - скупо отозвался Михаэль. Он уже начал жалеть, что пошёл с Вольфом. Как и всякий мальчик в его возрасте, он любил историй о привидениях и демонах, о чудовищах и катакомбах с мертвецами, которые только и ждут, чтобы встать и наброситься на живых. Но здесь был не роман, а действительность, и все мертвецы, которых высвечивало фонариком Вольфа, были когда-то живыми людьми с невыдуманными судьбами. Михаэль всегда посмеивался над теми, кто боялся кладбищ и домов, где кто-нибудь умер. А теперь ему самому было не по себе. Они спустились в настоящее царство мёртвых, где нечего было делать живым. Он вдруг понял, почему Бергман не повёл экскурсию в эту часть катакомб. Ему хотелось поскорее уйти отсюда.

Но он тем не менее не возразил и отправился за Вольфом дальше. Ему не хотелось показаться трусом.

Вольф привёл его в пустое помещение поперечником в двадцать шагов, в середине которого была дыра метра в два, окружённая защитными перилами. Это напоминало старинный колодец, но что-то подсказывало Михаэлю, что тут что-то другое.

- Что это? - спросил он дрожащим голосом.

Ему ответило зловещее эхо. Воздух здесь был сухой, и при каждом шаге взвивалась пыль, от которой свербило в глазах и в горле. То, что Михаэль чувствовал, стоя перед карнером, было понятно, но страх, внезапно охвативший его здесь, был необъясним. Ему казалось, что помимо него и Вольфа здесь присутствует ещё кто-то (или что-то). Он подошёл поближе к писателю, который небрежно облокотился о перила. Луч фонарика бил направлен вниз.

Конечно же то был не колодец. Луч света падал в просторное куполообразное помещение, глубина которого не поддавалась оценке, потому что оно было заполнено человеческими костями так, что до дыры в потолке оставалось метра три - четыре. Судя по всему, трупы здесь просто сбрасывали вниз, их были тысячи, если не десятки тысяч. В отличие от карнеров, где скелеты складывали упорядочению, здесь они просто громоздились кучей высотой в пять, а может, и в пятьдесят метров.

- Боже мой, что же это? - прошептал Михаэль.

- Чумная могила, - ответил Вольф. - Ведь наступает такой момент, когда и в карнерах становится тесно. Гробы не успевали перегнивать. И тогда они придумали вот это. - Он поводил лучом своего фонарика туда и сюда; световой круг, словно живое существо обежал гору костей, и опять получилось как в карнере, только ещё страшнее: бегущий свет и вызванные им тени создали зловещую иллюзию жизни. Пустые глазницы наполнились движением, костлявые руки словно бы помахали им, скелеты угрожающе зашевелились. Михаэль мысленно пожелал, чтобы Вольф остановил свой фонарик, но на сей раз передача мыслей на расстоянии не сработала.

- Это помещение гораздо старше остальных катакомб - продолжал Вольф. - Многие считают, что оно было вырыто ещё во времена римлян, а я думаю, гораздо раньше. Его обнаружили случайно, когда какой-то бедолага провалился в дыру и свернул себе шею. А поскольку им как раз требовалось место... - Вольф не стал продолжать, и незаконченная фраза зловеще повисла в воздухе.

-...они стали просто сбрасывать туда мёртвых, - закончил за него Михаэль.

- Боюсь, что не только мёртвых, - мрачно добавил Вольф.

Михаэль испуганно уставился на него:

- Вы шутите!

- Не шучу. Судя по всему, сбрасывали и чумных больных ещё живыми. Правда, это только предположения, но я им верю. Времена были жестокие.

- Жестокие? - Михаэль повысил голос - Я бы назвал их бесчеловечными.

- У них не было выбора, - пожал плечами Вольф, - Нам трудно поверить, но ты только представь, что было тогда, Никаких больниц с изоляторами. Ни врачей, ни медикаментов, которые заслуживали бы это название. Приходилось быть жестокими, чтобы выжить.

Может быть в словах Вольфа была справедливость, но Михаэлю казалась нестерпимой сама мысль, что сюда сбрасывали живых.

Луч фонарика метнулся в сторону через всю гору костей,

- Что случилось? - испуганно спросил Михаэль,

Вольф ответил не сразу. Луч света описывал теперь маленькие круги и спирали, а сам он напряжённо всматривался в глубину.

- Ничего, - сказал он с нервной улыбкой, выпрямившись наконец. - Мне вдруг привиделось какое-то движение. Похоже, начались галлюцинации.

«Похоже», - подумал Михаэль. Но тогда они начались у обоих, потому что в этот момент он и сам заметил некое движение. Кости в луче света дрогнули. И послышался! шорох, как от сухого пергамента или листвы. Как будто кто-то силился выбраться на поверхность.

- Может быть, крыса... - прошептал Михаэль.

Вольф молчал. На лбу его выступили капельки пота, к руки задрожали. Он не сказал ни слова, но оба знали, что это не крыса. Михаэль с колотящимся сердцем перегнулся через перила. Они скрипнули под его тяжестью, но он не обратил на это внимания, неотрывно глядя на гору костей.

Теперь шевеление стало отчётливым шорох перерос в явственный шум.

В конце концов вся куча костей зашевелилась. Какой-то череп с грохотом покатился вниз, за ним последовала настоящая лавина из костей, и Михаэль с Вольфом были не в силах оторвать взгляд от этого жуткого и одновременно притягательного зрелища. Перила заскрипели, и Михаэль мельком подумал, что такая старая конструкция может и не выдержать. Но если уж она продержалась лет пятьдесят, то ещё полминуты продержится.

На полминуты её действительно хватило. Но не более того.

Михаэль почувствовал, как решётка под ним подалась вперёд. Что-то сломалось в проеденной ржавчиной конструкции. Михаэль оттолкнулся от трухлявого железа и хотел выпрямиться и выпрямился бы, если бы в этот самый момент внизу не произошло нечто такое, что заставило Михаэля забыть об опасности.

Посреди горы костей возник плоский кратер, и затем в центре этого кратера что-то мелькнуло. Михаэль увидел лишь на долю секунды серо-зелёное лицо, усыпанное гнойниками и шрамами. То был. какой-то кошмар: глаза без зрачков, с красными веками, расплющенный нос, вместо рта - щель с акульими зубами.

Впоследствии Михаэль не мог сказать, кто из них двоих окончательно сломал перила, испуганно содрогнувшись и увлекая за собой другого в глубину. Видимо, они оба испугались настолько, что даже не попытались отпрянуть, а когда попытались, было уже поздно. Михаэль рухнул вниз, с криком переворачиваясь в воздухе, и увидел, как рядом с ним падает Вольф, беспорядочно маша руками. За долю секунды в голове его промелькнуло множество вариантов, которыми могло закончиться это падение, начиная от простейшей перспективы свернуть шею и кончая возможностью быть нанизанным на дюжину острых обломков костей.

Однако ни одно из этих видений, терзавших его все бесконечные полсекунды падения, не сбылось. Удар был жестоким, но не таким страшным, как он ожидал.

Секунду он боролся с тьмой, грозившей поглотить его сознание, затем с колотящимся сердцем прислушался к своему организму, шевельнул правой ногой, левой, потом обеими руками. Все было в порядке. И не особенно болело. Если не считать царапин и многочисленных ушибов он остался цел и невредим.

Он услышал, как рядом с ним чертыхается Вольф, и понял, что у того тоже всё обошлось. По-настоящему раненные обычно не ругаются как сапожники.

Михаэль открыл глаза, чтобы взглянуть на Вольфа, и обнаружил ещё одно маленькое чудо: даже фонарик остался цел и продолжал светить. Правда, луч его, направленный в каменный потолок, уже не был круглым: видимо, стекло разбилось, но лампочка уцелела.

Михаэль попытался подняться, но испуганно замер, ощутив, как кости под ним зашевелились.

- Ты в порядке? - спросил в темноте Вольф. Михаэль услышал, как Вольф зашевелился и тоже - как сам за несколько мгновений до этого - вызвал небольшую лавину из костей и обломков.

- Надеюсь, - сказал Михаэль, помедлив, и спросил: - Что это было? Или кто?

Вольф пропустил вопрос мимо ушей и снова начал пробираться к нему. Михаэль не видел его самого, но неровный круг света на потолке заплясал от шевеления костяной кучи, а воздух наполнился пылью, в которую превратилась большая часть останков.

- С тобой правда ничего не случилось? - Вольф принялся его ощупывать, а потом взял фонарик и просто посветил ему в лицо. Михаэль зажмурился и с трудом удержался от желания выбить фонарик у него из рук. Это могло бы плохо кончиться для фонарика.

- Вроде ничего, - сказал он, закрывшись руками. - Даже не ослеп. По крайней мере, до сих пор.

Вольф быстро выключил лампочку.

- Извини!

- Ничего. - Михаэль отнял руки от лица и огляделся. Даже после того, как Вольф выключил фонарик, полной темноты не наступило. Сквозь дыру в потолке проникал слабый свет, и можно было различить в нем очертания горы костей.

- Мы чуть не свернули себе шею, - сказал Вольф. - Это моя вина. Мне ли не знать, что ограждение совсем трухлявое. Все - таки я не первую неделю занимаюсь этой крысиной норой.

- Так что же это могло быть? спросил Михаэль. - Это... лицо?

На сей раз Вольф уже не мог притворяться, что не услышал вопроса. Тем не менее он попытался сделать это.

- Что... ты сказал? - уклончиво переспросил он.

- Лицо, - повторил Михаэль. - Которое появилось из костей,

- Не знаю, - наконец ответил Вольф. - Может... какое-нибудь животное.

- Животное? - Михаэль чуть не расхохотался. - Но вы же сами так не думаете!

- Я не знаю, - упорствовал Вольф. - Может, это нам показалось. Простая галлюцинация -

Михаэль растерянно уставился на него. Галлюцинация? Эта штука могла быть чем угодно, но только не галлюцинацией. И Вольф знал это не хуже его.

- Может, нам лучше подумать над тем, как выбираться отсюда, - предложил Вольф. Он снова включил фонарик и раздвоённый посередине круг света вырвал из темноты зловещие детали.

Гора костей оказалась обширнее, чем выглядела сверху. Каменный мешок был круглым, метров тридцати в поперечнике, с куполообразным потолком, весь заполненный человеческими останками на разных стадиях разложения. С течением столетий гора костей, образовавшаяся под дырой, расползалась все шире, и вся камера оказалась заполненной довольно равномерно. Но, кроме этого, фонарик ничего больше не высветил, хотя трижды обежал пространство. Если и был отсюда другой выход, то только под истлевшими костями.

Вольф выключил фонарик, и темнота накрыла их.

- Боюсь, нам придётся выбираться тем же путём, каким мы сюда попали.

- Зачем вы погасили фонарик? - сдавленно спросил Михаэль. Он никогда прежде не боялся темноты, но сейчас она сгустилась в образы чудовищ и наполнилась необъяснимыми шорохами.

- Надо экономить батарейки, - сказал Вольф. - Может нам придётся подавать сигналы.

- Сигналы? Но наверху и так скоро заметят, что нас нет!

- Разве что твой учитель заметит. Что же касается меня, то я должен тебя разочаровать: здешний персонал привык к тому, что я пропадаю здесь часами.

Мужество окончательно покинуло Михаэля. Зануда Бергман ничего не способен заметить, даже если пол класса нарядится в красные колпаки й будет прыгать на одной ноге. Его отсутствие могли заметить другие, но вряд ли они скажут об этом Бергману! Не в первый раз кто-нибудь сбегает с экскурсии, и остальные стараются прикрыть его, чтобы учитель не обратил внимания.

- Не бойся, старался успокоить его Вольф - Рано или поздно кто-нибудь придёт. И мы будем кричать и подавать знаки фонариком.

- Но вы же сами сказали, что вас никто не хватится. А эта часть катакомб закрыта для экскурсий. Мы можем проторчать тут недели.

- Даже месяцы, - подтвердил Вольф. - Если не годы и не десятилетия. Как знать, может, все эти трупы здесь вовсе не жертвы чумы, а упавшие в яму туристы, которых никто не хватился.

Михаэль не сразу понял, что Вольф шутит, но потом рассмеялся, и ему стало немного легче. Конечно, писатель прав. Настоящая опасность им не грозит. Рано или поздно отсутствие Михаэля заметят: при посадке в автобус или в школе, самое позднее - вечером родители начнут его разыскивать. Нет, как тут ни противно, но по-настоящему им ничто не грозит, если, конечно, их тут только двое.

Михаэль опять вспомнил про ту зелёную рожу, но не стал заговаривать об этом с Вольфом. Было ясно, что писатель не хочет говорить об этом. И Михаэль знал почему. То было не животное. Но и не человек.

- Зато будет захватывающий эпизод для вашего романа, - сказал Михаэль.

- О нет! Я пишу совсем другие книги. Ты ведь сказал, что видел мою передачу по телевизору?

- Честно говоря, я... - замялся Михаэль.

- Ну, ясно, тебе это неинтересно. - Вольф вздохнул, но не рассердился. - Сейчас все читают только занимательные приключения. В историю й литературу никого пряником не заманишь.

- Нет - нет, это не так! - горячо возразил Михаэль. - Просто...

- Тихо! - Вольф быстро поднял руку, прислушался и потом включил фонарик. Луч высветил белокурую голову, возникшую в дыре наверху.

- Стефан! - обрадовался Михаэль. - Тебя, послало, само небо!

Стефан загородился от света, и Вольф опустил фонарик.

- Михаэль! Что ты там делаешь? Вылезай скорее! Бергман заметил, что тебя нет. Его удар хватит, если он тебя здесь увидит!

- Перестань болтать! - перебил Михаэль. - Неужели ты думаешь, что мы попали сюда по своей воле?

- А что, нет? Что же вы там делаете?

- Загляни, увидишь! А лучше скорее беги за помощью. Тут нужна верёвка. Или лучше лестница.

Стефан исчез, и Вольф опять выключил фонарик, хотя теперь не требовалось экономить батарейки.

- Кажется, нам повезло, - сказал он, - А твой учитель не такой уж засоня.

- Вы его ещё не знаете. Меня ждёт проповедь длиной в вашу последнюю книгу.

Вольф засмеялся, но тут же посерьёзнел:

- Слушай... Что касается гоуля... Про него лучше не болтать. Скажем, что перила были гнилые, о'кей?

- Как вы его назвали? Гоуль? Что это значит?

Вольф помолчал, и Михаэлю стало ясно, что он жалеет о том, что произнёс это слово.

- Сказочный персонаж, - наконец сказал Вольф. Как тролль, эльф, гном, понятно? Гоули -это существа, которые якобы живут под кладбищами и... питаются трупами. Чепуха, конечно, но, с другой стороны... подходит к нашей обстановке; а?

- А почему б нем не надо говорить?

- Представь себе, что скажет твой учитель, если ты преподнесёшь ему ЭТУ историю? - спросил Вольф. Михаэль вздохнул: - Вот видишь. То же самое и со мной. Газеты только того й ждут, чтобы напечатать: известный - писатель встречает в катакомбах демона, пожирающего трупы. Нет уж, спасибо.

Михаэль чувствовал, что это ещё не вся правда. Однако он ничего не успел сказать; как послышались шаг. Вольф опять включил фонарик и направил его на дыру вверх, хотя ждать появления Бергмана и всех остальных было ещё рано.

Однако дыра была пуста, а шаги становились все громче. Если это были шаги.

Вольф опустил фонарик и обвёл им все помещение, но ничего нового они не увидели. Шум же становился все отчётливее, но звучал теперь как шаги, для этого он? был слишком тяжёлым и размеренным. К нему добавился струящийся, ползущий шорох, он-то и пугал Михаэля больше всего.

- Что это? - спросил он.

Вместо ответа Вольф посветил себе под ноги на кости.

По ним пробегала дрожь. Мелкие осколки и косточки шевелились, прах сыпался в щели между раздвигающимися частями, и Михаэлю показалось, что вся куча, на которой стоял Вольф, начала медленно проседать. Шорох превратился в треск, воздух наполнился пылью, и Михаэль ощутил, как глубоко у него под ногами что-то подломилось.

Все происходило так - быстро, что они успели только вскрикнуть.

Прах у них под ногами подался, расползаясь в стороны, из костей образовалась воронка со все ускоряющимся оползанием вниз, и их обоих повлекло вглубь Михаэль хотел крикнуть, но рот его забило пылью, его швыряло туда и сюда, осколки костей впивались ему в спину, в лицо и шею, а в затылок с такой силой ударило чем-то тяжёлым, что у него искры посыпались из глаз.

И как раз в тот момент, когда он думал, что больше не выдержит, все кончилось. Ужасное вращение в куче костей прекратилось, вместо него последовало прямое падение вниз, затем удар, куда более жёсткий, чем в предыдущий раз, но у Михаэля хватило присутствия духа, чтобы сгруппироваться, втянуть голову в плечи и закрыть лицо руками. Он сделал это вовремя, потому что в следующий момент на него обрушилась лавина черепов, рёбер и прочих костей. То, что он й на сей раз обошёлся без серьёзных повреждений, было чистым везением, потому что глыбы, падающие вокруг него, могли и убить.

Ему пришлось ещё долго ждать, когда бомбардировка ослабеет, и только после этого он отнял руки от лица.

Чудо предыдущего падения повторилось: он опять услышал, как Вольф рядом с ним то стонет, то ругается, и то и другое служило доказательством, что он жив. И даже фонарь продолжал светить.

Это были хорошие новости.

Плохие же состояли в том, что они очутились метров на десять глубже прежнего в помещении более просторном и более древнем, чем чумная могила. Воздух был сырой и затхлый, в бледном свете фонарика колебалась паутина, облепленная пылью, размером с парус. Михаэль не боялся пауков, но эта паутина свидетельствовала о том, что здесь могли водиться и другие паразиты, не только мерзкие, но и опасные. Крысы, например.

Или гоули.

- Ты живой? - спросил Вольф. - Михаэль осторожно сел и на четвереньках отполз в сторонку, прежде чем ответить. Сверху все ещё падали кости и камни, и Михаэлю не хотелось в последний момент быть прибитым.

Надеюсь, - ответил он, - А вы?

- Несколько царапин... Похоже, на нашей стороне сегодня целый полк ангелов-хранителей.

«Или целое войско чертей против нас», - подумал Михаэль. Он поберёг силы говорить это вслух. Видимо, Вольф смотрел на вещи оптимистично. Михаэль же, напротив был подавлен и не хотел менять настроение;

- Вы знаете, где мы сейчас? - спросил он, и слова его вернулись многократным эхом, что свидетельствовало, по крайней мере, о том, что помещение было просторным,

- Ни малейшего предположения, - ответил Вольф, и тут же поправился: - Вернее, предположение есть, доказательств нет. - Он повёл лучом фонарика вдоль стен, Михаэль увидел запылённую каменную кладку, паутину и пыль, всюду пыль. На полу валялись только те кости, которые провалились сверху вместе с ними. Значит, раньше зал не сообщался с чумной могилой.

- Возможно, это то самое, о чем я подозревал все это время, - взволнованно продолжал Вольф.

- Что именно?

- Старая часть катакомб, - ответил Вольф. - Помнишь, что я тебе рассказывал? Что есть гипотеза о древности этих катакомб. Я верю, что это не гипотеза. И если я не обманываюсь, это место относится к старым катакомбам. Я думаю, это подарок судьбы, что мы сюда провалились.

Михаэль был другого мнения на сей счёт, но предпочёл не возражать, чтобы не отравлять Вольфу восторг открытия. К тому же он и сам разволновался при мысли, что они, возможно, первые люди, попавшие сюда за последние несколько столетий.

- Надеюсь, потолок не обрушится, - сказал он.

Вольф посветил вверх, и Михаэль увидел по пролому, что толщина каменного перекрытия не меньше - метра?

- Не понимаю, как оно могло проломиться, - недоумевая Вольф.

- Наверное, кто-то помог, - пробормотал Михаэль.

Вольф направил луч фонарика прямо в лицо Михаэлю, и тот заслонился руками.

- Что ты хотел сказать? - спросил Вольф. - Я понимаю, тебе хочется захватывающего приключения. Я и сам был в твоём возрасте, кроме того, я кормлюсь тем, что высасываю из пальца всевозможные истории. Но все, тебе следовало бы думать, что говоришь.

- Вы что, угрожаете мне? - напрягся Михаэль,

- Ну что ты. - Вольф неубедительно засмеялся, - Я только хочу тебя предостеречь. Видишь ли, единственное это помещение или целый лабиринт, мы вдвоём сделали открытие, которое произведёт фурор, И ты сослужишь себе плохую службу, если начнёшь направо и налево болтать про гоулей и других чудовищ.

«Это угроза», - подумал Михаэль. Хоть Вольф и не высказал её вслух: он никогда не подтвердил бы наблюдение Михаэля. Но почему? Ведь Вольф видел гоуля так же отчётливо, как и он сам.

Но в этот момент сверху послышался голос, не дав ссоре развиться:

- Эй! Михаэль! Господин Вольф! Вы там?

Без сомнения, то был голос Бергмана. Разве мог Михаэль представить, что так обрадуется именно этому голосу. Он быстро подошёл к середине дыры и помахал обеими руками. Вольф освещал его фонариком, и сверху его должны были видеть.

- Мы здесь!

- Никто не ранен? - крикнул Бергман.

- Мы провалились, но с нами все в порядке, - ответил Михаэль. - Пришлите на помощь, самим нам не выбраться.

- Сейчас! Оставайтесь на месте! Я скоро вернусь! Учитель убежал, и Михаэль отошёл от дыры, чтобы какой-нибудь камень не свалился на него как раз в тот момент, когда они уже почти спасены.

- Придётся подождать, - сказал Вольф. - Но теперь можешь не бояться, нас достанут. Почему бы нам пока не осмотреться? Другого такого случая не будет. Завтра же сюда набегут толпы с прожекторами и камерами.

У Михаэля не было охоты к новым открытиям, но Вольф и не ждал от него ответа, прямиком направившись к стене. Оставаться одному в темноте Михаэлю хотелось ещё меньше, и он побрёл следом.

Стена оказалась сложенной не из кирпичей, а из циклопических монолитных глыб весом по тонне каждая. Кто же мог построить такое сооружение, к тому же на глубине Пятнадцати метров под землёй?

- Фантастика! - восхитился Вольф. - Похоже, Михаэль, мы с тобой открыли нечто великое,

Скорее нечто старое, - буркнул Михаэль, демонстративно закашлявшись, - и пыльное. Кто это построил? Римляне?

Вольф посветил фонариком на стену.

- Не думаю. Я не специалист, но на римлян не похоже это гораздо старше.

- Старше? Но ведь до римлян здесь практически ничего не было!

- Ничего, о чем бы мы знали, - поправил его Вольфар. Но ты, конечно, прав. Культура, способная на такие деяния, не могла исчезнуть бесследно. Может, это были и римляне. Хотя римская архитектура выглядит совсем иначе...

Похоже, он был совсем сбит с толку. Но в его голосе слышалось волнение особого рода. У Михаэля уже не в первый раз возникло подозрение, что Вольф что-то умалчивает.

-Э! - воскликнул Вольф. - Да там дверь!

Михаэль взглянул в направлении луча и действительно увидел такое, что условно можно было назвать дверью: сводчатый проход, за которым могло быть следующее помещение или ход.

Вольф немедленно побежал туда, и Михаэль неохотно последовал за ним.

Сама дверь скрывалась за занавесом из паутины, такой толстой, что было слышно, как Вольф рвёт её. Что-то маленькое, черненькое метнулось на многочисленных ножках в угол, и Михаэль подумал, что пауки здесь, наверное, такие же чудовищные, как и паутина.

- Взгляни-ка! - взволнованно сказал Вольф.

Михаэль с любопытством нагнулся и увидел, что древние доски изрезаны линиями. Резьба была покрыта слоем пыли, но все же Михаэлю не составило труда различить знак|. и символы.

- Что это? - спросил он.

Вольф пожал плечами:

- Хотел бы я знать. Но что бы ни было, это фантастика, Наше открытие сразу переходит в другой ранг.

- Да что вы!

Он проигнорировал насмешку в восклицании Михаэля и продолжал:

- Я не криптолог, но с ходу могу определить здесь четыре письменности, и все из разных исторических эпох

Михаэль не видел ни одной письменности, но волнение Вольфа передалось и ему, и он с любопытством нагнулся.

- Вот! Это однозначно римская надпись

- Латинская, - поправил Михаэль, но Вольф даже не услышал.

- Не знаю, что она означает. А вот это руны, письменность германцев, а то и ещё древнее, А тут, его палец скользнул влево, - такого я вообще никогда не видел.

- А это что? - Михаэль указал на геометрическую фигуру, местами стёршуюся.

- Это пентаграмма, пятиконечная звезда. Символ, часто используемый в чёрной магии для заклинания дьявола, Или для изгнания, смотря что потребуется. - Вольф заметил ещё что-то и, сощурившись, наклонился. - А это по-немецки!

Михаэль ничего не мог разобрать. Разве это по-немецки? Скорее по-китайски. Или по-марсиански.

Вольф принялся возбуждённо жестикулировать:

- Этой надписи пять - шесть веков. Понимаешь, что все это значит? Что эта дверь существует по меньшей мере полторы тысячи лет.

- Вы можете что-нибудь прочесть? - спросил Михаэль.

- Не дословно. Но по смыслу это... предостережение.

- Предостережение? От чего?

- Не знаю. Но это то же самое, что и пентаграмма. И все остальное... Если присмотреться, надписи частично перекрывают друг друга. Мне кажется, это оттого, что они все означают одно и то же.

«Предостережение?» - подумал Михаэль. Уж не потому ли ему так неприятно даже смотреть на эту дверь? Он не мог прочитать ни слова из всех этих надписей, но ему казалось, что дверь содержит в себе не только видимые, но и невидимые предостережения.

- Может быть, чтоб дверь не открывали? - сказал он.

- Ты думаешь, эту надпись всякий раз возобновляли на том языке, который могли прочитать современники? - И Вольф сам же кивнул в ответ на свой вопрос: - Дельная мысль. И многое объясняющая. Должно быть, они страшно боялись того, что там, за дверью. Интересно, что же там такое.

- Не хотите же вы её открыть?

- Я не хочу? - Вольф изумился, как будто его спросили верит ли он в Деда Мороза. - Да я должен! Неужто ты думаешь, я упущу такое открытие?

Но вдруг это опасно?

- Опасно? - Вольф рассмеялся, - Чепуха. Что там может быть опасного?

- Не знаю, но вы же сами сказали, что на двери предостережения... Не зря же они старались писали больше тысячи лет!

Вольф улыбнулся:

- Я только сказал, что это могут быть предупреждения, и потом, при всем уважении к нашим предкам, они были очень суеверны. Да за одну эту штучку в средние вещ тебя вознесли бы в чудотворцы. - Он помахал своим карманным фонариком. - А скорее всего, сожгли бы на костре, как колдуна.

Но Михаэля это не убедило.

- Не стали бы они зря писать, - упавшим голосом пролепетал он, но Вольф не слушал, углубившись в надписи. Он протянул руку и осторожно коснулся двери кончиками пальцев, словно раскалённой плиты. Потом нажал посильнее. Послышался треск, и из всех щелей вырвалась пыль. Вольф | испуганно отдёрнул руку и ухмыльнулся:

- Видишь? Ничего же не случилось.

Михаэль молчал. Он был уверен, что случится ужасное, если дверь действительно открыть. Но вместе с тем он понимал, что Вольфа не отговорить. Может быть, им повезёт, и Вольф не сможет открыть эту массивную с виду дверь?

Но она только казалась такой. Вольфу даже напрягаться не пришлось, хватило короткого нажима, чтобы замок упал на пол, осыпая ржавчину. Михаэль замер в страхе и ожидании, когда дверь со скрежетом раскрылась и луч фонарика скользнул в темноту, не встретив никакого препятствия.

Тьма всосала этот свет с жадностью пустыни, тысячелетиями ждавшей первой капли дождя. Однако это было и все, земля не расступилась, чтобы поглотить их, и зеленокожие демоны не набросились на них. За дверью простирался пустой тёмный ход, единственным движением в котором была пляска пыли в луче фонарика. Михаэль мог бы вздохнуть с облегчением, но не сделал этого.

- Видишь? - сказал Вольф. - Ничего страшного. Не боишься же ты темноты, как ребёнок? Идём?

- Не хотите же вы войти туда?! - ужаснулся Михаэль.

- Я-то не хочу? Но ты можешь не ходить, если боишься,

Михаэль отчаянно искал отговорку, запрещающую не только ему, но и Вольфу переступить этот порог.

- Бергман нас потеряет. Он скоро вернётся, а нас нет.

- Он вернётся через час, - ответил Вольф. - Я ведь не собираюсь предпринимать экспедицию к центру Земли. Я не псих и не отойду от этой двери далеко.

- Обещаете?

- Конечно; Я же не самоубийца. К тому же у меня богатое воображение, и я легко могу себе представить, что значит заблудиться в подземном лабиринте, который тянется, может, до Новой Зеландии.

Наверное, он шутил, но Михаэлю было не до смеха, Вольф не оставлял никаких сомнений, что войдёт в эту дверь, а перспектива остаться одному казалась Михаэлю ещё хуже. Кроме того, он уже и сам заразился любопытством.

- Ну хорошо, - сказал он. - Только несколько шагов. Докуда фонарик светит.

- Ни миллиметра дальше, - пообещал Вольф.

Они переступили порог вместе. Свет фонарика побежал вперёд, как дрессированный зверёк, разведывая дорогу. Путь лежал прямой, и Михаэль с облегчением понял, что они не заблудятся. Ход метра в три шириной и такой же высоты был кругом вымощен такими же циклопическими глыбами, как и пещера позади. В пределах досягаемости луча не видно было ни двери, ни ответвления.

Стены хоть и были покрыты пылью, но сквозь пыль виднелась рельефная резьба по камню, немедленно пробудившая интерес Вольфа.

- Невероятно! Бог мой, да это же работа тысячелетней давности!

Он шагнул к стене, и в ту же секунду пол под ним провалился, и он, вскрикнув, исчез в глубине в третий раз за такое короткое время.

Михаэль инстинктивно отпрянул назад, но среагировал слишком поздно. Пол провалился весь, не только то место, где стоял Вольф, но весь участок до самой двери, и Михаэль рухнул вниз, беспомощно загребая воздух руками.

Падение было не очень глубоким, но зато жёстким, так что у Михаэля отбило лёгкие, а в глазах взметнулись огненные пятна.

И хотя фонарик окончательно испустил дух, полной темноты не наступило. Откуда-то проникал бледный, зловеще-зелёный свет, в котором можно было схематично разглядеть обстановку.

Михаэль лежал на пыльной груде обломков, а перец ним, широко расставив ноги и распахнув руки для хватки, стоял какой-то гигант.

Силуэт был могучий, метра в два ростом, такой массивный и мускулистый, что Арнольд Шварценеггер показался бы против него дистрофиком. Он смахивал на человека, но было несколько решающих отличий. Вместо ступнёй он опирался на раздвоённые копыта, спинной хребет заканчивался длинным чешуйчатым хвостом с колючей кисточкой. Вместо рук у него были когтистые лапы, а лицо было широкое и угловатое. Уши заострённо топорщились вверх, как у лисы, а на лбу колосса красовались два изогнутых рога.

Михаэль увидел перед собой живого черта. И то, что он в ту же минуту лишился чувств, никому не показалось бы странным.

Глава третья ДНЕВНИК

Очнулся Михаэль по-настоящему лишь наутро. И хотя он не был в обмороке, ночь прошла в странном состоянии между сном и бодрствованием, и на следующий день он лишь в общих чертах мог припомнить события последних часов. Кто-то спустил в пролом бассейна лестницу и достал его, а затем Хендрика, которого увезли на одной из первых - прибывших машин «скорой помощи».

Отец настоял на том, чтобы Михаэль тоже поехал в больницу, и тот после некоторого сопротивления согласился; там Он дал себя осмотреть и потребовал, чтобы его отпустили домой. Врачи не заставили себя долго упрашивать. Вилла Вольфа за полчаса сгорела до основания, и в ближайшую больницу потянулся поток раненых. И хотя большинство ранений и ожогов были лёгкими, каждой царапиной приводилось заниматься, и врачи с благодарностью отпускали всех желающих.

Михаэль впервые, сколько себя помнил, обрадовался, когда отец немедленно отправил его в постель.

Но, несмотря на усталость, он долго не мог заснуть, пока ближе к утру не погрузился в беспокойное забытьё, из которого очнулся с дрожью и в холодном поту. В кошмарах его преследовали демоны и гоули и на него обрушивались подземные пещеры.

Было ещё совсем рано. Зелёные светящиеся цифры будильника показывали, что нет ещё шести. Тем не менее Родители уже не спали: Михаэль слышал их голоса внизу, а под дверь пробивалась полоска света. До подъёма оставалось ещё часа два, но Михаэль, вместо того чтобы натянуть на голову одеяло и снова заснуть, сел в постели и со стоном закрыл лицо руками. Он боялся заснуть. Он не мог точно припомнить свой сон, но, наверное, еш-то он и боялся. На какой-то короткий момент в голове его будто открылась дверца, ведущая к мрачным воспоминаниям, но он успел лишь мельком заглянуть туда, и она снова захлопнулась. Что же тогда случилось под землёй? Куда они увезли Хендрика и где дневник?

От этой мысли Михаэль встрепенулся, как от удара током. Он вскочил и подбежал к стулу, на который вечеров в беспорядке бросил свою одежду.

Он сразу понял, что дневника там нет, потому что одежда была слишком лёгкой. Но все же он обшарил все карманы, даже плотная записная книжка.

на металлической' круговой пружине не поместилась бы. Её нигде не было.

На какой-то момент его охватила паника. Нельзя было допустить, чтобы книжка попала в чужие руки, а любые руки, кроме его. собственных, были чужими. Михаэль мучительно вспоминал, куда мог её деть. Она была у даго в руках, когда спасатели уводили его ох Хендрика. А потом... потом...

Нет, он: не мог вспомнить. Он был почти уверен, что домой вернулся с книжкой.

Понимая, что это бессмысленно, он обыскал всю комнату, а затем спустился вниз. Родители завтракали на кухне, но, против обыкновения, был включён телевизор. Обычно отец терпеть не мог телевизор по утрам.

Кроме того, родители не удиви лисьего появлению одетым в такую рань, более того, для него уже был накрыт третий столовый прибор, а на плите дымилось ненавистное горячее молоко, и мать молча встала и налила ему стакан. Михаэль удержался от комментариев. Он терпеть не мог молоко, но давно уже понял, что легче его проглотить, чем всякий раз вести долгие пререкания. Он опрокидывал в себя отвратительную жидкость с поспешностью, которую мать часто принимала за голод и тут же доливала ему.

Но сегодня он не притронулся к молоку, и мать впервые ничего не сказала на это.

- Ты там гремел, как слон в посудной лавке, - объяснил отец наличие третьего прибора - Нетрудно было догадаться; по ты сейчас спустишься. Что, плохо спал?

Михаэль отрицательно покачал головой и пригубил молоко. Оно доставило ему не больше удовольствия, чем обычно, но хотя бы позволяло отмалчиваться. Он тайком огляделся поверх стакана, дневника нигде не было видно. Неужто он его потерял? Это была бы серьёзная пропажа, но это все же лучше, чем чужие руки.

- Можно понять, - продолжал отец, за две минуты так и не дождавшись ответа. - Я сам спал не больше часа,

Он сделал паузу, заставившую Михаэля поднять взгляд, и улыбнулся ему, отхлёбывая кофе, однако что-то в этой улыбке насторожило Михаэля. Отец явно куда-то спешил.

- Очень беспокойная была ночь, - добавил он и кивнул на телевизор: - Только что показывали картины вчерашней катастрофы. Помнишь репортёра, который нам надоедал? Видимо, он успел сбегать в дом за своей камерой. По крайней мере, заснята вся катастрофа. Жуть, что могло бы произойти.

- Раненых много? - спросил Михаэль.

- Нет, только шрамы и лёгкие ожоги, - ответил отец, - но это просто чудо. Я понял это, когда увидел все с самого начала по телевизору. Дом просто взлетел на воздух. Полиция, кстати, подозревают поджог.

- Сам удивляюсь. Но тебе в любом случае известно в этой истории больше, чем мне. - Он склонил голову набок. - Что ты имел в виду, когда крикнул Вольфу, чтобы он отключил противопожарную систему?

- Отключил? - Михаэль попытался: рассмеяться, но безуспешно. - Как бы я мог сказать такую глупость?

- Да, как? - спокойно спросил отец.

Именно это его спокойствие и добавило Михаэлю беспокойства. Но он решил твёрдо придерживаться избранного пути и продолжал врать:

- Тебе послышалось, я крикнул ему, чтобы он включил её.

- Я отчётливо слышал: выключил. И ещё человек тридцать свидетелей слышали то же. Вот и полиция заинтересовалась, почему ты так сказал.

Михаэль сам удивлялся своему хладнокровию.

- Да? - односложно сказал он.

- Да, - подтвердил отец. - Ночью они были в больнице. Я от них едва отделался, но они наверняка ещё явятся. Им есть о чем спросить.

- Да? - опять сказал Михаэль. Его внутренний голос подсказывал, что лучше помалкивать, но он, как обычно не послушался, как можно твёрже взглянул на отца н спросил: - О чем же?

- О том о сём. Я думаю, простая формальность. Они и меня допросили. Но поскольку они убеждены в поджоге то будут особенно обстоятельны. Больше всего их интересует Вольф. И тот мальчик, которого нашли в подвале под бассейном. Откуда ты знал, что он там?

Вопрос был задан так естественно, что у Михаэля чуть не сорвался с языка такой же естественный ответ. Но в последний момент он опомнился и сказал:

- А я не знал. Я нашёл его чисто случайно. Я свалился в эту дыру. Кому взбрело в башку строить бассейн над старым подвалом?

- Ты в неё спустился - поправил отец. - Это видели человек пятьдесят.

- В бассейн - да, - с самообладанием ответил Михаэль, - а в дыру свалился.

Невольное признание на лице отца смешалось с нарастающим раздражением.

Но он ещё владел собой.

- Откуда же ты знаешь его имя?

- Его имя? - Испросил Михаэль, чтобы выиграть время.

- Его имя, - повторил отец - Ты произнёс его раз десять, пока мальчика погружали в санитарную машину. Хендрик. Имя необычное. Такое же необычное, как и появление этого мальчика.

- Я... не помню. Может быть, он назвался, когда я его нашёл. Но я не уверен.

- Как удобно, - сказал отец. Михаэль знал этот тон. Он уже научился предвидеть редкие, но знаменитые приступы ярости отца. Мать тоже замерла и испуганно взглянула на мужа.

Но взрыва не последовало. Отец одним движением осушил свою чашку и поднялся.

- Поговорим после. И тогда я хотел бы услышать правду. Сейчас мне пора, а ты оставайся дома. Ни в коем случае не выходи, понял?

- Но мне, же в школу!

- В воскресенье-то? Сиди дома, Я вернусь через час. Самое позднее - через два.

Он вышел из кухни. Михаэль услышал, как он снимает с вешалки пальто и шляпу, потом хлопнула входная дверь. Минуту спустя отъехала машина.

- Куда это он? - растерянно спросил Михаэль.

- К Вальтеру, - ответила мать. Вальтер был адвокатом родителей. Михаэль видел его раз или два, но совсем не помнил.

- В такое-то время? Ещё шести нет!

- А ты выгляни в окно, - спокойно сказала мать, и Михаэль слегка отвёл жалюзи.

Он заметил две машины, не просто стоящие на обочине, В одной горел свет, и человек за рулём читал газету. Во второй машине за ветровым стеклом периодически вспыхивал красный огонёк, как будто кто-то курил.

- Кто такие? - спросил Михаэль, не оборачиваясь к матери, и услышал, как она пожала плечами:

- Не знаю. Журналисты. Или полиция. |

- Полиция? - Михаэль оглянулся от окна. Мать смотрела на него спокойно, но это спокойствие не могло обмануть его. Мать, в отличие от отца, было трудно вывести из себя, но она при этом становилась ещё ровнее. К тому же Михаэль заметил выражение тревоги у неё в глазах.

- Твои отец не все тебе сказал, - начала она, ещё раз выдавая свою тревогу. Когда она говорила «твой отец» вместо просто «отец» или «Клаус», дело принимало серьёзный оборот. - Полиция была здесь ночью вскоре после вашего возвращения. Они искали тебя в больнице, но не застали.

- Что же им было нужно?

- Вольф исчез, и они думают, что ты что-то знаешь.

- Вольф исчез? - ошеломлённо спросил Михаэль, - Когда?

- После пожара его никто не видел. Но некоторые слышали, как ты звал его перед тем, как спуститься в бассейн. И потом, этот мальчик... Я не могу на них обижаться.

- Но я правда ничего не знаю, - стоял он на своём, и в данном случае ему даже не приходилось врать. Дверца его воспоминаний опять захлопнулась,

- Полиция другого мнения, - сказала мать. - Они считают, что он поджёг свой дом и удрал через тайный ход под бассейном. И в этом туннеле они находят не кого-нибудь, а именно тебя, а тут ещё этот загадочный мальчик, неизвестно откуда взявшийся. И ты знаешь его имя. Не странно ли, а? Можно понять, что у них есть множество вопросов к тебе.

- Но я правда ничего не знаю, - повторил Михаэль. - Он сказал мне своё имя, когда я его нашёл, вот и все.

- Я тебе верю, - сказала мать недоверчивым тоном, - полиция должна проверить каждую мелочь. А дело с этим мальчиком очень запутанное. Они показали его фотографию. Вид у нет правда странный.

«Странный? Ну, это слишком мягко сказано», - подумал Михаэль.

- А они не сказали, куда его увезли?

- В больницу. А что?

- Так, ничего, - уклончиво сказал Михаэль. Он самоотверженно допил остатки молока и встал, пока мать не успела подлить в стакан. - Я, пожалуй, пойду ещё посплю, Я совсем не выспался. Разбудишь меня, когда отец вернётся?

- Вот уж нет, - решительно возразила мать. - Ты смотрелся в зеркало? У тебя такой вид, будто ты год не спал. Иди и выспись как следует.

Михаэль только этого и ждал. Он действительно не выспался, но спать не собирался. Да и некогда было. Он шагнул к двери, но остановился, вспомнив ещё одну вещь.

- А ты не видела книжку? - небрежно спросил он, уже взявшись за ручку двери.

- Какую книжку? - Мать принялась убирать посуду.

- Зелёная такая записная книжка на пружине. Я её давно ищу.

- А, эта! - Мать кивнула, продолжая загружать тарелки в посудомоечную машину. - Ты, наверное, забыл её в машине. Отец её принёс.

- И где же она? - Михаэль продолжал говорить о книжке самым безразличным тоном,

- Не знаю. Наверно, у отца. Он читал её полночи. Что там в ней? Похоже, что-то интересное.

Михаэль вздрогнул. Отец читал дневник! Это было самое худшее, что могло произойти,

- Ничего особенного. - Михаэль чувствовал, как бледнеет. Если бы мать сейчас оглянулась, она поняла бы, что он лжёт. Но она все ещё была занята своей посудой, и он вышел из кухни и поднялся к себе.

За опущенными жалюзи в его комнате царила глубокая темнота. Он автоматически потянулся к выключателю, но не довёл движение до конца. Темнота вдруг показалась ему союзником, давая ему укрытие, чтобы он мог привести в порядок мысли.

А в этом была настоятельная необходимость. В голове у него беспорядочно теснились видения, обрывки мыслей и воспоминания, которые, казалось, с каждой минутой теряли смысл. Он не в состоянии был выделить из этой мешанины хотя бы одну завершённую мысль.

Михаэль прошёл в темноте к своей кровати, сел на край, но скоро снова встал, охваченный тревогой. Что же это с ним? Что произошло вчера вечером с ним, а главное, с его воспоминаниями?

Вид Хендрика на какой-то миг приоткрыл бронированные двери его памяти, но они захлопнулись раньше, чем он успел заглянуть за них. Это был какой-то абсурд: он мог припомнить отдельные моменты - имя Хендрика, тот факт, что у него есть сестра, гигантского тролля. Он знал, что блуждающие огни не просто свет, что их огонь нельзя гасить водой и что гоули бывают не только в фильмах ужаса. И ещё многое другое. Но эти обрывки не складывались в осмысленное воспоминание.

Он подошёл к окну, развёл пластмассовые жалюзи и выглянул на улицу. Оба автомобиля все ещё были здесь. В этом заключалась ещё одна загадка. Даже если все так, как говорили его родители, присутствие этих машин бессмысленно. Если полиция предполагает, что Вольф умышленно поджёг свою виллу и что Михаэль об этом что-то знает, то машины появились чересчур рано. Официальные органы реагируют не так быстро и вообще не так. Незаметно припаркованные на обочине машины с зябнущими полицейскими в плащах бывают только в детективных фильмах, но не в действительности, особенно если надо всего лишь допросить о поджоге девятиклассника. И уж не так быстро после поджога. Даже ночь ещё не прошла. До восхода солнца остаётся добрых полчаса...

Солнце.

Что-то с этим связано. И очень важное! Это имеет отношение к нижнику Хендрику (и опять тут как тут незнакомое слово «нижник»), к нему и...

И вдруг он все понял. Вздрогнув, он ещё раз выглянул в окно и выбежал из комнаты. Солнце! Боже правый, солнце! При свете солнца Хендрик погибнет!

Михаэль постарался спуститься по лестнице бесшумно на цыпочках. Родители все равно обнаружат потом его отсутствие; но сейчас это не играло роли. Главное - успеть

Прошмыгивая мимо кухонной двери, он думал только о том, успеет он в больницу или нет. Шансы были слабые Получаса, оставшегося до восхода солнца, ему бы, может и хватило добраться до больницы, если он будет мчаться сломя голову, но ведь это ещё не все. Ещё нужно найти палату Хендрика, как-то проникнуть туда и вывести Хендрика - и все это до света.

Однако проблему не решишь, перебирая в голове варианты, не позволяющие её решить.

Он добежал до двери гаража, скользнул внутрь и, не зажигая света, стал искать свой велосипед. Конечно, он больно ушиб голень, стиснул зубы и запрыгал на одной ноге, тут же налетев на велосипед. Тот начал падать, и Михаэль с трудом удержал его, чудом избежав грохота.

Если бы он упал, мать только глухая не услышала бы такого шума.

Но и сейчас полной тишины не было. Когда Михаэль с бьющимся сердцем прислушался в темноте, он различил странные скребущиеся звуки. Они звучали приглушённо, как будто доносились откуда-то издалека. В первый момент он не мог; определить, с какой стороны они идут. Какими бы они ни казались тихими, но заполнили весь гараж, и теперь- к ним добавилось ещё что-то: как бы хлопки или то было падение камней? Й тут он понял, откуда доносятся эти звуки

Снизу.

Скребущиеся звуки проникали сквозь бетонный пол гаража из подвала. От испуга Михаэль чуть снова не уронил велосипед, но быстро подхватил его, замерев, прислушался и попытался посмотреть на проблему логично и спокойно.

Под ногами у него что-то шевелилось. Возможно, это крыса. Отец в последние месяцы не раз говорил, что они завелись в подвале. Он даже ставил мышеловки (из которых крысы пожирали приманку) и клал отравленную приманку - к которой грызуны, естественно, не прикасались. Скрестись могла крыса или бездомная кошка, которая в поиске тёплого ночлега забралась в подвал.

Это могло бы служить объяснением, если бы не одна деталь: подвал был вырыт не под всем домом. Гараж отец построил своими руками лет пять назад, и иод бетонным его полом не было ничего, кроме цельной нетронутой земли!

Михаэль закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и попытался успокоиться. Это далось ему уже не так легко, как в первый раз, зато звуки под землёй прекратились. Восстановилась полная тишина.

Но Михаэль продолжал стоять как вкопанный, с бьющимся сердцем и прислушивался.

Все же, наверное, крыса. Ведь эти твари живут не только в подвалах, они прорывают свои ходы в дренажные каналы, кабельные шахты и даже в сплошном массиве земли. Обычное дело, просто у Михаэля сейчас слишком напряжены нервы.

Он вытянул руки вперёд и стал пробираться к выходу из гаража. Как хорошо, что отец регулярно смазывал петли. Он с опаской оглядывался, проводя велосипед мимо кухонных окон, но удача не изменила ему. Мать все ещё была занята своими делами ж ничего не заметила. А если бы и заметила, уже не смогла бы его удержать. |

Он вывел велосипед на улицу, вскочил в седло и оглянулся на машины у обочины. Если пассажиры этих машин не заснули, они не могли не увидеть его. Но если бы они попытались пуститься за ним в погоню, им пришлось бы пережить жестокое разочарование: он знал достаточно много обходных путей, но которым мог без труда ускользнуть от них.

Но странным образом они не отреагировали, хотя один из них посмотрел в сторону Михаэля как раз в тот момент, когда он оглядывался. Может, отец ошибся и то были вовсе не полицейские?

А вторая машина? Михаэль бегло оглянулся на неё, уже нажимая на педали. Сидящих в ней он не видел, но их было по крайней мере двое. Они все ещё или опять уже курили: Михаэль заметил два красных тлеющих огонька.

Но что-то тут было не так. Михаэль сам не мог бы сказать, что именно, но события прошедшего вечера, научили его прислушиваться к внутреннему голосу, и ой сделал то, что в первый момент удивило его самого. Хоть каждая минута была у него на счёту, он остановился, отъехав на расстояние, чтобы садящие в машине уже не видели его, но сами ещё были на виду. Огоньки сигарет отчётливо виднелись, но слишком близко друг к другу. Как будто два курильщика прижались щеками, а сигареты их вспыхивали разом. Если разобраться, это и на сигареты не походило. Скорее на горящие глаза...

У Михаэля вдруг пересохло во рту. Руки до боли впились в руль. Теперь он явно ощутил на себе взгляд горящих глаз, словно леденящее прикосновение. И теперь-то он сильно сомневался, что скребущиеся звуки из-под земли исходили от крысы.

Он бросил последний взгляд в сторону машины и нажал на педали. То, что его «бегство» до сих пор оставалось незамеченным, граничило с чудом, и ему не следовало дальше испытывать своё везение.

Поскольку было совсем рано (и к тому же воскресенье), на улицах почти не было движения, и он быстро навёрстывал упущенные минуты. Однако его гонка со временем продолжалась и до самой больницы он не был уверен, что выиграет её. И если выиграет, что пользы от этого.

Чем ближе он подъезжал к больнице, тем острее вставал вопрос, чего, собственно; он хочет добиться. Не мог же он ворваться в приёмный покой и спросить, где находится мальчик, которого нашли вчера в бассейне Вольфа. А если бы и спросил, ему бы не ответили. То, что он задумал - а если быть честным, он и сам толком не знал, что же он задумал, - не имело смысла.

Но он не мог бросить Хендрика на произвол судьбы и ехал дальше, напрягаясь из последних сил, пока перед ним не возник обширный больничный комплекс из стекла и бетона. Уже почти рассвело, и Михаэлю даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, § что солнце уже выползает из-за горизонта.

Тем не менее он не сразу подъехал к главному входу, а сделал крюк, спрятал велосипед в кустах и приблизился к двери сбоку так, чтобы его не увидели через стекло.

И гут-же остановился как вкопанный.

Перед подъездом стояли две патрульные полицейские машины, но само по себе это не вызвало бы тревоги, эка невидаль, полицейские у больницы, но рядом с ними стояла третья машина: подержанный белый «форд» его отца. Вот уж его-то он меньше всего ожидал здесь увидеть! Дело даже не в том, что мать сказала, что он уехал к адвокату, а Михаэль ещё ни разу не ловил родителей на лжи, но - что отцу было здесь делать?

Михаэль растерянно отступил на шаг, налетел на кого-то и, обернувшись, вскрикнул. Перед ним стоял отец.

- Привет, Михаэль, - сказал он, ошарашенный не меньше сына, но голос его звучал спокойно. - Что ты здесь делаешь?

- Я... я хотел... я думал... - Михаэль смешался и беспомощно пожал плечами: - Ничего,

Мысли его спутались, и он даже не попытался узнать, что делает здесь отец. Да на это и времени не было. Солнце уже взошло, и оставались считанные минуты до того момента, когда будет уже поздно.

- Ничего? - Левая бровь отца поползла вверху верный знак надвигающейся бури, которую выдавало и спокойствие в его голосе. - Ты выкатываешься в шесть часов утра из дома и едешь через весь 'город, чтобы ничего не делать? Мать знает, что ты здесь?

Михаэль помотал головой. Солнце уже взошло, но ещё пряталось за крышами домов. Может быть, ещё есть шанс.

- Прошу тебя! - взмолился он. - Сейчас некогда объяснять, но поверь мне, что это очень важно!

Правая бровь отца присоединилась к левой, но Михаэль уже повернулся и побежал. Конечно, недопустимо так бросать отца, но сейчас было не до тонкостей.

- Если ты ищешь Хенрика, - спокойно окликнул отец, - то можешь не трудиться.

Михаэль опять остановился и озадачено обернулся к отцу:

- Откуда ты знаешь, что я здесь... из-за него?

Отец достал из кармана зелёную записную книжку:

- Я взял это у него. Вместе со всем остальным. Я думаю, нам надо поговорить, сын.

- Да, - сказал Михаэль, -: но не сейчас, Я должен их предупредить. Если ты читал мой дневник, ты знаешь почему.

- Я же сказал, что ты зря спешишь, ответил отец. - Хенрика там нет, Он сбежал. - Он снова сунул книжку в карман. - Час тому назад. Они его осмотрели, обработали раны, а он вдруг вскочил и убежал, никто и опомниться не успел.

- Полиция поэтому здесь? - Михаэль указал в сторону патрульных машин.

Отец кивнул и не спеша направился к своей машине. Михаэль побрёл за ним.

- Они обыскали все здание, но он как сквозь землю провалился. Я думаю, они его не найдут.

Михаэль нервно закусил кончик языка и глянул в небо Краешек красного солнца уже поднялся над крышами и хотя оно только что взошло, лицо ощутило приятную тёплой его лучей, Для Михаэля солнце было другом и источником жизни, Для Хендрика оно означало смерть.

- Он умрёт, - прошептал Михаэль.

Отец вопросительно взглянул на него:

- Ты о ком?

- О Хендрике. Он умрёт, если его застигнет солнце.

Он думал, отец засмеётся или отпустит какую-нибудь колкость, но тот задумался и серьёзно спросил:

- Почему ты так думаешь?

- Не знаю, но это так. Солнце его погубит.

- Тогда нам не надо терять время. Идём! - От спокойствия отца не осталось и следа. Он поспешно достал из кармана ключ зажигания и побежал к машине.

- Куда ты? - крикнул Михаэль, догоняя его.

- Кажется, я знаю, где он. - Отец добежал до машины, рванул дверцу, и, пока заводил мотор, Михаэль обежал машину и сел рядом с ним.

- Ты знаешь, где он? Откуда?

- Это только предположение, - сказал отец, нажимая на газ. - Но, может, мы ещё успеем.

Отец стремительно вырулил на дорогу, едва оглядевшись, и направил машину в сторону города. Михаэль в зеркале заднего вида заметил, что одна из патрульных машин тоже сорвалась с места и включила свою синюю мигалку

- Куда мы едем? - спросил он.

- К дому Вольфа, - ответил отец. - Я бы на его месте повещал туда, если бы вынужден был прятаться от солнца.

Михаэль уставился на отца и не мог понять, как сам он не додумался до такой простой мысли. Для Хендрика их наземный мир так же враждебен, как для Михаэля чужая планета.

Естественно, он должен был искать пути возвращения в свой мир, а лучше всего тот путь, каким он подал сюда. Если он не заблудился, за час он мог успеть.

Михаэль глянул в зеркало заднего вида, Патрульная машина догнала их и держалась метрах в двадцати, Михаэль видел, что полицейский рядом с водителем поднёс ко рту рацию.

- Может быть, нам... ехать помедленнее? - поколебавшись, предложил он. Стрелка спидометра приблизилась к отметке «сто». Если они разобьются и попадут в больницу, Хендрику будет мало пользы.

Отец только засмеялся и прибавил газу. Полицейская машина не отставала, но и не делала попытки обогнать их или остановить каким-либо другим способом, хотя они в полтора раза превышали предельно допустимую скорость. Отцу требовалась полная концентрация, чтобы управлять машиной, поэтому он ни о чем не спрашивал.

Не прошло и десяти минут, как они доехали до бывшего дома Вольфа. Михаэль испугался, увидев, что от него осталось: практически ничего. Дом сгорел в буквальном смысле до основания. Торчали лишь какие-то обугленные останки, не доходящие Михаэлю до колена.

Трудно было представить, что дом уничтожен обыкновенным огнём, - впрочем, огонь и не был обыкновенным.

Опустошение коснулось не только самого дома. Что сталось с бассейном, Михаэль уже видел своими глазами. Ухоженные некогда газоны стали походить на развороченную пашню, по которой гонялись наперегонки двенадцать трактористов.

- Вон он! - воскликнув отец и побежал, не дожидаясь, когда Михаэль бежал что есть мочи, но интервал между ним и отцом увеличивался. Михаэль слышал, как затормозила патрульная машина и распахнулись дверцы, но даже не оглянулся.

Отец присел у фигурки, скрюченной на развороченном газоне. Видимо, Хендрик пытался добраться до бассейна, хотя туннель троллей внизу был завален. Но, может быть, он не знал этого, ведь Михаэль тогда нашёл его в полубессознательном состоянии. Михаэль содрогнулся, увидев, как отец переворачивает мальчика на спину. Движения были безжизненны, как у куклы на шарнирах, и Михаэль испугался, что он уже мёртв.

Но, слава Богу, он ошибся; Хендрик открыл глаза, но тут же со стоном зажмурился, как раз в тот момент, когда Михаэль добежал до них. Сердце Михаэля сжалось, когда он увидел лицо Хендрика.

Вид у мальчика был ужасный. Кожа, обычно бледная, покраснела и распухла, под глазами были тёмные, почти дурные круги, а пересохшие губы потрескались. Он дрожал всем телом, а пульс так участился, что Михаэль видел бьющуюся жилку на его шее. На Хендрике больше не было в которой Михаэль нашёл его, он был в больничной ночной рубашке, оставляющей открытыми руки до локтей и ноги по колено. И там кожа вздулась и покраснела, словно обожжённая. Ступни кровоточили.

Михаэль так испугался его вида, что стоял как в столбняке и не мог даже думать. И жизнь Хендрику спас не он, а его отец. Несколько секунд он смотрел на мальчика так же растерянно, как и его сын, затем резко выпрямился, рванул с себя пальто так, что отлетели пуговицы, и накрыл им Хендрика. Тот застонал и снова скорчился, потому что само прикосновение ткани причинило ему нестерпимую боль, но тут же вцепился в пальто и стал натягивать его на себя.

- Его лицо! - сказал Михаэль. - Он не может видеть солнце! Надо защитить его глаза!

- Я знаю, - отец снова выпрямился и, отчаянно жестикулируя, крикнул двум подбегающим полицейским: - Нужно одеяло! Принесите одеяло!

Один из них тут же развернулся и побежал к машине, а второй продолжил свой путь. В левой руке у него была рация, а правую он держал на кобуре пистолета, и Михаэлю вдруг показалось, что он делает это не только потому, что пистолет мешает бежать. На лице его отражалась растерянность и даже злость, тут же накинулся на него:

- Тёмные очки! У вас есть тёмные очки?

Полицейский растерянно остановился, взглянул на отца, потом на Михаэля и наконец на дрожащий холмик у них в ногах. Он машинально кивнул.

- Давайте сюда!

Тон у отца был настолько повелительный, что полицейский, не колеблясь достал из кармана очки и протянул отцу. И только тут осознал, что делает, отдёрнул руку и возмутился:

- Что вы себе позво...

- Потом! - перебил отец. - Давайте сюда!

Полицейский помедлил ещё полсекунды, отцу Михаэля это показалось слишком долго, и он просто вырвал очки из рук полицейского, присел над Хендриком, осторожно приподнял край пальто, и Михаэль увидел, что Хендрик трясётся как в лихорадке, а из растрескавшихся губ сочится кровь. Отец со всей осторожностью, но и быстро, как мог, приподнял, голову Хендрика и надел на него очки. Хендрик снова застонал, но выдержал всю процедуру без сопротивления, хотя, видимо, не понимал, что с ним происходит. Скорее всего, он даже не узнавал Михаэля, но инстинктивно чувствовал, что ему помогают.

- Не двигайся, - сказал отец тихо, но повелительно, - сейчас будет легче. - Он кивнул полицейскому на его рацию: - Вызовите «скорую помощь». Скорее!

Пока полицейский говорил в свою рацию, Михаэль удивлённо спрашивал себя, откуда у отца берётся сила командовать полицейским, словно учениками первого класса, подоспел второй полицейский с одеялом под мышкой, и отец нетерпеливо выхватил у него одеяло и накрыл Хендрика. Хендрик при этом чуть слышно вскрикнул и почти не шелохнулся.

- Что с мальчиком? - спросил полицейский.

- У него солнечный удар, - ответил отец Михаэля. - И ужасный солнечный ожог.

Михаэль заметил краем глаза, как полицейский улыбнулся, и отец тут же резко осадил его:

- Это совсем не смешно! Если вы не знаете, от солнечного удара можно умереть. По крайней мере, от такого.

Полицейский смутился и хотел, видимо, пролепетать что-то в своё оправдание, но отец Михаэля уже отвернулся от него и озадаченно думал о чем-то своём.

- Следовало бы догадаться, - вдруг пробормотал он. - Проклятье, и как я сразу не додумался?

- О чем? - спросил Михаэль.

- Что он побежит сюда. Ведь это лежит на поверхности. Я должен был догадаться, что он попытается вернуться туда, откуда пришёл.

Что-то в словах отца заставило Михаэля подумать о провалах в собственной памяти. Туда, откуда пришёл... Вдруг оказалось, что не Михаэль знает тайную Хендрика и причину его присутствия здесь, а отец, который говорит вещи, загадочные для Михаэля.

Но он не задал ни одного вопроса. Сейчас было не время, да отец и не ответил бы ему в присутствии полицейских.

Полицейский с рацией подошёл ближе и сказал: «Скорая помощь» сейчас будет. Через пять минут, самое большее - через десять.

- Хорошо бы, - пробормотал отец Михаэля. - Мальчику совсем плохо.

Плохо - это было не то слово, и Михаэль не удержался на месте, стал в волнении ходить кругами и наконец дошёл до края бассейна. От места, где Хендрик упал, до бассейна было не больше десяти шагов, и ему стало обидно за злую судьбу мальчика, преодолевшего четыре или пять километров и не добежавшего самую малость.

А может, это было к лучшему. Бассейн был не глубже двух метров, Но Михаэль сомневался, что Хендрик, в полу-бессознательном состоянии, ослеплённый и больной, смог бы спуститься туда, не сорвавшись и не поранившись. Но если бы даже, и смог, куда бы он пошёл? Из дыры, казавшейся бездонной, куда он вчера скорее упал, чем спустился, теперь торчали концы дюралевой лестницы, оставленной пожарниками, а может, полицейскими, и в качестве дополнительной и скорее символической меры предосторожности кто-то натянул вокруг всего бассейна красно-белую пластиковую ленту. Дно заваленного Брокком туннеля Михаэль не увидел и на сей раз, как и вчера вечером, хотя солнце поднялось уже-высоко и его лучи косо падали в дыру. Казалось, что-то засасывало свет, будто тролли принесли с собой часть вечной тьмы, властвующей в их мире.

Нет, там, внизу Хендрику некуда было вернуться. Туннель троллей обрушился и завален так, что и следа не осталось, а без него в Подземный мир не проникнуть. Михаэль уже не удивлялся, откуда он это знает. Он задрожал, засунул руки в карманы и отвернулся от бассейна. Только сейчас он почувствовал, что ещё холодно. Он посмотрел в сторону отца и двух полицейских, беспомощно склонившихся над Хендриком, и обернулся к опустошённому саду взглянуть, что осталось от виллы Вольфа. И снова его поразило, насколько основательным было разрушение. Дом не только сгорел дотла, он был прямо-таки изглажен с лица земли. Там, где он возвышался несколько часов тому назад, теперь зиял чёрный кратер, из которого там и сям все ещё курились в утреннем свете струйки дыма. Обломков почти не осталось. Всепожирающий огонь, разведённый блуждающими огоньками, должно быть, действовал как засасывающий водоворот, который так подточил дом, что он рухнул как карточной домик. То, что никто серьёзно не пострадал на этом пожаре, удивило сейчас Михаэля ещё больше, чем вчера. Но, может быть, это было не совсем так. Он видел, как Брокк уносил Вольфа, и тогда Вольф был ещё жив, но ведь все уже могло измениться. Хендрик и тролль предприняли своё опасное путешествие со своей родины сюда наверняка не для того, чтобы нанести Вольфу визит вежливости. Надо как можно быстрее поговорить с Хендриком!

Издалека донёсся вой сирены, и оба полицейских и отец Михаэля повернули головы в сторону звука. Михаэль тоже обернулся и увидел, как по улице мчится белый «пассат» с включённым дальним светом. И хотя это был обыкновенный легковой автомобиль, наверху у него вращалась синяя мигалка. Со скрежетом тормозов, заехав двумя колёсами на траву, машина свернула к подъезду и остановилась метрах в десяти от группы. Дверцы распахнулись, и из машины выскочили двое мужчин, в которых и без мигалки угадывались полицейские. Замешательство Михаэля усилилось, когда его отец встал, шагнул им навстречу с успокоительным жестом и начал что-то вполголоса говорить, указывая на него и на Хендрика. Один из двух прежних полицейских присоединился к ним, второй остался на месте. Михаэль отважился приподнять краешек одеяла и заглянуть в лицо Хендрика.

Мальчика все ещё трясло. Михаэль не видел его глаз за тёмными очками, но был уверен, что Хендрик без сознания или близок к этому состоянию. Надежда перемолвиться с ним пропала. Вместе с тем тревога за Хендрика переросла в панический страх. Лицо Хендрика было обожжено, губы кровоточили, и он что-то бормотал в горячечном бреду. Михаэль потянулся рукой ко лбу своего друга, но тут же отдёрнул её, сообразив, что только причинит ему боль; Он осторожно опустил край одеяла и встал.

Отец все ещё говорил с полицейскими. Другой вернулся к машине и стал что-то говорить по своей рации. Вой сирены между тем становился все громче. Михаэль поймал взгляд отца и, догадавшись, что там говорится о вещах, не предназначенных для его ушей, отвернулся в сторону дороги. Сирена была слышна совсем близко, а вскоре появилась и машина «скорой помощи», свернула к подъезду, и из неё выпрыгнули два санитара в красных куртках и белых штанах, не дожидаясь полной остановки автомобиля.

Михаэль отошёл в сторону, чтобы не мешать санитарам, однако следил за каждым их движением, когда они поднимали Хендрика на складные носилки. То была обычная процедура, которую он множество раз видел по телевизору, но теперь, когда она касалась, знакомого для него человека, он з тревоге замер.

Когда санитары понесли носилки к машине, Хендрик пошевелился. С губ его сорвался крик боли, очки сползли с лица и упали на землю, и Михаэль увидел, что ошибался; Хендрик был в сознании, и в его глазах, несмотря на боль и жар, мелькнуло узнавание.

Михаэль одним прыжком оказался рядом с носилками. Отец окликнул его резким тоном, и один из санитаров попытался его отогнать, но Михаэль продолжал шагать рядом с носилками.

- Хендрик! - позвал он. - Что с тобой? Зачем ты пришёл?

Хендрик среагировал, может быть, не на слова Михаэля, а на звук его голоса. Взгляд его впился в Михаэля. Губы пытались вылепить какие-то слова, но смогли издать только стон, а рука с трудом выбралась из-под одеяла и потянулась к Михаэлю. Он взял её и содрогнулся, почувствовав, какая она горячая и пузырчатая.

- Это ещё что такое! - прикрикнул на него санитар и оттолкнул его. Михаэль споткнулся, но не выпустил руку Хендрика. В глазах Хендрика читалась мольба, безмолвная, но тронувшая его воспоминания. Пальцы Хендрика разжались, и что-то маленькое и твёрдое скользнуло в руку Михаэля. Он инстинктивно зажал кулак и заглянул санитару прямо в лицо. Глаза мужчины сердито сверкнули, но Михаэль достиг, чего хотел: за ту секунду, на которую он отвлёк взгляд санитара, он успел незаметно спрятать в карман предмет, полученный от Хедрика. Он с беспокойством проследил, как носилки задвинули в машину и закрыли дверцы. Машина тронулась с включённой сиреной и умчалась в сопровождении полицейских.

Вернувшись к отцу, Михаэль вместо ожидаемого гнева встретил озабоченность.

- Всё в порядке? - спросил отец, и по его тону Михаэль понял, что это не пустая фраза и что он действительно опасается - да, но чего? Не дождавшись ответа, отец мягко улыбнулся Михаэлю, повернулся к стоящему рядом полицейскому и кивнул, К удивлению Михаэля, полицейский удовлетворился этим кивком и, ещё секунду посверлив Михаэля недоверчивым взглядом, повернулся и зашагал к своей машине.

- Идём, - сказал отец. - Поехали домой. Нам здесь больше нечего делать. И не беспокойся, он в хороших руках. Врачи позаботятся о нем.

- Ты думаешь, он выкарабкается? - шёпотом спросил Михаэль, не глядя на отца, но чувствуя его неуверенность.

- Я надеюсь, - сказал отец и тут же поправился: - Даже не сомневаюсь. Меня беспокоят только его глаза, но, может. все обойдётся. Солнце ещё не успело как следует взойти. Если он не смотрел на него прямо, то все обойдётся.

Когда они сели в машину, отец помрачнел и сказал:

- Сколько же бедняга просидел взаперти в той дыре под бассейном? Этот Вольф ещё безумнее, чем я думал.

Михаэль взглянул на отца. Эти слова прозвучали вполне убедительно, как будто он пытался объяснить то, что заведомо не соответствовало действительности.

Михаэль подозрительно спросил:

- А откуда ты знал, что он не переносит солнечного света?

Вместо ответа отец снял одну руку с руля, неторопливо достал из кармана дневник Михаэля и широким жестом бросил ему на колени:

- Я это прочитал.

- Да?

- Я и не предполагал, что у тебя такой талант рассказчика, - продолжал отец. - И вообще, не пора ли нам поговорить?

Михаэль пристально смотрел в боковое окно машины, как будто там было что-то чрезвычайно интересное. И при этом прекрасно понимал, что упорное молчание ничем ему не поможет. Уж если отец захочет что-то узнать, то не отстанет, пока въедливо не выспросит все до мелочей.

Тем удивительнее было для него, что остаток пути они проделали молча. Временами Михаэль чувствовал, как отец поворачивался к нему и выжидательно смотрел несколько секунд, однако ни о чем при этом не спрашивал и не отпускал колких замечаний, которых Михаэль привычно ожидал. Михаэлю можно было бы успокоиться, если бы поведение отца свидетельствовало о том, что он считает инцидент исчерпанным или. по крайней мере, не заслуживающим споров и дискуссий. Однако что-то подсказывало ему, что это не так. Как раз напротив.

Всё только начиналось.

До дома оставалось два-три квартала, когда Михаэль снова услышал сирену. В первый момент он подумал, что это опять «скорая помощь», но потом понял, что звук совсем другой. То был рёв пожарной сирены.

- Ну и утро сегодня, - покачал головой отец, потом глянул в зеркало заднего вида и вздрогнул. Быстро включив указатель поворота, он прижался к обочине, а мгновение спустя мимо пронеслась пожарная машина. Отец поехал дальше, но тревога не сходила с его лица. Наверное, потому, что пожарная машина ехала в их сторону. Конечно, вероятность пожара в их доме была минимальной, но после всего, что сегодня уже произошло, можно было ожидать и невозможного. Тревога отца передалась Михаэлю, он тоже почувствовал нарастающее беспокойство, тем более что вой сирены, немного удалившись, оборвался, что означало достижение цели.

Беспокойство превратилось в ужас, как только они свернули на свою улицу и Михаэль увидел, что пожарная машина стоит у их дома. Горел, однако, не дом, а автомобиль, припаркованный на другой стороне улицы.

То была одна из двух машин, ведущих утром наблюдение за их домом, - та, в которой Михаэль видел огоньки сигарет.

«Это не случайность!» - подумал он. Но оказалось, что не только подумал, потому что отец кивнул, и тихо подтвердил:

- Я тоже так думаю. - Он прибавил газу и потом затормозил так резко, что, Михаэля удержал только ремень безопасности.

Они выскочили из машины одновременно и бросились к горящему автомобилю. Из окружающих домов высыпали люди, обступили горящую машину и путались под ногами у пожарных. В этот момент из-за угла вывернула полицейская машина с включённой сиреной.

Спасти машину было уже нельзя. Пожарники даже не стали разворачивать шланги, а тушили огонь двумя большими огнетушителями, чтобы огонь не распространился, а горючее не разлилось по дороге. Автомобиль уже превратился в обугленный остов, глядя на который Михаэль не понимал, что ещё пылать.

Огнетушители с шипением выбрасывали белую пену, которая обволакивала машину и душила пламя. По крайней мере, должна была душить. Но внутри, клокочущей пены продолжали бушевать оранжевые, красные и белые языки огня. Жар был такой, что круг ротозеев раздавался все шире и даже пожарные отступили, но не перестали поливать пламя из огнетушителей. И в конце концов современная химия победила распоясавшуюся стихию. Пламя гасло, хоть и медленно и с сопротивлением. Новые языки то и дело принимались лизать лопнувшие стекла машины, или внезапно вверх вырывался столб огня. Но вот жар начал ослабевать. Дым стал чёрным, потом серым и наконец совсем иссяк, и Михаэль увидел красное, быстро слабеющее тление.

Тем не менее пожарный подтащил ещё один огнетушитель и выпустил его содержимое на машину. Михаэль стоял достаточно далеко и не слышал слов мужчин, но видел их лица. На лицах прочитывалось удивление от неожиданного упорства огня. Жар, пожравший машину, был так велик, что вблизи от него расплавился асфальт. Обгорелый остов стоял в луже вновь затвердевающего асфальта.

Михаэль повернулся к отцу й обнаружил, что его нигде нет. Он перевёл взгляд на свой дом - дверь была распахнута, на пороге стояла мать, наблюдая происходящее со смешанным выражением любопытства и тревоги. Но отца не было и там. Наконец он заметил его позади пожарной машины. Тот беседовал с одним из двух подъехавший полицейских, тогда как второй делал всё возможное, чтобы рассеять толпу ротозеев. Но вместо одного отогнанного к сгоревшей, машине подходили двое других, не обращая внимания на остаточный жар, копоть и едкие пары, поднимающиеся из пены. Михаэль тоже приблизился. Он был уверен, что машина загорелась не случайно и оказалась здесь не просто так, но не видел никакой связи между обоими сидевшими в машине мужчинами и собой или событиями прошедшей ночи.

Подойдя ближе, он понял, что не увидит больше ничего интересного: автомобиль выгорел полностью. Металл местами расплавился и затем застыл в причудливых формах, а все остальное исчезло без остатка: шины, сиденья, приборная панель вместе с рулём, часть кузова и даже пол...

Михаэль одним прыжком очутился у машины, растолкав двух любопытных мужчин. Он услышал негодующее восклицание, кто-то схватил его за плечо, но Михаэль вырвался, не оглядываясь. Жар был ещё таким сильным, что слезились глаза, но Михаэль наклонился вперёд, чтобы заглянуть внутрь машины.

Исчезли не только сиденья и внутренности машины. В том месте, где располагалось водительское сиденье, в полу зияла круглая дыра диаметром в метр. Металл почернел и стал хрупким, но было отчётливо видно, что дыра образовалась не под натиском огня. Она была вырезана точно и ровно, словно хирургическим инструментом. И такая же точно дыра имела продолжение под машиной.

Сердце. Михаэля будто сжала чья-то рука, он почувствовал, как озноб пробегает у него по спине. Машина стояла в точности над канализационным люком, но крышки на нем не было. Лишь расплавленные остатки металла показывали, что тяжёлая железная крышка разделила участь автомобиля. Металлические ступеньки, ведущие в глубину, тоже исчезли, превратившись в причудливую вязь, а стены колодца почернели, кое-где даже полопавшись от чудовищного жара.

- Эй, мальчик! А ну давай отсюда! - Чья-то рука грубо схватила его за локоть и оттащила метра на четыре от машины с такой силой, что он бы застонал от боли, если бы в состоянии был чувствовать её. Он не заметил ни сердитого лица пожарника, ни насмешливых мин окружающих, ни даже подошедшего к нему отца; который тщетно заговаривал с ним, а потом просто взял его за плечи и отбуксировал на другую сторону улицы.

Совсем недавно у Михаэля: мелькнуло подозрение, что зловещие события не кончились, а только начинаются, теперь он знал это со всей определённостью.

Они его нашли.

Глава четвёртая КАТАКОМБЫ

Луч карманного фонарика образовал световой туннель, мягко расплывающийся по краям, и они двигались по нему уже добрых полчаса. Где-то вдали капала вода, словно падали шарики льда, этот отчётливый завораживающий звук все время оставался на одинаковом отдалении, и ритм дыхания обоих, как и такт их шагов, невольно подчинялся периоду этих звуков. Темнота была полной, й казалось, что слабый свет фонарика не разгоняет её, а, наоборот, уплотняет за пределами своей досягаемости. Михаэль пытался считать свои шаги, чтобы хотя бы приблизительно знать, насколько они углубляются в чёрный подземный мир, но через несколько мгновений сбивался со счета и после третьей попытки сдался. Предположительно они ушли не дальше, чем на полкилометра/самое большее на три четверти. Пол мощёного туннеля был усыпан камешками и обломками, отвалившимися от потолка в течение столетий. Это затрудняло бы движение даже в том случае, если бы они могли видеть то, что у них под ногами. И Михаэль и Вольф споткнулись уже раз по десять.

Михаэль был убеждён, что они с открытыми глазами - пусть и не видящими - прямиком идут к своей погибели. Михаэль не скрывал своей уверенности, а, наоборот, выражал её все менее дружественным образом. Однако Вольф реагировал на это так же мало, как и на попытки апеллировать к его рассудку; в конце концов Михаэль отступился. Последние десять минут они вообще не разговаривали. Голова Михаэйя все ещё болела. При падении он поранил правый висок, и он кровоточил, ссадина болела, а первая, и единственная, попытка ощупать её показала, что над глазом вздулась громадная шишка. Наверное, он смахивал теперь на того рогатого черта, который привиделся ему в обмороке.

Эта мысль снова наполнила его стыдом и злостью, которая в равной степени относилась как к нему самому, так и к Вольфу, который не преминул отпустить в его адрес несколько насмешливых замечаний. Конечно, то оказался не живой черт, а демон, только гранитный или каменный, и был не исчадием ада, а творением скульптора, жившего пятьсот, если не тысячу лет тому назад. Как только Михаэль очнулся от обморока, длившегося по уверениям Вольфа, не дольше минуты, он обнаружил, что они находятся в окружении целой армии каменных чертей и идолов. И как он ни злился на Вольфа, как ни болели все косточки в его разбитом теле, особенно голова, это открытие тут же захватило его. Помещение было гораздо меньше куполообразного зала наверху, но все же достаточно большим, и даже Михаэль сразу понял, что строили его совсем другие люди, чем чумную могилу, и помещение под ней. Стены были покрыты искусными барельефами, из которых Михаэль мог различить только малую часть, но она произвела на него очень тревожное впечатление. Когда Вольф поднял камень и соскрёб им с пола слой пыли, под ним обнаружилась филигранная мозаика. Её одной хватило бы, чтобы свести с ума любого археолога. Но удивительнее всего были фигуры чертей. Все они были одинаково хвостаты и рогаты, но ни один не был похож на другого. Среди них были фигуры с тонкими, почти человеческими лицами и смугловатыми рожами, были тоненькие, змееподобные твари и мускулистые колоссы, которые и в дверь бы не прошли. Некоторые стояли, подняв руку и указывай на что-то, другие казались поглощёнными беседой, третьи словно изготовились к прыжку. Их позы были ещё удивительнее, чем искусное исполнение. Михаэлю, приходилось видеть античные статуи; закаменевшие, с холодными, безжизненными чертами, они просто стояли или - если то были полководцы - принимали соответствуй застывшие позы. Здешние же словно замерли посреди движения и по какому-то волшебству превратились в камень. А когда луч фонарика скользил с фигуры на фигуру, Михаэлю казалось, что они шевелятся. Требовалось совсем немного фантазии, чтобы разглядеть в каменных глазах блеск злобного огня. Михаэль почти обрадовался, когда Вольф, бегая от фигуры к фигуре и кудахча как переполошённая курица насчёт сенсационного открытия и невероятной археологической находки, наконец обнаружил дверь в соседнее пустое помещение. Стены здесь тоже были до последнего сантиметра заполнены непонятными, странно тревожащими изображениями, но среди них не оказалось демонов.

Правда, облегчение Михаэля продлилось недолго, потому что из этого помещения выходил узкий ход, а исследовательский зуд Вольфа не ведал границ. За дверью начиналась крутая, уводящая вниз лестница, и Михаэль даже вскрикнуть не успел, как Вольф уже начал спускаться по ступеням.

Тщетно пытался Михаэль удержать его, умоляя, упрашивая и проклиная, Вольф останавливался лишь для того, чтобы раздражённо объяснить ему, что такое открытие он никому не уступит. Кроме того, он уверял Михаэля, что вообще нет никакой опасности, поскольку путь нигде не разветвляется и им в любой момент достаточно будет только повернуть назад, чтобы неизбежно встретить спасательную команду, которая отправится на их поиски. На упрёки Михаэля, что после таких же точно заверений они провалились ещё ниже, чуть не свернув себе шею, он только отшучивался, что этот путь тоже неизбежно выведет их на поверхность земли ногами вперёд где-нибудь в Новой Зеландии, если они будут проваливаться достаточно часто. После этого Михаэль счёл за лучшее вообще помалкивать.

И вот они очутились здесь, в этом туннеле, в ста, если не больше, метрах под землёй, и конца ему не было видно. И тут Вольф был прав: здесь действительно не заблудишься, пока не будет двери или ответвления. И даже нет опасности новых открытий, поскольку туннель был просто туннелем, построенным частично из каменных глыб, частично из кирпича, частично из почти закаменевшего дерева - похоже, его строили разные мастера из материала, какой оказывался под рукой, и в нем не было ничего, кроме тьмы и пыли. Вольф молчал, но жажда открытий в нем, кажется, начала стихать. Его единственный аргумент, что должен же туннель куда-нибудь вести, был справедлив, но это «куда-нибудь» могло находиться и в пятидесяти шагах, и в пятидесяти километрах. Может быть, до какой-либо конечной точки вообще невозможно дойти, как до источника капающих звуков, удаляющегося по мере приближения к нему. После всего что Михаэль здесь пережил, - он не удивился бы уже ничему Михаэль был настолько погружён в свои мрачные размышления, что даже не заметил, как шаги Вольфа замедлились, и Михаэль, обойдя его, заслонил собой луч фонарика. Он испугался и обернулся к писателю, но не получил прямого ответа на свой вопросительный взгляд. Вольф только указал фонариком вперёд, и Михаэль снова посмотрел туда.

В первый момент он ничего не увидел. Наверное, Вольф был зорче. Впереди что-то было, но что - он не мог разглядеть.

Вольф, помедлив, шагнул, и Михаэль пропустил его вперёд. Теперь луч фонарика кругами скользил по полу и стенам - возможно, оттого, что рука Вольфа дрожала.

То, что Вольф разглядел издали, оказалось перекрёстком. Штольня, по которой они шли, пересекала другую, более низкую, наклонную: налево она уводила вниз, а направо вверх. Прямой же путь без изменений шёл дальше. Вольф нерешительно посветил фонариком влево, потом - к тревоге Михаэля, гораздо дольше - вправо и потом снова вперёд. Пыль, взметнувшаяся от их шагов, плясала в луче, словно микроскопические москиты, и Михаэль почему-то подумал, что придётся расплачиваться за нарушение этого тысячелетнего покоя.

- Надо вернуться, - сказал он. - В самом деле.

Голос его гулко исказился причудливой подземной акустикой.

Вместо ответа Вольф вытянул руку с фонариком, как будто мог таким образом проникнуть дальше в глубь туннеля. Две или три секунды он молчал, и Михаэль уже был уверен, что он пойдёт дальше, не обратив внимания на его слова. Но, видимо, его не обмануло недавнее впечатление поутихшей жажды открытий, потому что Вольф опустил фонарик, со вздохом сожаления ещё раз посветил влево и вправо и наконец кивнул:

- Ты прав. Хотелось бы знать, куда ведёт этот ход, но нас, наверное, уже ищут,

Михаэль сдержал вздох облегчения. Вольф, конечно, видел, как неохотно Михаэль следовал за ним, но ему ни к чему было знать, как Михаэль все это время боялся. Причём то был не страх перед темнотой и не боязнь заблудиться, а что-то другое. Несмотря на то, что его спутник упорно продолжал отпираться, ту устрашающую рожу и когтистую лапу в куче костей отчётливо видели они оба.

Они пустились в обратный путь в тяжёлом молчании, и хотя Михаэль неотрывно цеплялся взглядом за воображаемый дальний конец туннеля, как утопающий хватается за спасательную верёвку, временами он чувствовал на себе долгий и необъяснимо неприятный взгляд Вольфа. Он не знал, о чем думает Вольф, но от первоначальной симпатии к писателю не осталось и следа, она давно опустилась ниже нулевой отметки. Он спрашивал себя, не так ли случается со всеми великими приключениями: они возбуждают воображение лишь до тех пор, пока не превратятся в реальность со всеми опасностями, утомительными трудностями и в лучшем случае скукой. Они шли назад уже минут десять, как вдруг Вольф опять замедлил шаг и вскоре совсем остановился. На сей раз Михаэль сразу увидел то, что заметил Вольф.

- Но..., как же это, - в ужасе прошептал Михаэль.

Вольф промолчал. Несколько секунд они стояли и смотрели на то, что высвечивал впереди луч фонарика. Затем как по команде они шагнули вперёд, а последние метры почти бежали.

- Этого не может быть! - ещё раз сказал Михаэль и потряс головой.

Вольф продолжал молчать, но его трясло так, что он с трудом держал фонарик. Взглянув на него, Михаэль прочитал в его глазах ужас не меньше своего.

Перед наши была глухая стена. Сложённая из тех же мощных глыб, таких же старых ж покрытых вековой пылью, какие виднелись справа и слева:

- Наверное, мы заблудились, - пролепетал Вольф, - Пошли не в тот туннель.

И хотя Михаэль изо всех сил старался вцепиться в это спасительное объяснение, оно его не убедило. Оба знали, что остановились до перекрёстка и даже шагу не сделали дальше, не говоря уже о повороте влево или вправо. Они нигде не сворачивали, потому что до перекрёстка не было ни одного ответвления.

- Этой стены здесь не было, - сказал Михаэль.

- Чепуха! - почти крикнул Вольф. Но на сей раз Михаэль на него не обиделся, потому что это было не возмущение в его адрес, а выражение паники.

- Я знаю точно. Мы никуда не сворачивали. Да и некуда было. - Михаэль подошёл вплотную к стене, помедлил и потом осторожно ощупал её кончиками пальцев.

Нет, это была не иллюзия. При всей своей невозможности вполне реальная массивная стена.

- Спокойно! - сказал Вольф. - Давай подойдём к проблеме логически. - Страх в его голосе сменился спокойствием, но таким принуждённым, что он красноречивее истерического крика выдавал потрясение писателя. Михаэль даже в слабом свете фонарика увидел, как побледнел Вольф, Его обезумевший взгляд лихорадочно метался, избегая лишь этой стены, - Должно быть, мы всё-таки где-то свернули, это единственное объяснение.

- Но мы...

- Другого объяснения нет, - перебил его Вольф, и Михаэль замолчал, признавая правоту этих слов. Если то, что он учил в школе о природе вещей и о материальных законах, хотя бы частично верно, то Вольф прав. - Должно быть, это случилось на перекрёстке. По какой-то причине мы свернули направо или налево, вместо того чтобы пойти назад.

«Но ход направо и налево был гораздо ниже и уже этого», - подумал Михаэль, но вслух, не сказал.

- Идём обратно! - распорядился Вольф. - И на сей раз не перечить мне, а делать, что я скажу!

Но ведь Михаэль и не перечил ему, а только предложил вернуться. На он не стал спорить, потому что Вольф, принадлежал к той породе людей, которые принципиально вымещают страх, и злобу на других. Михаэль уже имел в этом некоторый опыт и знал, что возражениями можно сделать только хуже. Кроме того, у него было предчувствие, что силы ему ещё понадобятся и не стоит тратить их на бесполезные споры.

Они зашагали к перекрёстку, и, хотя шли быстрее, чем раньше, Михаэль очень внимательно примечал все окружающее. Вольф тоже водил фонариком по стенам, задерживаясь то на нише, то на выступе или неровности, чтобы убедиться, что это не разветвление туннеля. Михаэль снова начал считать шаги, и на сей раз внимательно, чтобы не сбиться. Дойдя до тысячи, он начал беспокоиться. На пути назад он не пробовал оценить расстояние, но они шли не дольше десяти минут, а этого времени хватило бы только на половину того отрезку, который он отмерил сейчас.

Досчитав до полутора тысяч, он встревожился ещё больше, а дойдя до двух, почти запаниковал. Он остановился.

Вольф сердито обернулся:

- Ну что опять? Чего ты ждёшь?

Михаэль помотал головой, не замечая властного тона Вольфа.

- Что-то здесь не то, - сказал он. - Мы ушли слишком далеко. Давно уже должны были дойти до перекрёстка.

Вольф собирался ответить что-то сердитое, но промолчал и только растерянно смотрел на Михаэля.

- Но это же...

- Я умерен, - сказал Михаэль, и Вольф не возразил, только оглянулся во тьму тоннеля.

- Как же это может быть... - наконец пролепетал он.

- Может... может, это один из тех лабиринтов, которые не имеют выхода, - сказал Михаэль скорее для того, чтобы не дать страху разрастись в молчании. - Я читал о таких.

- Чепуха! - сказал Вольф, но прозвучало это неубедительно.

- Может, туннель проложен так, что все время идёшь по кругу, - размышлял Михаэль. Это объяснение содержало не больше логики, чем возникновение стены из ничего, но все же это было хоть какое-то объяснение.

Они пошли дальше. Михаэль опять считал, в уме шаги, а Вольф педантично осматривал каждый метр стены. Досчитав до трёх тысяч, Михаэль постепенно начал смиряться с мыслью, что они идут не тем ходом, каким пришли, - неважно, по какой причине. На четырёх тысячах он перестал считать.

Невозможно было определить, сколько времени они прошагали, когда впереди наконец замаячил перекрёсток, - полчаса, час, два или десять, да это уже и не играло роли. К этому времени туннель давно изменился вначале изменение происходило незаметно, а потом все сильнее и сильнее. Кирпичные и каменные стены превращались в смесь голого грунта и скалистой породы, а пол с мягким наклоном уходил вниз. Думать об этом было страшно, но и закрывать на это глаза не имело смысла: они углублялись все дальше в землю. Михаэль уже пожалел, что высказал предположение о лабиринте без выхода. С тем большим облегчением он увидел наконец перекрёсток подземных туннелей. Несмотря на неровности усыпанного камнями пола, последние метры они преодолели почти бегом,

То, что они увидели в боковых ходах, уже не ошеломило ни Михаэля, ни Вольфа, хотя было так же невозможно, как стена и десятикратно удлинившийся отрезок пути. То был действительно перекрёсток, но совсем не тот, который они видели в предыдущий раз. Прямой путь вёл не далее чем на дюжину шагов и заканчивался стеной, на сей раз не сложенной из камня, а состоящей из сплошной скалы. Направо ответвлялась узкая винтовая лестница, уходящая вглубь, тогда как влево уходил с наклоном вниз узкий высокий туннель. А может, то был не туннель, а щель в земной тверди. Михаэль вопросительно взглянул на Вольфа. На лице писателя читалась напряжённая работа мысли. Видно было, с каким трудом даётся ему решение. Михаэль и сам не мог выбрать ни один из трёх выходов; влево в узкую щель, вправо по лестнице вниз или назад той дорогой, которая в лучшем случае приведёт к стене или закончится новым, ещё более безвыходным лабиринтом.

- Это какой-то абсурд, - беспомощно сказал Вольф. - Полнейший бред. Кошмар.

- Вы когда-нибудь слышали про кошмар, который снится двоим сразу? - спросил Михаэль.

- Нет. Но, может, и ты мне только снишься.

- Или вы мне, - ответил Михаэль и тихо добавил: - Тогда, значит, вчера, вечером я съел что-то несвежее.

- Это мы ещё обсудим, сердито буркнул Вольф. - Когда выберемся отсюда. Что ты предлагаешь?

- С каких это пор вы заинтересовались моими предложениями?

Вольф набрал в лёгкие побольше воздуха, возможно чтобы заорать на Михаэля, но ссора в которой разрядился бы страх обоих, не вспыхнула, поскольку в этот момент проблема выбора направления решилась сама собой: в левой шахте послышался мощный, но приглушённый грохот. Вверх взмыло облако пыли, и секунду спустя они услышали устрашающий рёв и визг.

Вольф направил луч фонарика в сторону шума, и в его тусклом свете Михаэль увидел фигуру, словно шагнувшую из кошмара. Это существо было пониже его ростом, всего метра полтора, но зато шириной во весь этот проход. Голое тело играло мускулами, но странным образом казалось расплывшимся и немощным. Пропорции его были нечеловеческие: ноги чересчур короткие и приземистые, руки слишком длинные, как у обезьяны, чуть ли не касались пальцами земли. Широкие ладони, а скорее трехпалые лапы с широкими когтями, предназначались для рытья земли, а не для растерзания добычи. Кожа имела бледно-зелёный цвет и вообще походила не на кожу, а на расплавленную и вновь затвердевшую пластмассу, а лицо под голым черепом без лба было широким и уродливым, с громадными глазами, состоявшими из одних белков, пронизанных красными прожилками. Картину завершали расплющенный нос и зубастые хищные челюсти. Это было то самое лицо, которое они видели в чумной могиле.

Этот монстр, казалось, был не меньше их напуган встречей, а свет, способный ослепить и Михаэля причинял этому существу боль, потому что оно с криком отпрянуло и закрыло лапами лицо. Возможно, это был лишь испуг. Но Вольф и Михаэль не стали дожидаться ответа на этот вопрос, а развернулись и побежали, инстинктивно выбрав то направление, которое казалась им наименее опасным: назад тем же коридором, который привёл их сюда. Они услышали за спиной чудовищный рёв и топот тяжёлых лап, пустившихся в погоню.

Михаэль бежал так, как не бегал ещё никогда в жизни. Несколько раз он оглянулся, но ничего так и не увидел в темноте. Ужас прибавил ему ловкости. По пути сюда он спотыкался много раз, теперь же перелетал через препятствия, Вольф тоже не отставал до тех пор, пока не иссякли его силы. Он споткнулся, налетел на стену и со стоном опёрся о неё. Михаэль пробежал чуть дальше и тоже остановился, надсадно дыша. Сердце его колотилось, в боку кололо, каждый вдох причинял боль. Колени так дрожали, что ему пришлось тоже опереться о стену.

Некоторое время они стояли, стараясь отдышаться. Наконец Вольф поднял голову, вытер со лба пот и посветил назад. В луче фонарика мелькнули скалы. камни и земля, но зелёного чудища не было. Оно прекратило погоню. Если первое впечатление не обмануло Михаэля, ноги чудища не были предназначены для быстрого бега.

- Боже правый, - прошептал Вольф, - что это было?

Михаэле мог бы много него ответить на это, Самое время было сказать Вольфу все, что он думает о нем вообще и о его самомнении в частности. Но триумф в таком положении стоил бы слишком дёшево и не принёс бы никакой пользы, и, он ничего не сказал, а лишь дожал плечами.

- Это был не человек, - пролепетал Вольф, глядя на Михаэля широко раскрытыми глазами. - Это... какой-то зверь.

Михаэль и на этот раз промолчал. Вольф и без него знал, что то был не зверь, а если и зверь, то не известный никому на свете.

Они постояли ещё немного, набираясь сил. Надо ли упоминать, что того туннеля, каким они пришли, больше и в помине не было? Теперешний подземный ход поднимался все круче вверх и через двести - триста метров превратился в широкую, очень крутую лестницу с истёртыми ступенями, несколько высоковатыми для шага. Лестница вела не особенно высоко вверх.

Когда Вольф посветил назад нет, свет ещё достигал нижней ступеньки, а верхняя уже привела их в громадную пещеру, потолок которой терялся где-то во тьме, как и дальняя стена. Они постояли в нерешительности и огляделась. Наконец Вольф указал вправо, и они пошли, придерживаясь стены, чтобы не потеряться в подземной храмине. Не было возможности оценить её размеры, и только многократное эхо их шагов позволяло судить, что она огромна.

И тут свет фонарика начал заметно слабеть, как будто всего, что с ними происходило до сих пор, было ещё недостаточно. Если раньше свет фонарика бежал впереди них метров на двадцать - тридцать, теперь тьма продвинулась ближе, а вскоре все, что находилось на расстоянии в дюжину шагов, скрылось во тьме. Ни Михаэль, ни Вольф ничего не сказали на этот счёт, чтобы хоть мысленно потянуть время, но обоим было ясно, что батарейки сели. Ещё полчаса, а может, и несколько минут - и фонарик окончательно погаснет. Михаэль знал, что тогда конец. Без света у них не будет шансов когда-нибудь выбраться отсюда - если хоть какое-нибудь «отсюда» здесь вообще существует.

Вольф без слов указал вперёд. В пяти-шести шагах Михаэль увидел сводчатый вход в другую штольню, метра в два высотой, по бокам стояли две статуи уже знакомых каменных чертей. От ранее виденных они отличались только тем, что стояли навытяжку, как стражники, и были вооружены трезубцами и дубинами, висящими на поясе. Эти выглядели ещё живее и достовернее прежних, и Михаэль подумал, что когда-то они, возможно, и действительно были живыми.

Вероятно, Вольф думал так же, потому что, проходя под своды, тоже старался держаться от них подальше. Они сделали всего несколько шагов, и Вольф снова остановился и поднял фонарь. Света хватало теперь метров на пять.

- Не нравится мне это, - сказал он.

- Может, нам вернуться?

Вольф немного подумал, но отверг это предложение:

- В пещере у нас не останется шансов, когда фонарик погаснет. Но этот тоннель мне не нравится.

Михаэль подумал о том же самом. Более того, он почти физически чувствовал здесь затаившуюся опасность. Возможно, догадка о том, что рогатые стражники у входа не совсем каменные, была не такой уж и абсурдной. Но он шагнул вперёд раньше Вольфа.

Они шли быстро, чтобы продвинуться как можно дальше, пока не окажутся в темноте. Михаэль не хотел обманывать тебя: даже если этот ход ведёт прямиком к чумной могиле, времени все равно не хватит. Здесь они очутились после многих часов странствия, и на обратный путь им понадобятся часы. А у них оставались только минуты.

Свет внезапно погас. Михаэль в испуге остановился:

- Что случилось?

- Я его выключил, - ответил Вольф. - Пол ровный. Если идти осторожно, ничего не случится. А свет нам ещё пригодится.

Это была правда, но Михаэлю больше всего хотелось закричать. Здесь и со светом было не очень-то уютно. А в темноте стало как в могиле.

- Нам надо взяться за руки, чтобы не потеряться - сказал Вольф. Пальцы его нащупали в темноте руку Михаэля. Как ни было это прикосновение неприятно Михаэлю, он признавал правоту Вольфа.

Теперь стало ещё труднее определить, сколько времени прошло. Изредка Вольф на мгновение включал фонарик, чтобы сориентироваться, но постепенно слух взял на себя то, что больше не могло выполнять зрение. Многообразие звуков в полной тишине было поистине удивительным, к они могли много поведать об окружающем. Михаэль на слух определял, что они по-прежнему находятся в тесном каменном туннеле. В пещере звуки шагов отдавались бы иначе.

Они ищи, держась левой стены, которую Вольф ощупывал свободной рукой, а когда его пальцы попадали в пустоту, они останавливались и на миг включали фонарик. Пустотами были пересечения с другими ходами, но сам туннель продолжал вести прямо вперёд.

Наконец - как показалось Михаэлю, по прошествии нескольких часов - Вольф окончательно остановился, включил фонарик и обвёл им вокруг.

Туннель был прежним, но Михаэль не удивился бы, узнав, что все это время они ходили по кругу.

- Мне кажется, здесь подходящее местечко, сказал Вольф, освещая сухую площадку у противоположной стены.

-Для чего? - спросил Михаэль.

- Для привала. Нам надо отдохнуть.

- Отдохнуть?!

- Не идти же, пока не свалимся с ног. Нам ещё понадобятся силы. Может, придётся карабкаться вверх. Или бежать.

- Пройдёмте ещё немного, - взмолился Михаэль. - Куда-нибудь ведёт же этот проклятый туннель. Ну, ещё полчаса.

- Да, или два. Или три или четыре, - проворчал Вольф. - Нет уж! Можешь идти дальше, а я останусь и отдохну. - Он уселся на облюбованном месте, скрестив ноги, и выключил фонарик.

Михаэль с вытянутыми руками пробрался к нему и тоже сел. Он и сам измучился. Раны, полученные при последнем падении, все ещё саднили, а ноги, казалось, весили по центнеру. Тьма вокруг него закружилась, и он почувствовал, как расслабление и сонливость укутывают его, словно тёплое одеяло.

Проснулся он оттого, что Вольф тряс его за плечо.

- Тихо! - шёпотом приказал Вольф в таком испуге, что сердце Михаэля ёкнуло - Ты ничего не слышишь?

В первый момент Михаэль слышал только удары собственного сердца, но потом услышал голоса! Слов нельзя было разобрать, но то была именно речь, а не случайные шумы от воды или падающих камешков.

- Это спасатели! - пролепетал он. - Они идут нам на помощь!

Он вскочил, но Вольф схватил его за руку и дёрнул назад:

- Тихо! - и тоже встал, не отпуская руку Михаэля.

- Но почему? - удивился тот. - Надо крикнуть, позвать их...

- Может, и не надо. Если это и правда поисковая - команда, то они никуда не денутся. А если нет...

- Но кто же это может быть ещё? - удивился Михаэль и тут же осёкся, вспомнив и зелёную морду с глазами без зрачков, и когтистые лапы, способные разорвать человека пополам.

Вольф осторожно повёл его в темноте на звук голосов.

Голоса постепенно становились все громче, но почему-то не отчётливее. Прошло ещё некоторое время, пока Михаэль понял, отчего это так. Говорящие беседовали на непонятном языке. А ещё спустя некоторое время он усомнился, человеческий ли это язык. Звуки были странные и зловещие; какое-то тявканье, лай и рык, но все же это походило на речь.

Чем ближе они подходили к голосам, тем осторожнее двигались. Вольф опять одной рукой нашаривал стену, а другой крепко держал Михаэля за локоть. Потом он внезапно остановился и отпустил Михаэля.

- Жди здесь! - приказал шёпотом. - Я сейчас вернусь.

Михаэль не успел возразить, а оставшись один, почувствовал себя беспомощным и потерянным, как никогда. Правда, Вольф быстро вернулся.

- Они близко, - прошептал он. - Здесь поворот налево и ступени. Будь осторожен. И ни звука!

Михаэль, вытянул руку, нащупал шершавый камень и заставил себя двинуться вперёд, поняв, что на сей раз Вольф не будет его; поводырём: Стена и правда вскоре сделала лёгкий загиб, и за углом Михаэль увидел серый мерцающий свет.

Призрачное мерцание заполняло туннель, словно облачная жидкость. Свет исходил не из определённого источника, а плавал туда и сюда, как клочья матово светящегося тумана. Наталкиваясь на стену, эти завихрения плыли в другую сторону, и, когда Михаэль вытянул руку и коснулся такого завихрения, к кончикам его пальцев пристало немного мерцающей зернистой серости, на ощупь она была сырой и быстро погасла, словно соприкосновение с кожей отняло у неё энергию. Но это было ещё не самое большое чудо.

Как предупреждал Вольф, впереди поднималась дюжина ступенек, ведущих к сводчатому проёму, из-за которого и пробивался свет. Писатель наверху наблюдал за чем-то, происходящим за порогом лестницы. А на ступеньке между Вольфом и Михаэлем сидело, свесив ноги, существо, имеющее человеческий облик, но величиной с ладонь. Михаэль глазам своим не поверил. На спине существа росло четыре прозрачных крылышка, похожих на стрекозиные, а Голову венчал крошечный колпачок, заканчиваясь светящимся шариком с булавочную головку. Пухлое личико было необыкновенно миловидно. Это крохотное существо так напоминало эльфа из диснеевского мультфильма, будто художник побывал здесь и срисовал его.

Михаэль наклонился вперёд и медленно протянул руку. Крошечный эльф - Михаэль лишь теперь заметил, что он светился голубоватым матовым цветом, - улыбнулся ему и тоже протянул свою ручку навстречу.

- Не прикасайся к нему! - шёпотом предостерёг Вольф.

Михаэль замер и с некоторым сожалением опустил руку, то же самое сделал эльф, тоже с видимым сожалением, затем грациозно пожал плечами, встал - и косо взмыл вверх. Стрекозиные крылья трепетали с такой частотой, что стали почти невидимы, а тело по мере подъёма разгоралось изнутри свечением. Эльф слетал в туннель, из которого пришли Вольф и Михаэль, и вернулся назад. Михаэль заметил, что он оставляет за собой хвост из крошечных, быстро гаснущих искр, раскаляясь все сильнее! Пролетая в полуметре над Михаэлем, он пылал как крошечная комета, и Михаэль ощутил веяние теплоты и различил тихий, колокольчиковый смех, которого одного хватило бы, чтобы нежно привязаться к этому существу. Михаэль с сожалением проводил его взглядом, когда тот влетел в проем и исчез.

- Прелесть, правда? - скептически сказал Вольф и добавил, криво усмехнувшись: - Если бы ты до него дотронулся, кончились бы все твои проблемы.

- Что вы имеете в виду? - испуганно спросил Михаэль.

Вольф поднёс палец ко рту, призвав его к тишине, но все же ответил:

- Я имею в виду, что не все безобидно и прелестно, что таким выглядит. Это был блуждающий огонёк. Они опасны, как граната с выдернутым кольцом. И такой подкупающий вид.

Откуда он это знал? Михаэль собирался спросить, но Вольф замахал обеими руками, подзывая его к себе. Михаэль подкрался ближе и заглянул за порог.

За проёмом простиралась пещера, облицованная камнем. Две стены сходились под прямым углом, и в одной из них виднелось множество высоких стрельчатых ниш, в которых на метровых цоколях стояли уже хорошо знакомые Михаэлю статуи демонов. Часть пола была вымощена серыми шестиугольными плитами, а остальное скрывалось под обломками и мусорным щебнем. На потолке виднелось лишь начало могучего купольного свода, но по нему можно было судить, что представляло собой это помещение когда-то. Все это Михаэль приметил лишь, краем глаза, основное же его внимание сосредоточилось на двух оборванцах, которые, спотыкаясь на заваленном обломками полу бежали от каких- то преследователей. Это были двое рослых мужчин в серых лохмотьях, с нечёсаными космами и грязными потными лицами. У одного в руке была длинная дубина, у второго что-то вроде меча. Они убегали от кого-то, и гнались за ними не люди.

Михаэль затрясся от страха, увидев дюжину мохнатых великанов, с рычанием преследующих беглецов. То были не зеленокожие чудовища, которых Вольф и Михаэль уже видели, но ничуть не лучше тех. Михаэль сразу различил среди них два разных вида тварей. Семь или восемь были двухметровые колоссы с чёрной, корообразной кожей и словно недовылепленными лицами, в которых единственно живыми казались лишь глаза, наполненные зловещим огнём. Руки у них были огромные, как лопаты, по три пальца на каждой, а ступни сокрушали щебёнку, как паровой молот. Остальные существа могли бы казаться людьми, не будь они так массивны и не имей такие громадные головы с голым костяным черепом, чёрными дырами вместо глаз и выступающей вперёд нижней челюстью. Эти создания были вооружены мечами, ножами, у одного был даже лук, из которого он на бегу пустил стрелу в преследуемых, но не попал.

Михаэль скосил глаза на Вольфа и увидел, что тот также захвачен погоней, только на лице его, помимо испуга и удивления, отражался ещё интерес, вначале непонятный для Михаэля. Но потом ему вдруг стало ясно то, о чем он все это время догадывался.

- Вы это знали, - прошептал он.

Вольф слегка вздрогнул и поднял руку:

- Тихо! Ты хочешь, чтобы они нас услышали?

Беглецы пересекли уже половину громадного помещения, но преследователи нагоняли их. Какими бы неповоротливыми ни казались великаны, они двигались куда быстрее и элегантнее; чем смог бы на таком замусоренном получеловек. Только что у беглецов было преимущество шагов в сто, но вот разрыв сократился уже вдвое и продолжал стремительно таять.

Когда они добежали до гладкого участка мощёного пола, двигаться им стало легче. Увеличить разрыв им не удалось, но и сокращаться он перестал, и это придало им сил. Они побежали быстрее, петляя на бегу, чтобы избежать попадания стрелы или брошенного камня, и направляясь к стене с нишами. Только теперь Михаэль заметил в той стене другой выход. Беглецы без промедлений исчезли в нем, а несколько мгновений спустя за ними скрылась кошмарная топа преследователей. Рёв и топот постепенно стихли. Михаэль страстно желал беглецам уйти от погони. Но догадывался, что вряд ли им это удастся. Его мучила совесть. Правда, логика подсказывала ему, что они ничем не смогли бы помочь беглецам, потому что против такой толпы что двое, что четверо - не войско. И все же ему казалось, что они должны были хотя бы попытаться.

- Чуть не попались, - сказал Вольф - Если бы они нас обнаружили, нам был бы конец.

Михаэль сполз на животе на несколько ступенек, потом встал и посмотрел на писателя:

- Вы это знали. - Ему вдруг все стало ясно. И как он раньше не догадался?

- Что знал? - спросил Вольф. Он был плохой актёр, а может, не хотел больше обманывать Михаэля.

- Всё это. Что есть эти катакомбы, а в них эти чудовища.

- Чепуха, - отмахнулся Вольф. - Неужели я пришёл бы сюда один, вооружившись жалким карманным фонариком, если бы знал, с чем здесь столкнусь?

И хотя аргумент казался неопровержимым, Михаэль чувствовал, что здесь что-то не так. Через минуту Вольф пожал плечами и как бы между прочим признался:

- Я подозревал, это верно. Я догадывался, что здесь можно встретить нечто подобное. Но понятия не имел что. Боже правый, это же... это просто фантастика!

- Что это за твари?

- Не знаю.

- Я вам не верю. Раньше вы говорили, что не знаете, что за тварь мы видели в чумной могиле. А сами даже знали, как она называется,

Вольф бегло улыбнулся:

- Разве я тебе не рассказывал? Их придумал один американский писатель, умерший лет пятьдесят назад.

- Он придумал - а они взяли и материализовались?

- Возможно, он их и видел, - пошёл Вольф на уступки. - Но я понятия о них не имел, поверь мне. И спускаться сюда я не собирался.

Михаэль ему не верил. Он уже понял, что Вольф признается только в том, в чем его неопровержимо разоблачили.

Но он не успел высказать свои соображения вслух, потому что в этот момент опять раздался шум, и Михаэль, подняв голову, оказался лицом к лицу с косматым великаном!

Он закричал, Вольф подскочил и, оступившись, упал со ступеней, но тут же встал на ноги, а гигант шагнул вниз по лестнице и поднял руки.

- Что вы здесь делаете? - властно спросил он. Голос звучал глухо, как из бочки, но то был, без сомнения, человеческий голос. И руки у него были нормальные, и лицо. Потому что в этот момент он сорвал с головы демоническую маску, и Михаэль понял, что этот человек носил громадный нечеловеческий череп вместо шлема. Лицо, открывшееся под шлемом, было бородатым и мрачным, с колючими серыми глазами, глядевшими на Вольфа, и Михаэля так, что сразу было ясно: этот человек обладает почти безграничным могуществом. И фигура его вовсе не была такой необычной, как представлялось Михаэлю на первый взгляд. Массивный и широкой она казалась из-за мохнатой шкуры, под которой были грубые чёрные брюки и сапоги и ещё виднелось нечто вроде старинной кольчуги. Спустившись на несколько ступенек, он распахнул свою накидку, и Михаэль увидел длинный меч на широком кожаном поясе.

- Я спрашиваю, что вы здесь делаете! - повысил голос бородач. - Разве вы не знаете, что вам нельзя здесь появляться?

Михаэль даже не обратил внимания на его слова. Со вздохом бесконечного облегчения он поднялся по ступеням к этому человеку в чёрной шкуре. Теперь они стояли на одной ступени, но тот все равно смотрел на Михаэля сверху вниз, потому что был настоящим великаном. Маленьким он казался только против чёрных гигантов, которые преследовали двух беглецов.

- Слава Богу, вы человек! - с облегчением сказал Михаэль- А я уже боялся, что мы никогда отсюда не выйдем.

На лице незнакомца отразилась растерянность:

- Так вы... не здешние? Вы сверху?

Последнее слово он выкрикнул. Потом все произошло так стремительно, что Михаэль пошевелиться не успел и застыл как парализованный. Рука бородача молниеносно скользнула под накидку, послышался звон металла, и воин с грозным рыком высоко занёс меч. Вольф с криком подскочил, и незнакомец замешкался. Лишь долю секунды он казался нерешительным, и этого колебания хватило, чтобы Вольф прыгнул к нему и боднул великана головой в грудь. Вольф не был таким уж крупным и сильным мужчиной. Не будь его нападение столь неожиданным и не стой они на лестнице, его противник, скорее всего, даже не пошатнулся бы. Однако страх придал Вольфу нечеловеческие силы. Бородачу покачнулся назад, выпустил из рук меч и шлем и несколько мгновений пытался удержаться на ногах. Но тяжело рухнул навзничь, ударился виском о ступеньку и со стоном остался лежать почти без сознания.

- Бежим! - крикнул Вольф и сорвался с места.

Они ринулись в пещеру, пересекли её и побежали в другой выход. Михаэль сообразил, что этим путём они побегут вслед за чёрными чудовищами и соратниками бородача и могут на них нарваться, но, оглянувшись назад, увидел, что незнакомец уже поднимается: встав на четвереньки, он тряс головой, ещё не вполне придя в себя. Что он сделает, полностью очнувшись, отгадать было нетрудно.

Они вбежали в туннель, наполненный таким же облачно-серым светом, как и пещера, вскоре заметили ответвление. Вольф бросился вправо первым, и Михаэль побежал за ним.

Они бежали, пока не выбились из сил и не привалились к стене. Два или три раза они миновали перекрёстки, сворачивая то влево, то вправо, а один раз сбежали по винтовой лестнице ступеней на пятьдесят.

Михаэль упал на колени, дрожа от изнеможения, и спрятал лицо в ладонях. Он не знал, удалось ли им уйти от погони, но даже если бы в этот миг преследователь вырос перед ними, у Михаэля не нашлось бы сил шевельнуться. То же было и с Вольфом. Прошло минут пять, прежде чем Михаэль смог заговорить.

- Кто это был? - прохрипел он. - Что это за люди? Он... зарубил бы нас, если бы вы не сбили его с ног.

- Я не знаю, - прошептал Вольф, и на этот раз Михаэль склонён был поверить ему. - Я даже не думал, что здесь могут быть люди.

- Но вы говорили, что...

- Проклятье, я подозревал, что здесь что-то есть, - перебил его Вольф, опять беря свой привычный раздражённый тон. - Я прочёл несколько старинных книг. Какие-то слухи. Какие-то безумные свидетельства о неведомых катакомбах, которые якобы находятся под чумной могилой. Но не такое же! Я понятия не имел, что здесь есть люди, II знаешь что? Не особенно-то я в восторге от такого открытия.

Михаэль испытующе посмотрел на него, оглянулся и прислушался. Погони не было. Но надолго ли? Конечно, бородач будет их искать. И не один.

- Надо выбираться, - твёрдо сказал Михаэль.

- Гениальная мысль, - буркнул Вольф. Но все же с усилием поднялся и молча-зашагал вперёд. Михаэль последовал за ним на некотором отдалении. В нем нарастала неприязнь к этому человеку, и он начал понимать, что общие переживания совсем не обязательно сближают людей. И даже не делают их союзниками.

Ход, до которому они шли, сильно отличался от того, с которого начиналась их одиссея. Тут было много перекрёстков. Вольф и Михаэль спускались и поднимались по каким-то лестницам, пересекали пещеры. За одной дверью они обнаружили не пещеру, а бездонную пропасть, через которую были переброшены узкие мостки. Михаэль чуть не умер от страха, но все же, стиснув зубы, перешёл по этим мосткам. Несколько раз они натыкались на несомненные свидетельства жизни: кости, на которых ещё не истлело мясо со следами мощных зубов; костровище с остывшим пеплом; обугленную палку с обёрнутым в кожу концом, видимо служившую факелом. Несколько раз слышали те зловещие, не человеческие голоса, а однажды Михаэль совсем неподалёку различил стук молотка. Наконец Вольф остановился.

- Что? - спросил Михаэль.

- Прислушайся! - тихо сказал Вольф, жестом призывая его к тишине.

Михаэль уже заметил, что у Вольфа более чуткий слух. Сам он так ничего и не услышал, а Вольф вдруг взволнованно побежал, даже не боясь наделать шума.

Они без оглядки пробежали несколько ответвлений. Если бы даже Михаэль обладал таким же острым слухом, как Вольф, сейчас он все равно ничего не расслышал бы за топотом собственных ног и шумным дыханием.

Наконец Вольф остановился, и теперь Михаэль тоже кое-что услышал. Это было что-то очень знакомое, но в первый момент он не мог сообразить, что бы это могло быть.

- Поезда, - подсказал Вольф. - Колеса катятся по рельсам. Господи, неужто выбрались?

Но Михаэль все ещё ничего не понимал.

- Ну как до тебя не дойдёт?! - волновался Вольф. - Это же метро! Мы где-то неподалёку от туннеля метрополитена! Идём!

И он снова побежал вперёд. Теперь й Михаэль отчётливо услышал этот шум. То обстоятельство, что они часами спускались по лестницам и склонам и находились сейчас на глубине не меньше двух-трёх, а то и четырёх сотен метров под городом, в этот момент не насторожило его и даже не пришло в голову. Так хотелось найти выход из этого ужасного лабиринта, и он без памяти бежал за Вольфом. Наконец тот остановился как вкопанный, а Михаэль чуть не проскочил мимо.

Туннель закончился, но за ним оказалось не метро, а громадная естественная пещера. Стук колёс был по-прежнему отчётливо слышен; но по пещере перед ними сновали туда и сюда какие-то существа, словно собаки, взявшие след.

Испуг Михаэля перешёл в бездонное разочарование, смешанное со странной, безадресной яростью. Пещера была гораздо больше той, где они видели чёрных чудищ. Неподалёку они различили другой облицованный камнем проем, из которого пробивался бледный свет и доносился грохот колёс и волочащийся шум.

- Не нас ли они ищут? - испуганно спросил Михаэль,

- Пойду посмотрю, - сказал Вольф. - Может, как-нибудь проскочим. Они там, похоже, сильно заняты. Буду прятаться за камни. А ты оставайся здесь. Если я не вернусь через пять минут и ты не услышишь шума, пробирайся за мной.

Михаэль с ходу мог бы перечислить сотен пять занятий, за которые он взялся бы охотнее, чем оставаться одному, но Вольф и не ждал ответа. Его предложения всегда носили приказной характер. Пока Михаэль подыскивал подходящую причину, почему он не может остаться, Вольф уже пригнулся и скользнул в пещеру, перебираясь от одного укрытия к другому. Михаэль следил за ним и вынужден был признать, что такой ловкости и подвижности не ожидал от него. Фигура писателя скрылась в темноте, и Михаэль отошёл от проёма подальше. Полный страха и беспокойства, он сел, прислонившись к стене и поджав колени, и уронил голову на руки. Ах, как хорошо было бы сейчас закрыть глаза и крепко уснуть, а проснуться наутро в своей постели и обнаружить, что все это было просто кошмарным сном. Хоть бы Вольф поскорее вернулся!

И он тут же вернулся, как по волшебному слову. Правда, совсем иначе, чем ожидал Михаэль. Он просто вломился через проем, дико жестикулируя и выкрикивая что-то непонятное. Да понимать было и некогда, потому что в ту же секунду вслед за Вольфом ворвались два безобразных гиганта, и Михаэль вскочил на ноги.

Он бежал за Вольфом, не поспевая, и вначале даже казалось, что преследователи наступают ему на пятки.

Несмотря на кажущуюся неповоротливость, гиганты двигались легко и элегантно, а каждый их шаг был вдвое шире шага Михаэля. Они были вынуждены бежать пригнувшись, поскольку ростом были под три метра.

Постепенно они начали отставать. Но Михаэль сомневался, что они с Вольфом смогут долго выдерживать такой темп. А тут позади колоссов показались и другие силуэты. То были мужчины в чёрных шкурах й в устрашающих шлемах-черепах. Они быстро нагоняли их, и, невзирая на одинаковые черепа и накидки, Михаэлю показалось, что предводительствует у них тот самый человек, которого сбир с ног Вольф. Мгновение спустя он услышал его голос и уже не сомневался, что это он.

- Стойте! Вам все равно не уйти! Сдавайтесь, и я вам обещаю...

Но Михаэль не услышал, что он обещает, потому что утроил силы. Вольф вслепую мчался впереди, Михаэль за ним. На какое-то время преследователи скрылись из виду, и Михаэль, в очередной раз оглянувшись, решил, что они отстали. Человек в шлеме-черепе продолжал что-то кричать, по Михаэль не понимал ни слова,

Они снова добежали до разветвления туннеля. Вольф бросился направо, в следующей развилке налево, потом ещё раз налево, и вдруг оба ворвались прямиком в пещеру. Ту же самую. Они бежали по кругу!

Но все же им повезло: здесь не было ни одного из чёрных чудовищ и мужчин с черепами. Должно быть, все они пустились в погоню.

Вольф указал на проход на противоположной стороне, за которым все ещё виднелся белый свет. Они двинулись туда, уже не так быстро, потому что пол был неровный, усыпанный острыми камнями и щебёнкой, и бег по этой пещере становился опасным приключением. Но они не обращали на это внимания и, через несколько мгновений очутившись у цели, нырнули в освещённый проход.

Впервые с тех пор, как начался весь этот кошмар, к Михаэлю вернулась надежда.

Вольф не обманулся. По ту сторону длинного туннеля уже не было никакого лабиринта. Белый свет, который они видели издали, исходил от больших неоновых ламп, горевших под потолком большого зала, выложенного плиткой и населённого людьми. Михаэль увидел вдали широкий эскалатор, ведущий вверх, и двойную линию метро.

Эта картина придала им сил, они побежали ещё быстрее и как сумасшедшие завопили, взывая о помощи.

Но странное дело: никто из толпившихся на перроне не среагировал на их крики и отчаянные жесты, хотя некоторые смотрели в их сторону. И ещё была одна странность: Михаэль вдруг заметил, что станция метро не становится ближе. Они бежали и бежали, а картина в конце туннеля в такой же мере отдалялась от них. А потом и вообще исчезла.

Вольф с размаху налетел на стену, внезапно очутившуюся там, где за мгновение до того был проход к станции метро. А секунду спустя на него наскочил Михаэль и ещё раз отбросил его к стене. Они упали, и Михаэль потерял бы сознание, если бы не знал, что это означало бы для него конец. Со стоном и огненными вспышками в глазах он поднялся сам и помог подняться Вольфу. Писатель казался оглушённым. На лбу у него вздувалась шишка.

Михаэль оглянулся. Преследователи ещё не показались, но уже были слышны их крики и топот.

- Скорее! Они уже близко!

Понял ли Вольф смысл его слов или среагировал на тон, но тут же бросился бежать. Михаэль понимал, что практически им конец. Путь у них был один: назад, в пещеру, а это значило - прямо в лапы преследователей. Но тут он вдруг заметил развилку влево, которой раньше здесь не было. Что ж, если в лабиринте из ничего возникают стены, там можно и исчезнуть без следа.

Не имея выбора, они свернули туда и очутились на лестнице, ведущей вниз. Она была очень длинная, ступеней в двести, и к концу становилась все уже, а ступени становились все выше, так что в конце концов по ним приходилось слезать, а не сходить. В конце спуска Михаэль глянул вверх. В проёме наверху появилась могучая пригнувшаяся тень.

Бегство продолжалось. Лабиринт становился все запутаннее. На перекрёстках скрещивалось по четыре-пять ходов, они ныряли в них наугад, пока не добежали до огромной пещеры.

Пол неё оказался ниже туннеля более чем на два метра, первым туда рухнул с разбега Вольф, сразу за ним Михаэль. Придя в себя и оглядевшись, Михаэль увидел, что они находятся на дне круглой арены диаметром метров в полтораста. И лишь малый краешек этой арены был твёрдым, основное же пространство занимало чёрное озеро. От поверхности воды веяло прохладой, и иногда на ней возникали симметричные волны, - как будто что-то двигалось в тёмной глубине.

Михаэль услышал рядом стон и повернул голову. Вольф, скрючившись, лежал метрах в двух от него.

- Вы ушиблись? - спросил Михаэль.

Вольф кивнул и сдавленно произнёс:

- Надеюсь, это не перелом. - Даже по голосу было понятно, что ему больно, но он попытался встать на ноги и ему это удалось. Он провёл ладонями по потному лицу и взглянул вверх. К гримасе боли на его лице примешалось отчаяние, когда он увидел, что выход находится на высоте, непреодолимой ни для него, ни для Михаэля. - Они ещё гонятся за нами?

Михаэль пожал плечами. В последние минуты он уже не слышал позади топота, но ведь это ничего не значило. Кроме того, он т был уверен, что чёрные чудовища используют для их поиска только глаза и уши, ведь совсем недавно он видел, как они вынюхивали в пещере весь пол, словно огромные собаки.

Взгляд Вольфа омрачился. Он со стоном захромал к озеру, которое начиналось метрах в двадцати, и Михаэль пошёл за ним следом. От воды дохнуло ледяным холодом, и Михаэль со страхом взглянул на чёрную поверхность, не зная, какая новая опасность таится в глубине.

- Ты умеешь плавать? - спросил Вольф.

Михаэль кивнул и растерянно спросил:

- Неужели вы собираетесь...

- А у тебя есть идея получше? - перебил его Вольф и указал на свою ногу. - Мне на ней далеко не убежать. Даже если бы мы выбрались на ту дорогу, которой прибыли сюда.

- Но вы же не знаете, что это за озеро, - начал Михаэль, но Вольф снова перебил его:

- Это не озеро. Присмотрись. Может, сам догадаешься. Вспомни, что мы здесь видели: метро.

Действительно, Михаэль заметил кое-какие детали, в первый момент ускользнувшие от его внимания. Эта пещера сильно отличалась от тех, что они видели раньше. Она была действительно круглая, а та пыльная твердь, на которую они рухнули, была не каменной, а бетонной. Бетонным же было и обрамление озера, и кое-где над его краями поднимались ржавые поручни: железных лестниц, очевидно уходящих в глубь воды.

- Что это? - спросил он.

Вместо прямого ответа Вольф указал на другую сторону озера:

- Видишь тот туннель?

Михаэль напряг зрение и действительно разглядел зарешеченную дыру, из которой в озеро сливался тонкий ручеёк воды.

- Это приёмный резервуар. Не спрашивай меня как, но мы попали в канализацию. Должно быть, это часть сточной системы города.

Михаэль недоверчиво огляделся. Действительно, все соответствовало утверждению Вольфа. Помимо большого канала сюда выходили с разных сторон й меньшие, а ещё он разглядел даже что-то вроде двери, но не был уверен, что она ему не почудилась.

- Надо добраться туда, - сказал Вольф.

- Вплавь? По этой воде? - Михаэль в отчаянии попытался апеллировать к благоразумию Вольфа: - Нет, это не сточная система. Ведь мы на глубине в несколько сот метров.

- Откуда ты знаешь?

- Но мы же все время только спускались! Нет, это не может быть канализация.

- А метро? Тоже сомневаешься? - Вольф потряс головой и слегка сгладил резкость своих слов: - Впрочем, я и сам этого не понимаю. Но здесь внизу все не так, как видится.

Михаэль попробовал убедить себя, что Вольф прав. Да и без его потянутой ноги они не смогли бы выбраться назад прежним путём, не говоря уже о преследователях. Михаэль опустился на корточки и потрогал воду пальцами. Она оказалась холоднее, чем он ожидал. Даже хорошие пловцы в такой холодной воде не выдерживают дольше нескольких минут.

Но решать ему не пришлось. Позади раздался яростный рёв, и Михаэль, оглянувшись, увидел в проёме наверху громадного чёрного колосса. Не колеблясь ни секунды, тот спрыгнул вниз и ринулся к беглецам.

За ним показался другой, а потом двое мужчин в шлемах из черепов.

Пока Михаэль в отчаянии искал выход, Вольф оттолкнулся и прыгнул. Мощный всплеск разбил водную гладь, Вольф исчез и вынырнул лишь метрах в пяти от берега.

Он откашливался, лицо побелело как мел, от дыхания его над ледяной водой поднимался пар. Он бросил в сторону Михаэля последний, почти умоляющий взгляд и поплыл прямиком к сливной трубе канализации на другой стороне озера.

Чёрный был уже почти рядом. Михаэль ещё ни разу не видел это существо так близко и рассмотрел, что тело его покрыто миллионами мелких блестящих чешуек. Лицо походило на человеческое больше, чем ему казалось до сих пор, а в чёрных глазах светился интеллект, далеко не звериный, хотя и не человеческий. И ещё в них пылала ярость. Невообразимая, неутолимая ярость, которая относилась не только к Михаэлю. И Михаэль понял, что его ждёт, если он окажется в руках гиганта.

Этот взгляд великана всё и решил. Михаэль просто опрокинулся навзничь в воду как раз в тот момент, когда чудовище собиралось его схватить. В падении он перевернулся и нырнул.

Он ожидал холода, но не такого. Сердце его чуть не остановилось, а затем возобновило биение тяжкими, почти болезненными ударами. От холода всему телу сделалось больно, Михаэль несколько раз повернулся вокруг своей оси, прежде чем заработал руками и ногами. Мускулы от холода начали судорожно сокращаться, как будто невидимые руки хватали его за ноги. Откуда у него взялись силы плыть, он сам не знал, знал только, что сил этих хватит ненадолго.

Тем не менее он оглянулся и увидел, что чудовище в нерешительности стоит на берегу, а остальные тоже добежали до берега. Но и они не отважились прыгнуть в воду. Один из мужчин, жестикулируя, что-то кричал ему, одно и то же слово, но Михаэль не мог разобрать какое, а двое чёрных принялись бегать по берегу, злобно рыча. То ли они не умели плавать, то ли боялись воды не меньше, чем сам Михаэль, и знали почему.

Он поискал глазами Вольфа, заставляя руки и ноги работать, невзирая на боль. Писатель плыл впереди, гораздо медленнее, чем вначале. Видимо, холод и от него требовал своей дани. Михаэль догнал его и поплыл рядом. Губы у Вольфа посинели.

- Они плывут за нами? - с трудом выдавил он.

Михаэль ещё раз оглянулся назад и помогал головой.

- Может они не умеют плавать, - просипел Вольф.

- А если умеют? Что тогда?

Вольф попытался рассмеяться, но исторг лишь какой-то хрип.

- Поплывём быстрее, - ответил он.

Больше они не разговаривали, каждую толику сил используя для единственной цели - добраться до берега. Михаэль сомневался, что это им удастся. Хотя озеро было не такое большое, как показалось на первый взгляд, и они доплыли уже до его середины, холод давал себя знать. Теперь Михаэлю все труднее было удерживаться на поверхности. Ноги тянуло вниз, и вскоре он понял, что причина не в слабости. Хотя на поверхности вода казалась неподвижной, в нижних слоях было течение. Оно усиливалось, и Михаэлю стоило большого труда бороться с ним.

Вольф тоже начал дышать все надсаднее. Лицо его исказилось от боли и напряжения, он плыл все медленнее, силы его подошли к концу. Только что Михаэль боялся за себя, а тут ему стало ясно, что спасать придётся не его, а Вольфа.

- Я больше не могу, - сказал Вольф.

- Чепуха. Ещё -немного. Мы доплывём!

Вольф помотал головой, скрылся под водой и тут же снова выплыл. Он едва шевелил руками и ногами, не двигаясь с места.

- Плыви дальше один. Если выберешься, расскажи всем, что мы здесь... видели. Пусть придут сюда и... Он осёкся, вздохнул, вложил все силы в последний гребок, продвинувший его метра на два вперёд, и ушёл под воду. Михаэль испуганно вскрикнул, набрал в лёгкие воздуха и нырнул.

Подводное течение усиливалось по мере погружения. Михаэль ничего не видел под водой. Вольф должен был находиться где-то рядом, но обнаружить его можно было только на ощупь, Михаэль искал двадцать, тридцать секунд, потом его лёгкие начали настойчиво требовать вдоха, и он направился вверх.

Вернее, хотел направится.

Внезапно он ощутил, насколько сильным было подводное течение - даже не течение, а водоворот. Его будто подхватила железная рука и повлекла в чёрную глубину. Он пытался вырваться отчаянными гребками, но тщетно. Лёгкие его вопили о глотке воздуха, вода в глубине была ещё холоднее, и сердце с болью колотилось у него в груди. Ещё несколько секунд - и он просто не выдержит этого давления в лёгких, и тогда ему конец. Наверное, эта мысль придала ему новых сил, и он неистово боролся с засасывающей воронкой. Он выбросил руки вверх, сделал мощный гребок - и почувствовал, что вырывается! Поверхность воды, недосягаемо поблёскивающая серебряным зеркалом над его головой, немного приблизилась.

Но тут случилось что-то ужасное.

Железная рука вновь подхватила его и рванула вниз, он несколько раз перевернулся под водой и совсем потерял ориентацию, вслепую барахтаясь в черноте, холоде и удушье. Рот его раскрылся, серебристые шарики воздуха поднялись вверх и показали ему направление. Он хлебнул воды, закашлялся и выпустил из лёгких последние остатки воздуха. Беспамятство чёрной рукой накрыло его мысли. Как сквозь туман он увидел что-то серебристое, тысячекратно раздроблённое, Поверхность воды! Чувства его, видимо, пришли в замешательство, потому что серебристое зеркало находилось внизу, под ним. К ясной мысли он тоже был не способен. Инстинктивно и бессознательно он плыл к поверхности воды, хотя чувство центра тяжести подсказывало ему, что он плывёт вниз. Буквально в последний момент он пробил головой водную поверхность, жадно захватил ртом воздух - и начал падать. Все происходило так стремительно, что он ничего не понял. Мир несколько раз перевернулся вокруг него, и затем он так тяжело ударился о землю, что воздух, только что захваченный, так и вышибло у него из лёгких. Он ощутил вкус крови на языке, услышал, как колотится его сердце, и всем телом задрожал от холода. Прошли минуты, прежде чем он набрался сил открыть глаза.

И потом ещё прошло много времени, пока он просто лежал на спине, смотрел вверх и сомневался в целости своего рассудка.

Нет, он не обманулся тогда в воде: серебряный блеск поверхности был действительно внизу - иначе как бы он мог выпасть из воды? Это было невозможно и противоречило всякой логике, но метрах в трёх над ним там, где должен был находиться скалистый потолок пещеры, поблёскивала чёрная гладь воды.

Он медленно приподнялся на локтях и встал, не сводя взгляда с немыслимого водного потолка, простёртого над ним, насколько, хватало глаз. Все возможные объяснения этому необъяснимому факту роились у него в голове, и одно было хуже другого: громадный пузырь воздуха на дне под водой; злая шутка, сыгранная с ним его собственными чувствами; мираж. Конечно, приложив некоторую фантазию, он нашёл бы объяснение, если бы не то обстоятельство, что он выпал из этой воды.

Но надо было найти Вольфа.

Он обнаружил его метрах в шести от себя. Казалось, Вольф был без сознания - однако стоял на своих ногах, хоть и не своими силами. Двое чёрных гигантов держали его по бокам, как безвольную куклу, и к Михаэлю тоже приближался мужчина в тёмной шкуре. В руке он держал метровый меч. Он подошёл на расстояние в два шага и неторопливо убрал меч в ножны на поясе, затем двумя руками снял свой шлем, и Михаэль увидел уже знакомое лицо. На сей раз оно улыбалось - но у Михаэля от этой улыбки мороз прошёл по коже,

- Я же говорил, что вам не уйти!

Глава пятая ДВИЦЕЛЬ

Отец не проронил ни слова по поводу странного поведения Михаэля у сгоревшей машины, он просто отбуксировал его домой, молча швырнул своё пальто в сторону вешалки и поспешил в комнату, чтобы позвонить по телефону. При этом он успел переглянуться с женой. Михаэль постоял в прихожей в ожидании, пока ему не стало ясно, что ни отец, ни мать не собираются его расспрашивать. Он с облегчением прошёл к себе в комнату, надеясь ещё придумать, какую-нибудь правдоподобную отговорку, запер за собой дверь и подошёл к окну. Некоторое время он наблюдал, что происходит на другой стороне улицы. Дым уже улёгся, и пожарные, прекратив тушение, помогали полицейским удерживать любопытных на расстоянии. За это время подъехали ещё две патрульные машины, и вновь прибывшие отгородили обгорелый остов бело-зелёными колпаками и такой же пластиковой лентой. У Михаэля уже были кое-какие познания в этой области, и он удивился, почему бы не увезти этот металлолом, пока никто о него не поранился. Но вполне возможно, что полицейские тоже заметили выгоревший канализационный колодец, и, хотя Михаэль не сомневался, что они разгадают эту загадку разве что тридцать второго августа, обстоятельства все же заставят их провести тщательное расследование. То, с чем было связано это дело, оказалось бы не по зубам даже Шерлоку Холмсу, потому что оно не имело ничего общего ни с логикой, ни с научной мыслью. Но это как раз и встревожило Михаэля больше всего: они не найдут ничего, а поскольку полицейские относятся к той категории людей, которые не любят оставлять

Вопросы без ответа, рано или поздно они начнут вычислять, сколько будет дважды два. И даже если у них получится при этом скорее семнадцать, чем четыре, они ясно разглядят связь между Михаэлем, Вольфом и событиями прошлой ночи и год тому назад. И ему нужно придумать очень правдоподобную историю, чтобы они от него отстали

Если бы у него в руках был дневник! Но отец забрал его с собой. То, что он бросил его Михаэлю на колени в машине, было просто красивым жестом, к которым отец питал слабость. Но как только они вошли в дом, он снова забрал дневник, и Михаэль даже не попытался вернуть его: в конце концов, он хорошо знал своего отца. Но дневник был ему нужен, и не только для того, чтобы освежить воспоминания, которые возвращались пока лишь отрывочно, а ещё и для того, чтобы знать, много ли известно отцу и во многое ли он верит.

Михаэль ничего не понимал. Он помнил первую часть из подземной одиссей й ещё некоторые вещи: имена, то, что у Хендрика была сестра, и то, что блуждающим огонькам нельзя соприкасаться с водой. А та часть его памяти, где хранились остальные вспоминания о подземной неделе, оказалась погружена в чёрное бездонное озеро, из которого лишь изредка всплывают какие-то обрывки. Некоторые из этих обрывков Михаэль успевал схватить и немного вытянуть их из воды на свет, но они ожесточённо сопротивлялись. И эти зловещие провалы его памяти не ограничивались подземной неделей, даже воспоминания о вчерашнем вечере стали расплывчатыми, как будто после событий прошло не двенадцать часов, а месяцы или годы. Сегодня утром он слышал в гараже странный шум и даже в какой-то момент догадался о его происхождении, но эта догадка тут же ускользнула от него, как рыбка в воде. Его это очень пугало, поскольку он не находил никаких объяснений.

Он отошёл от окна, нерешительно огляделся в комнате, словно ища подсказки, и направился к двери. Он так и не придумал никакой удобоваримой отговорки для родителей, придётся импровизировать, а в худшем случае он скажет правду, навлекая на себя родительский гнев, потому что ведь они ему не поверят. То обстоятельство, что его воспоминания играют с ним в прятки, привело к следующей тревожной мысли: а вдруг того, о чём он якобы помнит, на самом деле не было?

Михаэль отогнал от себя эту мысль, нажал на ручку двери и - замер.

В кармане его брюк что-то шевельнулось. Михаэль глянул вниз и действительно увидел шевеление под тканью джинсов. Похоже, нервы у него совсем расшатались. А может, подумал он с каким-то странным зловещим спокойствием, может, он сошёл с ума. Возможно, огонь вчера вечером был вполне обыкновенный. Вольф просто старый задавака, а машина внизу сгорела оттого, что в канализации что-то взорвалось.

Но если это так, откуда взялся Хендрик? И откуда Михаэлю известно, что солнечный свет опасен для жизни мальчика? Нет, лучше об этом не думать! К тому же Михаэль вдруг вспомнил, что у него в кармане: тот предмет, который ему дал Хендрик. Наверное, та загадочная сила, которая подавляет все его воспоминания, заставила его забыть и об этом предмете. Он сунул руку в карман и достал что-то вроде серого камня величиной с ладошку. Но через мгновение понял, что это. Он быстро отошёл от двери, повернувшись так, чтобы своим телом защитить этот камень от солнечных лучей, и спрятал его в ящик письменного стола. Затем опустил жалюзи, затемнив комнату. Только после этого он снова выдвинул ящик и с волнением взял в руки свою находку.

Этот предмет действительно походил на серый пористый базальт, но теперь, когда Михаэль уже знал, что перед ним, он с каждой секундой замечал новые подробности. Камень был продолговатый и очертаниями, походил на фигурку человека, как будто скульптор только начал работу и сформовал её вчерне. Но было как раз наоборот. Солнце сожгло блуждающего огонька, и кожа его превратилась в серый камень. Однако Михаэль знал, что эти существа очень живучи. Если повезёт, можно будет снова пробудить его к жизни. Но только с большой осторожностью, чтобы при этом не спалить комнату, а вместе с ней и весь дом. Михаэль решил попытаться. И не только потому, что живой блуждающий огонёк мог бы послужить доказательством его истории, но и от жалости. Из всех жителей Подземья блуждающие огоньки были, пожалуй, самые безобидные существа, на уме у них были только игры да смех, и никому они не причиняли зла, разве что кто-нибудь по ошибке их намочит.

В этом и состояла основная проблема. Единственной возможностью спасти блуждающего огонька было его лёгкое увлажнение. Но Михаэль ещё хорошо помнил, что произошло с домом Вольфа.

Он осторожно положил блуждающего огонька назад в ящик и вышел из комнаты. В коридоре он остановился и прислушался. Родители разговаривали на кухне, слов нельзя было разобрать, но судя по тону, они горячо спорили, а то и ссорились. Это случалось редко, но все же случалось - родители ссорились, и Михаэль довольно рано понял, что в такие моменты лучше не соваться меж двух фронтов: попадёшь под обстрел с обеих сторон. Кроме того, в настоящий момент его устраивало, что родители отвлеклись. Он на цыпочках прокрался в ванную, намочил тряпку для вытирания пыли и тщательно её отжал, чтобы не осталось ни капли воды. Вернувшись в комнату, он, против обыкновения, заперся на ключ и снова подошёл к письменному столу. С избыточной тщательностью он вытер руки о рубашку, взял блуждающий огонёк и положил его на развёрнутую сырую тряпку.

Послышалось лёгкое шипение. Взлетели мелкие голубые искры, словно светляки, но быстро погасли. Видимо, несмотря на всю осторожность, какая-то капелька воды в тряпке осталась, но только одна, потому что шипения больше не повторилось; Михаэль достал с полки над. кроватью жестяную банку, в которой хранил разный хлам, вытряхнул содержимое на кровать и уложил в банку блуждающего огонька, завернув в тряпочку. Жесть была не толще полумиллиметра, но никаких других мер предосторожности он сейчас принять не мог. Теперь оставалось ждать минут десять - пятнадцать, а потом, если понадобится, повторить водную процедуру с тряпкой.

Кто-то нажал на ручку запертой двери и постучался.

- Михаэль! - послышался голос отца.

Михаэль испуганно закрыл 6анку, в панике огляделся и потом спрятал её в ящик письменного стола. Банка была высоковата, и ящик задвинулся с трудом.

Отец постучался ещё раз и настойчиво позвал его, в голосе уже слышалось нетерпение. Михаэль бросился к двери и повернул ключ.

- Что случилось? - спросил отец, - Почему ты запираешься?

Ответ Михаэля состоял из беспомощной улыбки и такого же пожимания плеч, отец, к его удивлению, удовольствовался этим. Однако все же вошёл в комнату, быстро и внимательно огляделся, поморщился, заметив закрытые жалюзи и хлам на кровати, но ничего не сказал, только жестом позвал Михаэля за собой. Михаэль подавил в себе импульс глянуть в сторону письменного стола и молча вышел за отцом. Они спустились по лестнице на кухню, где был накрыт стол ко второму завтраку. Мать уже ждала их, и Михаэль сразу понял, что разговор будет не из приятных. Почему-то все неприятные разговоры всегда велись у них на кухне. Не в гостиной, не в саду и не в кабинете отца, а всегда за этим столом.

- Садись, Михаэль, - сказал отец. - Надо поговорить.

Михаэль безмолвно подчинился.

Рядом с тарелкой отца лежали зелёная записная книжка Михаэля и тут же блокнот с неразборчивыми отцовскими каракулями.

Михаэль ждал, что отец тоже сядет, но тот быстро вышел из кухни и вернулся, держа в руках «Подземный мир» Вольфа, возглавлявший списки бестселлеров. Отец положил роман рядом с дневником Михаэля, сел и посмотрел на сына, выжидая, когда тот сам начнёт разговор.

Михаэль молчал. Поскольку он не знал, какими сведениями располагает отец, самое лучшее было помалкивать.

- Итак, - сказал отец, - тогда начну я. Я исхожу из того, что ты читал эту книгу. - Он положил руку на толстый том Вольфа и, когда Михаэль кивнул, продолжил, указывая на записную книжку: - Это тебе тоже знакомо. В конце концов, ты сам это написал. Я даже не предполагал, что ты обладаешь такими талантами. Стиль и орфография оставляют желать лучшего, но сама по себе история просто захватывающая. Когда ты её написал? В ту неделю, что якобы блуждал по катакомбам?

Михаэль кивнул и, взглянув на мать, тут же поня по её лицу, что совершил ошибку. Он ещё не знал какую, но непоправимую.

- Это поистине удивительно. - Отец отхлебнул кофе. - Как ты знаешь, я не люблю всю эту научно-фантастическую дрянь, но «Подземный мир» я прочитал, и даже дважды, если разобраться.

-Дважды? - Михаэль поднял глаза.

Отец кивнул:

- Один раз два месяца назад, когда твой друг подарил мне это, - Он демонстративно положил руку на книгу, потом рука его совершила драматический полукруг над столом и опустилась на потрёпанный переплёт записной книжки. - А второй раз сегодня утром. Если бы я не знал всех обстоятельств, я мог бы подумать, что ты просто пересказал этот роман своими словами.

И Михаэль наконец понял, в чем состоял его промах, и готов был сам себя отхлестать по щекам. Ведь отец преподнёс ему на блюдечке убедительнейшую отговорку, а он был настолько слеп, что даже не увидел её. Ему бы только и сказать, что он написал все это под вдохновляющим воздействием «Подземного мира». Он размышлял, не попытаться ли ему вернуть себе этот козырь, но было поздно. Следующие слова отца окончательно развеяли сомнения на этот счёт:

- Но ты не пересказал его. Ты его сочинил.

- Чепуха, - пролепетал Михаэль, - зачем мне это?

- Хороший вопрос, - сказал отец. - Вот сам на него и ответь.

Михаэль нервно улыбнулся:

- Я его не сочинял. Я и не могу, я не умею...

- Я тоже так считал до сегодняшнего дня, - сообщил отец без следа улыбки. - Но я был не прав. Видишь ли, я мало смыслю в вопросах литературы или драматургии, но надо быть слепым, чтобы не увидать, что в твоём дневнике - кстати, твоей рукой, с твоими характерными ошибками - записан черновой вариант сюжета. «Подземный мир» переписан опытной рукой, со знанием дела и в некоторых эпизодах расходится с твоим вариантом... Ну, как если бы профессионалу дали твои, записи, и предложили сделать из них книгу. Это ты ему предложил?

Михаэль молчал. Он не знал, куда спрятать взгляд, и устремлял его то в окно, то на дверь, то на лицо матери, то на свои руки.

- Что он тебе пообещал, если ты никому не скажешь, как появилась эта книга? - спросил отец.

- Ничего, - ответил Михаэль. - Все было не так.,. Я хочу сказать, Вольф не... - Он сбился и замолчал.

- Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему этот фанфарон так добивался твоей дружбы, - продолжал отец, - У меня бы на его месте волосы вставали дыбом при мысли, что будет, если обнаружится, что его бестселлер на самом деле написан пятнадцатилетним мальчишкой, который в школе никогда не получал по языку больше тройки. Кстати, ты хоть приблизительно представляешь, какие деньги он заработал на этом?

Михаэлю опять нечего было ответить, но отец уже и не ждал от него ответа.

- Дело, естественно, не в деньгах, ты не подумай. Я просто не могу понять, почему все это время ты молчал. Он шантажировал тебя? Угрожал?

Михаэль почувствовал, что это и есть основной предмет разговора, Отца волновали действительно не деньги и не слава, которые, по его мнению, хотя бы частично должны были принадлежать Михаэлю. Его волновало совсем другое.

- Почему ты не доверяешь нам? - вступила в разговор мать, молчавшая до сих пор. Михаэль взглянул на неё и увидел на её лице боль и отчаяние. - Но почему?

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду? - сказал он.

Мать собиралась ответить, но отец опередил её:

- Ну хорошо, тогда я буду выражаться яснее: мы больше не верим, что вы тогда на самом деле целую неделю проплутали в катакомбах.

- Но... где же мы ещё могли быть? - растерялся Михаэль.

- Почём я знаю? - Отец пожал плечами. - Может быть, там же, где был тот мальчик; которого нашли вчера вечером.

- Хендрик? Но я не знаю, откуда он взялся, - солгал Михаэль.

- Этого пока никто не знает точно, - сказал отец. - Но я говорил с врачами сегодня утром. Они хоть и не смогли вытянуть из него ни слова, но сказали, что он долгое время находился в помещении без солнечного света. В темнице или в подвале. Под бассейном. Ты тоже бывал там?

- Нет! - поспешно ответил Михаэль. - До вчерашнего вечера я и не знал о существовании этого подвала.

Отец приступил было к сердитому выступлению, но мать перебила его:

- Оставь ребёнка в покое! Поговорим об этом после. Надо успокоиться. На сегодня и так слишком много.

- У него был целый год времени, чтобы...

- Не сейчас, - сказала мать с неожиданной твёрдостью, и отец взглянул на неё со смешанным чувством злости и смущения. Но смущение перевесило. Видимо, он и сам понимал, что сейчас от Михаэля не добиться ответа, сколько на него ни кричи.

Он взглянул на часы и сказал:

- Мне надо отъехать. Вернусь часа через два, самое позднее - через три. Тогда и поговорим. А ты за это время подумай, кому доверять: родителям или этому негодяю.

Он поднялся, прихватил с собой книгу Вольфа и записную книжку.

- А чтобы тебе легче было сделать выводы, могу тебе сказать, что он все равно попался. Полиция чрезвычайно заинтересовалась, откуда взялся этот мальчик и сколько времени Вольф продержал его в заточении. Рано или поздно правда обнаружится. И я думаю, что это случится очень скоро.

- А что, его уже нашли? - спросил Михаэль.

- Пока нет, - ответил отец, уже выходя. - Но это вопрос времени.

Но Михаэлю было лучше знать. Там, где Вольф сейчас находился, его не разыщет ни одна полиция мира. При этом Вольф ни о чем не мечтал бы сейчас так сильно, как о тюремной камере, где он смог бы провести остаток своих дней под надёжной охраной. Но Михаэль ничего не сказал, а, дождавшись, когда отец уйдёт, встал из-за стола.

- Я... пойду к себе.

- Иди, ответила мать. - Но если хочешь, можем поговорить. Я хочу сказать... если тебе стыдно или неприятно, можешь всё просто написать.

Михаэль растерялся. И постепенно начал - понимать, что означают загадочные намёки родителей. В первый момент эта мысль показалась ему настолько абсурдной, что он чуть не рассмеялся.

- Я здесь, внизу, если вдруг понадоблюсь тебе, - сказала мать.

Михаэль остро ощутил тёплое чувство благодарности. Какими бы абсурдными - или, по крайней мере, ошибочными - ни были подозрения его родителей, но все же слова матери были искренними, и он мог бы все ей доверить, не боясь упрёков и наказания. И в какой - то момент он чуть было не решился на это. Но его остановила мысль, что она ему не поверит. Не поверит и почувствует себя глубоко задетой его якобы обманом.

Когда он поднимался по лестнице, его охватил приступ бессильной ярости. Мало того, что он сам очутился ещё дальше от решения этой загадки, так его родители теперь подозревают Вольфа в том, что он похищает и растлевает

детей и нечто подобное допустил в отношении Михаэля. Ну и денёк выдался!

Но этот денёк ещё далеко не подошёл к концу.

Войдя в свою комнату и закрыв за собой дверь, он очутился в полутьме и почувствовал, как это ему неприятно. Видимо, темнота и сумерки теперь всегда будут неприятно напоминать ему о Подземелье и об ужасах минувшей ночи. Он шагнул к окну и резким движением поднял жалюзи. На улице перед домом все ещё толпились люди. Пожарная машина уже уехала и две из трёх патрульных машин тоже. Обгорелые останки были огорожены, и двое полицейских не подпускали к ним любопытных, тогда как два криминалиста уже приступили к работе на пепелище: они фотографировали, поднимали какие - то предметы и клали их в специальные пластиковые пакеты. Михаэль не понимал, что эти люди надеются найти.

Он хотел уже отойти от окна, как вдруг заметил в сторонке фигуру, в которой было что-то необычное. Мужчина был высокого роста, одетый в чёрный плащ почти по щиколотки. Правая его рука скрывалась в кармане, зато на левой Михаэль заметил чёрную кожаную перчатку. Широкополая чёрная шляпа и чёрные очки, не подходившие ни к погоде, ни к сезону, а также высоко поднятый воротник почти полностью скрывали его лицо. Но, может, он его не прятал, а защищал?

И тут мужчина, будто прочитав мысли Михаэля или почувствовав его взгляд, поднял голову. И хотя их разделяло не меньше тридцати метров и Михаэль стоял в полутёмной комнате, он явственно ощутил на себе внимательный, изучающий, а может, и враждебный взгляд. Михаэль смотрел на незнакомца с колотящиеся сердцем, а потом развернулся и бросился из комнаты. С шумом спустившись по лестнице, он проведал мимо изумлённой матери и распахнул дверь. Мать окликнула его, но он даже, не оглянулся.

Было ли это случайностью или нет, но, когда он выбежал на улицу, мужчина в верном развернулся и стал медленно удаляться, опустив голову и спрятав руки в карманы. Михаэль стал быстро нагонять его. Их разделяло шагов десять, как вдруг незнакомец свернул налево. И прекрасно, теперь-то Михаэль его догонит; там был тупик, упиравшийся в стену. Михаэль припустил, свернул за угол т - и обомлел. Мужнины и след простыл, но ведь Михаэль только что видел его, а по обеим сторонам тупика были лишь глухие стены без дверей, без арок и ниш. Человек как сквозь землю провалился.

Но, может, это было и не так. Для людей Подземелья массивные стены не представляли собой такого уж монолита, как для жителей верхнего мира. Михаэль некоторое время постоял, глядя в пустоту, будто мог этим взглядом вызвать незнакомца. По крайней мере, теперь он знал, что его подозрения оправдались, и то не был один из ротозеев, привлечённых огнём. Михаэль даже был уверен, что он и взглядом не удостоил пожарище, а все это время только наблюдал за домом.

Когда Михаэль вернулся, мать ждала его у двери.

- Что случилось? - тревожно спросила она.

- Ничего, - Михаэль собирайся проскользнуть мимо неё, но она поймала его за руку.

- Если бы ничего, ты бы так не бежал. Ну, говори.

- Правда, ничего. Я думал, это знакомый, но обознался.

- Знакомый? Уж не Вольф ли?

- Нет. Я же сказал, я обознался.

Разумеется, мать ему не поверила, а значит, ко всем тем неприятностям, которые отец собирается обсудить с ним, добавилась ещё одна. И виноват он сам.

Михаэль улыбнулся матери, мягко высвободился из её руки и поднялся к себе.

Войдя в комнату, он сразу почувствовал запах палёного. Бросившись к письменному столу, он выдернул ящик, схватился за жестяную банку, но тут же отдёрнул обожжённые пальцы. Ему понадобилась одна секунда, чтобы сориентироваться. Он кинулся к кровати и сдёрнул с неё покрывало и на сей раз не обжёгся, прихватив банку тканью. Зато теперь придётся придумывать, откуда на покрывале подпалины. Банка показалась ему слишком лёгкой, он перевернул её - и увидел вместо дна дырку. Края дыры обгорели лохмотьями, и такая же дыра зияла на дне ящика стола.

Михаэль бросил одеяло и жестянку и в страхе обыскал всю комнату. Он бы не удивился, застав её в огне, но все в ней было по-прежнему, только блуждающий огонёк бесследно исчез.

Михаэль опустил жалюзи, и солнечный свет уступил место полутьме, однако все ещё было недостаточно темно. Михаэль на секунду задумался, потом поднял с пола покрывало, забрался на батарею и завесил им окно. В комнате стало темно.

Вначале Михаэль ничего не видел, но потом глаза привыкли к темноте - и он заметил, что из приоткрытой дверцы его платяного шкафа пробивается бледно-голубое свечение, такое слабое, что он не разглядел бы его, если бы не искал. Он подкрался к шкафу и расслышал слабенький жалобный писк, как будто раненая мышка пыталась говорить человеческим голоском. Михаэль присел на корточки и осторожно открыл дверцу.

Блуждающий огонёк забился в дальний угол и сидел там, обхватив руками колени и уронив на них личико. Он жалобно поскуливал и что-то бормотал. Сердце Михаэля сжалось от жалости к этому крошке. Как он его понимал! Оказаться одному, без помощи, в неведомом мире, таком же чуждом, каким было для Михаэля Подземелье. Блуждающий огонёк поднял личико.

- Не бойся меня, - сказал Михаэль. - Я друг.

Блуждающий огонёк закусил губу, и глядел на него широко раскрытыми от испуга глазами. Михаэль увидел, в каком он плачевном состоянии: окаменелая корка отвалилась с него не вся. Плечи и большая часть изящного тела все ещё были покрыты серой коростой, филигранные крылышки измялись и бессильно повисли, кое-где даже порвались. Эта картина разбила Михаэлю сердце, и он, забыв о собственной безопасности, протянул руку, взял его и бережно отнёс на свою кровать.

Он мог бы чуть-чуть увлажнить его, но даже если та скупая влага, что. оставалась в тряпке, довела блуждающий огонёк до такого каления, что он прожёг жестянку и дерево письменного стола, то что будет, если его действительно намочить?

И вдруг у него возникла одна идея. Он осторожно взял блуждающий огонёк на обе ладони, поднёс его к лицу и осторожно дохнул на него.

Блуждающий огонёк задрожал. Голубое свечение его тела на какой - то момент разгорелось, как свечка от дуновения, и серая корка, облепившая его тело, пошла трещинами. Ободрённый успехом, Михаэль ещё подышал на блуждающий огонёк и добился новых результатов. Даже той влаги, что содержалась в дыхании, было достаточно, чтобы вернуть это существо к жизни. Трещины на серой корке становились все шире, и наконец она совсем отвалилась.

Михаэль осторожно высадил блуждающего огонька с ладоней на подушку, а сам присел рядом с кроватью на корточки, чтобы быть вровень с этим крохой, Ладони у него горели, и он ощущал тепло, исходившее от тела блуждающего огонька. Но он совсем не опасался этого огнеопасного создания, даже наоборот: лицо его расползлось в невольной улыбке и он еле сдержал побуждение погладить малыша, как котёнка или щенка.

- Всё в порядке? - спросил он.

Блуждающий огонёк сделал какое-то движение, которое при желании можно было расценить как кивок, повернулся на бок и начал расправлять свои крылышки.

И только тут Михаэль как следует разглядел его лицо.

- Двицель? - ахнул он. - Это ты, Двицель? Но как ты здесь очутился? Что тебе здесь надо?

Блуждающий огонёк несколько раз встряхнул головой, как сделал бы человек, отгоняя наваждение, потом напряг плечи, отчего крылышки его разом распрямились, и встал.

- Я бы сам хотел это знать, - пропищал он. - Видимо, я был не в своём уме, если добровольно вызвался идти с этим безумцем, И все только ради тогф,что6ы спасти жизнь нескольким остолопам среди вас.

- О чём ты вообще говоришь? - недоумевал Михаэль - Что там у вас, внизу, случилось? Ты пришёл сюда с Хендриком?

- Видимо, да, - буркнул Двицель, надувшись. - Этот парень так долго меня убалтывал, что в конце концов я согласился, скорее всего, только для того, чтобы он наконец отстал от меня. Но лучше бы я не соглашался,

- Прошу тебя, Двицель, продолжай! Это очень важно! Расскажи, зачем вы явились сюда?

Блуждающий огонёк скривил гримасу, уселся на подушке, закинув ногу на ногу, и принялся прыгать на ней, как на батуте. Ему это так понравилось, что он звонко рассмеялся и стал хлопать по подушке обеими ладошками.

- Двицель, ну прошу же тебя! - умолял Михаэль.

Самым худшим в блуждающих огоньках была их легкомысленная игривость. Они не были ни глупы, ни беспамятны, но когда встречали что-нибудь новое, могущее их заинтересовать или порадовать, они забывали обо всем на свете, даже если речь шла об их жизни и смерти.

- Ты должен мне рассказать, что там у вас произошло! Я говорил с Хендриком, но он смог мне сказать совсем немного. Для чего вы пришли сюда?

- Я же говорю, чтобы спасти вас, остолопов, - ответил Двицель, хихикая, сделал кувырок и попытался взлететь, но у него не хватило сил. Он поднялся всего на несколько сантиметров и плюхнулся назад, - Эй! крикнул он, смеясь. - А у вас здесь классно! Какие тут у вас штучки, ничего не скажешь. г е

Михаэль подавил тяжкий вздох:

- Пожалуйста, Двицель! Ну попробуй на секунду сосредоточиться, это важно.

Блуждающий огонёк и вправду посерьёзнел и уставился на Михаэля - но тут же опять принялся смеяться и прыгать на подушке.

- Секунда прошла! А у тебя есть ещё такие игрушки?

Михаэль мысленно сосчитал до трёх, чтоб взять себя в руки, и сказал:

- И не одна. А ещё у нас здесь, наверху, есть нечто такое, чего ты совсем не знаешь.

Двицель перестал прыгать и с ожиданием уставился на Михаэля:

- Что же это?

- Солнце. Ты не поверишь, какое оно чудесное, яркое и тёплое. - Он указав сторону окна. - Стрит только снять покрывало, и ты увидишь его своими глазами. Может быть, ты этого хочешь?

Блуждающий огонёк распахнул глаза и рот:

- Неужто ты сделаешь это?

Михаэль кивнул.

- Что, правда? - остолбенел Двицель.

- Даже не сомневайся, - заверил Михаэль. Разумеется, он не собирался это делать, но как иначе было удержать Двицеля на месте?

И действительно, Двицель перестал дурачиться и даже сделал фокус, который обычно очень тяжело даётся блуждающим огонькам: он в течение нескольких секунд простоял неподвижно и даже ни разу не скорчил рожу.

- Ну, я сам точно не знаю, - начал он, и на сей раз Михаэль ему поверил, - Знаю только, что среди больших остолопов начались волнения. Должно быть, что-то произошло. Что-то плохое. И они принялись бегать, кричать, воевать...

- Воевать?! - - Михаэль не поверил своим ушам.

- Воевать, - подтвердил Двицель и кивнул головой, но, видимо, энергичнее, чём рассчитывал, от этого подушка под ним подмялась, и он опять впал в восторг движения, запрыгал и захихикал, но тут же наткнулся на угрожающий взгляд Михаэля и испуганно втянул голову в плечи. - Да, воевать, - повторил он. - Я не знаю, кто против кого и за что, но шуму и крика было много. И ещё страха. Они все боялись. Мы с братишками тоже, потому что не знали, что стряслось.

Последнее признание удивило Михаэля, он и не знал, что блуждающие огоньки могут чего-то бояться. Они не были ни бессмертными, ни неуязвимыми, как он только что видел своими глазами, но были очень крепкими ребятами, и с ними ничего не случалось. К тому же они всюду появлялись кстати и с готовностью приходили на помощь, поэтому у них практически не было врагов. За исключением разве что...

- Да ты, я вижу, знаешь не больше моего, почему ты здесь, - разочарованно сказал Михаэль.

Двицель застенчиво пожал крохотными - плечиками.

- Твой друг рвался к тебе, - сказал он. - Я не знаю почему, но он, кажется, верил, что ты сможешь ему помочь. И надо было кому-нибудь отправиться с ним, присмотреть за ним.

Михаэль не смог подавить вздох разочарования. Он-то надеялся что-нибудь узнать от Двицеля. И остался с чем был. То, что положение в Подземелье изменилось, он понял ещё вчера вечером из отрывочных слов Хендрика. Но он понимал, что бессмысленно добиваться от блуждающего огонька чего-то большего. Зная Двицель ещё что-нибудь, он рассказал бы. Но эти малыши мало печалились о делах других жителей Подземелья, равно как и тех мало занимали дела блуждающих огоньков. Время от времени одна сторона нуждалась в другой, но это случалось нечасто, а Подземелье было достаточно просторно, всем живущим хватало; там места.

- Стой! Я кое-что вспомнил.

Михаэль повернулся как наэлектризованный:

- Ну?

- Эта штука... - Двицель морщил лоб и делал нетерпеливые жесты. - Ну, такая зелёная штука с такими тоненькими белыми штучками, в которой ты рисовал какие-то. маленькие синие штучки такой узенькой черненькой штучкой...

Михаэль не сразу понял, о чем идёт речь, а потом догадался:

Мой дневник! Так что с ним?

- Он взял его специально для тебя, - взволнованно объяснял Двицель, - Он сказал, если ему не удастся с тобой поговорить, то тебе все напомнят эти штучки внутри, ну, эти маленькие синие штучки, которые ты рисовал той узенькой черненькой штучкой...

- ...на тех тоненьких беленьких штучках. Я понял, понял! - сказал Михаэль. Несмотря на весь ужас ситуации, он с трудом сдержал смех.

Ну конечно же! Как он сам не догадался! Одного взгляда на этот дневник было уже довольно, чтобы запертая дверь его памяти немного приоткрылась. Надо только прочитать, и он вспомнит все, что тогда произошло. И наверное, тогда он узнает смысл того, что случилось вчера и сегодня. Надо как можно скорее вернуть дневник!

Он встал, подошёл к окну и выглянул за краешек покрывала. Картина на другой стороне мало чем изменилась. Там были зеваки и полицейские, но как раз в этот момент в конце улицы показалась жёлтая буксировочная машина. Того таинственного наблюдателя, которого Михаэль пытался догнать, нигде не было видно, но Михаэль знал, что он где-то здесь, затаился, как хищник, и только ждёт момента, чтобы наброситься на добычу. Знать бы, кто были те загадочные незнакомцы в машине, которые следили за ним и которые, без сомнения, были ответственны за вчерашнюю катастрофу. Двицель утверждал, что они с Хендриком явились сюда вдвоём, но ведь это было не так. Неужели Анзон и его люди после ухода Вольфа и Михаэля из Подземелья окончательно взяли там власть? И если да, то зачем они явились сюда? Все это казалось ему лишённым смысла.

Он со вздохом отпустил свой импровизированный занавес и, обернувшись, увидел, что Двицель испуганно забился в угол.

- Что с тобой? - бросился к нему Михаэль.

- Свет. Не впускай его.

- Не бойся, - улыбнулся Михаэль и вдруг почувствовал, что совершается что-то ужасное. Но не знал что. Не говоря уже о том, что он был бессилен что-либо предпринять.

- Он... всё ещё здесь? - спросил Двицель.

- Кто?

- Свет. Мне от него больно.

- Не бойся, - повторил Михаэль. - Он бывает не всегда, и я присмотрю за тобой.

Но это тоже легко было сказать. Как он мог держать свою комнату в темноте, не придумав подходящего объяснения для родителей? А при теперешнем настроении отца трудно представить, чтобы он принял это объяснение, каким бы искусным оно ни было. В первую очередь следовало подумать о безопасности Двицеля, чтобы его не обнаружили и не убили.

При этой мысли, как по волшебному слову, в дверь постучали. Михаэль вздрогнул. Что делать? Он отозвался только на второй, более нетерпеливый стук, и сделал первое, что пришло ему на - ум: схватил блуждающего огонька и сунул его себе за пазуху. В первый момент было ужасно больно, как будто под рубашку попала раскалённая сковородка. Но потом Двицель, видимо, почувствовал, что причиняет боль, и уменьшил свой накал до минимума. Это было все ещё горячо, но уже терпимо. Михаэль быстро застегнул рубашку, сдвинул блуждающего огонька с обожжённого места на животе и почувствовал, как этот малыш прополз под рубашкой, словно мышка, и устроился где - то

И как раз вовремя, потому кто в этот момент на ручку двери нажали, и она распахнулась. На дороге, стоял отец. А Михаэдь и не заметил, что он вернулся.

Нащупав выключатель, отец включил свет и с недоумением огляделся.

Что здесь происходит? - рассердился он. - Ты совсем свихнулся? - Не дожидаясь ответа, он шагнул к окну, сорвал покрывало и, не глядя, швырнул его на кровать. - Что все это значит?

Михаэль пробормотал непонятно что и якобы виновато потупился. При этом он помнил, что Двицель вовсе не собирался сидеть у него под рубашкой спокойно, а все время возился. Не хватало только, чтобы отец увидел это!

- Ты... ты уже вернулся? - наконец вымолвил он.

- Конечно нет, - съязвил отец. - Ты разговариваешь с моим призраком.

Он нетерпеливым жестом остановил попытку Михаэля что-то сказать.

- Оставим это. Уберёшь потом. Мы с матерью должны поговорить с тобой.

В голосе его появилась строгость, вызывающая тревогу. Несмотря на размолвки, иногда случавшиеся между ними, они хорошо понимали друг друга, поэтому сегодняшняя нервозность и раздражительность отца пугали Михаэля. Особенно ему стало страшно от той торжественной серьёзности, с какой отец произнёс: «Мы должны поговорить с тобой». Он сразу понял, что речь пойдёт не только о продолжении прерванной дискуссии. На какой - то момент он почти забыл об остальных своих тревогах. Но, слава Богу, не настолько, чтобы повернуться к отцу спиной.

Отец повторил приглашающий жест, немного подождал, пожал плечами и прошёл вперёд. Когда он выходил из комнаты, взгляд его скользнул по выдвинутому ящику письменного стола, и Михаэль мог бы поручиться, что отец заметил обугленную дыру. Но, видимо; то, что их ожидало внизу, было настолько важно, что он не проронил ни слова.

Михаэль спускался по лестнице в двух шагах позади отца. Двицель беспокойно ёрзал у него под рубашкой, а обожжённое место на животе так болело, что выступали слезы. Он знал, что в таких условиях не сможет говорить с родителями. А Двицель становился беспокойнее с каждой секундой. Видимо, солнечный свет пробивался сквозь ткань рубашки, и это причиняло ему такую же боль, как Михаэлю - обжигающее прикосновение блуждающего огонька.

Вместо того чтобы пройти с отцом на кухню, Михаэль шагнул влево, в туалет для гостей, единственное помещение в доме, где не было окна.

- Я сейчас, - сказал он и заперся, не дав отцу времени даже оглянуться. Он выдернул рубашку из-под брюк, и Двицель выскользнул, плюхнувшись на кафельный пол, немного полежал, Оглушённый, и взлетел. Михаэль едва успел поймать его обеими руками, пока он не уселся в раковину. Фаянс был мокрый, и соприкосновение с ним Двицеля могло привести к непоправимым последствиям.

- Послушай, - быстро прошептал Михаэль - Я не могу взять тебя с собой. Тебе придётся побыть здесь. Но тебя никто не должен видеть, понял?

Двицель кивнул, приподнялся на ладони Михаэля на цыпочки и вдруг начал хихикать, увидев в зеркале над раковиной своё отражение. Он корчил рожи, надувал щеки и показывал себе язык.

- Двицель, слышишь? Это важно! Жизненно важно! Если тебя увидят, они тебя вынесут на свет. Ведь никто не знает, как это для тебя опасно!

Кажется, на Двицеля подействовало. Он перестал гримасничать и растерянно посмотрел на Михаэля:

- Неужели они сделают это? Они такие?

- Они не такие, просто они ничего о тебе не знают. Ведь ничего похожего… здесь нет.

- Но я не хочу оставаться здесь один, - надулся Двицель.

- Придётся. Недолго, это я тебе обещаю. Я что-нибудь придумаю, - Михаэль в отчаянии огляделся в тесном туалете, до самого потолка выложенном плиткой. Как ни мал Двицель, но здесь ему негде было спрятаться. Не будь у блуждающего огонька такого отношения к воде, можно было бы скрыть его в сливном бачке над унитазом, но это было равносильно тому, что залить дом бензином и поджечь. Наконец взгляд Михаэля остановился на вентиляционной решётке наверху. Он решительно опустил крышку унитаза, взобрался на неё и с усилием выдернул пластмассовую решётку из гнёзда. За ней открылось прямоугольное отверстие, заросшее пылью и паутиной.

- Подождёшь здесь, - приказал Михаэль. - только не двигайся с места.

Двицель послушно вспрыгнул в вентиляционный колодец, с отвращением огляделся и помотал головой.

- Мне здесь не нравится. Здесь грязно.

- Да, зато темно, - ответил Михаэль - И никаких возражений. Останешься здесь, пока я тебя не заберу, что бы ни случилось.

Блуждающий огонёк вызывающе упёр кулачки в бока, поглядел на Михаэля вниз, а потом запрокинул голову и посмотрел вверх:

- А куда ведёт этот колодец?

- Наружу. На воздух. На свет.

- О! - сказал Двицель и побледнел,

- Вот тебе и «о»! Если ты мне не веришь, можешь убедиться сам. - И он вставил решётку назад в гнездо, слез с унитаза и вышел,

Отец ждал в коридоре и подозрительно покосился на него:

- Ты уже разговариваешь сам с собой?

Михаэль горестно пожал плечами и одеть нашёл спасение - в смущённой улыбке. Видимо, он говорил не так уж тихо.

Они прошли в гостиную, и там Михаэля ждало следующее испытание: родители были не одни. На диване сидели, мрачно поглядывая, два господина средних лет, а третий стоял у окна, с интересом наблюдая, как буксирный автомобиль грузит обгорелые останки машины.

У одного из тех, что сидели на диване, были грязные руки, а у второго грязная полоса на плаще. Видимо, это были криминалисты, которые обследовали пожарище.

- Хэлло, - сказал Михаэль, что должно было выражать самое радостное приветствие, какое он только смог из себя выжать в настоящий момент, но оно вызвало лишь недоуменные взгляды посетителей и отца. Никто не проронил ни слова, отец указал Михаэлю место за столом, сел сам, а третий господин отошёл от окна и присел на диван.

- Оба эти господина, - сказал отец, - из полиции, как ты уже, наверное, догадался.

Михаэль кивнул и вопросительно взглянул на третьего, более молодого: Тот ответил ему улыбкой, но не сделал никакой попытки представиться, отец тоже не счёл это необходимым. Но выглядел он не как полицейский - - хотя Михаэль не смог бы точно сказать, как, собственно, должен выглядеть полицейский.

- Речь пойдёт о Вольфе, - начал отец, переглянувшись с криминалистами: - И об этом мальчике.

- О Хендрике?

- Да, - кивнул отец. - К сожалению, он всё ещё не в состоянии рассказать о себе сам. Но оба эти господина очень им заинтересовались, и я думаю, ты сможешь им помочь.

- Вряд ли. Я знаю только его имя.

- У меня другие сведения - - вмешался один из полицейских. - Попробую подсказать тебе. Нам известно, что он очень долгое время провёл в темнице, вполне возможно, что годы. Он очень давно не видел солнечного света, а кроме того, предельно истощён. Я предполагаю, что это та же темница, в которой и ты был тогда.

- Нет, - возразил Михаэль слишком поспешно, чтобы это прозвучало правдоподобно, - то есть... с чего вы взяли?

- Ну, это лежит на поверхности, - полицейский наклонился вперёд и положил ладони на стол, словно собираясь считать с них ответы на все вопросы. - Тогда в вашу легенду все поверили - ну, насчёт канализации, по которой вы якобы проплутали неделю, пока вас не нашли. Или, скажем, почти все. Но теперь дело выглядит иначе. И я хочу тебе его облегчить. Я просто расскажу, как я его вижу, и, если я прав, тебе достаточно кивнуть. - Он вопросительно посмотрел на Михаэля и, не получив никакого ответа, продолжил: - Мы подозреваем, что господин Вольф годами, держал там мальчиков. Я не имею ни малейшего предположения почему, но многое говорит за это. И я думаю, тебе была уготована та же участь. Каким-то образом тебе удалось провести его, но и ему удалось каким-то образом принудить тебя к молчанию.

- Нет, - сказал Михаэль, и полицейский улыбнулся так довольно, будто Михаэль сказал «да», и продолжал развивать свою ложную, но очень убедительную теорию:

- Представь себе, я тебя очень понимаю. Сегодня просто беда со всеми этими видео, детективными фильмами и романами, которые приучили люден видеть в полицейских чуть не своих естественных врагов. Хотя всё как раз наоборот. Мы хотим тебе помочь. И поможем, при твоей поддержке или без неё. То, чем тебе угрожает Вольф, он не сможет осуществить, если ты доверишься нам или хотя бы своим родителям.

Михаэль испуганно взглянул в лицо отца и увидел выражение сердитого непонимания. Видимо, он не говорил ничего такого, на что попытался намекнуть, полицейский.

- Я не знаю, к чему вы клоните, - сказал Михаэль, - но тогда действительно произошло только то, что я уже рассказывал год назад.

Лицо полицейского помрачнело, и Михаэль понял, что тот взорвался бы, если бы сидел не на диване в их гостиной, а за столом в своём кабинете. Но он овладел собой и колко сказал:

- Конечно. Вы провалились в неизвестную часть катакомб и целую неделю блуждали там, пока вас не нашли, так?

- Именно так, - сказал Михаэль.

- И год спустя мы находим мальчика, который годами содержался в нечеловеческих условиях, и тебе, оказывается, известно не только его имя... - злорадно говорил полицейский.

- Имя он сказал вчера, - вставил Михаэль, но полицейский продолжал, не обращая внимания:

- ...но ты бежишь ночью из дома, чтобы проникнуть к нему в больницу, а когда его там не оказывается, ты лучше нас всех знаешь, где его искать. За каких же дураков ты; нас держишь, а, парень?

На сей раз Михаэлю не пришлось придумывать отговорку, потому что вмешался отец:

- Прошу вас, господин комиссар, умерьтесь. Моя жена и я того же мнения, что и вы, но я не думаю, что в таком тоне мы чего-нибудь добьёмся.

Михаэль бросил на отца благодарный взгляд, но не получил ответа и не знал, защищает ли его отец или просто не может допустить такой тон в своём доме.

Полицейский действительно сменил тактику и, закурив с разрешения отца сигарету без фильтра, почти плаксиво произнёс:

- Ах, наша работа была бы много легче, если бы каждый не стремился чинить нам препятствия. - Он взглянул на Михаэля сквозь облако сизого дыма и неожиданно добавил: - И сгоревшая машина тоже не была случайностью.

- Почему? - осторожно спросил он.

- Ты, на мой взгляд, проявил излишек любопытства. Мне рассказывали, что тебя оттаскивали от пожарища силой. Ты знал того, кто сидел в той машине?

- С чего вы взяли?

Полицейский пожал плечами и стряхнул пепел на стол в сантиметре от пепельницы. Отец поморщился, но промолчал.

- Об этом лучше знать вашим людям, - пожал плечами Михаэль.

- Наши люди? Какие люди?

- Которые сидели в другой машине и наблюдали за нашим домом, - Заметив удивление на лицах обоих полицейских, он победно добавил: - Я их заметил,

- Тогда ты заметил больше нас, - сказал полицейский. - Я никого не посылал. Да и зачем мне было посылать людей?

- Но если...

- Минуточку, - вмешался второй полицейский, молчавший до сих пор; - Ты сказал, в машине сидели люди и вели наблюдение за домом?

Лучше бы Михаэль прикусил язык. Каждое произнёс сенное им слово только ещё больше запутывало его в противоречиях. Лучше бы он вообще замолчал, но было уже поздно.

- Да, - признался он. - Машина стояла неподалёку от той, что потом сгорела. Я думал, там сидят два агента.

- Не было никаких агентов, - повторил первый полицейский.

- Но почему ты так решил? Если ты думай, что за домом ведётся наблюдение, значит, у тебя были какие - то причины предполагать это. Ты же знаешь, мы не выставляем посты просто от скуки, а?

Полицейские ещё целый час попеременно забрасывали Михаэля вопросами, и он более или менее удачно на них отвечал - чаще менее. Вопросам, казалось, не будет конца. Полицейские не знали ни устали, ни жалости. У Михаэля же через полчаса настолько все перепуталось в голове, что он не помнил, что говорил пять минут назад, и, если вопрос повторялся, он мог дать на него диаметрально противоположный ответ. И как знать, может, он бы сломался и рассказал всю правду - хотя и это уже не помогло бы ему.

Слава Богу, отец остановил допрос, решительно поднявшись из-за стола:

- Я думаю, господа, на сегодня хватит; Вы же видите, нервы у Михаэля на пределе. К тому же ночью он мало спал, как и я, честно говоря. Я предлагаю продолжить разговор в другой раз. Вы можете прийти к нам дня через два - три, либо мы зайдём к вам в участок.

Полицейские и сами видели, что возражать бессмысленно, и, холодно простившись, удалились. Третий мужчина, не проронивший за все время ни слова, тоже встал. Двое полицейских так забросали Михаэля вопросами, что он совеем забыл про третьего, но теперь, оглядываясь назад, вспомнил, что этот человек внимательно наблюдал за ним и время от времени многозначительно переглядывался с отцом, что было очень странно.

Но он не стал об этом задумываться, радуясь, что все позади. Правда, лишь на время. Ему не удалось сыграть убедительно. По крайней мере, отец после утреннего разговора и после эпизода возле дома Вольфа не мог не заметить, что Михаэль врал или что-то умалчивал. Михаэль удивлялся, как отец ещё во время допроса не указал ему на эти противоречия, но отнёс это за счёт того, что отцу были несимпатичны полицейские. Сейчас ему хотелось поскорее встать и пойти взглянуть на Двицеля, как он там взаперти.

Отец вернулся из прихожей, проводив гостя, остановился в дверях гостиной и внимательно посмотрел на Михаэля. Но, к счастью, не продолжил допрос, а только улыбнулся и устало провёл рукой по подбородку:

- Я думаю, мы все заслужили небольшую передышку. Мы с мамой решили, не пойти ли нам сегодня всем вместе куда-нибудь поужинать, хочешь?

В любой другой ситуации Михаэль обрадовался бы такому предложению: родители редко брали его с собой. Но сегодня это предложение вызвало у него только подозрения. Он кивнул, но без воодушевления.

- Что, не хочешь? - удивился отец.

- Хочу, но... я так устал. Голова болит.

- У меня тоже, - вздохнул отец.

Михаэль встал. Может быть; теперь надо было попросить у отца дневник, но не хватило мужества, скорее всего, из страха, что это настроит отца на продолжение разговора. И Михаэль устало улыбнулся, прошёл мимо отца и направился к туалету.

Но отец окликнул его:

- Да, а у нас в гараже знаешь что случилось?

- Нет. А что?

Отец пожал плечами и скривился:

- Почему-то трещина в полу. Я только что обнаружил, когда хотел поставить машину. Как будто кто-то долбил многотонным молотом. - На лбу отца пролегла озабоченная складка. - Надо будет завтра сказать Гейнису из строительной компании.

Михаэль кивнул, радуясь, что недовольство отца хоть ненадолго отвлеклось на какого-то Гейниса из строительной компании, и юркнул в туалет. Тщательно запершись, он взобрался на край унитазу и вынул из гнёзда пластмассовую решётку.

Вентиляционный ход был тесный, пропылённый и затянутей паутиной, но - пустой. Михаэль целую минуту с ужасом пялился на эту пустую дыру.

Двицель исчез.

Глава шестая ПОДЗЕМЬЕ

Сколько же времени они шли по этим бесконечным ходам и штольням лабиринта - час, два или десять? Представление о времени совсем покинуло Михаэля с тех пор, как они углубились в плоть земли. Один из чёрных гигантов перекинул Вольфа через плечо, словно куль с мукой, поскольку тот не мог идти из-за своей потянутой ступни. А скоро и Михаэля окончательно оставили силы, и большую часть пути его нёс на себе другой гигант. В первый момент Михаэль сопротивлялся, но эта возня против трехметрового гиганта выглядела смешно. Михаэли удивило, с какой осторожностью держал его этот монстр, а когда первый страх прошёл и Михаэль понял, что лапы чудовища не собираются перемалывать его, он даже расслабился, радуясь, что больше не надо своими ногами тащиться по этому мрачному лабиринту.

И потом он не в состоянии был припомнить, как они шли. Окружающее постоянно менялось, даже когда они стояли. Иногда ему казалось, что они двигаются через разные миры не только в пространстве, но и во времени. Эта титаны проносили их то по природным, словно бы выеденным в скальной породе, шахтам, похожим на ходы гигантских червей, то спускались по бесконечным лестницам, то опять шли по полукруглым туннелям с причудливой кирпичной облицовкой или кладкой из глыб, которые и крану были бы не под силу. Лишь одно оставалось неизменным: они все время двигались вниз,

Два - три раза они натыкались на небольшие группы других людей в таких же чёрных шкурах и череповидных шлемах, один раз встретили мужчину в грубых хлопчатобумажных штанах и белой холщовой рубахе, что казалось здесь совсем неуместным, а раз миновали проём, за которым Михаэль заметил целую дюжину тех зеленокожих чудищ без зрачков, одно из которых они с Вольфом видели в чумной могиле. Он не понял, чем они заняты, да и не хотел этого знать. Незадолго до окончания пути они пересекли реку бурный поток в каменном русле. По краям прибивалась белая пена, а воздух был насыщен водяной пылью. За потоком туннель продолжался совсем недолго и закончился могучей железной дверью, каждая створка шторой могла весить по сотне тонн. Несмотря на усталость и страх, Михаэль выпрямился в руках великана и растерянно уставился на эту дверь. В том, что она железная, не было сомнений, потому что в некоторых местах виднелись пятна ржавчины, но как можно было изготовить створки десятиметровой высоты и ширины? Когда створки медленно разошлись, Михаэль увидел, что толщина их не меньше метра. Раскрывались они бесшумно, причём никто из сопровождающих к ним не прикоснулся и ничего не сказал.

За воротами начинался совершенно другой мир. Свет больше не был серым, а стал ярким, словно солнечный, только с красноватым оттенком, и внутри было гораздо теплее, чем снаружи. Туннель расширялся, переходя в просторную пещеру. До слуха Михаэля донеслись голоса и другие разнообразные звуки, и вдруг он увидел множество людей, вооружённых острыми пиками, но без шлемов. Они охраняли ворота изнутри. Некоторые прохаживались до конца туннеля, некоторые стояли и болтали, кто-то сидел за столиком, играя в карты или что-то жуя. Неподалёку Михаэль заметил огонь кузнечного горна: два кузнеца ковали на наковальне раскалённое докрасна железо, по очереди ударяя по нему молотами, а третий в такт ударам переворачивал кусок громадными щипцами. Над другим огнём висел на треноге огромный котёл, и в нем что-то варилось, а рядом стоял человек, помешивая варево длинной деревянной ложкой. И ещё можно было заметить множество движений и действий, но Михаэль был перегружен впечатлениями и уже ничего не воспринимал. От всех предположений и гипотез по поводу этих шлемоносцев Михаэлю пришлось отказаться. Это явно была не банда сумасшедших и не гнездо разбойников, прячущихся в заброшенных катакомбах.

Ворота закрылись за ними так же бесшумно, а стражники отвлеклись от своих занятий и пялились на Вольфа и Михаэля, взволнованно показывая в их сторону пальцами, пытались преградить им путь и даже дотронуться до них, но человек в шлеме грубо отгонял их. Маленькая мерзкая собачонка с лаем бросалась им под ноги, пока не получила пинка и, скуля, не отбежала в сторонку

Но если тридцатиметровый туннель с кузницей, походной кухней и всем прочим можно было назвать фантастикой, то для того, что Михаэль увидел дальше, следовало подыскать новое обозначение.

И оно нашлось. Это было слово «город». Ибо в громадной пещере располагался именно город. Ну, по крайней мере деревня с десятками домов, хижин, улиц, сараев, ворот, оград, маленькой церковкой и даже с тем, что можно было бы назвать средневековой крепостью. По улицам двигались сотни людей, там были мужчины, женщины, играющие дети, а также собаки и кошки. Малорослые лошадки или мулы тянули деревянные телеги. Одежда людей, хоть и приглушённых тонов; казалась яркой на фоне монотонной серости города, построенного все из тех же пещерных камней. Из туннеля вниз, в город, вела лестница, вырубленная в сером камне, и с её высоты метров в тридцать или сорок город казался игрушечным и был виден весь как на ладони.

Михаэль увидел, что это не единственный доступ в громадную пещеру. На другой стороне города виднелось ещё два или три выхода, которые вели, видимо, в другие подземные миры. Из одного выхода пробивался зелёный свет.

Прибытие их не осталось незамеченным. Внизу к подножию лестницы стали сбегаться люди. Слух о пришельцах разнёсся молниеносно. Некоторые жители начали подниматься по лестнице навстречу идущим, но им пришлось разделить участь стражников в туннеле. Человек в череповидном шлеме (позднее Михаэль узнал, что его имя Анзон) грубо отгонял их, то и дело прибегая к помощи пинков и кулака, если слова не действовали.

Тем не менее они продвигались вперёд все медленнее, потому что, несмотря на весь трепет перед кулаками Анзона и его спутников, толпа густела, и поневоле начиналась давка. Если бы не чёрные гиганты, которые ломились сквозь толпу, как ледоколы сквозь шугу, скоро они уже не смогли бы продвигаться вперёд.

Михаэль смотрел на сбежавшихся людей с такой же растерянностью, как и они на него. Здесь, кажется, не было - чудовищ, как в катакомбах снаружи, но и человеческое население было достаточно удивительным. Это были вполне нормальные люди - и всё же...

На мужчинах были грубые штаны и куртки из льна или хлопка, рубашки (по большей части белые, хоть и грязные), тяжёлые башмаки и верёвки в качестве поясов. Все это была какая-то старинная одежда, и весь город выглядел так, будто попал сюда из средневековья. Почти все мужчины носили бороды и волосы до плеч, не особенно аккуратно подстриженные, у многих были плохие зубы, а то и вовсе не было. На многих лицах виднелись следы болезни и лишений.

Но больше всего Михаэля испугало то, что он видел в глазах. людей, будь то мужчины, женщины или дети. Он ожидал встретить удивление и любопытство, а видел лить страх и ненависть. Руки, которые отовсюду тянулись к ним, готовы были растерзать их на куски. И растерзали бы, если бы не вооружённое сопровождение и не чёрные гиганты. Но и в них не чувствовалось уверенности, что они смогут сдержать ярость и натиск толпы.

Они пересекли город и подошли к тому, что Михаэль вначале принял за средневековую крепость. Теперь он увидел, что это была не вполне крепость. Две неуклюжие квадратные башни с плоскими шиферными крышами и множеством узких бойниц, похожих на сощуренные глаза, были соединены массивной стеной с железными воротами, но вместо зданий, которые должны были выситься позади, там поднималась голая стена пещеры. Крепость располагалась в самом конце подземной каверны и, может быть, была не более чем воротами в следующие части скрытого мира.

Прибытие их не осталось незамеченным. Железные ворота крепости распахнулись, и навстречу им высыпал целый отряд вооружённых воинов в чёрных шкурах. По короткому приказу предводителя они образовали кольцо, чтобы сдержать натиск толпы, и последний участок пути новоприбывшие проделали беспрепятственно.

Но Михаэль отнюдь не почувствовал облегчения. Вокруг них царила настолько ощутимая атмосфера враждебности и страха, что он всем существом воспротивился вхождению внутрь крепости. Он попытался вырваться из хватки чёрного великана, но тот снова поймал его, наградив насмешливым взглядом. Однако Михаэль почувствовал, что охрана тоже не в себе. Воины нервно поглядывали по сторонам и прекратили всякие разговоры.

С колотящимся сердцем он осмотрелся в просторном мрачном дворе, где они очутились. Железные ворота, такие же массивные, как те, что привели их в город, были, однако, испещрены неведомыми значками. Да и сам двор, это Михаэль сразу увидел, был построен совсем не этими людьми. Начиная с его формы. Он не был ни круглым, ни прямоугольным, но и не вполне асимметричным, а подчинялся какой-то неизвестной геометрии. В стенах этого циклопического двора было множество дверей, охраняемых все теми же знакомыми статуями чертей на цоколях из чёрного камня. Непонятные значки повторялись и на стенах, а кое-где, кажется, были вырезаны изображения. Но когда он пытался всмотреться в них, смысл изображённого ускользал.

Они направились к одной из дверей, за ней оказалась лестница, винтообразно уходящая в глубину. Это была самая безумная лестница, какую Михаэлю когда - либо приходилось видеть. Все ступени различались по высоте и по углу наклона, и спуск по этой лестнице превращался то в прыжки, то в карабканье, и даже чёрным великанам стоил усилий.

Лестница была очень длинной и закончилась низеньким узким ходом. Великану, нёсшему Михаэля, пришлось так согнуться, что он до удушья сдавил ему грудь. Плечи великана то и дело застревали в проходе, и Михаэль боялся, что тот невзначай и его размажет по стенке.

Наконец они добрались до цели - крохотной голой каморки. Михаэля скинули на пол, там же очутился и Вольф. Михаэль не успел оглянуться, как колоссы вышли из камеры, ржавая дверь закрылась и снаружи проскрежетал засов.

Кроме двух массивных железных колец в стене, в каморке ничего не было, даже охапки соломы, и сидеть приходилось на голом полу.

Вольф со стоном пошевелился, сел и, помогая обеими руками, попытался поудобнее уместить свою больную ногу. Лицо его быт пепельно-серым, он весь дрожал.

- Ну что, - спросил Михаэль, чтобы хоть как-то выразить сочувствие, - очнулись?

Вольф сердито вспыхнул:

- Ты специально подыскиваешь вопросы поглупее?

Принимая во внимание его больную ступню, Михаэль проглотил злой ответ, уже вертевшийся на языке, и Вольф тоже взял себя в руки:

- Извини, Я...

- Ничего, мы оба, - ответил Михаэль с кроткой улыбкой и кивнул на их темницу; - Где мы?

Писатель устало пожал плечами:

- Я знаю столько же, сколько и ты. - И растерянно добавил, противореча сам себе: - Боже правый, значит, это всё правда!

- Что - всё

- Все, - повторил Вольф. - Я... конечно, я не верил в эти сказки. Да и кто в них верил. Ну, в эти легендах, знаешь?

- Нет, не знаю, - ответил Михаэль.

Вольф нервно облизал сухие губы и несколько секунд упорно смотрел на дверь, как будто она могла раскрыться от долгого взгляда.

- Я говорил тебе вчера - ведь это было вчера? - что я наткнулся на кое-какие слухи про эти катакомбы. Но то, были действительно только намёки, понимаешь? Несколько фраз в древней - книге, которую я раскопал на аукционе. Там было написано, что катакомбы под городом лишь небольшая часть разветвлённой системы пещер и туннелей и что здесь, внизу, живут люди. Забытый народ.

- Они сами так себя назвали? - спросил Михаэль.

- Так их называл автор книги. Но, как я уже сказал, всерьёз я в это не поверил. Но я подумал, что это мажет быть интересный материал, и пришёл в катакомбы, чтобы только посмотреть. Поверь мне.

Но Михаэль не склонён был ему верить. Даже после этого признания Вольф не стал ему симпатичнее.

- Что ещё было в той книге? - спросил он.

- Больше ничего. Глупости всякие.

- Я понимаю, - холодно сказал Михаэль. - Такие же глупости, как россказни про подземные пещеры и живущий в них народ, так?

- Нет, - уверял Вольф. - Всё остальное действительно из области сказок. Ведь и упоминания о катакомбах и забытом народе тоже был в этой книге весьма завуалированы. Мне понадобились месяцы, чтобы выделить эти упоминания из нагромождения чепухи и суеверий.

- Кто же эти люди, а главное, кто же тут остальные? - спросил Михаэль.

Но Вольф будто не слышал его.

- Это действительно фантастика, - бормотал он. - Целый город под землёй, сотни, если не тысячи, людей.

Сколько же они здесь живут? Как они здесь оказались и что здесь делают?

- У них бы и спросили, - насмешливо сказал Михаэль. Внезапно разыгравшийся научный интерес Вольфа разозлил его.

Но Вольф не обратил внимания на колкость.

- Должно быть, они сотни лет не сталкивались с нашей цивилизацией, - взволнованно продолжал он. - А может, и больше. Ты видел их город? И их одежду?

- Нет, - язвительно ответил Михаэль. - Я в это время вздремнул. Я пропустил что-нибудь интересное?

На сей раз Вольф даже выжал из себя улыбку.

- Похоже на средневековье, - сказал он. - Десятый - двенадцатый век, не позднее. Понимаешь, что это значит? Что эти люди живут здесь не меньше восьмисот лет! В это невозможно поверить. Это самая крупная научная сенсация после открытия Америки!

- Да. При условии, что мы получим возможность кому-нибудь о ней рассказать.

Вольф взглянул на него с испугом, но тут же отверг опасность:

- Чепуха! Они нам ничего не сделают!

- У меня тоже такое чувство, - насмешливо сказал Михаэль. - Всем известно, что дикие народы отличаются особенным гостеприимством.

- Да они испугались нас - не меньше, чем мы их. - сказал Вольф - Вот увидишь всё образуется. Я уверен, сейчас они как раз советуются, что им делать.

- Да. - Михаэль энергично кивнул. - Повесить нас, четвертовать или просто уморить голодом.

По лицу Вольфа пробежала тень, но тут же исчезла.

- Ты очень пессимистичен для своего возраста. Они нам ничего не сделают, я уверен. Мы для них представляем слишком большую ценность.

- Ценность?

- Ценность! - подтвердил Вольф. - Подумай сам, кто мы для этих людей? То же самое, что для нас инопланетяне. Наверняка им захочется нас о многом расспросить.

- Почему вы думаете, что они ничего о нас не знают? - спокойно спросил Михаэль. - Только потому, что мы не знаем о них? А может, они хотят, чтобы их оставили в покое? Может, именно поэтому мы о них ничего до сих пор не слышали, что они никогда не выпускали очевидцев?

- Почти ничего не слышали, - поправил его Вольф. - Кто-то всё же здесь побывал и вернулся, иначе не было бы той книги, которую я читал.

Эта дискуссия вяло продолжалась до тех пор, пока оба не устали и не замолчали каждый в своём углу. Михаэль готов был признать свой отчаянный пессимизм, тогда как Вольф, напротив, рисовал ситуацию в избыточно, розовых тонах, Однако они сидели в тюремной камере, а не в уютной квартире у гостеприимных хозяев. И Михаэль ещё не забыл, как здешние воины и великаны гнались за теми двумя беглецами. Что-то подсказывало ему, что здешние жители совсем не так обрадованы их появлению, как пытается убедить себя Вольф. И ненависть в глазах людей на площади отнюдь - не примерещилась ему.

Но, несмотря на страх, усталость давала о себе знать, и вскоре сонливость разлилась по всем конечностям Михаэля, и он не стал противиться ей.

Проснулся он от скрипа дверей. Затылок его, спина и ноги разламывались от боли из-за сна на голом полу. Мысли двигались вяло, и в первый момент он ничего не соображал. Раскрытая дверь виделась размытым серым прямоугольником, в проёме возникла такая же размытая фигурка. Но то был не чёрный великан, пришедший за пленниками, и не воин в чёрной шкуре. Михаэль проморгался и увидел девочку лет двенадцати - тринадцати, со впалыми щеками, бледную, как большинство здешних жителей, но очень миловидную. Волосы её ниспадали на плечи, а простое платье из серого холста оставляло открытыми только её босые ступни. В руках она держала деревянный поднос с кувшином, двумя деревянными плошками и краюхой хлеба. Пока она ставила поднос на пол между Михаэлем и Вольфом, окидывая их робким, но любопытным взглядом, Михаэль покосился в сторону открытой двери, прикидывая, не использовать ли эту возможность для побега, но потом одумался, вспомнив, что придётся ещё как-то преодолевать не только железные ворота крепости, но и тяжёлые городские ворота, охраняемые множеством стражников.

Девочка выпрямилась и повернулась, чтобы уйти, но замешкалась, и Михаэль успел улыбнуться ей со всем возможным дружелюбием.

- Привет, - сказал он.

Девочка ответила быстрой улыбкой, но в глазах тут же появился испуг. Секунду они смотрели друг на друга, потом она направилась к двери, но Михаэль окликнул её:

- Постой, я хочу с тобой поговорить.

Девочка остановилась и повернула только голову:

- Это запрещено. Нельзя говорить с арестантами.

- А мы арестанты? - спросил Михаэль.

Девочка кивнула.

- Но почему? Ведь мы ничего не сделали.

- Этого я не знаю, - ответила она, беспокойно взглянула на дверь, потом на Михаэля и пошла прочь.

- Скажи хоть, как тебя зовут.

Девочка растерянно повела рукой:

- Лиза. Я дочь железной женщины. Мне нельзя с вами разговаривать.

И она выскользнула из камеры. Дверь с глухим стуком закрылась.

- Железной женщины? - растерянно повторил Михаэль и услышал тихий смех Вольфа. Писатель уже подполз к подносу и налил в плошки воды.

- Это подтверждает мою теорию, - сказал Вольф. - Железными женщинами в средние века называл жён тюремщиков. В их задачу входило кормить заключённых.

Михаэль тоже подобрался к подносу. И хотя хлеб был такой чёрствый, что не разломить, оба с аппетитом принялись за еду. Михаэлю не хотелось продолжать спор, но Вольфа было уже не удержать.

- Я тут думал, пока ты спал, - почти радостно говорил он, жуя. - Кажется, я знаю, кто такие эти люди.

- Да? - удивился Михаэль, поневоле заинтересовавшись.

- Помнишь, я тебе рассказывал про чумную могилу, и что в неё сбрасывали не только мёртвых, но и больных, а ещё бунтовщиков. Есть, по крайней мере одно достоверное свидетельство, по которому во время осады города, когда с едой было очень туго, сюда сбросили целый табор цыган.

- И вы думаете, это их потомки? - с содроганием спросил Михаэль.

- Вполне возможно. Кто-то сумел выжить, кто-то вообще не был инфицирован. Если мы нашли сюда дорогу, почему бы им было не найти? И если уже тогда здесь был этот город или, по крайней мере, эта пещера… - Он опять пожал плечами. - Были времена, когда это местечко могло показаться раем по сравнению с другими. Но это, конечно; только гипотеза.

«К тому же грозная, - подумал Михаэль. - Если все эти люди - потомки тех, кого сбросили сюда насильственно, то у них должна быть не особенно добрая память по тем, кто остался наверху. Правда, с тех пор минуло восемьсот лет. И даже если о тех временах сохранились упоминания, то разве что в виде легенд и сказок».

- А остальные существа? - спросил Михаэль! - Эти великаны и блуждающие огоньки?

Вольф беспомощно пожал плечами:

- Не знаю. Может быть, когда-то и они были людьми. Тысяча лет - срок большой, и кто знает, как на человека повлияли эти пещеры. А может, они от века жили здесь, а люди только присоединились к ним.

Они покончили со своим обедом, и Михаэль как раз запивал водой последний кусок хлеба, когда дверь снова открылась. Но это была не Лиза, вернувшаяся за подносом, а черноволосый человек, который взял их в плен. Двое стражников остановились за ним в дверях, но посматривали на арестантов с опаской, демонстративно взявшись за рукояти своих мечей. «Ещё бы, - насмешливо подумал Михаэль, - старый человек с вывихнутой ногой и полудохлый от голода мальчишка как раз те противники, с которых лучше не спускать глаз».

- За мной! отрывисто скомандовал вошедший.

Михаэль Послушно поднялся. Краем глаза он видел, - как Вольф хотел что-то сказать, но осёкся, наткнувшись на взгляд черноволосого.

Они вышли из камеры и тут же были взяты под конвой. Вольф получил пинка, хотя и без того едва держался на ногах. После этого он старался двигаться быстрее, но это привело только к тому, что он стал спотыкаться и несколько раз чуть не упал, но Михаэль успевал подхватить его.

Путь наверх показался им гораздо длиннее, чем спуск, и вскоре они убедились, что это не иллюзия: они выходили по другой лестнице, которая вела внутрь одной из двух крепостных башен и затем в полукруглый зал. Сквозь множество незастеклённых окон странной формы, образующих на стенах неравномерный узор, сверху был виден почти весь город и часть пещеры позади него. Этот подземный мир был поистине огромен.

Но их внимание привлекли семь или восемь мужчин, восседавших за громадным каменным столом вдоль единственной прямой стены этого зала. Они разглядывали Вольфа и Михаэля, кто с любопытством, кто с недоверием, а кто и с нескрываемой злобой. Но во всех взглядах было нечто общее: растерянность и страх. За кого же принимали их эти люди?

Должно быть, Михаэль слишком откровенно уставился на них, потому что тюремщик ткнул его в спину:

- Ты чего это пялишься на наш совет, парень? Голову-то нагни! Имей уважение!

Один из восседавших, седой старик с благодушным лицом и ясными, несмотря на возраст, глазами, умиротворяюще поднял руку:

- Перестань, Анзон. Откуда им знать, кто мы такие. Так ведь? - обратился он к Михаэлю.

Михаэль кивнул. Но тут же подумал, что это недостаточно вежливо, и ответил:

- Да.

- Меня зовут Эрлик, - сказал старик, продолжая разглядывать Михаэля, - А вы кто такие?

- Меня зовут Михаэль.

- Меня зовут Вольф, - не дав ему продолжить, сказал писатель. - Мы попали в беду. Нас завалило и, выбираясь, мы заблудились. Я хотел бы попросить...

Эрлик опять поднял руку, й хотя жест был спокойный, в нем выражался такой авторитет, что Вольф замолк на полуслове.

- Сейчас говорит мальчик, - ровно сказал Эрлик - Когда я захочу поговорить с вами, господин Вольф, я дам вам знать.

И он снова обернулся к Михаэлю. Несмотря на выговор, который он сделал Вольфу, спокойствие его оставалось нерушимым.

- Итак, тебя зовут Михаэль. Этот человек твой отец?

- Нет, - ответил Михаэль, - Мы... встретились более или менее случайно.

По лицу старика было видно, что запинка в ответе Михаэля не осталась незамеченной. И Михаэль мысленно призвал себя к осторожности.

- Как вы здесь очутились? - спросил Эрлик, - Вам кто-то показал дорогу?

- Нет, - ответил Михаэль. - Было так, как сказал Вольф. Мы осматривали катакомбы. И произошёл... несчастный случай. Мы свалились в чумную могилу, а когда попытались выбраться, заблудились.

- В чумную могилу? - вмешался Анзон. - А что вы знаете о чумной могиле?

- Ничего. - Михаэль нерешительно оглянулся. на темноволосого воина, - Как и все остальные. До вчерашнего утра я вообще не знал о её существовании.

- Вы всё ещё сбрасываете туда людей, которые вам чем-нибудь не угодили? - враждебно спросил Анзон.

Эрлик снова поднял руку:

- Прошу тебя, Анзон.

Михаэль решил не отвечать на этот вопрос, тем более что не был уверен, что правильно его понял.

- Мы сами виноваты, - продолжал он, - Мы были неосторожны. Перила над дырой проржавели и подломились под нами. Мы проплутали в катакомбах целый день, а то и два. Я не знаю точно.

- Мальчишка лжёт, - заявил Анзон, на сей раз проигнорировав жест Эрлика. - Он говорит, что путь в Подземье они нашли случайно! Это смешно!

- Нет, - вмешался друной старик, ещё старше Эрлика, с голым черепом и морщинистым, но приветливым, лицом. - Он говорит правду. Ты же знаешь, в моем присутствии никто не может лгать.

- Я знаю только, что твоё колдовство уже не действует так, как раньше, - ответил Анзон. - Либо этот мальчик лжёт, а ты этого не замечаешь, либо он говорит правду. Но если он говорит правду, то больше не действует та защита, которую ты нам обещал.

Эрлик удивлённо поднял брови, и на лицах дух-трёх других советников отразился испуг.

Только старик рассмеялся и загадочно сказал:

- Может быть, есть ещё третья возможность. - Он переглянулся с Эрликом, который, судя по всему, был председателем совета, и Эрлик дал Михаэлю знак продолжать.

- Мы уходили все дальше и все глубже, - рассказывал Михаэль. - То есть мы не хотели этого, но казалось, все пути вели в одном направлении, куда бы мы ни шли. - Эти слова были неубедительны даже для его собственного слуха, но почему-то они не вызвали того недоверия, какого он ожидал. Эрлик продолжал внимательно на него смотреть, а глаза колдуна даже смеялись, - Я не знаю, как долго мы шли. Может, день, может, два. Потом мы встретили чудище, потом его. - Он не глядя указал жестом на Анзона. - Мы скрылись, но Вольф повредил ногу, а потом мы увидели станцию метро. Но не успели добежать до неё, как она исчезла, а вскоре после этого мы обнаружили отстойник. Мы попытались его переплыть, но нас засосало в воронку, и мы вдруг очутились под водой.

Его объяснения, должно быть, звучали путано и недостоверно. Но опять никто не засмеялся и не усомнился в его словах. Лишь Эрлик повернулся к колдуну и спросил:

- Они прошли через озеро? Это возможно?

- Вообще говоря, нет, - ответил старик. - может быть, ещё найдётся объяснение. Я поговорю с мальчиком попозже.

- Объяснение? - прорычал Анзон. - Я могу вам его дать. - Он обличающе указал двумя растопыренными пальцами сразу на Вольфа и Михаэля. - Они шпионы! Им удалось нас выследить. Если мы их отпустим, они пришлют сюда солдат, и всех нас убьют или угонят в рабство!

Эти слова вызвали тревогу среди членов совета, и только колдун тихо усмехнулся:

- Если бы даже ты был прав, Анзон, неужели ты думаешь, что они, послав сюда шпионов и не дождавшись их возвращения, так это и оставят?

- Я не понимаю, о чём вы, - растерялся Михаэль. - Мы не шпионы. Там, откуда мы пришли, о вашем существовании никто не подозревает.

- Мальчик лжёт, - заявил Анзон. - Я вам уже сколько лет твержу: они знают, что мы здесь, и они придут уничтожить нас, если мы не ударим первыми. Эти двое - веское тому доказательство. Оставьте меня с ними на час, и я выбью из них правду.

У Михаэля озноб прошёл по коже, когда он увидел лицо Анзона. Какое там час, этому Человеку хватило бы пяти минут, чтобы вытянуть из Михаэля всё, что угодно, включая и признание в убийстве президента Кеннеди.

Слава Богу, Анзон не имел в этом совете права голоса.

- Не горячись, Анзон, - с мягким укором сказал Эрлик. - Я понимаю твоё беспокойство, и оно делает тебе честь, ведь ты отвечаешь за нашу безопасность. Но пока есть другие средства. - Он обратился к Михаэлю: - Я тебе верю. Я вижу, что ты говоришь правду и что ты боишься. Но и ты должен нас понять. Для нас слишком многое поставлено на карту.

Михаэль честно попытался понять этого человека. После того что сказал Анзон, можно было считать, что Вольф со своей гипотезой происхождения здешнего племени попал в точку.

- Ты сказал, про нас не знает никто? - продолжал Эрлик. - Мне трудно в это поверить, как бы ни хотелось,

- А я уверен, что они забыли про нас, - сказал старый колдуй; - Прошло столько времени. Да и верхний мир изменился с тех пор.

- Сильнее, чем вы может себе представить, - сказал Михаэль; - Я не знаю, кто вы и как здесь оказались, никто из нас этого не знает. О существовании подземных пещер тоже ничего не известно. Если кто-то когда-то и знал, все уже забыто.

- Да, - язвительно сказал Анзон, - потому - то вы здесь, не так ли?

- Но ведь я уже объяснял! - в. отчаянии повторил Михаэль. «С ума можно сойти. Этот Анзон как будто вообще ничего не слышал». - Это был несчастный случай! Мы заблудились! Я: бы не нашёл дороги, даже если бы искал годами!

Анзон кровожадно сверкнул глазами, и ссора затянулась бы, если бы Эрлик не поднялся с успокаивающим и одновременно повелительным жестом, поразив Михаэля своим огромным ростом и статью.

- Для начала довольно, - сказал Эрлик. - Мы подумаем, а вы пока побудете нашими пленниками. - Он немного помедлил и повернулся к Анзону: Отведите их в наш дом для гостей. Содержите их хорошо, только следите, чтобы они ни с кем не говорил и не смогли убежать.

- Я протестую! - громко сказал Анзон, и человека два из членов совета тоже кивнули в согласии с ним. - Они шпионы и должны быть повещены! Дом для гостей? Почему же сразу не королевский дворец?

- Потому что дом для гостей удобнее этой старой будки со сквозняками, - посмеиваясь, сказал колдун. - Я уверен, что это не менее надёжно, чем в тюрьме. Ведь вашего войска хватит, чтобы уследить за немощным и ребёнком, а?

Глаза Анзона сверкнули гневом, но он не возразил, а круто развернулся и оскорблённо покинул зал,

- Не зли его, Марлик, - сказал Эрлик. - Ведь ты знаешь, как он опасен.

Колдун кивнул, но улыбка так и не сошла с его лица.

- Идите - сказал Эрлик пленникам, указывая на дверь. - Охрана отведёт вас в дом для гостей. В ваших интересах подчиниться им. Позднее вы узнаете, что вас ждёт.

Михаэль с трудом скрыл огорчение. Куда бы их сейчас ни отвели,: они все равно остаются под арестом и участь их определена, А Эрлик, при всей своей доброжелательности, не тот человек, с которым можно вступать в дискуссии, Может быть, он вызвал их с единственной .целью: всего лишь взглянуть на них и составить для себя первое, впечатление.

Дверь не успела закрыться за пленниками, как среди членов совета разразился ожесточённый спор. И повлиять на его исход Михаэль никак не мог.

Конвой состоял из четырёх стражников, и, хотя Анзона среди них не было, по их взглядам легко читалось, что единственно разумным местом для пленников они считали виселицу.

Внизу во дворе их поджидало целое подразделение солдат, и Михаэль с некоторым облегчением увидел, что их выводят за ворота этой крепости в город. Как ни пугала его враждебность жителей, она была не так тяжела, как угнетающая атмосфера застенков.

К тому же толпа не успела сбежаться при их появлении, как в первый раз, и через пять минут они дошли до двухэтажного серого здания, которое, возвышалось над окружающими домами и внешне больше походило на тюрьму, чем на гостиницу. Маленькие окна были зарешечены, железная дверь снабжена прочным засовом.

Однако безотрадное впечатление исчезло, когда они вошли внутрь. Там оказалось светло ц уютно, дом украшали картины и гобелены, на полу лежали ковры.

За ними проследовали только два солдата, остальные остались снаружи - возможно, охранять арестантов от натиска разъярённой толпы, которая захочет отнять у Анзона его работу.

Широкая лестница вела из просторного зала на галерею второго этажа со множеством дверей. К одной из них подвели Мйхаэля, но Вольфа, который хотел последовать за ним, оттолкнули в сторонку.

- Разве нам нельзя вместе? - спросил Михаэль. Стражник помотал головой, и кто-то за спиной Михаэля произнёс:

- Ты уж слушайся. Люди Анзона не отличаются терпением.

Михаэль обернулся, удивлённый доверительным тоном, и увидел выглянувшую из соседней двери светловолосую девочку, которая приносила им в темницу еду. На ней было светлое платье, а на лице больше не отражалось испуга и растерянности. Она подошла к нему, открыла дверь, перед которой они стояли, и пригласила зайти. Михаэль без слов последовал за ней. Он просил о соседстве Вольфа только потому, что ему не хотелось оставаться одному. Но если у него есть выбор, соседство этой девочки конечно же устраивало его больше. Он совсем не знал её, но сразу почувствовал к ней куда большую симпатию, чем к Вольфу.

Лиза закрыла дверь, а стражники повели Вольфа к другой комнате. Михаэль заметил, что на двери нет запора - ни изнутри, ни снаружи. Он огляделся. Комната была большая и светлая, окна без стёкол выходили во двор, обнесённый каменной стеной. Обставлена она была очень просто: кровать, стол с двумя стульями и шкаф с резными дверцами, - но, может быть, по здешним представлениям это было исключительной роскошью, ведь Михаэль попал в средневековье и не мог оценивать обстановку по своим привычным меркам.

Следующие слова Лизы подтвердили его предположения:

- Здесь немного удобнее, чем в застенках Анзона, правда? - сказала она .с тайной гордостью. - И еда получше. Хочешь есть?

Михаэль был слишком взволнован, чтобы думать о еде, но он представил, что девочка будет огорчена его отказом, и кивнул. Тем более что аппетит приходит во время еды.

- Я спущусь вниз и принесу чего-нибудь, - сказала Лиза. - Моя мать уже сварила для вас обед.

- Разве вы знали, что мы придём? - удивился Михаэль.

- Да. Эрлик был здесь и велел все приготовить: Его долго не было в городе, иначе бы вы не угодили в тюрьму. Он очень рассердился, когда вернулся и узнал, что сделал Анзон. - Девочка вдруг очень посерьёзнела и сказала: - Вам повезло. Мой отец говорит; что Анзон мог повесить вас на месте.

Михаэль ей поверил. Но не стал углубляться в мрачные мысли. Он хоть и не знал, кто эти люди, но видел, что Анзон подчиняется приказам Эрлика, а не наоборот.

- Это ваш дом? - спросил он.

Лиза отрицательно покачала головой и стала прохаживаться по комнате, как человек, показывающий посетителю свои владения.

- Это дом для гостей. Мои родители за ним следят. Но он почти все время пустой. У нас редко бывают посетители.

- Но ведь ты говорила, что твоя мать железная женщина?

- И железная женщина тоже, - подтвердила Лиза. - И ещё она заправляет кухней при королевском дворе, отвечает за бельё, присматривает за служанками... - Лиза сделала движение рукой в знак того, что перечень обязанностей её матери можно продолжать и дальше. - А мой отец смотрит за винным погребом, за собаками и ведёт учёт королевских расходов. Все это потому, что наш королевский дом очень маленький. У вас, наверное, они куда больше.

- У нас уже вообще нет королей, - сказал Михаэль. - Или, точнее, почти нет.

Лиза посмотрела на него недоверчивого:

- Нет королей? А кто же вами правит?

- На это не так просто ответить, - улыбнулся Михаэль. - Я тебе потом расскажу.

- Предупреждаю, я буду тебя донимать - расспросами. Ты должен всё мне рассказать: откуда ты, как там у вас наверху и чем занимаются ваши люди.

- С удовольствием, - ответил Михаэль. - Если останусь жив.

Лиза отмахнулась:

- Не 6ойся. Вы были в опасности, пока не вернулся Эрлик и Анзон делал что хотел. Больше так не будет.

Но Михаэль не был в этом уверен. Он уже испытал на своей шкуре враждебность всего города, а не только Анзона.

- А почему ты не такая? - спросил он.

- Не какая?

- Не такая, как Анзон и все остальные. Когда нас привели сюда, я боялся, что нас разорвут на куски.

- Они дураки, - презрительно сказала Лиза. - Это Анзон их подстрекает. Он все время твердит о грозящей нам всем опасности и о могущественных врагах, от которых мы должны защищаться. Мой отец говорит, что он делает это для того, чтобы вызвать страх среди людей, потому что страх - это единственное, на чём держится его власть. Но не все думают так, как он. С тех пор как разнеслась весть о вашем появлении, весь город гудит как улей. - Но тут она спохватилась: - Что это я болтаю? Ты, наверное, умираешь с голоду. Устраивайся, я сейчас принесу поесть. Когда она уходила, Михаэль заметил, что один из охранников занял пост на галерее.

Михаэль выглянул в окно, и открывшийся вид поразил его. Преобладающим цветом города был серый, нигде ни намёка на зелень. Й вдруг внутри обнесённого стеной двора заметил садик с кустами и яркими цветами. Там была скамейка и крошечное озерцо с искусственным водопадом, и даже деревце, хоть и чахлое и совсем незнакомой породы. После монотонной серости, к которой Михаэль уже привык, он просто залюбовался садиком. И только теперь понял, насколько сильно этот мир отличается от его родины. Там, откуда он пришёл, никого не удивишь огромными парками, а для здешних жителей этот крошечный оазис, должно быть, представлял собой громадную ценность.

Михаэль вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд, огляделся и понял, что кто-то смотрел на него из окна напротив. Лицо тут исчезло, но Михаэль был уверен, что ему не почудилось.

Это было естественно. И без слов Лизы он мог представить, какой сенсацией стало для местных прибытие людей сверху, независимо от того, враждебно или дружественно они приняли их появление.

Но теперь у Михаэля пропала охота, любоваться садиком. Он отступил от окна и сел на трёхногий стул. Лиза всё не возвращалась, и он уже начал беспокоиться. Он сунул руку в карман куртки и нащупал твёрдый гадкий пластик. Это оказалась его записная книжка в зелёном переплёте! Всё это время она была у него в кармане, только после падения в чумную могилу он совсем про неё забыл. Он раскрыл её и обнаружил во внутренней петле шариковую ручку. В книжке была сотня чистых страниц в клеточку. Михаэле взял ручку и в левом верхнем углу страницы вывел большими буквами: «Лиза». Он сам не знал, для чего это делает, но ниже вписал остальные имена; Анзон, Эрлик и Марлик. Теперь, когда они были написаны, Михаэлю бросилось в глаза сходство имён короля и колдуна. Уж не родственники ли они?

Пока он размышлял об этом, вернулась Лиза с подносом, на сей раз нагружённым гораздо щедрее, чем раньше. От еды поднимался аппетитный аромат. Михаэль вскочил и хотел ей помочь, но она помотала головой и кивнула в сторону двери, чтобы он закрыл её. Михаэль быстро вернулся к столу, чувствуя, что аппетит приходит даже не во время еды, а ещё раньше. Если обед, приготовленный матерью Лизы, хотя бы наполовину так вкусен, как душист, то она выдающаяся повариха.

Лиза ободряюще улыбнулась ему и пригласила к столу. Он сел, не зная, с чего начать. Обеда хватило бы на дюжину голодных желудков, и состоял он из шести или семи блюд. В это время Лиза заметила на столе раскрытую записную книжку.

- Что это?

Михаэль слегка смутился, сообразив, что имя Лизы записано крупнее и жирнее остальных.

- Так, ничего особенного, - уклончиво сказал он. - Хотел кое-что записать, чтобы потом не перепутать, когда меня спросят, что было.

Опрометчивость этих слов он понял сразу, как только произнёс их. Скажи он их не Лизе, а Анзону или его людям, этого хватило бы для виселицы. Михаэль вздрогнул и. дал себе зарок впредь думать, что говорит.

- Записать? - растерянно спросила Лиза. - А что это – значит?

Михаэль осторожно попробовав одно блюдо, убедился, что оно вкуснее, чем можно было ожидать по аромату, и от души |принялся поглощать его.

- Я записываю, что вижу. Твоё имя, имя Анзона... – Михаэль проглотил кусок и с удивлением взглянул на озадаченную девочку: - Ты что, не умеешь писать?

Лиза помотала головой:

- Кажется, нет. - Она обошла вокруг стола, склонилась над записной книжкой и стала рассматривать начертанные Михаэлем слова. - Это ты рисуешь? Как странно.

Михаэль увидел, что Лиза не притворяется.

- Уж не хочешь ли ты сказать, что у вас здесь никто не умеет читать и писать? - спросил он, и это предположение ему самому показалось абсурдным. Но одного взгляда на лицо Лизы хватило, чтобы понять, что так оно и есть.

- Что означают эти значки? - спросила Лиза. - Я их никогда не видела.

- Это буквы, ответил Михаэль. - Слова.

- Слова, которые можно видеть? - недоумевала Лиза.

- Значки, которые означают слова, - сказал Михаэль. Ему было уже не до смеха. Михаэль не знал, как объяснить, что такое буквы и написанные слова, человеку, который вообще не знает, что такое письменность. Но он попытался: - Это похоже на то, как ты сама сказала. Это вроде маленьких картинок. Если рассматривать их в определённом порядке, появляется смысл. Можно многое записывать и уже не запоминать. И любой, кто знает значение этих картинок сможет прочитать то, что ты записал.

Но Лиза, кажется, не поняла его. Михаэль отложил ложку, взял ручку и поднял её:

- Вот, смотри, - Лиза во все глаза смотрела; как он во второй записывает её имя. - Видишь? В нашей письменности это означает «Лиза». И каждый, кто это прочтёт, будет знать, как тебя зовут, - Чуть пониже он написал своё имя, - А это значит «Михаэль».

Лиза смотрела попеременно то бумагу, то на ручку, то на Михаэля, и удивление её росло.

- Можно записывать не только имена, - продолжал он, - но и все, что видишь или делаешь. Я могу записать весь наш разговор и через несколько лет прочитать, что ты говорила. И любой, кто прочтёт, узнает, о чем мы болтали.

- Ага, - догадалась Лиза. – Это колдовство, да?

Михаэль автоматически хотел ответить, что никакого колдовства вообще не бывает, но потом решил, что здесь, внизу, может быть всё не так. От отрицательно покачал головой и опять поднял ручку:

- Это не имеет ни чего общего с магией. Смотри. В этой трубочке чернила, и, когда я нажимаю на бумагу, они вытекают и пишут буквы, какие я хочу. – Он показал, как это делается. Лиза зачарованно смотрела на ручку, и Михаэль протянул её ей: - Попробуй сама.

Она с опаской помедлила, затем, преодолев страх, взяла ручку и нарисовала на бумаге тонкую извилистую линию. Выражение растерянности на её лице сменилось удивлением и переросло в восторг.

- Это колдовство, - сказала она, - что бы говорил.

Смеясь, она нарисовала на бумаге ещё несколько линий.

Первым побуждением Михаэля было подарить её ручку -у него дома валялась дюжина таких пластмассовых безделиц, - но потом он осторожно взял её из пальцев Лизы. Пластмассовой безделицей ручка была дома. Здесь же она могла стать настоящим сокровищем - или чем-то опасным, вроде ядовитой змеи, если до врагов Михаэля дойдёт слух о её существовании и о том, что ею можно делать.

Он вставил ручку назад в петельку, захлопнул книжку и сунул её в карман, Взгляд Лизы разочарованно проследил за исчезновением волшебного предмета, но она не попросила ручку, догадываясь о её ценности.

- Наверное, вы могучие волшебники, если у вас есть такие вещи, - сказала она. - Там, откуда вы пришли, много чудес?

Михаэль снова взял в руку ложку и продолжил обед, Он хотел кивнуть в ответ на вопрос Лизы, ему льстило её восхищение и хотелось его продлить – Но он знал, насколько это может быть опасно.

- Многие вещи кажутся чудесами, но на самом деле чудес не бывает.

- Расскажи мне об этом, - попросила Лиза. Она уселась напротив Михаэля, подперев подбородок кулаками, и смотрела на него сияющими глазами. - Расскажи мне о вашем мире. Я хочу знать, что там, наверху. Чума ещё свирепствует?

Михаэль чуть не расхохотался:

- Чума? Нет, чумы уже вообще не бывает. Есть другие болезни, но не такие тяжёлые.

- А война?

- О, она закончилась пятьдесят лет назад... - начал Михаэль, но тут же запнулся: - Какая, война?

- Против мусульман, ответила Лиза. – Турки всё ещё осаждают город?

- Турки?! - На этот раз Михаэль все же рассмеялся - А я и не знал, что мы с ними воевали. Они наши союзники. Наши друзья.

- Союзники? - не поверила Лиза, но тут же сильно встревожилась: - Тогда, наверное, у вас, появился могущественный враг, если вы объединились с турками.

- Да нет, - ответил Михаэль, помолчал и продолжил другим тоном: - Боюсь, у тебя неправильные представления о нашем мире. Наверное, вы уже очень давно здесь. У нас многое изменилось.

Михаэль посмотрел на Лизу и засмеялся. Ему хотелось не столько рассказывать о своём мире, сколько расспрашивать её, но любопытство Лизы было неутолимей, к тому же оно ему льстило, и он немного рассказал ей о себе, о своих родителях, о своём городе и доме, о своей жизни и о школе - как только он о ней упомянул, Лиза опять удивлённо подняла брови, и Михаэль с оттенком зависти понял, что здесь никаких школ нет, - и ещё о множестве других вещей, в которых Лиза вряд ли что-нибудь поняла. Но она заворожённо следила за его губами, задавала ему наводящие вопросы и вообще оказалась внимательной и благодарной слушательницей. Он говорил не меньше часа, пока Лиза с видимой неохотой не встала и не начала убирать посуду.

- Ты уже уходишь? - спросил он.

- Мне нельзя было столько тут оставаться. Нам вообще нельзя с вами разговаривать, ты это знаешь? Анзон придёт в ярость, если узнает, что я пробыла у тебя так долго.

- Но тебе не попадёт?

Лиза помотала головой:

- Конечно нет. Не беспокойся. Но я должна помогать матери на кухне. Скоро придёт Эрлик и, может быть, колдун, надо все приготовить к их приходу.

Она встала, держа в руках поднос, и взглядом попросила Михаэля открыть ей дверь.

- А ты ляг и поспи - сказала она. - У тебя усталый вид. А у Эрлика будет к тебе много вопросов. Может быть, добавила она с виноватой улыбкой, - даже больше, чем у: меня.

Михаэль открыл дверь, бегло взглянул на стражника и спросил у Лизы:

- А что с Вольфом? С ним можно поговорить?

- Думаю, нет, - ответила Лиза. - Но ты за него не беспокойся. Его хорошо содержат. Хендрик о нем заботится.

- Хендрик?

- Мои брат. Ты с ним ещё познакомишься. Ты видел его в окне, он мне рассказал.

Значит, лицо в окне напротив ему не примерещилось. Лиза быстро удалилась. Михаэль смотрел ей вслед, пока не наткнулся на мрачный взгляд стражника. Он быстро отгородился от него дверью и почувствовал, что действительно устал. У свежезастланной кровати был такой манящий вид. Михаэль подумал, что ему не повредит прилечь. Он не собирался засыпать, но уже через пять секунд спал как убитый.

Глава седьмая ВТОРЖЕНИЕ

Казалось, в этот день время протекало с разной скоростью: сперва оно долго стояло на месте, а когда стемнело, понеслось вперёд с удвоенной быстротой.

Михаэль обыскал весь дом от подвала до чердака, заглянув буквально в каждый уголок, в каждый закуток, где могло бы спрятаться такое существо, как блуждающий огонёк, но нигде не обнаружил Двицеля. Первоначальное беспокойство переросло в страх, а вскоре и в панику, поскольку в доме Двицеля не оказалось, а это означало для него верную смерть.

Когда Михаэль бегал из комнаты в комнату, родители поглядывали на него с тревогой, но не задали ни одного вопроса. Позднее он понял, что у них и своих забот хватало. Когда стало смеркаться, они отправились в спальню, чтобы переодеться для ужина, но задержались там, и Михаэль, проходя мимо дверей, слышал их негромкие голоса. Слов он разобрать не мог, да и не хотел, потому что подслушивать других было не в его обычае, однако по тону разговора понял, что предстоящий ужин их мало радует.

Михаэль тоже не особенно радовался. Он целый день подыскивал повод, чтобы остаться дома. Но что-то подсказало ему, что родители не посчитаются ни с каким предлогом. В конце концов, они отправлялись вместе поужинать не для того, чтобы провести приятный вечер или отвлечь Михаэля от треволнений минувшей ночи, а для того, чтобы поговорить.

Однако мысли его были заняты не предстоящим ужином, а Двицелем. Наверное, уже в пятнадцатый раз он спускался по лестнице в подвал, чтобы в пятнадцатый раз обыскать там каждый сантиметр. Он был уверен, что в пятнадцатый раз не найдёт блуждающего огонька, но сидеть у себя в комнате сложа руки было выше его сил. И хотя он настойчиво предупреждал Двицеля об опасности, грозившей ему в случае побега, в его исчезновение он винил только себя. Блуждающий огонёк был совсем беспомощен в этом чуждом ему мире. Михаэль не простил бы себе, если бы с Двицелем что-то случилось.

Он включил свет, осмотрелся в просторном, тщательно убранном подвале и начал обыскивать полки с отцовскими инструментами. Отец был человек аккуратный, вещи у него не валялись как попало, а для каждого винтика и гвоздика была предусмотрена своя коробочка из цветной пластмассы. Михаэль часто посмеивался над педантизмом отца, но сейчас благодарил небо за этот избыточный порядок, облегчавший ему поиски. И хотя он уже делал это несколько раз, снова стал передвигать коробочки и ящички с места на место, заглядывая за каждую картонку, и наконец встал на четвереньки, чтобы осмотреть самую нижнюю полку. Результат был тот же, что и до сих пор: ничего. Михаэль встал и перешёл к другим полкам. А когда повернулся к верстаку, вдруг услышал какой-то шум.

Он остановился, сердце его заколотилось, грозя своим стуком заглушить все звуки мира. Но они повторились, и теперь Михаэль понял, откуда они идут. Из-за двери, ведущей к системе отопления.

Раньше Михаэль, разумеется, искал и там и сейчас, наверное, исключил бы это помещение из поиска, поскольку там, кроме котла отопления, не было никакого уголка, где могла бы затаиться даже мышка. Но теперь он бросился туда, распахнул дверь, включил свет и крикнул:

- Двицель, ты здесь?

Неоновая лампа под потолком помигала, и наполнила помещение холодным светом. Ослеплённый в цервый момент, Михаэль проморгался, закрыл за собой дверь и осмотрелся. Большой красный котёл отопления тихонько гудел, Михаэль заглянул за него, даже поднял глаза к потолку, но Двицеля нигде не было. Может быть, шум лишь почудился Михаэлю или был вызван работой отопления. Разочарованный, он хотел уже выйти, но тут шум повторился; и гораздо громче.

Михаэль замер и отчётливо услышал, как под ногами что-то скребёт, но не как не мышка, а гораздо громче. Как если бы мышш была величиной с телёнка и. имела стальные когти.

И гут же воображение Михаэля подсказало ему картину: громадная трехпалая лапа с когтями прорьвшись сквозь почву, разворачивает бетон. Он испуганно глянул вниз и с ужасом заметил трещину в бетонном полу. Несколько секунд назад этой трещины не было. И он вдруг вспомнил, как отец говорил ему сегодня о трещине в бетонном полу гаража.

Что-то загрохотало, и Михаэль почувствовал, как задрожал фундамент дома. Трещина в бетоне начала расширяться, от неё побежали разветвления, и котёл отопления медленно накренился, как корабль, давший течь, потому что бетон, на котором он стоял, больше не мог выдержать его веса.

Михаэль не стал ждать, когда котёл уйдёт под землю, а с криком выскочил из отопительной, захлопнул за собой дверь, закрыл её на задвижку, хотя понимал, что это ничего не даст. Если туда действительно прорылся тролль, эта задвижка будет значить для него не больше, чем табличка с запретительной надписью.

Михаэль побежал к лестнице. Взгляд его, со страхом скользил по полу. Ему казалось, что и здесь уже всё дрожит, только трещин пока не видно. Прыгая через две ступеньки, он ринулся наверх. Он хотел крикнуть родителям что-нибудь предостерегающее, но у него перехватило горло.

Уже почти поднявшись по лестнице, он услышал, что во входную дверь звонят и отец, что-то бормоча, идёт открывать. Михаэль преодолел последние ступеней и поскользнулся. В последний момент он сумел удержаться и не рухнуть с лестницы назад, но зато так ударился коленом о твёрдые плитки прихожей, что от боли из глаз его брызнули слезы, а когда взгляд снова прояснился, он увидел, как мать в гостиной обернулась на шум и смотрела на Михаэля со смешанным выражением ужаса и растерянности. Отец уже дошёл до двери и открывал её.

Михаэль хотел крикнуть: «Нет! Не надо!» - но издал только хрип. К тому же было поздно. За дверью стояли двое мужчин в длинных, до пола, чёрных пальто с высоко поднятыми воротниками, в чёрных перчатках и шляпах и, несмотря на сумерки, в солнечных очках, закрывающих их лица.

- Не надо! в отчаянии воскликнул Михаэль. - Не впускай их!

Но было поздно. Отец почувствовал, что у Михйэля есть основания для ужаса, и попытал снова захлопнуть дверь, но один из пришельцев сделал опережающий шаг и толкнул отца в грудь, отбросив его к стене, а второй пинком распахнул дверь и быстро вошёл в дом.

Мать Михаэля вскрикнула, к этому времени и Михаэль уже был на ногах. Всё совершалось очень быстро, но Михаэлю собственные движения казались замедленными и неповоротливыми, словно руки и ноги его были стянуты резиновыми бинтами. Один незнакомец схватил отца и швырнул его на пол, второй ринулся к Михаэлю. Рука его скользнула, под пальто, и Михаэлю нетрудно было отгадать, что у него там.

Он ринулся к лестнице, ведущей наверх. Нижник уже почти настиг его, но страх придал Михаэлю нечеловеческие силы. Он молниеносно поднырнул под готовые схватить его руки, единым махом взлетел через первые четыре ступени и обернулся, ослепший от страха. Его пинок пришёлся нижнику в грудь. От силы удара Михаэль сам потерял равновесие и упал назад, но и нижник, сбитый с первой ступеньки, отлетел к гардеробу. Зеркало разбилось, и нижник вместе со шквалом обломков рухнул на пол. Михаэль вскочил на ноги и побежал наверх, отец к этому времени тоже поднялся, его растерянность переросла в безмерную ярость. С быстротой и силой, которой нападавшие от него не ожидали, он набросился на обидчика и попытался вытолкать его за дверь. Нижник оборонялся как мог, и тут началась настоящая схватка. Отец был куда слабее нападавшего, ведь тот воин, всю жизнь занимавшийся только битвами, а не изнеженный городской человек, который раз в неделю пробежится и целый день после этого приходит в се6я. Тем не менее вначале отцу удалось оттеснить нижника к самой двери и чуть не вытолкать наружу. Но только «чуть не». Нижник с яростным рыком вздыбился, отбил руки отца в стороны и быстрым жестом поправил свои солнечные очки. И тут Михаэля осенило.

- Очки! - крикнул он. - Сбей с него очки!

Слава Богу, отец не стал задумываться о смысле этого совета, а слепо последовал ему, Он влепил нижнику мощную оплеуху, которая, может, и не причинила ему особенной боли, но снесла с его носа очки. Воин закричал, пошатнулся назад и обеими руками закрыл лицо. Отец Михаэля воспользовался этим шансом, с напором вытолкал его за дверь, молниеносно захлопнул с её и повернул ключ.

Но опасность ещё далеко не миновала. Второй нижник уже поднимался на ноги, и единственной причиной его нерешительности было то, что он не знал, на кого броситься раньше.

Отец Михаэля избавил его от необходимости решать эту задачу, кинувшись в гостиную к своему письменному столу.

Осклабившись, нижник повернулся к Михаэлю. Рука его опять нырнула под пальто, а когда снова появилась, в ней блеснуло обоюдоострое лезвие меча.

- Ну, вот я и добрался до тебя, парень, - сказал он. - Неужто ты думал, что уйдёшь от меня? - Он тряхнул головой и взмахнул мечом. - Надо было сразу тогда вздёрнуть тебя на виселицу, как собирался Анзон. Но ничего, все ещё впереди.

Михаэль с колотящимся сердцем вгляделся в этого человека. За поднятым воротником и солнечными очками не видно было его лица, но Михаэлю показалось, что он узнал одного из тех, кто поймал тогда его и Вольфа. Он отступил на шаг вверх по лестнице, но снова остановился. Убегать не имело смысла, да и некуда было бежать.

Воин, видимо, тоже так считал. Со злорадной ухмылкой размахивая мечом, он уже поставил ногу на первую ступеньку. И в это мгновение в дверях гостиной возник отец и отрывисто приказал:

- Стоять!

И мужчина действительно остановился. Михаэль ошеломлённо смотрел на отца сверху вниз. В руке у него было что-то небольшое, чёрное, угрожающе наставленное на захватчика: пистолет, который хранился у отца в верхнем ящике стола. Михаэль не раз доставал его и зачарованно, как все дети, да и большинство взрослых тоже, вертел это оружие в руках. Отец, правда, считал, что пистолет надёжно заперт у него в столе, но какой замок устоит перед пятнадцатилетним мальчишкой! По той же причине Михаэль знал, что пистолет этот газовый, а не настоящий. Знали об этом и отец с матерью, но не захватчик.

Но ему и разницы не было, потому что он не знал ни газовых, ни настоящих пистолетов. Нацелься на него даже огнемёт, он интересовался бы им не дольше секунды, а потом вернулся бы к главному делу, которое, несомненно, состояло в том, чтобы укоротить Михаэля ровно на голову.

Он сделал ещё один шаг по лестнице, и отец Михаэля повторил приказ:

- Стоять! - и направил дуло ему в голову. На сей раз захватчик и взглядом его не удостоил, и отцу оставалось либо сдаться в своём блефе, либо стрелять в надежде, что газовый заряд подействует и на расстоянии шести-семи метров, в чём Михаэль сильно сомневался.

Но отцу не пришлось выбирать, потому что в этот момент входную дверь сотряс сокрушительный удар, а в кухне и в гостиной посыпались оконные стекла. Отец замешкался, не зная, то ли стрелять, то ли ждать новой опасности сзади. И тут входная дверь от мощного удара распахнулась, чуть не сорвавшись с петель, и в дом ввалилась целое подразделение солдат Анзона. Одновременно и гостиная за спиной отца наполнилась движением.

Но эти события не отвлекли захватчика, который с обнажённым мечом бежал к Михаэлю. Михаэль наконец вышел из оцепенения и ринулся вверх, и вовремя, потому что тяжёлый меч разрубил перила в том месте, где только что была рука Михаэля. Он услышал внизу крик матери и выстрел газового пистолета, прозвучавший в тесноте прихожей как пушечный залп. Оглянувшись, Михаэль увидел, как один из нападавших упал на колени и, давясь и кашляя, закрыл руками лицо. На второй выстрел у отца уже не было времени. Двое или трое солдат набросились на него и отняли пистолет, значение которого, видимо, стало им понятно только теперь. Двое других схватили мать Михаэля, могучая ладонь закрыла ей рот, и крик превратился в приглушённый стон. Остальные семь или восемь ринулись вверх по лестнице, присоединившись к преследователю Михаэля.

Михаэль был уже наверху и наугад бросился направо, на ходу прикидывая шансы выбраться через окно, но тут же отказавшись от этого намерения. Не говоря уже о том, что преследователи не дадут ему на это времени, из окна ему пришлось бы прыгать с трехметровой высоты на твёрдый бетон или на клумбу с колючими розами, к тому же вояки не настолько бестолковы, чтобы не выставить возле дома посты, которым останется только поймать Михаэля на лету:

Михаэль забежал в спальню родителей и захлопнул за собой дверь. Она не успела закрыться, зато отбросила первого преследователя, и он рухнул на задних, дав Михаэлю выигрыш в две-три драгоценных секунды. Михаэль перемахнул через двойную кровать родителей, распахнул окно и увидел внизу плоскую крышу гаража.

Он вскочил на подоконник и чуть было не выпрыгнул, но тут же отпрянул: на улице перед их участком стояли двое в длинных пальто и шляпах, только и дожидаясь момента, когда Михаэль сам прибежит и прямо в лапы.

Михаэль обернулся. В дверях все ещё была куча мала, снизу доносились ожесточённые крики, - видимо, родители продолжали обороняться, несмотря на подавляющий перевес противника.

Дверь распахнулась так, что ударилась о стенку, и один из воинов Анзона вбежал в спальню. Он потерял сбою шляпу и очки и щурился на яркий свет неоновой лампы, который, видимо, слепил его.

Это навело Михаэля на одну мысль. Он выдернул из ночного столика отца выдвижной ящик и метнул его в нападавшего. Однако это не возымело действия, и Михаэль взялся за следующий ящик. И вдруг пальцы его нащупали там рифлёную пластмассовую поверхность: карманный фонарь отца! Он был очень большой, почти прожектор, который приходилось удерживать двумя руками. Отец любил добротные вещи, и сейчас Михаэль был ему бесконечно благодарен за это. Он победно взметнул фонарь на вытянутых руках, нацелив его на врага, как лазерную пушку из фильмов, и включил его.

Результат превзошёл все его ожидания. Воин отпрянул, лицо его в ярком белом луче исказилось от ужасала через секунду от нестерпимой муки, Он с криком закрылся ладонями, но поздно. Луч света прошёлся по его сетчатке, словно раскалённый нож. Если он ослеп не насовсем, то на долгое время. И, судя по крику, он испытывал адскую боль.

Михаэль не стал терять время на радость победы, а направил прожектор прямо на дверь. На сей раз эффект был даже больше, потому что импровизированное лучевое оружие поразило сразу троих. Крича от боли и ужаса, они отпрянули назад, образовали в дверях давку и рухнули на пол, сплетясь в клубок из рук, ног и тел. Михаэль снова перепрыгнул через кровать и выбежал за дверь, вовремя вскинув фонарь, чтобы ослепить ещё и пятого захватчика. Тот был в очках, но они не спасли его от яркого разящего луча: он тоже рухнул на колени, сорвал с себя очки и с криком зажал глаза ладонями,

Михаэль побежал к лестнице. С первого этажа доносился шум и крики, а к ним добавился ещё и грохот из подвала. Видимо, люди Анзона для верности штурмовали дом не только через двери и окна, но и привычным для них путём.

Михаэль погасил фонарь, как только добежал до верхней ступени. Собственный успех он объяснял эффектом неожиданности и тем обстоятельством, что люди Анзона и не предполагали о существовании такого яркого света. Но внизу было восемь или десять воинов, и Михаэль не мог всерьёз рассчитывать на победу при помощи своего импровизированного оружия.

Он достиг верхней ступени, чуть не столкнувшись с воином, взбежавшим наверх. Воин замахнулся мечом, но Михаэль опередил его, мощным пинком в грудь свергнув вниз.

То, что творилось внизу, оказалось ещё хуже, чем он ожидал. Родителей повалили на пол - мать двое, а отца сразу четверо, остальные трое уже бежали вверх по лестнице навстречу своему собрату, который кубарем катился вниз. Но это было ещё не всё. Дверь подвала стояла нараспашку, и как раз в этот момент оттуда выбежал ещё один в чёрном пальто. За спиной его пылало чёрно-красное зарево. Видимо, отопительная система мстила за своё разрушение. В голове у Михаэля пронеслась мысль, что сейчас весь дом взлетит на воздух, но тут же он подумал, что, если взрываться, уже бы взорвалось. Михаэль оглянулся назад - четверо ослеплённых все ещё корчились в муках на полу, и он почувствовал неуместный сейчас укол совести: а вдруг они по его вине ослепли навсегда? Но он отогнал эту мысль и уже поднял фонарь, чтобы снова пустить его в ход как оружие, но передумал. Был ещё один-единственный шанс. Если он его лишится, то погубит не только себя, но и родителей.

- Подождите! - крикнул он.

Михаэль сам не ожидал, но трое на лестнице послушно остановились и посмотрели на него сквозь свои чёрные очки. То ли их смутили крики поверженных вояк наверху, то ли его повелительный тон.

- Отпустите их, и я, вам сдамся. - Михаэль указал на своих родителей. - Они тут ни при чём. Отпустите их.

Тут произошло маленькое чудо. Один из двух: мужчин, державших отца, встал и подал знак остальным. К безмерному облегчению Михаэля, они действительно отпустили отца и мать, которые бросились было друг к другу, но их разъединили. Захватчики не произнесли ни слова, но молчание их было достаточно красноречиво: теперь пришла очередь Михаэля выполнять уговор.

С колотящимся сердцем Михаэль стал спускаться по лестнице. Каждая из пятнадцати ступенек казалась ему целой вечностью, и он чувствовал на себе не только враждебные взгляды врагов, но и отчаянные взгляды родителей. Он бы сейчас с удовольствием объяснил им свой замысел, но придётся действовать наугад.

Когда он спустился до середины лестницы, внизу, в подвале, послышался глухой грохот и треск, а красное зарево в проёме двери стало ярче; одновременно Михаэль ощутил кожей дыхание сухого жара. Человек, стоявший у двери в подвал, отскочил в сторонку, и очень вовремя, потому что в следующее мгновение оттуда вырвался жёлтый язык пламени и опалил противоположную стену до черноты. Весь дом задрожал и заходил ходуном, как при землетрясении. Стекла полопались, кое-где взорвались лампочки. Михаэль не знал, что творится в подвале, но что бы ни творилось, это давало ему шанс. В мгновение ока перемахнув через перила, он очутился среди воинов, окружавших его родителей, и включил фонарь.

Действие было такое же сокрушительное, как и раньше. Несмотря на чёрные очки, солдаты завопили от боли и ужаса и схватились руками за лица так, что у некоторых разбились очки и кровь окрасила пальцы. Но сразил Михаэль не всех, двое или трое успели пригнуться, заранее закрывшись руками. Правда, в таком положении они не представляли опасности.

Михаэль повёл лучом фонаря дальше, на лестницу, отец тоже не зевал, а, воспользовавшись замешательством, схватил близстоящего воина и швырнул его в гущу остальных. Мать царапала и кусала руки, пытавшиеся схватить её. Несмотря на громадный численный перевес, Михаэль и его родители внезапно одержали верх.

Не сговариваясь, они ринулись к двери. Один из ослеплённых попытался на ощупь преградить им путь, но отец просто сбил его с ног. Другой вслепую размахивал мечом, но увернуться от этих ненацеленных ударов было уже нетрудно. Первой до двери добежала мать, за ней отец, Михаэль бы тоже наверняка успел, если бы на миг не оглянулся. То, что он увидел, было для него совершенно неожиданно: Воины Анзона, крича и стеная, хоть и бежали за ним, но не потому, что хотели его догнать, а потому, что убегали от чего-то полыхающего, яркого, похожего на демона в огненной накидке, возникшего на пороге подвала и заполнившего дом адским жаром. Глубоко внизу под его ногами продолжался грохот и гром, но к этим звукам прибавился ещё один, куда более устрашающий: то был рёв и вой невидимой бури, исходивший, казалось, из преисподней. Этот вой Михаэль уже слышал однажды. Он, правда, не мог сказать, где и когда, но память о нем была так жива, что он остановился и замер, не заметив, как мимо него проскочили двое нижников.

Взгляд его не мог оторваться от этой картины: дверные косяки и обои вокруг уже занялись пламенем, от ковра поднимался серый дым и взлетали искры. Михаэль все ещё не мог понять, что бушевало в подвале - там сияло ослепительное пятно, ужаснувшее его, но ещё больше нижников. Внутри этого адского огня что-то шевелилось, но Михаэль не мог различить подробностей, только колеблющиеся очертания, каждую секунду меняющие свои контуры. «Тролль?» - в ужасе подумал Михаэль. Но это было почти нереально. Тролли - очень стойкие, но все же не бессмертные, они бы не выдержали жара внутри пляшущего огня.

Затем эта фигура колыхнулась, тяжело шагнула в прихожую, и руки сквозь завесу огня потянулись к нижнику, который не успел выбежать из дома. Воин словно бы окоченел посреди движения, как на фотографии, затем медленно выпрямился, лицо его больше ничего не выражало, как в трансе. Словно марионетка, движения которой подчиняются внешнему принуждению, он вернулся в дом - прямиком к огненной фигуре!

- Не ходи! - крикнул Михаэль.

То ли нижник не услышал его, то ли уже не способен был реагировать, но он не сделал никакой попытки остановиться, напротив, все быстрее шёл к своей гибели. Он дошёл до огня - и вступил в него. Но его пальто и волосы не вспыхнули, как ждал Михаэль, и он не рухнул на пол, обуглившись, а продолжал медленно двигаться внутри этого нестерпимо белого света, и казалось, что с каждым шагом он истончается, пока фигура его не превратилась в плоскую тень без определённых очертаний.

И потом он совершенно исчез.

Михаэль словно закаменел. От яркого света на глазах его выступили слезы, жар становился нестерпимым, но он был не в силах ни отшатнуться, ни оторвать взгляда от происходящего. Однако самое жуткое было не то, что он видел, не ужасная участь нижника, а то, что он чувствовал. От фигуры в ярком свете исходило нечто невообразимо злое и невообразимо древнее. То был не человек, не нижник, не гоуль или тролль и ни одно из причудливых существ, о которых он слышал или встречал в Подземье, то было нечто другое, абсолютно чужое и абсолютно враждебное. Что-то внутри Михаэля сжалось, словно раздавленный червяк, при виде этого нечто. Чудище, посланное Анзоном для того, чтобы захватить Михаэля, не поддавалось описанию. Может быть, то, что ослепило глаза Михаэля, был вовсе не огонь. Может быть, есть вещи, не предназначенные для человеческого глаза, они могут ранить, а то и убить, если взглянуть на них прямо.

Но остановился не только Михаэль. Многие нижннки поверглись на землю перед домом, некоторые рядом с Михаэлем. Но и световой силуэт тоже остановился, заглотив нижника. Видимо, ему не составило бы труда добыть себе хоть Михаэля, хоть ещё одного солдата Анзона, но ему хватило одной жертвы. Несколько секунд, показавшихся вечностью, этот образ стоял неподвижно, и Михаэль почувствовал на себе сквозь огненный занавес тёмный взгляд безмерно древних глаз. Затем это жуткое создание повернулось и двинулось к подвалу, оставляя на полу горящие следы.

Михаэль услышал за спиной крик матери, и это вырвало его из оцепенения. Он стремительно развернулся и включил фонарь. Здесь, в темноте, луч света казался ещё ярче, чем в освещённом доме, совсем как лазерная вспышка в научно-фантастических фильмах. Сразу три воина Анзона, имевшие неосторожность взглянуть на луч, уже корчились от боли, остальные пригнулись и защитились руками. Но двое схватили мать и отца и крепко держали их, - очевидно, с закрытыми глазами. Родители вырывались, но воины просто были сильнее. Михаэль вдруг сообразил, что Анзон прислал почта две дюжины воинов, не считая чудовища из подвала. К родителям подбежали ещё три-четыре нижника и повергли их на землю. Михаэль тоже подвергся новой атаке. Ему удалось ослепить ещё двух и сразу отпрыгнуть назад, но третий воин вцепился ему в ноги и попытался опрокинуть. Михаэль вырвался, направил свет прямо в лицо нижника и со злорадным удовлетворением увидел, как тот, несмотря на зажмуренные веки, со стоном отполз в сторону.

Тем не менее сопротивление было безнадёжно. Кто-то схватил его сзади и попытался отнять фонарь. Михаэль изо всех сил лягнул нападавшего в голень, быстро повернул фонарь назад и таким образом получил себе ещё некоторую отсрочку. Но потом они схватили его окончательно и повалили на землю. Кто-то наступил на фонарь. Стекло со звоном разлетелось, и свет погас. Михаэля ударили кулаком в затылок, не так больно, как умело, и он быстро заскользил в тьму обморока. Все закружилось, звуки отдалились и приобрели странную нереальность. Он слышал, что родители продолжали защищаться и что в соседних домах захлопали двери, соседи выбежали на улицу и подняли крик, и где-то далеко послышался вой сирены. Видимо, кто-то вызвал полицию. Но Михаэль знал, что она опоздает.

Михаэля рывком поставили на ноги. Кто-то о чем-то спросил его и, не; получив ответа, повторил вопрос, за которым последовала оплеуха. Михаэль со стоном рухнул на руки двух державших его вояк и с огромным усилием открыл глаза, чтобы больше его не били.

Перед ним стоял воин, который напал на него первым; Шляпу и очки он потерял, из глаз непрерывно текли кровавые слезы.

- Ты храбро держался, парень, - сказал он - Но довольно, сдавайся.

В положении Михаэля эти слова были смешны, тем не менее он кивнул и нашёл силы поднять голову и посмотреть туда, где солдаты удерживали его родителей.

- Оставьте их в покое, - попросил он. - Они не имеют к этой истории никакого отношения. Они ничего не знают.

Его слова, кажется, подействовали на предводителя,

- В приказе ничего про них не говорится, - наконец сказал он, пожав плечами. - Если ты дашь слово, что не попытаешься бежать, мы готовы сохранить им жизнь.

Михаэль не мог дать ему слово, потому что от слабости ничего не мог больше произнести, но сделал движение, которое при желании можно было истолковать как согласие - и воин удовлетворился этим.

- Ладно, - сказал он и повернулся к своими - Свяжите их, и пусть лежат.

Он хотел ещё что-то добавить, но осёкся и прислушался. Михаэль только теперь заметил, сколько сбежалось соседей, привлечённых криками и отблесками огня. Но, конечно, никто не отваживался вмешаться. Их можно было понять, глядя на эту банду диких вооружённых людей. Но и вой сирены приближался, и теперь было слышно, что машина не одна. У Михаэля вновь возник проблеск надежды.

- Это ваши воины, - свирепо сверкнул очами нижник, - Не так уж они умны, если оповещают о своём прибытии. Или так сильны, что могут не таиться? - Он махнул рукой. - Впрочем, всё равно, тебе уже ничто не поможет. Тащите его в карету! - скомандовал он своим. - И катите что есть сил. Встретимся потом. Смотрите, чтоб никто здесь не остался. Вы знаете, что они делают с пленными.

Михаэля перетащили через улицу и втолкнули в машину. Двое сели справа и слева от него на заднем сиденье, предводитель плюхнулся на пассажирское сиденье впереди и нетерпеливо ждал, когда появится шофёр.

- В чем дело? - забеспокоился он. - Почему мы не едем?

- Мы не знаем, как действует волшебство этой кареты, - пожаловался воин слева от Михаэля. - Мастер передал секрет только Мирко.

- Ну?! - В голосе предводителя звучала угроза. - И где же он?

- Он ничего не видит, - ответил воин. - Парень ослепил его своей волшебной лампой.

В машине воцарилась напряжённая тишина, и поскольку рёв полицейской сирены становился все громче, надежда Михаэля начала крепнуть. При этом он не был вполне уверен, что будет лучше, если полиция успеет задержать их. Воины Анзона вряд ли испугаются команды двух-трёх патрульных машин и атакуют их. А полицейские вооружены отнюдь не газовыми пистолетами. И если начнётся схватка, дело не обойдётся без крови.

Но до этого не дошло. Через несколько секунд предводитель воинов, ворча, перебрался через рычаг переключения скоростей на водительское сиденье.

- Не так уж это сложно, - пробормотал он. - Я видел. Надо только крутить вот это колесо, и карета едет сама.

Он решительно положил руки на руль, повернул его влево, и рулевой замок со щелчком заблокировался.

- Эй! - удивился он, - Что это?

- Не так уж все просто, - сказал Михаэль, хотя внутренний голос велел ему помалкивать. Но он не послушался, а продолжал с победными нотками в голосе: - Оставьте, у вас ничего не выйдет. Поли... то есть наши воины, - поправился он, - ничего вам не сделают, это я вам обещаю.

- Да? - Предводитель резко обернулся, сощурив глаза. - Ты заколдовал карету? Тебе это так не пройдёт.

- Тут нет никакого колдовства, - устало сказал Михаэль.

- Тогда объясни мне, как это действует, - потребовал предводитель, - Или тебе придётся плохо!

Михаэль понимал, что ведёт себя глупо, но ему было уже все равно. В принципе, какая разница, убьют они его прямо здесь или после, в их логове. И он спросил:

- Да что вы можете мне сделать? Убить?

- Именно так, - серьёзно ответил воин. - Но сперва мы убьём твоих родителей.

Михаэль не знал, блефует этот человек или говорит правду, но эти слова наполнили его таким ужасом, что он был уже не способен рассуждать логически.

- Ну хорошо, - сказал он. - Я открою вам секрет. Если ты мне дашь слово, что им ничего не сделают.

- Даю слово.

- Ключ зажигания, - начал Михаэль. - Надо повернуть ключ зажигания. Вон та серебристая штучка внизу. Поверни её вправо.

Мужчина нагнулся вперёд, взялся обеими руками за ключ зажигания и повернул его так сильно, что чуть не сломал. Слава Богу, этого не случилось. Стартёр заработал, через секунду мотор завёлся и стал работать в сопровождении визгливого, неприятного звука, который становился все пронзительнее.

- Отпусти ключ! - испуганно крикнул Михаэль.

Рёв стих, и мотор заработал ровно. Предводитель с победной улыбкой опять взялся за руль и начал его крутить, но машина не двигалась с места. Лицо его омрачилось.

- Ну что опять? - с угрозой спросил он, - Если ты просто тянешь время...

Михаэль глубоко вздохнул. Неужто ему придётся за пять минут преподать этому верзиле курс вождения автомобиля? Причём на карту поставлена жизнь родителей и его собственная. Он знал, насколько это безнадёжно, однако попытался.

- Ты должен включить скорость, - сказал он и наткнулся на бестолковый взгляд воина. - Перед тобой три педали, нажми на левую. Теперь двигай рычаг вперёд и очень осторожно отпускай педаль.

Воин подчинился. Он выжал сцепление, со скрежетом включил первую скорость и резко отпустил педаль сцепления. Машина дёрнулась вперёд, отбросив пассажиров на шинки сидений, и мотор заглох.

- Осторожнее! - сказал Михаэль, с трудом выпрямляясь. - Я же сказал, педаль сцепления надо отпускать плавно. Если так пойдёт дальше, ты нас перевернёшь.

Воин мрачно взглянул на него, но без слов снова запустил мотор и ещё раз попытался тронуться с места. На сей раз ему это удалось, и машина проехала метров шесть, прежде чем заглохнуть.

- Ты хочешь нас задержать, парень, - рассвирепел предводитель. - Подумай хорошенько!

- Попробуй ещё раз, - подавленно сказал Михаэль. - И осторожно прибавляй газ - правая педаль.

Воин запустил мотор в третий раз, включил первую скорость и тронулся с места. Конечно, газу он прибавил, выжав педаль до упора. Машина рванула вперёд, прокручиваясь шинами. Воин испуганно вцепился в первое, что подвернулось под руку, - это оказался руль. Машина понеслась по улице, дико виляя то влево, то вправо, а мотор так ревел, что грозил пойти вразнос.

- Переключайся! - отчаянно крикнул Михаэль, - Опять выжми сцепление, потом вторую скорость. Просто потяни рычаг на себя!

«Ну почему эти кретины не угнали машину с автоматической коробкой передач!» - с досадой подумал Михаэль.

Предводитель оказался не таким уж и бестолковым учеником, если принять во внимание, что ещё вчера он даже не слыхал об автомобилях. Но все равно это было безнадёжно. С таким водителем им не проехать больше пятисот метров. А вой полицейских сирен был уже совсем близко.

Машина, петляя, понеслась по дороге, опрокинула мусорный бак, протаранила бока нескольких припаркованных к машин, высекая искры, и вырулила прямиком на фонарный столб. Воин в последний момент вывернул руль и объехал препятствие, зато машина крутанулась вокруг своей оси, встала поперёк дороги, и мотор заглох.

- Мы пропали! - заскулил один из солдат. - Эта карета заколдована! Их колдовство нас всех погубит!

- Тихо! - грубо одёрнул его предводитель. Он снова попытался завести машину, но забыл выключить скорость, поэтому машина совершила рывок с места. Предводитель наградил Михаэля кровожадным взглядом:

- Если тебе дорога жизнь родителей, придумай что-нибудь!

Михаэль чуть не заплакал:

- Я и так стараюсь как могу. Но на машине учатся ездить неделями, я не могу научить тебя за десять секунд.

К его удивлению, предводитель, кажется, ему поверил.

- А ты умеешь управлять каретой?

Вот этого вопроса Михаэль и боялся. Конечно, он бессчётное число раз сидел рядом с отцом, когда они ехали на машине, и раз-другой отец доверял ему руль на пустых улицах. Но это, конечно, не значило, что Михаэль действительно мог водить машину. С другой стороны, хуже все равно не будет. И он молча кивнул.

- Только не вздумай делать глупости, - пригрозил предводитель и вынул из-под полы длинный нож.

Михаэль пересел на водительское место и выжал сцепление. Мотор завёлся мгновенно. Михаэль включил фары и тронулся с места. Это была тяжёлая машина, старый «мерседес» без сервопривода и других вспомогательных устройств, так что удержать его на узкой дороге стоило огромных усилий. Михаэль нервно поглядывал в зеркало заднего вида. Они отъехали от родительского дома метров на триста. Повсюду в окрестных домах горел свет, и на улице столпились люди, но были ли то солдаты Анзона или набежавшие соседи, Михаэль не мог сказать. Но он увидел нечто другое, в первый момент испугавшее его. Из дверей и окон первого этажа их дома вырывались языки пламени.

- Чего ты ждёшь? - спросил предводитель, с угрозой помахивая ножом.

Михаэль осторожно прибавил газ. Машина ехала, но плохо. Всё-таки вождение машины кажется простым делом только со стороны. Машина виляла и болталась, как корабль в камку, и Михаэль прилагал все силы, чтобы выровнять её. Мотор всё время надсадно ревел, потому что он переключал скорость то слишком рано, то слишком поздно; несколько раз ом едва успевал увернуться от припаркованных машин или от других препятствий. Они хоть и ехали вперёд, но Михаэль не сомневался, что первый же патруль их остановит. Тем не менее через какое-то время он начал чувствовать машину, и дело пошло легче. Уже можно было надеяться, что до цели они доберутся, если не случится что-нибудь непредвиденное.

- Куда ехать? - спросил Михаэль.

Предводитель окинул его недоверчивым взглядом.

- Не твоё дело, - сказал он. - Сам увидишь.

- Как хотите. - Михаэль пожал плечами. - Только я могу увезти вас и в другую сторону.

Этот аргумент подействовал убедительно, воин помрачнел и процедил сквозь зубы:

- На запад.

Михаэль прикинул, что лучше всего воспользоваться окружной дорогой, ехать по ней легче, чем внутри города. Он заметил указатель, включил сигнал поворота и перестроился в другой ряд, чуть не переехав велосипедиста, который испуганно шарахнулся в сторону, а потом погрозил кулаком. Нижники удивлённо на него оглянулись.

Чем ближе подъезжали они к центру города, тем оживлённее становилось на дороге и тем чаще Михаэль давал повод другим участникам движений возмущаться и гневно сигналить. Помимо негодующих жестов, он видел растерянность на лицах, когда водители замечали за рулём «мерседеса» мальчишку, везущею по городу трёх взрослых мужчин. Рано или поздно кто-нибудь, конечно, должен был остановиться у телефона и предупредить полицию.

- Очень уж много у вас волшебных карет, - покачал головой предводитель, - Наверно, не так трудно ими управлять, если все могут.

- Нет тут никакого волшебства, - сказал Михаэль- Транспортные повозки, как и ваши, только современнее.

- Не морочь мне голову, парень, - прорычал предводитель - В наши повозки впрягают лошадей.

Михаэль отступился. Ему было не до того, чтобы объяснять этим дикарям разницу между автомобилем и телегой.

- Куда вы меня везёте? - спросил он. - К Анзону?

- Не твоё дело задавать вопросы, - рявкнул похититель. - Сам узнаешь.

- Но почему? Что у вас случилось? Почему вы здесь?

Воин не ответил, но взгляд его омрачился, Михаэль почувствовал, что напомнил ему о чем-то плохом, видимо, в Подземье случилось какое-то страшное событие. Это подтверждал сам факт появления этих людей здесь, в чуждом и враждебном им мире.

Они наконец добрались до выезда на окружную дорогу. Михаэль притормозил и осторожно осмотрелся, чтобы опять не создать аварийную ситуацию на дороге, повернул направо и набрал скорость. Стрелка спидометра поползла вверх и добралась до восьмидесяти километров в час. Для нижников такая скорость была непривычно высокой, они побледнели, а предводитель обеими руками вцепился в арматурную доску, а ногами упёрся в пол. Вид взрослого мужчины, готового закричать от страха при такой скорости, чуть не рассмешил Михаэля - и навёл его на одну мысль.

Он ещё немного прибавил газу. Стрелка спидометра дошла до девяноста, а потом до ста километров в час, и воин сдавленно спросил дрожащим голосом:

- Почему... карета... так быстро?

- Быстро? - Михаэль пристегнулся ремнём безопасности и улыбнулся: - Это ещё не быстро. Вот быстро!

И он до отказа нажал на педаль.

Мотор взревел, машина рванулась вперёд и быстро достигла максимальной скорости. Мужчины на заднем сиденье вскрикнули и сжались, а предводитель ещё сильнее побледнел и не мог оторвать взгляда от деревьев, проносившихся за окном о огромной скоростью сто двадцать, сто тридцать, сто сорок, ... На большее старая машина была не способна.

- Не гони, - пролепетал предводитель. - Приказываю тебе: тише!

- Как скажешь. - Михаэль затормозил. Но не просто сбавил скорость. Левой ногой он выжал сцепление и рывком переключил рычаг с четвёртой передачи на вторую. Мотор завыл, как раненый зверь, и Михаэль правой ногой полностью выжал тормоз. Шины завизжали, а предводителя с такой силой швырнуло вперёд, что по лобовому стеклу пошли трещины. Задние ударились о спинки передних сидений и о крышу. Михаэля тоже так рвануло о ремень безопасности, что чуть дух из него не вышибло. Михаэль еде удержал руль, чуть отпустил тормоз, затем резко повернул руль вправо, и машина под острым углом, высекая искры, врезалась в бортик. Металл со скрежетом порвался, запахло палёной резиной и горячим маслом, Мотор заглох, Михаэль распахнул дверцу и одновременно отстегнул ремень безопасности. Выпрыгивая из машины, он зацепился за ремень, растянулся на асфальте, обдирая ладони и лицо, и услышал отчаянные гудки. Испуганно вскинувшись, он увидел две фары, летящие прямо на него!

Буквально в последний момент он откатился в сторону. Машина попыталась уклониться от распахнутой дверцы «мерседеса», но ей не удалось. Дверцу сорвало с петель, а зацепившая её машина развернулась вокруг своей оси на пол-оборота и остановилась в двадцати метрах.

Михаэль чувствовал, что теряет сознание. Все вокруг него закружилось, звуки потеряли реальность, в мыслях началась чехарда - совсем как тогда в водовороте Подземья.

Это воспоминание заставило его собрать последние силы, открыть глаза и вскочить. В брошенной им машине ворочались нижники, оттуда доносились стоны, и одновременно он увидел, как водитель протаранившего их автомобиля уже бежит к нему. Другие машины тоже затормозили.

Михаэль встал, держась за помятый кузов «мерседеса», и огляделся. В десяти метрах от него остановился белый «гольф», из него выскочили мужчина и молодая женщина и в тревоге спешили к нему, но и вояки в «мерседесе» уже опомнились. Видимо, он разметал их не так крепко, как рассчитывал. Завыла полицейская сирена. Как всегда, когда полиция не нужна, она тут как тут.

Михаэль, не отдавая себе отчёта, при виде подбегающих развернулся, перепрыгнул через бортик дороги и нырнул в темноту. Кто-то бросился вдогонку, но вскоре отстал. Темнота рядом с дорогой царила кромешная. Михаэль бы собственную руку не разглядел, но припустил ещё быстрее и влетел в почти непроходимые заросли.

Он остановился, чтобы передохнуть, и оглянулся. Из-за аварии на дороге собралось не меньше дюжины машин. Их фары ярко освещали разбитый «мерседес», и Михаэль видел, как трое его пассажиров испуганно сжались на сиденьях. Все хорошо. Свет, зеваки и полицейские, которые подоспеют с минуты на минуту, займут этих троих надолго. Михаэль успеет добраться до безопасного места.

Он с трудом продрался сквозь кусты и очутился на узкой асфальтированной улочке. Немного постоял, пытаясь сориентироваться, а потом наугад зашагал направо. Только сейчас он почувствовал, сколько пинков и ударов досталось ему в течение последнего часа. Ни один из этих ударов не был достаточно серьёзным, но все в сумме давали о себе знать, а падение из машины на асфальт стало последней каплей. Все косточки ныли, каждый шаг давался ему с трудом, и он с ужасом думал, что те пять-шесть километров, что отделяли его от дома, - безделица для автомобилиста, велосипедиста, пассажира трамвая или автобуса, но не для пешехода. Он сам удивлялся, почему сбежал и почему сейчас не повернёт в сторону главной улицы, не остановит там машину или не поищет ближайший телефон, чтобы позвонить в полицию. Он не находил на эти вопросы ответа, но что-то подсказывало ему, что он все сделал правильно. Он знал точно: битву, из-за которой все разгорелось, он должен выдержать в одиночку.

Михаэль добрых полчаса шёл по боковым улочкам и тёмным переулкам, пока не добрался до оживлённого и освещённого центра города. Было ещё не очень поздно, то и дело ему встречались люди, и, хотя вид у него был потрёпанный, он все же не привлекал к себе пристального внимания. Он избегал толпы и несколько раз переходил на другую сторону улицы, чтобы обойти большие группы людей, но старался держаться при этом на свету. Освещённые витрины, пёстрые световые рекламы казались ему островками в тёмном океане ночи, дающими защиту от врагов, которые были исчадиями ночи и избегали света.

Михаэль прошагал ещё полчаса, и силы его кончились. И только тогда он направился к стоянке такси и со вздохом изнеможения упал на пассажирское сиденье первой же машины.

Водитель опустил газету и удивлённо на него взглянул. То, что он увидел, показалось ему не особенно радостным, и Михаэль понял по этому взгляду, что не внушает никакого доверия. Он был измотан, одежда разорвана и испачкана, а на лбу и на правой щеке запеклась кровь.

- Что, попал в переделку? - спросил таксист.

Михаэль заставил себя улыбнуться:

- Ерунда. Небольшое расхождение во взглядах. С несколькими рокерами.

- Да? - Голос таксиста уже звучал доверительнее. - И кто победил?

- Я, - ответил Михаэль. - В беге на длинные дистанции.

Таксист засмеялся, подмигнул, бросил свою газету на заднее сиденье и запустил двигатель. Михаэль назвал адрес и достал из кармана мятую двадцатку, его карманные деньги, про которые он совсем забыл в волнении последних дней;

- Этого хватит?

- Вообще-то нет, - ответил таксист, - но не заставлять же тебя бежать ещё одну длинную дистанцию.

Он забрал у Михаэля деньги и поехал, не включая счётчик.

Пока они ехали, Михаэль впервые за долгое время испытал блаженство почти полной безопасности.

Однако это чувство продержалось недолго. Когда они свернули на улицу Михаэля, он увидел сразу несколько синих мигалок: дорогу перегородили три или четыре полицейские машины, две пожарные и «скорая помощь», а толпа зевак была втрое больше, чем утром у сгоревшего автомобиля.

- Что тут случилось? - пробормотал таксист. - Кто-то горел. Кто, ты не знаешь?

Михаэль закусил губу, отрицательно покачал головой и кивнул вправо:

- Остановите здесь. Я дойду. Уж здесь со мной ничего не случится.

Таксист дружески кивнул ему на прощанье, но не уехал, а остался поглазеть.

Михаэль с колотящимся сердцем подошёл к родительскому дому, вернее, к тому, что от него осталось. В горле у него застрял ком. Он предполагал, что его ждёт, но не думал, что этот вид так больно ранит его.

Дом выгорел дотла. Часть нижнего этажа уцелела, но лишь в виде обугленных стен и дымящихся развалин, которые пожарники все ещё продолжали поливать. Целое подразделение полиции оцепило участок, и несколько пожарников в толстых куртках и с кислородными баллонами на спине обыскивали обугленные развалины.

Михаэль замедлил шаг. Глаза его наполнились слезами, и тщетно он убеждал себя, что это от едкого дыма. Он знал, как его родители гордились своим домом. В нём, может быть, и не было ничего особенного, не Бог весть какое владение, но они очень долго работали и экономили, чтобы построить его и затем постепенно довести до завершения. Да и Михаэль почувствовал вдруг - как всегда при потере, слишком поздно, - что и сам был привязан к дому, в котором вырос.

Он медленно подошёл к оцеплению, и полицейский остановил его:

- Туда нельзя, ты что, не видишь?

Михаэль быстрым взглядом окинул зевак, убедился, что среди них нет ближайших соседей, которые могли бы его узнать, и только потом ответил:

- Но мне надо пройти. - И указал на другую сторону улицы. - Я там живу.

Молодой полицейский смерил его оценивающим взглядом и пожал плечами:

- Иди. Только не останавливайся и не путайся под ногами.

Михаэль сделал шаг и опять остановился.

- А что тут случилось? - спросил он.

- Сам не видишь? - досадливо бросил полицейский. - Пожар был.

- Никто не пострадал? - спросил Михаэль - Дело в том, что это наши знакомые.

- Не знаю. Я только за оцепление отвечаю. Но люди целы, я думаю. Их, правда, увезли в больницу, но только так, для порядка.

- Мальчика украли, - добавил кто-то позади. Михаэль обернулся к человеку, сказавшему это, и разыграл удивление:

- Украли?

- Двое или трое схватили его и затолкали в машину. Похоже, какая-то мафиозная разборка. Ужас что творится. В собственном доме не чувствуешь себя в безопасности.

- Мафиозная разборка? - растерянно повторил Михаэль.

Мужчина энергично закивал, а полицейский сердито на него прикрикнул:

- Не говорите глупостей!

- Но это правда! - настаивал тот на своём. На лице его появилось выражение всезнайства. - Но и негодяи понесли потери. Недавно из дома вынесли труп, я сам видел.

Михаэль услышал достаточно: родители живы и в безопасности. И он пошёл дальше, пока его никто не узнал.

По дороге шмыгнул в кусты, отделявшие их участок от соседнего, прокрался вдоль этой живой изгороди на дальнюю сторону и попытался подойти к своему дому с тыла. Ему приходилось быть предельно осторожным, потому что тут и там сновали пожарные и полицейские, но его прикрывали кусты, и он прокрался к обугленной кирпичной кладке, которая ещё недавно была задней стеной гостиной. Он выпрямился, заглянул за эту стену - и обомлел от ужаса. Не только дом исчез с лица земли. Перекрытие подвала было взломано, и там, где раньше находился отопительный блок, зияла дыра диаметром метров в пять, и оттуда, из колышущегося жара поднимался чёрный смрадный дым.

Михаэль смотрел на шахту, которая вдруг обнаружилась под домом, и вспомнил, как туда начал проваливаться котёл отопления и как сам он стоял на этом месте, где теперь зияла огнедышащая дыра.

И вдруг в какую-то секунду он понял, что тут произошло. Но мысль тут же ускользнула, он даже не успел её осознать. Там, внизу, были не монстры Анзона, а...

- Что ты здесь делаешь?

Михаэль вздрогнул, увидев пожарника в маске и шлеме, и испуганно пролепетал:

- Ничего, я только...

- Пошёл прочь! Нам тут без тебя хватает! Не видишь, здесь опасно!

Михаэль отбежал туда же, откуда пришёл. Сердце его бешено колотилось. Он пересёк сад, обогнул стороной полицейское оцепление и вернулся к участку с противоположной стороны, чтобы заговорить с другим полицейским и попытаться выведать, в какую больницу увезли его родителей.

Кто-то преградил ему путь. Михаэль автоматически хотел обойти его - но остановился, поражённый.

- Вольф! - воскликнул он. - Что вы здесь...

Вольф сделал испуганное движение рукой и приложил палец к губам.

- Не так громко, - сказал он, - Я искал тебя. Слава Богу, нашёл, - Его взгляд скользнул по пожарищу. - Я боялся худшего, когда увидел, что произошло,

- Не так уж вы и ошиблись, - Михаэль был совершенно сбит с толку. Что здесь надо было Вольфу? Он опять спросил об этом и опять не получил ответа. Вольф только о повторил свой испуганный жест:

- Не сейчас. Ты в опасности. Как, впрочем, и я. Нам надо бежать отсюда, и как можно скорее.

Михаэль смотрел на него с нарастающей растерянностью и не двигался с места. Генри Вольф был человек, которого Михаэль меньше всего ожидал здесь увидеть. Он был уверен, что Вольф давно уже в Подземье, в застенках Анзона. А Вольф не только на свободе, но и в отличном состоянии: свежий, отдохнувший, в дорогом костюме.

- Идём же, - позвал он, - Здесь тебе нечего делать.

Михаэль неохотно двинулся за ним, но не так быстро, как тому хотелось. Два или три раза он останавливался и оборачивался к своему дому. Оттуда только что отъехала одна «скорая помощь», а с другой стороны улицы уже подъезжала другая.

Вольф заметил вопросительный взгляд Михаэля и ответил, не дожидаясь вопроса:

- Два или три человека пострадали. Но насколько я слышал, твои родители живы-здоровы.

Михаэль ничего не сказал. Неожиданное появление Вольфа смущало его все больше. Он не находил этому подходящего объяснения. Что-то здесь было не то.

Писатель вёл Михаэля к тому переулку, где утром бесследно исчез нижник. Теперь там стоял большой шестидверный «мерседес» с тонированными стёклами, к нему-то Вольф и направился быстрым шагом. Михаэль последовал за ним, но остановился в двух метрах, когда Вольф потянулся рукой к задней дверце.

- Чего ты ждёшь? - нетерпеливо спросил Вольф. - Надо ехать!

- Вначале я хочу узнать, что здесь произошло, - сказал Михаэль, но все же приблизился, к машине ещё на один шаг. Вольф раскрыл дверцу, но не настолько, чтобы Михаэль смог заглянуть внутрь.

- Хорошо, я все тебе расскажу, но только когда уедем. Или ты хочешь подождать, пока за тобой не явятся наши милые друзья?

Это напоминание все и решило. Мысль о том, что Анзон или его люди могут быть где-то поблизости и только того и ждут, что он вернётся, до сих пор не приходила ему в голову, хотя лежала на поверхности. Он быстро шагнул вперёд мимо Вольфа, нагнулся - и застыл. Машина была не пуста.

Реакция его немного запоздала. Вольф оказался сзади, и Михаэль ничего не успел сообразить, как грубый толчок загнал его в машину. Одновременно сильные руки схватили его изнутри, Михаэль вскрикнул и попытался вырваться, но все произошло очень быстро. Дверца закрылась, чья-то сильная ладонь зажала ему рот, и в следующее мгновение Вольф уселся на среднее сиденье «мерседеса». Раздался металлический щелчок, мотор завёлся, и машина рванула с места.

Михаэль в отчаянном усилии вырвался из цепких лап схватился за ручку двери, но она не шелохнулась. Он понял, что значил металлический щелчок: все двери были заблокированы.

- Успокойся, мальчик, - сказал Вольф почти ласково. - Признаюсь, ты храбро защищался, но теперь уже поздно. Не усложняй нам всем жизнь, это тебе не поможет.

Михаэль посмотрел ему в лицо, потам медленно перевёл взгляд вправо. Рядом с ним сидел черноволосый, чернобородый великан в накидке из чёрной шкуры.

- Анзон... - непонимающе прошептал Михаэль. Секунду он посидел, потом в ужасе вскрикнул и снова принялся истерично дёргать заблокированную дверцу, пока Анзон грубо не схватил его за руки.

- Не делай ему больно, - сказал Вольф.

И только теперь Михаэль понял. Он все понял ещё до того, как Анзон отпустил его руки, покорно склонил голову и, повернувшись к Вольфу, сказал:

- Слушаюсь, мой господин.

Глава восьмая ИСПЫТАНИЕ

Как и сказала Лиза, на обед пришли Эрлик и седой чародей Марлик, действительно оказавшийся братом Эрлика, - в Подземье все люди состояли друг с другом в большем или меньшем родстве. Но явились они не столько ради обеда, мастерски приготовленного матерью Лизы, сколько для того, чтобы засыпать Михаэля вопросами. Братья были так же доброжелательны и предупредительны, как и на совете, но при этом твёрды и непреклонны. Вскоре Михаэль перестал удивляться - и втайне сердиться – их докучливым вопросам. Они хотели знать не только о том, каков верхний мир, кто им правит, кто что делает, кто распоряжается и кто подчиняется. Их интересовали и всевозможные мелочи, и подробности повседневной жизни: например, в каких отношениях он и его родители с соседями, как они обращаются друг с другом, как принимают чужих и так далее. Через некоторое время Михаэлю бросилось в глаза, что в беседе участвует только он, Эрлик и его брат, хотя за столом сидели также Вольф и семья Лизы. Все внимательно слушали, но король Подземья обращался в основном к Михаэлю. Он не мог бы сказать, почему это было так, но из некоторых косвенных замечаний понял, что с Вольфом у них уже состоялась продолжительная беседа.

Вскоре этот допрос утомил его. Он начал путаться, перестал понимать вопросы и даже впадал в противоречия - к очевидному удовлетворению Эрлика. Михаэль обрадовался, когда король наконец объявил, что на сегодня достаточно. Он подчеркнул: «на сегодня».

Эрлик и его брат встали из-за стола и простились с семьёй Лизы, но когда они уходили, Михаэль спросил:

- Что с нами теперь будет? |

В первый момент этот вопрос, казалось, смутил короля, в затем ой улыбнулся:

- Ах да, я чуть не забыл. Я уже сказал это твоему другу - Он указал на Вольфа. - Вы можете передвигаться свободно, за исключением некоторых мест, которые вам укажет охрана. Но в ваших интересах пока не покидать пределов города. Во всяком случае, без сопровождения. Наш мир хоть и меньше и проще вашего, но и в нём есть опасности.

Михаэль был ошеломлён:

- Передвигаться свободно? Значит, мы больше не под арестом?

- Да, - ответил Эрлик с улыбкой. - Зачем же нам держать вас под арестом? Я не верю, что вы те, за кого вас принимает Анзон. Да и не верил никогда. Уже не говоря о том, что вам все равно не выйти из Подземья, даже если вы и захотите.

- Но вам не надо даже пытаться, -| добавил Марлик немного серьёзнее брата. - Не стану скрывать от вас, что Анзон не согласен с нашим решением. Но вы его уже знаете. Лучше не давать ему повода подстрекать против вас народ. - Он скользнул взглядом по лицу Лизы, будто задавая ей безмолвный вопрос, и, получив такой же 6езмолвный ответ, снова обратился к Михаэлю: - Мне кажется, вы с Лизой хорошо понимаете друг друга. Почему бы ей не поводить тебя по нашему городу, не показать тебе его?

- Я с удовольствием. - Лиза просияла.

Михаэль все ещё сомневался; правильно ли он понял чародея.

- И я могу... ходить по городу, куда захочу?

Марлик тихо засмеялся:

- Да. Но, как я уже сказал, лучше не делай того, что может быть запрещено. В случае сомнений спроси Лизу.

- А как же люди, которые хотели нас вчера повесить на городской башне? - вмешался Вольф.

По лицу Эрлика пробежала тень.

- Я понимаю твою обиду, - сказал он. - Но она несправедлива. Они были возбуждены речами Анзона. Не бойтесь, вам ничего не будет. Мы уже оповестили всех, что вы под нашей защитой, и никто не посмеет нарушить приказ. Пришельцы для нас друзья - до тех пор, пока не обнаружат свою враждебность к нам. Гостеприимство считается у нас высшей добродетелью. У вас разве не так?

- Не всегда... – помедлив, ответил Вольф, - Но ты прав: так должно быть. Извини нас за этот вопрос.

Марлик улыбнулся Вольфу, но в глазах его промелькнуло нечто такое, что заставило Михаэля содрогнуться. Этого холода не было во взгляде Марлика, когда он говорил с Михаэлем. И Михаэль невольно задумался, о чем же король и чародей говорили перед этим с Вольфом.

Оба повелителя Подземья удалились, и через минуту откланялся Вольф, поднявшись в свою комнату. Во время обеда он не обменялся с Михаэлем ни словом, только бросал на него завистливые взгляды. Михаэль вспомнил о том холодном отчуждении, с которым Марлик смотрел на Вольфа, и связал непривычную молчаливость Вольфа с их беседой. Видимо, эта беседа правителей с Вольфом протекала не так дружелюбно, как с Михаэлем. Но, с другой стороны, Михаэль был рад, что избавлен от необходимости выслушивать вдохновенные тирады писателя об их фантастическом открытии.

Мать Лизы принялась убирать со стола, а отец вышел по своим делам, и Михаэль остался с Лизой и её младшим братом.

- Ну? - спросила Лиза, и глаза её азартно заблестели. - Идём, я тебе всё покажу. Марлик же велел.

Если быть точными, никакого повеления не было, но Михаэль конечно же немедленно кивнул. Он сгорал от нетерпения увидеть все чудеса Подземья. Любой на его месте чувствовал бы то же самое. Лиза побежала к двери впереди него, и он подумал, что ей самой интересно не столько показывать свой мир, сколько задавать вопросы. Во время всего разговора за столом она глаз с него не спускала и еле утерпела, чтобы не подключиться к расспросам. Брат тоже вскочил со стула, направляясь за ними.

Михаэль ничего не имел против, но и не ждал от Хендрика ничего интересного. Из всех присутствующих он показался ему самым молчаливым. Кроме нечленораздельного приветствия в самом начале, он не произнёс ни слова, зато неотрывно слушал.

- Ты тоже с нами? - спросила его Лиза.

- Конечно. - Хендрик энергично закивал, - Ты что же, думаешь, что я оставлю тебя с ним одну?

Михаэль сдержал замечание, которое вертелось у него на языке, но Лиза оказалась менее сдержанной:

- Видал братца? - Она улыбнулась Михаэлю, - Знаешь, по-моему, он разочарован, что вы оказались не чудищами, какими вас расписал Анзон. А то бы он совершил подвиг и спас нас всех.

Хендрик промолчал, но глаза его сверкнули, и он выбежал за дверь, чуть не сбив обоих с ног.

- Не сердись на него, - сказала Лиза. - Он ещё ребёнок.

Лиза была всего на два года старше брата, но Михаэль подавил усмешку. Он не хотел с ней ссориться. Хоть она наверняка окажется докучливой болтушкой, друг ему был здесь очень нужен.

Они вышли из дома. К удивлению Михаэля, Хендрик сопровождал их, несмотря на насмешливое замечание сестры. Два воина в чёрных одеждах тоже неотступно следовали за ними на расстоянии шагов десять. Лиза одарила их презрительным взглядом, Михаэль же был почти рад их присутствию. Ведь он не забыл, с какой ненавистью их встретила толпа, когда они впервые вступили в город. Марлик хоть и заверял, что слово короля гарантирует им безопасность, в сопровождении солдат было спокойнее.

Но Марлик все же сказал правду. На них хоть и оглядывались со всех сторон прохожие, перешёптываясь, но никто к ним не приставал и не заговаривал с ними. По отношению к Михаэлю не чувствовалось никакой вражды. Наоборот, на него поглядывали приветливо и без насторожённости, с какой принимают чужих на родине Михаэля. Как там сказал Марлик? Чужие для них друзья до тех пор, пока не покажут себя врагами? Наверное, так должно быть всюду, но для Михаэля это правило было внове.

Все, что Михаэль увидел в следующие два или три часа в этом городе - который, кстати, не имел названия, да и не нуждался в нем, поскольку был единственным, - содержало столько нового и чудесного, что он уже не выказывал удивления. Все было действительно так, как предположил в тюрьме Вольф: этот город со всем своим населением будто попал сюда из раннего средневековья. Но было одно существенное отличие от того, что Михаэль знал о той эпохе, из кино, картин и книг: жизнь здесь не казалась мрачной. Люди были приветливы и веселы, из домов, мимо которых они проходили, доносился смех и радостные голоса. Правда, прежнее впечатление болезненности и бледности лиц осталось, но скоро Михаэль понял, что причина лежит в здешней освещённости, которая хоть и позволяла все видеть, но была очень далека от нормального дневного света. Но, несмотря на эту и некоторые другие особенности, такой город мог бы находиться и где-нибудь на земле. В нем не было ни машин, ни техники. В домах, построенных из камня, окна оставались незастекленными, только иногда на них встречались ставни, и то лишь для украшения. Улицы были вымощены булыжниками, в которых окованные железом колеса повозок со временем пробили глубокие колеи.

Лиза и её брат терпеливо водили Михаэля по городу, отвечая на все вопросы, и сами без конца расспрашивали его. Город был невелик, но густо населён. Михаэль прикинул, что здесь тысячи четыре жителей, а то и больше. И хотя пещера, в которой располагался город, имела гигантские размеры, дома кучно теснились на небольшом пятачке возле скалистой крепости. Впрочем, теснота была вообще характерна для средневековых городов. Однако эта скученность не подавляла и не создавала неудобств. Жители города ничего не имели против близости соседей, даже напротив, эта близость всех радовала. Эта черта была для Михаэля особенно непривычной. Люди здесь не сторонились друг друга, а были будто членами одной большой семьи. На его вопрос Лиза ответила утвердительно: да, бывают и ссоры, и размолвки, есть и суд, разрешающий споры, но ведь это может случиться в любой семье, разве не так?

Они дважды пересекли город и очутились у подножия лестницы, по которой Вольф и Михаэль спустились сюда, Михаэль посмотрел наверх, но Лиза покачала головой:

- Лучше не надо.

- Я понимаю, - сказал Михаэль. - Это одно из тех мест, куда мне нельзя.

Лиза оглянулась на солдат и только потом ответила:

- Я не уверена. Но лучше туда не ходить. Наверху живут Анзон и его солдаты. Не люблю я их.

Михаэль не настаивал, Ему хватило того, что он там уже видел однажды.

- Они постоянно живут в туннеле? - спросил он.

Лиза не то кивнула, не то отрицательно мотнула головой:

- И ещё в крепости, У них и в городе есть своё место, но они предпочитают оставаться наверху, Я думаю, они. нас презирают.

- А тебя это задевает? - спросил Хендрик.

Михаэль обернулся; удивлённый его резким тоном. Во время прогулки Хёндрик немного оттаял и даже непринуждённо болтал с ним, но сейчас Михаэль снова почувствовал в нем враждебность.

- Не смотри так, - сердито бросил ему Хендрик, - Мне эти речи уже надоели. Каждый, кому не лень, ругает Анзона и его воинов. А если бы не они, нас давно бы уже не было в живых.

- Это правда? - спросил Михаэль, обращаясь к Лизе.

- Конечно же нет, - ответила девочка.

- Ах, так? - вспылил Хендрик. - И кто полгода назад на собрании совета внёс предложение сократите армию вдвое и на следующих выборах не давать Анзону места в совете?

Лиза ответила не сразу, но посмотрела на брата враждебно, и Михаэлю стало совестно. Ведь это он затронул больную тему, а ему так не хотелось разжигать ссору между братом и сестрой. Но было поздно. Видимо, они уже не впервые ссорились по этому поводу.

- Их развелось очень много, - сказала Лиза. - И они слишком много на себя берут. К тому же нет никаких оснований содержать такую большую армию.

Хендрик гневно указал на Михаэля:

- Скажи это его людям! Я думаю, они тебя в этом поддержат.

Михаэль сильно огорчился. Он-то думал, что Хендрик не считает его врагом, но мальчик, судя по всему, только притворялся.

- Мы там, наверху, даже не знаем, что вы тут есть, - сердито сказал он.

- Представь себе, верю, - ответил Хендрик. - Если бы вы знали, давно бы уже явились сюда, чтобы нас уничтожить.

- Какая ерунда, - сказал Михаэль.

- Конечно! Из-за такой же ерунды мы здесь очутились, - язвительно парировал Хендрик. - И тогда, если бы не воины, никто из наших предков не выжил бы.

Но ведь это было так давно, - пыталась успокоить его Лиза. - Я верю Михаэлю. Зачем им нас преследовать? Если бы они хотели, давно бы уже сделали это.

- А кто тебе сказал, что они всё это время не искали нас? Может быть, и права и твой друг не шпион и действительно ничего не знает. Но нам все равно необходимы солдаты Анзона. Рано или поздно нас обнаружат. Пусть через десять лет, через сто или тысячу, но они придут, и вот тогда те, кто требовал сокращения армии или даже её устранения, обрадуются, что ещё не перевелись мужчины, владеющие оружием!

Михаэль глубоко опечалился. Ему хотелось объяснить Хендрику, насколько беззащитны были бы солдаты Анзона, вооружённые межами и копьями, против людей верхнего мира, если бы тем вздумалось объявить Подземью войну. Но он промолчал. Во-первых, Хендрик не поверил бы ему, а во-вторых, то была бы дешёвая победа, которая бы только навредила.

Чтобы сменить тему разговора, он указал на другую сторону пещеры. Теперь, когда они вышли за пределы города, стали отчётливо видны входы в другие туннели.

- А там что? - спросил он.

Хендрик ответил ледяным взглядом, а Лиза сказала:

- Там другие пещеры. Наш остальной мир.

- А есть и другие пещеры?

Лиза засмеялась:

- Наша самая маленькая. Есть такие, что и за день не пройдёшь, а одна или две совсем не исследованы, хотя попытки были. Там поля и небольшое озеро. Если хочешь, сходим туда завтра. Сегодня уже поздно. Ты устанешь. И скоро пора спать.

Михаэль действительно устал, но слова Лизы навели его на новый вопрос, который уже давно его занимал:

- А когда здесь стемнеет?

- Стемнеет? - Лиза не поняла его.

- Ну, когда зайдёт солнце... - Михаэль осёкся; Ведь здесь нет солнца, и девочка, может быть, вообще не знает такого слова.

- Не понимаю, о чем ты говоришь. Что значит «стемнеет»? Как это может стемнеть?

- У нас это так, - ответил Михаэль. - Утром люди встают, когда рассветёт, и ложатся спать, когда день закончится.

- И становится темно? - переспросила Лиза в ужасе, - Что, везде? Кошмар!

Михаэлю же казалось ужасным всю жизнь провести в этих сумерках. Здесь было, конечно, видно, - но не светло. Его глаза не сразу привыкли к этим потёмкам, которые ненамного отличались от лунной ночи.

- Этого ещё не хватало! - вдруг сказал Хендрик,

Михаэль поднял голову, взглянул в том направлении, куда смотрел Хендрик, и сразу всё понял. Из города к ним направлялась группа солдат Анзона. Их было человек шесть-семь, в шлемах-черепах, с мечами наголо, они хоть и не бежали, но очень торопились, и целью их был, несомненно, Михаэль.

- Что это значит? - озадачилась Лиза. - Эрлик же обещал!

Её брат окинул Михаэля презрительным взглядом:

- Может быть, его друг воспользовался случаем и показал своё истинное лицо?

Лиза хотела возразить, но солдаты уже подошли и окружили их. К группе примкнули и те двое, что сопровождали их всю прогулку. Один из пришедших снял шлем и кивнул Михаэлю:

-Идём!

Михаэль уже хотел подчиниться, но Лиза загородила ему дорогу и с вызовом встала перед солдатом:

- Что это значит?! Он под защитой Эрлика, ты что, не знаешь?

-Тебе-то что за дело, - неприязненно ответил солдат, однако решительное выступление Лизы все же подействовало, и он добавил: - У нас приказ доставить и его друга в замок.

- Приказ? Чей? - спросила Лиза.

- Анзона, нашего господина, - ответил воин. - А теперь прочь с дороги, пока не дали пинка. - Лиза и не подумала подчиниться.

- С каких это пор слово Анзона стало сильнее слова Эрлика? Как тебя зовут? Ты ответишь за то, что делаешь.

Воин грубо рассмеялся, но решительности в нем поубавилось.

- Я ничего не знаю про слово Эрлика, я выполняю у приказы Анзона. Но если тебя это успокоит, у меня строжайшее указание доставить арестанта, не тронув пальцем. Даже в случае сопротивления.

Михаэль расслышал в этих словах угрозу, и Лиза, видимо, тоже, потому что она строптиво заявила:

- Я пойду с вами.

Воин мрачно взглянул на неё, но возражать не стал, а когда они зашагали, Хендрик тоже присоединился к ним.

Михаэль почувствовал смутный страх, но не был очень удивлён таким поворотом событий. Он недоверчиво отнёсся к перемене судьбы в лучшую сторону и теперь видел, что это недоверие было оправданно.

Они быстро пересекли город, а когда подошли к крепости, у Михаэля снова, как и в первый раз перед этим строением, тоскливо сжалось сердце. Он до сих пор ничего не спросил у Лизы об этой крепости, потому что даже говорить о ней ему было неприятно. А сейчас они шли так быстро, что им было не до разговоров. Но Михаэль почувствовал, что Лизе тоже не по себе вблизи этих стен. Тем более он был ей благодарен, что она не оставила его.

Они вошли во двор, но не стали спускаться в застенки, чего Михаэль так боялся, а поднялись в башню, в зал совета. Стол перед единственной прямой стеной был пуст, но в зале собралось около дюжины солдат, среди них Анзон, и тут же у двери стоял под конвоем мрачный Вольф. При появлении Михаэля Вольф поднял брови и окинул его таким-взглядом, будто это он был виноват в том, что они снова здесь.

Михаэль не успел рта раскрыть, как Анзон рявкнул:

- Молчать!

Михаэль вздрогнул, но Лиза вышла вперёд, негодующе уперев руки в бока. То, что ей приходилось смотреть на него снизу вверх, ничуть не умаляло её воинственности.

- Что здесь происходит? - прикрикнула она. - Что все это значит? Они наши гости. Они под защитой короля.

Анзон не знал, то ли ему возмутиться такой наглостью девчонки, то ли рассмеяться. Но он не сделал ни то ни другое, а накинулся на воинского начальника, приведшего Михаэля:

- Зачем ты притащил сюда этих детей?

- Она... настаивала, - заикался солдат, взглядом ища в полу ту щель, в которую мог бы забиться, - и я подумал...

- Ты здесь не для того, чтобы думать, - перебил его Анзон, - а для того, чтобы выполнять приказы! Чтоб этой мелюзги здесь не было!

Солдат послушно повернулся и протянул было руку схватить Лизу, но наткнулся на её взгляд, не менее сильный и яростный, чем у Анзона.

- Только попробуй! - сказала она:- Анзон, ты знаешь, кто мои родители!

Главнокомандующий армии Подземья презрительно скривился:

- Да, знаю. Любители обменять наше оружие на кухонную утварь, а нас вместо доспехов обрядить в фартуки. И они же первыми завопят караул, когда окажется; что верхний мир населяют не одни только ангелы и святые, - Он сделал повелительный жест, останавливая Лизу, готовую наброситься на него: - Вывести её!

И хотя Лиза и её брат упирались, два солдата схватили их и выволокли из зала. Анзон тоже вышел, но оставшиеся солдаты строго следили за тем, чтобы Михаэль и Вольф не разговаривали и не приближались друг к другу. «Что же это такое?» - думал Михаэль. Он знал, что Анзон не согласен с решением короля, но после всего, что узнал о Подземье, такое поведение можно было расценивать только как мятеж. Тем более что никакого повода для ареста они не давали.

Но Михаэль не успел это обдумать, как в зал вошли - на сей раз не военные, а члены совета. Главный чародей выглядел озабоченным, тогда как лицо короля Подземья ничего не выражало.

Эрлик сразу подошёл к Анзону:

- Что все это значит? Кто тебе разрешил привести сюда их обоих и созвать собрание совета?

Он говорил спокойно, но в голосе слышались решительность и скрытая ярость. Анзон тоже был разъярён, но не умел так владеть собой, и когда заговорил, голос его дрожал, выдавая не только негодование, но и страх.

- Это разрешил себе я сам, мой король, - слова «мой король» он произнёс с издёвкой, - и законы нашей страны; Они дали мне на это право.

Впервые на лице Эрлика обозначилось волнение. Он поднял брови, глянул в сторону Михаэля и Вольфа и снова обернулся к главнокомандующему:

- Надеюсь, что ты действовал по праву. Так что же все это значит?

- Это значит, что я с самого начала был прав. Они шпионы. И есть доказательство! - Анзон указал на Вольфа: - Он пытался бежать. Стража взяла его у ворот.

На сей раз взгляд Эрлика в сторону Вольфа был очень внимательным. Но он тут же отрицательно покачал головой:

- Я разрешил им передвигаться свободно.

Анзон злорадно выдвинул челюсть:

- И вы разрешили им напасть на постового, разоружить его и отнять его одежду?

Михаэль и Эрлик разом повернулись к Вольфу. Писатель встретил их взгляды строптиво и ничего не сказал в свою защиту.

- Это правда? - спросил Эрлик.

- Ещё бы, - ответил Вольф. - А вы чего хотели? Чтобы я оставался здесь до конца жизни в плену, пока этот человек не найдёт повода перерезать мне горло?

- Нет, конечно. - Эрлик жестом остановил возмущённого Анзона. - Но я не ожидал, что вы так отплатите нам за гостеприимство. У вас в верхнем мире так принято?

Михаэль тоже чувствовал презрение к поступку Вольфа и не понимал его. Разумеется, надо было выждать время и думать о побеге только в том случае, если отпадут все другие возможности.

- Вам следовало обратиться к нам и предупредить, что вы хотите уйти, - сказал Эрлик.

- О, конечно, - насмешливо ответил Вольф. - И вы бы мне разрешили, не так ли?

- Может быть, - сказал Эрлик.

- Да, мы видели, как приветливо вы обращались с людьми, которые хотели покинуть ваше маленькое королевство, - пренебрежительно обронил Вольф.

Эрлик вопросительно взглянул на Анзона.

- Он имеет в виду изгнанников, - объяснил главнокомандующий. - Помните, мы наткнулись на этих, когда гнали тех.

Эрлик медленно прошёл к своему месту за столом и несколько секунд печально и разочарованно смотрел на Вольфа,

- Ну, хорошо, приступим. Итак, наш главнокомандующий Анзон собрал это заседание совета, чтобы обсудить поступок одного из гостей. Я не возражаю против такого требования. То, что произошло, является тяжким преступлением и подлежит справедливому наказанию. Но я напоминаю вам, что гостеприимство является высшей и священной добродетелью.

- Которую эти чужеземцы растоптали, - злобно добавил Анзон.

- Может, по неведению, может, из страха перед тем, чего они просто не поняли. - сказал Эрлик. - Тот стражник жив?

- Ранен, - прорычал Анзон, - и, может быть, уже никогда не сможет носить оружие.

- Что за чепуха, я его едва задел! - вмешался Вольф.

- Он ударил его камнем по голове, - холодно сказал Анзон. - Я требую расплаты. Я требую, чтобы с этими двумя обошлись по заслугам, как со шпионами и передовым отрядом армии, уже выставленной против нас.

- Но это же... - начал Вольф, но Эрлик громогласно перебил его:

- Молчи! Ты слышал, что ставится тебе в вину. Это правда?

- Я хотел уйти, это так, - строптиво сказал Вольф. - Мне очень жаль, если я ранил воина сильнее, чем намеревался. Я не хотел никому причинить вреда, я только хотел домой, вот и всё.

- Анзон обвиняет тебя в шпионаже. - печально напомнил Эрлик.

- Если бы мы действительно хотели вас уничтожить, нам не потребовалось бы засылать шпионов, - презрительно фыркнул Вольф. - Кого вы хотели испугать вашей смехотворной армией?

- Вы слышали! - победно сказал Анзон. - Он увидел уже достаточно. Скорее всего, они там, наверху, только и ждут его сигнала для нападения.

- Прошу тебя, Анзон. - Эрлик поднял руку. - Я понимаю твоё волнение, но нельзя отвечать несправедливостью на несправедливость.

- Или вы слепы, или не желаете видеть, - негодовал главнокомандующий. - Они не те, за кого себя выдают!

- Это надо ещё проверить, - сказал Эрлик. - Вот моё решение: оба останутся в нашем городе как гости, но им не разрешается покидать гостиницу. Я и Марлик будем с ними беседовать и через тридцать дней, начиная с сегодняшнего, вынесем окончательное решение, что с ними делать.

Анзон был потрясён:

- И это вы называете заседанием совета? Вы выносите решение, даже не выслушав меня!

- Это моё право.

Анзон сжал кулак, лишь в последний момент удержавшись, чтобы. не ударить им по столу.

- А моё право не соглашаться с этим решением. Вы хоть и король, но я высший военачальник этого города и как таковой требую, чтобы мы поступили по старинному закону...

- ...который предписывает- нам дать убежище каждому, кто о нем попросит, - закончил фразу король.

- Да, но он разрешает нам испытать их честность, - добавил Анзон, - И я настаиваю на этом испытании; И немедленно!

Это звучало угрожающе. Михаэль испугался. В чем же состоит это испытание?

Эрлик и другие члены совета тоже чего-то испугались.

- Испытание? -повторил Эрлик. - Анзон, ты же знаешь, мы его не...

- Я настаиваю! Вы не имеете права отказать мне в этой просьбе. Этого испытания требуют, наши законы, и, если они его выдержат, я подчинюсь вашему решению.

- Законы? - Марлик наморщил лоб. - Закон, которому больше пятисот лет...

- ...и который охранял нас все эти пятьсот лет, - перебил Анзон. - Я не требую ничего сверх положенного! Я отвечаю за безопасность Города и людей.

Марлик и его брат казались смущёнными, и Михаэль понял, что оба недооценили воителя. Он подготовился к этому разговору лучше, чем ожидал король.

Все взгляды устремились на Эрлика, и он сник:

- Хорошо. Решение мне не нравится, но законы священны. Итак, я назначаю испытание Михаэля и Вольфа через два часа. Если они выдержат его, они будут признаны полноценными членами нашего общества и могут жить у нас по своему усмотрению,

Он не сказал, что будет в случае, если они не выдержат испытания, и это испугало Михаэля больше всего. Но он. не злился на Вольфа. Кто знает, как сам он повёл бы себя на его месте.

- Уведите их и подготовьте! - приказал Эрлик.

Их отвели в комнату этажом ниже, совершенно пустую, с узкой щелью вместо окна, в которую едва просовывалась ладонь, и заперли там.

Вольф мрачно молчал в углу, а Михаэль смотрел в оконную щель, но ничего не видел. Он был настолько подавлен, что даже думать не мог

- Ну, говори же, - сердито начал писатель.

- Что?

- Разве у тебя в запасе не найдётся пары-тройки упрёков или какого-нибудь мудрого изречения? - Вольф сузил глаза.

- Нет, - честно ответил Михаэль. - Да и надо ли? Ну хорошо, если вы так хотите вопроса... Зачем вы это сделали?

- У меня были причины. Неужели ты думаешь, они бы нас когда-нибудь отпустили? Да они бы всё равно нас уничтожили или на всю жизнь заточили в этой дыре.

Михаэль смотрел на Вольфа и не мог поверить: неужто это тот самый человек, который ещё несколько часов назад был так воодушевлён своими научными открытиями?

Дверь открылась, и в комнату внесли стопку одежды, два кожаных пояса, на каждом из которых висело по мечу и по обоюдоострому кинжалу. Все это было брошено к ногам Михаэля и Вольфа, после чего стражники снова удалились.

- Ну вот, - проворчал Вольф. - Нечто в этом роде я и предполагал.

- Что именно? - Михаэль, правда, понял, что они должны переодеться, но не мог взять в толк, для чего.

- А тебе все ещё невдомёк, что это за испытание? - Вольф зло улыбнулся. - Возможно, битва на поражение с кем-то из его воинов. Или, - он засмеялся, - они заставят нас сражаться друг с другом, и победителю будет дарована жизнь. А, каково?

Михаэль не мог поверить, чтобы Эрлик согласился на такое испытание.

Они переоделись, и Михаэль с удивлением отметил, насколько эта одежда удобна при всем её неказистом виде. Пояс с оружием, правда, был очень тяжёл, меч бил по ноге, но и к этому можно было привыкнуть. Вот только что им делать с этим оружием? Ни он, ни Вольф не знали, как за него взяться, не порезав рук.

Как только они оделись, за ними пришли. Скорее всего, кто-то наблюдал за ними снаружи. Их вывели во двор, и двое стражников из конвоя обнажили свои мечи, - возможно, для предотвращения попытки побега. Железные двери крепости стояли раскрытыми, и было видно, что снаружи собралась толпа. Видимо новости здесь разносились очень быстро. Михаэль заметил издали и Эрлика, и Марлика, других членов совета, а также Лизу и её семью.

Воины Анзона образовали Живой коридор, по которому Михаэля и Вольфа толчками и пинками прогнали к повозке с лохматым мулом. На этой повозке их повезли через весь город, а жители выстроились шпалерами вдоль их пути до городских ворот и даже немного дальше, пока не иссякла. Но многие последовали за повозкой и дальше, в том числе и Лиза с семьёй. Теперь на лицах людей читался не страх перед пришельцами, а ужас перед тем, что их ожидает.

Михаэль ощущал себя на этой телеге как жертва французской революции на пути к эшафоту. Но ведь Эрлик и даже Анзон говорили об испытании. Для какого же испытания требовался меч?

Поездка проходила в молчании, поскольку говорить им было запрещено, и Михаэль смотрел по сторонам. Они ехали под конвоем по каменистой пустоши, приближаясь к большим железным воротам, за которые Лиза собиралась повести его на следующий день.

За воротами простиралась пещера, наполненная все тем же неведомо откуда льющимся светом. Насколько хватало глаз, по ней тянулись аккуратные прямоугольники возделанных полей, узкие тропинки между которыми образовывали почти правильный геометрический узор. В смутной, едва различимой дали виднелось что-то вроде леса. Это было ещё удивительнее, чем. город, раскинувшийся глубоко под землёй.

Вольф тоже широко, раскрыл глаза, и взирал, на этот пейзаж с растущим недоумением.

- Да- как же это может, быть?

- Что? - Михаэль повернулся к нему.

- Но это же... растения! Совершенно нормальные поля с пшеницей, овощами и картофелем!

- Естественно, - с удивлением ответил Михаэль. - Ведь чем-то они, питаются.

- Ты что, не понимаешь? Здесь же нет солнечного света. А растениям он необходим.

- Этим, может, нет, - предположил Михаэль, хотя сам чувствовал, что это неубедительно,

- Что же это у них за свет, - сосредоточенно бормотал Вольф. - Должно быть, он очень близок к солнечному. Или этим растениям не нужен хлорофилл. И то и другое невероятно.

- Мне бы ваши заботы, - вздохнул Михаэль.

- А ты думаешь, лучше ныть и жаловаться? - усмехнулся Вольф.

- Лучше бы объяснили, зачем вы заварили всю эту кашу.

Насмешка во взгляде Вольфа погасла.

- Были причины. Кроме того, можешь не сомневаться, через два дня это все равно случилось бы. Взгляни на Анзона, он просто жаждет нашей крови.

Михаэль не видел смысла в продолжении спора и погрузился в раздумья. Они ехали вдоль стены пещеры и теперь направились к следующему, меньшему выходу. Он был похож на железнодорожный туннель и метров через сто пятьдесят заканчивался громадной двустворчатой дверью, сделанной все из того же чёрного железа. Два воина Анзона с трудом открыли створки, петли заскрипели, сверху посыпались камешки, ржавчина и пыль. Видимо, эту дверь не трогали уже очень давно.

Они проехали внутрь и остановились в следующей громадной пещере. Михаэль почувствовал, что они близки к цели своего путешествия, и с бьющимся сердцем огляделся. Вид пещеры после всех виденных им здесь чудес почти разочаровал его. В пещере не было ничего, кроме камней, обломков и мусора. Размеры пещеры трудно было оценить, потому что зловещий подземный свет был здесь гораздо слабее. Все, что находилось дальше ста метров, тонуло во мраке.

Анзон подошёл к повозке, жестом велел им слезть и указал вглубь пещеры:

- Пойдёте туда. Через пятьсот шагов увидите двое ворот, Идите в левые.

- А потом? - спросил Михаэль.

Анзон смерил его взглядом, который Михаэль не взялся бы истолковать, но от которого содрогнулся.

- Потом и выяснится, говорили вы правду или вы те, за кош я вас принимаю.

- И что нас ждёт за этими воротами? - спросил Вольф.

- Смерть, если вы солгали - сказал Анзон- А может, и того хуже. Если же вы сказали правду, вам нечего бояться!

По сути, это был не ответ, но Михаэль знал, что большего им не добиться. Анзон повторил свой требовательный жест, но Михаэль все ещё медлил.

- А что за другими воротами? - спросил он. На лице воина появилась злая улыбка.

- Загляни, узнаешь. Но я бы тебе не советовал. Никто из заглянувших пока не возвращался.

- А это? - Вольф похлопал по мечу у себя на боку. - Это для чего?

Терпение Анзона иссякло. Тень скользнула по его лицу, и он прикрикнул:

- Пошевеливайтесь, а то мечи понадобятся вам раньше, чем вы думаете.

Вольф взглянул на него растерянно. Возможно, Анзон ждал только повода, чтобы расправиться с ними. Один, без свидетелей, он мог бы сделать это сейчас, ничем не рискуя. Михаэля даже удивляло, почему он этого не делает.

И они пошли. Анзон и его воины остались на месте, пока серые сумерки не скрыли их из виду.

Странное чувство овладело Михаэлем, когда он шагал рядом с Вольфом по каменистой земле. Это чувство было сродни тому, что он испытывал вблизи скалистой крепости. Громадный, наполненный серыми сумерками каменный дом казался ему не совсем пустым. Хотя он ничего не видел, кроме пыли, камней й обломков.

Он не считал шаги, но их было, видимо, около пятисот, когда они пришли на другой конец пещеры и увидели двое ворот, о которых говорил Анзон. Они, как и ожидал Михаэль, тоже были из чёрного железа и сплошь покрыты зловещими символами.

- Не нравится мне это, - сказал Вольф и остановил. Взгляд его неуверенно блуждал между двумя воротами. - Что, если Анзон обманул нас и левые ворота не те? Я ему не верю.

Мысли Михаэля текли в том же направление, но он быстро понял, что они бесплодны. Может быть, Анзон и обманул их, а может, и сказал правду в расчёте на то, что они ему не поверят и поступят иначе.

Поскольку другого способа узнать правду не было, они не сговариваясь, пошли к левым воротам. Подойдя ближе, Михаэль увидел, что они невероятно древние. Он даже усомнился, железные ли они. Они были чёрные, но такой глубокой черноты, какой он ещё никогда не видел. Как будто она впитывала вещество света, словно сухая губка влагу. Он неуверенно коснулся створки рукой, и, к его удивлению, от этого прикосновения она двинулась, хотя весила тонны. Он просто физически чувствовал, что она несказанно древняя, древнее здешнего города, и его зданий. И он вдруг понял, что эти ворота были здесь задолго до появления в Подземье людей.

Почти бессознательно рука его потянулась к рукояти меча.

За воротами простирался зал, размеры которого трудно было оценить. Он был не очень высок, но обширен и подчинялся какой-то нечеловеческой геометрии. Все линии и углы, казалось, были чуть-чуть по ту сторону возможного, все формы были в какой-то мере неправильными, но невозможно было сказать, в чем именно. Различной толщины и формы колонны подпирали низкий потолок, а в стенах виднелись ниши в человеческий рост; одни из них пустовали, в других стояли каменные глыбы, а в третьих Михаэль видел уже хорошо знакомые фигуры чертей во всевозможных позах, будто закаменевшие в движении.

Вольф, нервничая, указал на следующую дверь на другой стороне зала, единственный выход из этого мрачного помещения. Рука Вольфа тоже лежала на рукояти меча. Лицо его было бледно, а глаза потемнели от страха.

Их шаги отдавались в зале множественным эхом, но в то же время казалось, что в отражённом звуке чего-то недостаёт, и скоро Михаэль понял, в чем дело. Они углублялись в мир, где привычные измерения отсутствовали.

За дверью оказался туннель трехметровой ширины и такой же высоты, через несколько шагов он раздвоился: туннель сворачивал налево, где вскоре исчезал за поворотом, а направо простирался ещё один пустой зал. Михаэль хотел туда свернуть, но тут услышал пронзительный крик, донёсшийся из туннеля, и остановился как вкопанный.

Крик повторился, и, хотя он не стал громче, Михаэль отчётливо понял, что это крик живого существа в смертельной опасности.

Не раздумывая больше ни секунды, он ринулся на выручку. Вольф кричал ему вдогонку: «Стой!» - но он бежал не останавливаясь. Крик повторился ещё раз, превратился в тоненькое жалобное повизгивание, и Михаэль побежал ещё быстрое,, пока не остановился в удивлении и ужасе сразу за поворотом туннеля.

Этот туннель тоже вёл в громадный зал, но отнюдь не пустой. Между полом, потолком и несколькими могучими опорами была натянута колоссальная паутина, поблёскивающая серебром. Она начиналась в двух шагах от входа. Не остановись Михаэль так резко, он бы запутался в этой паутине - равно как и существо, чей крик он услышал.

То бы|; блуждающий огонёк. Крошечное создание застряло в нитях и билось, запутываясь ещё безнадёжнее.

- На помощь! - кричал блуждающий огонёк тоненьким голосом - Скорее! Пока она не пришла!

Михаэль понятия не имел, кто такая она, но и не горел желанием выяснять это. Он инстинктивно протянул руку к блуждающему огоньку, но в последний момент отдёрнул пальцы. Что-то подсказало ему, что к сети нельзя прикасаться. Нити хоть и были толщиной со спицу, но если подумать, какие клейкие и прочные нити у обычной паутины, то уж эта должна быть прочнее проволочного каната.

Блуждающий огонёк продолжал поскуливать, но движения его уже ослабели. Михаэль не отважился прикоснуться к паутине, но и не мог бросить на произвол судьбы это беспомощное существо. Краем глаза он заметил какое-то движение. Что-то громадное, тёмное скользило откуда-то сверху, беззвучно и очень быстро. Михаэль отпрянул, выдернул меч из ножен и рубанул им со всего размаха.

Нити полопались со звуком струн, один из концов задел щёку Михаэля. Его словно огнём обожгло. Но Михаэль опять замахнулся и сделал очередную брешь в паутине. Движущаяся тень приближалась ещё быстрее, и теперь Михаэлю почудилось разъярённое шипение.

Подоспевший Вольф за его спиной вскрикнул, увидев, в какой опасности находится Михаэль.

Третьего удара Михаэлю хватило, чтобы освободить блуждающего огонька. Тот выпал из сети на пол и тут же подскочил. Хотя его крылья были помяты и надорваны, он взмыл в воздух, пролетел перед носом Михаэля и повернул обратно. Тело его разгорелось внутренним огнём, и не успел Михаэль ничего понять, как блуждающий огонёк надул щеки - и выпустил навстречу подбегающему чудищу струю огня.

Так Михаэль и не узнал, что же то было. Чудища скрылось в облаке огня, а потом рухнуло на пол, догорая, и жар от него исходил такой, что Михаэль отпрянул, закрыв лицо руками.

- Скорее прочь отсюда! - пропищал блуждающий огонёк - А то вдруг этих тварей тут несколько!

Он тут же перешёл от слов к делу и улетел в туннель, которым пришли сюда Вольф и Михаэль. Оба они поспешили за ним. И, только добравшись до основного туннеля, когда полыхающее зарево и смрад остались позади, они решились остановиться и оглянуться.

- Много у тебя ещё в запасе таких шуток? - неприязненно спросил Вольф. И, встретив недоумевающий взгляд. Михаэля, добавил ещё более злобно: - Когда в другой раз захочешь погеройствовать и спасти какое-нибудь насекомое, предупреди меня заранее, чтобы я мог вовремя скрыться.

- Насекомое?! - пискнул разгневанный голосок. - Ты, остолоп, это кто здесь насекомое? Блуждающий огонёк подлетел к Вольфу и упёр кулачки в бока. - Ты, дубина, этот малыш спас мне жизнь. И если ты ещё раз заговоришь с ним таким тоном, я тебя подпалю, понял?

Михаэль подавил улыбку, удивляясь красноречию блуждающего огонька.

- Значит, ты можешь говорить! - озадаченно сказал он.

- Ну и что? Что я, хуже тебя, что ли! ответил блуждающий огонёк, метнул в сторону Вольфа злобный взгляд и подлетел к Михаэлю. - Ну, я чуть не пропал. Сроду не думал, что мне придётся когда-нибудь говорить это кому-то из больших остолопов, но спасибо тебе! - Блуждающий огонёк, как колибри, завис в воздухе и сделал настоящий книксен, чем очень рассмешил Михаэля. После этого его личико величиной с ноготь большого пальца омрачилось. - Что тут такого смешного?

- Ничего-ничего, я так... - поспешил заверить Михаэль. - А что это была за тварь?

- Ты разве не знаешь? - Блуждающий огонёк даже растерялся. - Шляешься тут внизу и не знаешь? Кстати, что вы здесь вообще делаете? Большие сюда никогда не приходят.

- Это долгая история, - уклончиво ответил Михаэль. - Короче, мы здесь не по своей воле.

- Меня, кстати, Двицель зовут. А тебя?

- Михаэль.

- Дурацкое имя, - улыбнулся Двицель. Именем Вольфа он не поинтересовался.

- Если вы уже наигрались, то, может, пойдём дальше? - предложил Вольф.

Двицель скорчил ему рожу:

- Неплохая мысль, Длинный. Но разве ты знаешь, как отсюда выйти?

Вольф наградил его сердитым взглядом, и Михаэль поспешно ответил за него:

- Нет. А ты нам покажешь дорогу?

- Хм. - Двицель поколебался и с сожалением помотал головой: - Боюсь, что нет. То есть, конечно, я знаю выход, но вы не сможете им воспользоваться.

- Почему?

- А вы что, умеете летать? Или сможете пролезть вот в такую дырку? - Он расставил руки, отмеряя длину сантиметров в двадцать. - Нет, тоже не можете? Тогда единственная дорога для вас... Нет, её бы я вам не советовал.

- Ага, ясно: ты её не знаешь, - сказал Вольф.

- Да я знаю! Но вы там не пройдёте. А если бы я и знал путь, каким вы смогли бы выйти, я бы его вам не показал. По крайней мере, тебе.

Вольф было замахнулся на него, но тут же опустил руку и отругал сам себя:

- Ну хорош же я: пререкаться с каким-то светляком!

- Да уж хорош! - с издёвкой подтвердил Двицель.

- Он прав, надо уходить отсюда, - сказал Михаэль Вольфу и, кивнув в сторону другого ответвления, спросил у Двицеля: - Это единственный путь?

- Да, - ответил Двицель. - Но я, правда, не советовал бы вам туда идти.

- А другая пещера?

- Попробуйте. Там не так уж много этих тварей. Всего каких-нибудь полсотни. Вышли вперёд своего друга. Если он такой же храбрый, как крикливый, то справится играючи.

Михаэль с трудом подавил улыбку. Но как ни веселил его блуждающий огонёк, мысль о том, что нужно будет прорваться сквозь заслон из десятков гигантских пауков, не вызывала у него никакого энтузиазма.

- Что вы вообще здесь делаете? - повторил свой вопрос Двицель. - Я хочу сказать, в городе все знают, что из этого лабиринта выхода нет.

- Мы не из города, - ответил Михаэль,

- Тогда откуда же? Разве есть другие места, где живут люди? - Двицель вытаращил глаза.

- И очень много.

- Хватит болтать! - сердито бросил Вольф и зашагал прочь.

Михаэль последовал за ним, сознавая его правоту. Двицель покачал головой, глядя им вслед, вспорхнул и, рассылая искры, скрылся в сумерках.

Следующий зал ничем не отличался от двух предыдущих: колонны, ниши и те же статуи, но, к облегчению Михаэля, без паутины и пауков. Правда, чувство, что они здесь не одни, только усилилось.

Вольф вынул меч из ножен. Это оружие в его неумелых руках придало ему ещё более беспомощный вид.

- Что-то здесь не то, - сказал он неуверенным голосом. - Я это чувствую.

Михаэль запоздало подумал, что следовало послушаться предостережения блуждающего огонька. Но, с другой стороны, что им оставалось делать? Не ждать же чуда, стоя в туннеле и не двигаясь с места.

- Сзади! - вдруг сказал Вольф. - Там что-то есть.

Михаэль оглянулся в темноту, сощурившись, и заметил огромный чёрный блок из камня или железа, по форме напоминающий алтарь. Подходя к нему ближе, Михаэль ощутил исходящее от него веяние древности и чужеродности. Над камнем началось какое-то движение.

В первый момент то были только красные искорки, какие обычно вылетают из костра. С той лишь разницей, что огня здесь не было, искры возникали как бы из ничего. Они быстро умножались и плясали, подчиняясь какому-то смутному ритму, быстро заполняя пространство вокруг чёрного камня. Послышался высокий шипящий звук, и Михаэль ощутил неприятный сухой жар.

- Что это? - растерянно спросил Вольф.

Облако пляшущих искр постепенно поднималось всё выше и скользнуло в сторону от алтаря. Там оно принялось то сжиматься, то расширяться, пока Михаэль не понял, что это ему напоминает; удары громадного сердца. Но облако постепенно меняло форму. С каждым сокращением оно становилось все тоньше, пока не превратилось в колонну искр, завихрённую как смерч. Нижний конец этого огненного смерча дотянулся почти до пола и двинулся в их сторону.

Михаэлю стало ясно, что движение этой колонны не случайно. Смерч хоть и покачивался то влево, то вправо, то назад, но неуклонно приближался к ним.

Вместе с тем зловещее преображение этого облака искр продолжалось, постепенно оно превратилось в фигуру, окутанную мириадами пляшущих искр, и стало надвигаться на них тяжёлыми топающими шагами.

- Назад! – крикнул Вольф Михаэлю, но было уже поздно. Тот хотел отпрянуть, но не смог двинуться с места. Как будто невидимая сила железной хваткой удерживала его.

В этот момент у них за спиной раздался пронзительный крик ужаса. Михаэль повернул голову и увидел бегущую к ним светловолосую девочку в развевающемся платье.

- Лиза!

- Не ходите туда! - отчаянно крикнула она.

Михаэль хотел ответить ей, чтоб она не приближалась, но голос его оказался так же скован, как и тело. Он лишь издал какой-то хрип, который девочка вряд ли расслышала. Да если бы и расслышала, она не среагировала бы на него. Она бежала к Вольфу и Михаэлю, не переставая кричать, чтобы они не двигались вперёд. Она пробежала мимо них и, широко расставив руки, встала перед огненным демоном, словно заслоняя их собой, И неведомое существо действительно остановилось, но лишь на мгновение. Затем оно двинулось дальше, топая так, что вся пещера содрогалась, и на сей раз целью его была девочка!

Испуг за Лизу пробудил в Михаэле нечеловеческую силу воли. Он вскрикнул, рванул меч из ножен, стряхнул с себя невидимые оковы и одним прыжком очутился перед демоном, загородив собой Лизу и обрушивая на демона меч с такой же силой, с какой он рубил паутину. Меч рассёк огненное облако, не встретив никакого сопротивления, и Михаэля швырнуло вперёд силой собственного удара. Гигантская рука, состоявшая из миллиардов искр, потянулась к нему, но он увернулся, лишь слегка коснувшись её. Но даже это мимолётное прикосновение заставило его вскрикнуть от боли. Он отшатнулся назад, натолкнулся на Лизу, и оба они упали. От левого плеча Михаэля поднимался дым, ткань рубашки обуглилась, запахло палёными волосами.

Он отчаянно попытался вскочить на ноги, но они с Лизой упали так неудачно, что перепутались друг с другом, и он снова рухнул.

Другого шанса у него уже не было. Их окутал красный, зловещий свет, облако удушающего жара сомкнулось над ними, и Михаэль с криком заслонился руками. Когда огнедышащий демон склонился над ними, Михаэлю показалось, что он и с закрытыми глазами различил тень внутри пляшущих искр, нечего огромное и скрюченное, и руки чудища протянулись к нему для смертельного объятия. Но в это мгновение в красноту внезапно вонзился другой, голубой огонь, взрезав пространство между ними и демоном! То был Двицедь. Он с криком завис в воздухе перед лицом демона и отчаянно размахивал руками. Крик его был настолько пронзителен, что у Михаэля зазвенело в ушах. И произошло невероятное. Огненный демон замер - и затем- медленно, неохотно выпрямился.

Михаэль приподнялся на локте, глядя то на блуждающий огонёк, то на его громадного противника, и не мог поверить своим глазам. Медленно, шаг за шагом чудище отступало под натиском крошечного блуждающего огонька, а тот продолжал пронзительно вопить, и Михаэль усомнился, был ли то крик испуга.

Наконец демон допятился до чёрного камня, из которого он явился, и там замер. Двицель ещё немного пометался перед ним, потом развернулся и подлетел к Михаэлю и Лизе:

- Бегите, пока он не опомнился. Теперь мы квиты!

Он сделал ещё один круг над Михаэлем и девочкой и стремительно полетел прочь.

Михаэль с трудом поднялся и глянул в сторону демона, который все ещё неподвижно стоял возле алтаря, внимательно наблюдая; за ними. Он с усилием оторвал взгляд от этой зловещей фигуры и помог подняться Лизе.

- Ты спас мне жизнь, - пролепетала девочка, все ещё оглушённая происшедшим.

- Что было крайне глупо с его стороны, - заметил Вольф. - Если бы не блуждающий огонёк, вы погибли бы оба.

Михаэль сердито глянул на него:

- А вы бы что сделали на моем месте? Смотрели бы, как он её убивает?

Вольф отмахнулся от него, как от назойливой мухи:

- Скорее бежим отсюда, пока оно не одумалось!

Михаэль схватил Лизу за руку и потянул за собой; к выходу.

- Как ты вообще здесь очутилась? - спросил он на бегу.

- Я хотела вас предупредить, - ответила она, все ещё со страхом оглядываясь на демона. - Анзон вас обманул. В зал испытания вели правые ворот.

- Так я и знал!- торжествующе воскликнул Вольф.

Михаэль промолчал, экономя силы на дыхание. Они добежали до выхода и снова очутились в пустом зале. Железные ворота стояли раскрытыми, и оттуда им уже махал руками Марлик:

- Скорее! Я не знаю, сколько ещё продержатся мои защитные Чары

На сей раз чародей не показался Михаэлю ни старым, ни хрупким. Он продолжал махать руками, глядя куда-то за спины бегущих. Михаэль почувствовал, что все силы чародея сконцентрированы на чем-то позади них. Вольф бежал впереди, Михаэлю же приходилось тащить за собой Лизу, и он все чаще спотыкался. Когда же они миновали ворота, Михаэль увидел, что Марлик здесь не один. В нескольких шагах от ворот их ждал Эрлик, а за ним плотной цепью стояли солдаты Анзона в чёрных одеждах.

Михаэль испуганно остановился, но Марлик продолжал махать руками:

- Бегите дальше! Не бойтесь, они вам ничего не сделают. Торопитесь, он гонится, я чувствую это!

Эти слова подтолкнули Михаэля, и он остановился только после того, как отбежал от входа в лабиринт шагов на двадцать. С трудом переводя дух, он наконец отпустил руку Лизы и обернулся назад.

Чародей тоже успел отбежать от ворот на несколько шагов, но снова остановился и воздел руки заклинающим жестом, полным драматизма. Михаэль увидел, как створки ворот начали смыкаться, повинуясь магии Марлика. Но он успел также заметить, что из глубины лабиринта надвигается нечто громадное и огнедышащее.

То была гонка на время, и Марлик выиграл её, но выиграл буквально на долю секунды. Створки ворот продолжали сходиться, но ужасающе медленно, тогда как пламенеющее нечто приближалось со стремительной быстротой. Воздух впереди него дрожал от зноя, а там, куда ступали его огненные ноги, трескалась и горела земля. Затем Сомкнувшиеся створки ворот отгородили их от этого ужасающего зрелища.

Глава девятая ИСКУШЕНИЕ

По крайней мере, теперь он вспомнил, откуда знал огненного демона, поджегшего их дом, хотя это воспоминание не помогло ему ответить на вопрос, каким образом Анзоку удалось не только подчинить этого демона себе, но и привести его с собой наверх.

Но времени поразмыслить над этим у него было достаточно. Он, правда, не знал, сколько просидел в этой душной норе без окон, куда более мрачной, чем застенки Анзона в Подземье, но если его внутренние часы не совсем отказали, то он провёл здесь, должно быть, дня два. Дважды он спал, четыре раза ему приносили поесть, и пища дала ему ответ хотя бы на один вопрос. Три раза она состояла из воды и солоноватого чёрствого хлеба, а один раз ему принесли то, чего в Подземье никак не могло быть: порцию картофеля фри и полуостывшую сосиску с соусом кэрри.

Анзон по пути сюда завязал ему глаза, но Михаэль, по крайней мере, мог сказать, что они ещё долго ехали на машине, потом тащились по пустынной местности и наконец вошли в здание, где пришлось преодолевать бесчисленные лестницы и коридоры, порой такие узкие, что Михаэль задевал плечами стены. И только когда они очутились здесь, Анзон снял с его глаз повязку. Но поговорить ни с ним, ни с Вольфом Михаэлю не удалось. С тех пор как дверь за ним захлопнулась, он не видел никого, кроме двух стражников, приносивших ему еду.

Скрип двери оторвал Михаэля от его мыслей, и свет ослепил его привыкшие к темноте глаза. Но на сей раз стражник явился не с едой, а за ним.

За дверью его ожидали два нижиика, один из них молча указал влево. Михаэль двинулся вперёд, и стражники даже не потрудились взять его с двух сторон под конвой. После многих часов полной неподвижности он едва держался на ногах, и сама мысль о побеге даже со стороны казалась смешной. Тем не менее он внимательно огляделся. Его убеждение, что они находятся не в Подземье, слегка поколебалось. Ход был узкий, но высокий, древние стены состояли из сырого кирпича и плохо отёсанных каменных глыб. Цементный раствор то вылезал из щелей, то вообще отсутствовал. Ни ламп, ни окон нигде не было, однако коридор освещался, но не серым мерцанием Подземья, а красным отсветом, проникавшим сюда с другого конца туннеля.

Перешагнув порог в конце туннеля, Михаэль был ошеломлён. Он сам не знал, чего ожидал, но только не того, что увидел.

Комнату можно было назвать скорее небольшим залом. Тщательно натёртый паркет, шёлковые обои, портреты рыцарей в золочёных рамах, лепные потолки высотой метра в четыре или пять. Каждый из предметов мебели на любом антикварном аукционе стоил бы целое состояние. Были здесь и окна, но плотно занавешенные синим бархатом. А мерцающий красный отсвет, заметный ещё из коридора, исходил от огня камина, занимающего почти всю правую стену зала.

Вольф и Анзон, а с ними ещё один нижник в тёмных очках и чёрной шляпе сидели за изящным столиком у камина.

Лицо Михаэля- сразу омрачилось, при виде писателя. Вольф казался бледным, глаза у него были как у затравленного зверя.

Увидев Михаэля, Вольф принудил себя к улыбке. Приближаясь к нему, Михаэль заметил, что руки его лежат на коленях и пальцы судорожно сплетены

- Привет, Михаэль, - поздоровался Вольф и кивнул: - Садись, я уже распорядился, чтобы тебе принесли поесть. Ты, должно быть, проголодался и хочешь пить.

Михаэль молчал, глядя на него, и Вольф, выждав несколько секунд, пожал плечами и сменил тему:

- Я понимаю, что это глупый вопрос, но всё же: как ты себя чувствуешь?

- Великолепно. - Михаэль гневно сверкнул глазами. - Мне редко приходилось ночевать в таком удобном отеле. Вот только сервис оставляет желать лучшего,

- Да, чувство юмора ты не потерял, - сказал Вольф, печально посмотрел на Михаэля и хотел что-то добавить, но тут дверь открылась, и воин Анзона внёс еду.

У Михаэля слюнки потекли, когда её расставляли на столике. Ещё секунду назад он намеревался швырнуть её в лицо Вольфу, но аромат блюд и голод заставили его забыть все благие намерения. Лишь из приличия он помедлил ещё несколько секунд и потом набросился на яства.

- Мне очень жаль, что тебе пришлось испытывать неудобства, - сказал Вольф. - Я был, увы, очень занят другими делами и не мог о тебе позаботиться. Но теперь я сделаю всё, чтобы тебя устроили получше.

Михаэль поднял глаза. Как-это ни казалось дико, но сожаление Вольфа было искренним. И во взгляде его было что-то смутившее и испугавшее Михаэля. Но он не потрудился умерить свою ярость, отвечая, ему с полным ртом:

- Надо же, как раз об этом я и хотел вас попросить. Я мечтаю об одноместном номере с ванной и с решёткой на окне.

Его слова, должно быть, больно задели Вольфа, он грустно улыбнулся и вздохнул:

- Я понимаю твоё негодование, мой мальчик. Но если ты выслушаешь меня, ты; может быть, всё поймёшь.

- О да, конечно, - сказал Михаэль. – Наверняка у вас были уважительные причины напасть на моих родителей и сжечь наш дом.

- Мне очень жаль, что так получилось, - ответил Вольф. - Можешь мне поверить, Я этого не хотел. Но эти люди... - Он не сразу подыскал слова. - Для них это совершенно незнакомый мир, он оказался им не по плечу. Я должен был заранее об этом подумать.

Михаэль промолчал. Слова были тем орудием, в котором Вольф намного превосходил его. В конце концов, слова были его профессией, и любая дискуссия с ним означала бы проигрыш.

- С твоими родителями все в порядке, - продолжал Вольф после паузы. - Я справлялся. Они не ранены. А нанесённый ущерб я, разумеется, возмещу, как только выясню кое-что.

- Кое-что? - Михаэль насторожился. - Насколько я понимаю, это связано со мной?

- В известном смысле -да, - ответил Вольф. - У тебя, конечно, масса вопросов. Но сейчас не время отвечать на них. Я, к сожалению, здесь ненадолго. Я зашёл, по сути, только чтобы взглянуть на тебя и удостовериться, что ты хорошо устроен.

- А главное, надёжно, - добавил Михаэль.

Вольф опять вздохнул:

- Я понимаю твою горечь, Михаэль. Но она никому из нас не принесёт пользы. Я не враг тебе, поверь. Как раз наоборот. Я хотел бы, чтобы мы были друзьями.

- Если это правда, то вы выбрали странный способ искать моей дружбы.

На какое-то мгновение лицо Вольфа перекосилось от ярости, Михаэль успел заметить это и понял, что лучше не перегибать палку. Но Вольф тут же овладел собой.

- Тогда, год назад, - продолжал он с улыбкой, произошло нечто большее, чем ты можешь предполагать. Что из тех событий ты помнишь?

Сперва вопрос показался Михаэлю бессмысленным. Но тут же он понял, что Вольф невзначай проговорился об очень важном: что он, Вольф, не только помнит все, что тогда произошло, но и знает, что из памяти Михаэля многое стёрто.

- Помню кое-что, - уклончиво ответил Михаэль. По лицу Вольфа он понял, что этого ответа недостаточно, и продолжил: - Помню Хендрика, Лизу, Эрлика, чародея и... его вот. - Он указал на Анзана. - Помню о нашей встрече с огненным существом. Ну, и так обо всём понемногу.

- Этого я и боялся, - сказал Вольф и тут же поправился с нервной улыбкой: - Извини, я неточно выразился. Конечно, ты и должен все помнить. Но было бы лучше, если бы я рассказал тебе мою версию всего происшедшего. Я боюсь, что ты тогда не все понял.

- О, я думаю, достаточно, - усмехнулся Михаэль, снова кивнув в сторону Анзона, который в продолжение всего разговора разглядывал его с непроницаемой миной: - Как это вас угораздило с ним подружиться? Когда мы виделись в последний раз, он больше всего мечтал перерезать вам горло.

Вольф от души рассмеялся, но тут же посерьёзнел:

- Об этом я не могу тебе сейчас рассказать. Я прошу только об одном: выслушай меня и дай себе время хорошенько обдумать услышанное. Завтра вечером я вернусь за ответом. Договорились?

- Для этого я должен сперва узнать, о чем пойдёт речь.

- Я хочу сделать тебе одно предложение. Тогда мы с тобой открыли нечто невероятное. Нечто гораздо более значительное, чем ты можешь себе представить. То, что я там нашёл, Михаэль, способно привести в исполнение любые наши желания. Это власть. Богатство. Вечная молодость. Я знаю, для тебя сейчас все эти вещи ничего не значат, но ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, что со временем они станут важными и для тебя. Если мы будем действовать сообща, мы достигнем невозможного. Я смог бы сделать это и без тебя. Но я хочу быть честным: одному мне будет гораздо труднее.

Михаэль смотрел на писателя с недоумением. Слова Вольфа казались ему бессмысленными. Конечно, они открыли невероятное. Подземье с его жителями затмило бы египетские пирамиды. Но что там плёл Вольф насчёт власти и вечной молодости?

- И что-же вы хотите от меня? - недоверчиво спросил Михаэль.

- Ничего. Вернее, почти ничего. Я хочу, чтобы ты принял мою дружбу. Я знаю, что требую слишком многого, особенно после всего случившегося. Но если это слово кажется тебе чересчур громким, рассматривай меня в качестве партнёра.

- Партнёра в чём?

Вольф улыбнулся:

- В чём хочешь. Я знаю, это тебе ни о чём не говорит. Поэтому я хотел бы дать тебе первое представление о том, что тебя ждёт, если ты примешь моё предложение.

Он подался в кресле вперёд и дрожащими пальцами коснулся запястья Михаэля.

Прикосновение было неприятным, кожа Вольфа была сухой и горячей. Но почти в тот же момент произошло нечто почти зловещее. До этой секунды Михаэль чувствовал себя очень плохо: два дня в застенке стоили ему почти всех его сил, спина болела, потому что он спал на голом полу и намёрзся так, что до сих пор не мог согреться у огня камина; у него болела голова, во рту держался противный привкус, а при каждом быстром движении кружилась голова. И все это как по волшебству мгновенно прошло. И не только это. Бесчисленные царапины и шрамы на коже вдруг исчезли. Михаэль ощутил необыкновенный прилив сил.

Он непонимающе посмотрел на свои руки. Они перестали дрожать, мертвенная бледность прошла.

- Как... вы это сделали? - пролепетал он.

Вольф улыбнулся, откинулся на спинку и снова сцепил руки на коленях.

- Я же тебе сказал, теперь для меня нет ничего невозможного. Или почти ничего. А это мелочь, Ты ещё не знаешь, Михаэль, но ты располагаешь такими же возможностями, как и я. Если бы мы их объединили, то... - он не сразу подобрал слова, - смогли бы творить чудеса.

- Ага, - растерянно кивнул Михаэль.

- Я знаю, что обрушил на тебя слишком много. Я тоже не сразу все это освоил. Поэтому я не жду от тебя немедленного решения. И ни к чему тебя не принуждаю. Я хочу, чтобы ты примкнул ко мне по доброй воле.

- А если я этого не сделаю?

Вольф пожал плечами:

- Тоже ничего страшного. Но я не смогу тебя отпустить.

- Понимаю, -мрачно сказал Михаэль. - Ничего страшного, только мне придётся сидеть в этой норе, пока я не окочурюсь, так?

- Ничего подобного, - ответил Вольф. - Но некоторое время тебе придётся здесь побыть. Несколько недель, может быть, месяц. Я даю тебе слово, что тебе ничего не будет, а потом мы тебя отпустим,

- И я должен вам верить?

- У тебя нет другого выхода, - ответил Вольф. - Но зачем мне тебя обманывать? Если бы я хотел твоей смерти, ты давно бы уже был мёртв.

- Если вы говорите правду, рассуждал Михаэль, - и я буду обладать такой же силой, то ведь я смогу применить её и против вас?

Вольф от души рассмеялся:

- Ну и на здоровье.

- Но... - Михаэль был в замешательстве.

- Видишь ли, то, о чем я говорю, дремлет в тебе так глубоко, что без посторонней помощи тебе этого не разбудить. И даже если бы тебе это удалось! Мне понадобился целый год, чтобы научиться владеть этими силами. Тебе уже не догнать меня.

- А если бы догнал, вы бы нашли способ воспрепятствовать этому, - предположил Михаэль.

- Если ты меня вынудишь. - Вольф кивнул. - Только прошу тебя, не надо впадать в тон, которого я хотел бы избежать в этом разговоре. Хочешь ещё что-нибудь съесть?

Михаэль отказался, хотя далеко ещё не был сыт.

- Тогда тебя сейчас уведут. В другое помещение, хоть и не такое роскошное, как это.

Михаэль поднялся.

- А что же тролли? - спросил он. - Ведь вас тогда утащил Брокк?

- Не беспокойся, - ответил Вольф. - Тебе нечего бояться.

Вошли два воина Анзона, чтобы увести Михаэля. Уходя, он оглянулся и увидел, что Вольф сидит в кресле, зябко обхватив себя руками, будто огонь камина не согревал его. И, может, потому, что Михаэль чувствовал в себе избыток сил, ему бросилась в глаза неестественная бледность Вольфа. Сейчас, когда он не предполагал, что на него смотрят, и не старался держаться, было видно, что он болен. Это наблюдение ошеломило Михаэля, особенно после того, как Вольф одним прикосновением исцелил его от всех болячек и усталости.

Михаэля отконвоировали назад тем же путём, но провели мимо прежнего застенка по крутой узкой лестнице вниз, затем по такому узкому коридору, что приходилось протискиваться боком. Там было совершенно темно, лишь кое-где на стенах были закреплены факелы, но так далеко друг т друга, что Михаэль едва различал идущего впереди стражника. Михаэль чувствовал такой избыток сил, что мог сбить конвоиров с ног и бежать, но боялся, что не найдёт выхода из этого лабиринта. Кроме того, попытка побега привела бы к тому, что великодушие Вольфа обратилось бы в свою противоположность.

Его ввели в комнату с кроватью, столом и стулом. На деревянном сундуке у двери стоял кувшин с водой и миска с хлебом и фруктами. В двери было окошечко величиной с ладонь, стражники скупо объяснили Михаэлю, что он может открыть это окошечко и позвать охрану, если ему что-нибудь понадобится.

Оставшись один, Михаэль в растерянности сел на кровать. Если бы Анзон и его воины пришли за ним, чтобы увести его в Подземье, это было бы ещё понятно Но в теперешней ситуации какой был в этом смысл? И почему Анзон обращался к Вольфу «господин»? Как здесь очутился огненный демон, существо, перед которым трепетали даже люди Подземья? И что это за невероятные силы, о каких говорил ему Вольф?

Неизвестно, сколько времени он ломал себе голову над этими вопросами, но, когда стражник принёс ему еду, он почувствовал зверский голод. Либо со времени его разговора с Вольфом прошло полдня, либо чары Вольфа, обновившие силы Михаэля, продержались совсем недолго.

В магию Вольфа Михаэль не верил и искал другие объяснения. Может быть, Вольф его загипнотизировал или подмешал что-нибудь в пищу?

Михаэль быстро уничтожил холодный гамбургер, порцию остывшей картошки фри и колу в фирменном бумажном стакане от Мак-Дональдса, лишний раз подтверждавшем, что он находится не в Подземье, и принялся за фрукты. Но его желудок, за два дня отвыкший от еды, отозвался на перегрузку болью, и фрукты пришлось отложить до лучших времён.

В камеру вошёл стражник, чтобы забрать посуду, и только он наклонился и протянул руку к подносу, как в дверь влетел, рассыпая искры, светящийся голубой шар, протаранил стражника в затылок и вцепился крохотными ручками в его длинные, до плеч, волосы.

Солдат вскрикнул от боли и неожиданности, подскочил и попытался сорвать с себя эту пылающую напасть, но Двицель обжёг ему пальцы огненной струёй, стражник рухнул на столик; подломившийся под его тяжестью, ударился лбом о каменный пол и замер, оглушённый. Всё это произошло так быстро, что Михаэль и опомниться не успел. Стражник лежал на полу, а Двицель прыгал по его спине, как будто хотел втоптать его в пол.

- Двицель! - растерянно воскликнул Михаэдь.

- Конечно, Двицель, - передразнил тот удивление Михаэля. - А ты думал кто?

- Откуда ты взялся?

- Чем болтать, лучше помоги мне обезвредить этого остолопа.

Воин действительно начал подавать признаки жизни и застонал. Михаэль вскочил и выбежал в коридор. Быстро удостоверившись, что второго стражника нигде не видно, он запер дверь на засов, а Двицель вылетел в зарешёченное окошечко, быстро слетал направо и вернулся назад:

- Скорее! - торопил он. - Их тут много, а я один!

Михаэль ещё раз заглянул в окошечко. Стражник уже поднимался, хотя все ещё был оглушён. Его меховая накидка дымилась, волосы были подпалены. Даже если он не вышибет дверь, всё равно будет вопить и звать на помощь, поэтому нужно было спешить.

- А ты знаешь, как выйти отсюда? - спросил Михаэль.

- А то как бы я здесь очутился? За мной! Скорее!

Михаэль добежал за блуждающим огоньком до конца коридора, но они не стали подниматься по крутой лестнице, а спустились вниз по боковому ходу. На следующей развилке свернули влево, потом вправо... Этот лабиринт, может, находился и в верхнем мире, но был не менее запутан, чем подземный. Михаэль не понимал, где они. Система из узких ходов и таких же узких крутых лестниц не имела ни начала, ни конца, и Михаэлю иногда казалось, что они бегут по кругу. Но наконец они очутились в помещении, пол и потолок которого были из старого, потрескавшегося бетона, и где-то неподалёку Михаэль различил гул электрической машины. Сантиметровый слой пыли на полу говорил о том, что сюда заходили очень редко. В углу рядом с дверью громоздились картонные коробки и мусор, на другой стороне виднелась ржавая огнеупорная дверь, к ней-то и направился Михаэль, но Двицель, отчаянно жестикулируя, облетел его и указал на пол. Михаэль увидел прямоугольную откидную крышку люка и попытался её приподнять.

Вначале крышка не поддавалась, Михаэль только обломал ногти, но потом заржавевшие шарниры нехотя заскрежетали, и перед Михаэлем открылась прямоугольная шахта, уводящая в бездонную черноту. К стене шахты крепилась ржавая железная лесенка.

- Что, неужели туда? - нерешительно спросил Михаэль. По понятным причинам ему не нравились лестницы, уводящие вниз.

Двицель энергично закивал:

- Если, конечно, ты не хочешь дождаться здесь своих друзей. Я думаю, они нас уже ищут. - И с этими словами он нырнул в глубину.

Михаэль осторожно нащупал ногой верхнюю перекладину лесенки и начал спускаться, закрыв за собой люк. Двицелъ летел впереди, слегка освещая шахту своим голубоватым свечением. Внизу шумела вода, и Михаэль почувствовал неприятный, хоть и слабый, запах.

Шахта привела их в узкую штольню метра в полтора высотой, впадающую в высокий полукруглый туннель. Ещё не дойдя до него, Михаэль уже знал, что они увидят. По дну туннеля с шумом стремился поток маслянистой, вонючей сточной воды. По обеим сторонам канала тянулись лишь узкие мостки, такие скользкие, что у Михаэля оборвалось сердце при одной мысли, что на них придётся ступить.

Но выбора не было, и Двицель поторапливал его.

Света Двицеля хватало шагов на тридцать, но Михаэль был рад, что не видит дальше и больше. Он успел заметить множество жирных крыс, а паук величиной с кулак никак не хотел уступать им дорогу, пока Двицель не набросился на него, шипя и рассыпая искры. Только тогда он нехотя уполз к стене.

Михаэль пробирался по узкой тропочке, прижимаясь спиной к стене, пока канал не вывел их в просторный зал. Он тоже был наполнен вонючими сточными водами, но здесь было где обойти их посуху. Через несколько шагов Михаэль остановился, чтобы перевести дух.

- Ну, с тобой далеко не уйдёшь, - ворчал Двицель.

- Попробовал бы ты идти по мосткам чуть шире ступни. Я же не могу летать.

- Кто ж виноват, - ухмыльнулся Двицель, но тут же посерьёзнел: - Ладно, отдохни, но только недолго. Они ведь и здесь могут нас выследить. Они упорные.

- Лучше скажи, как ты, меня нашёл. И где ты был, всё это время?

- Найти-то тебя было не так сложно. Но раньше я не мог явиться. Твой друг был поблизости, а с ним каши не сваришь.

- Вольф? - удивился Михаэль. - Он мне не друг.

- Не друг? Тогда я не понимаю, почему где он, там и ты? Нет, правда, я бы раньше пришёл, но не мог, пока он был рядом. Он очень сильный.

- Как это?

- Не знаю, но я... чувствую это. Лучше к нему не приближаться.

- Наверно, ты прав, - сказал Михаэль. - Но я так за тебя переволновался! Где же ты пропадал?

- То тут, то там, - уклончиво ответил Двицель - Ваш мир такой странный, почти все время приходится прятаться, забившись в щель, пока на потолке висит эта штука.

- Потолок называется небом. И эта штука не висит, а...

- Как угодно, но всё это не особенно весело, - перебил его Двицель. - Почему вы ничего не сделаете, чтобы она куда-нибудь исчезла? Я чуть из-за неё не погиб.

- А вот надо было меня слушаться и никуда не улетать.

- Если бы я тебя послушался, то сейчас не явился бы сюда тебя спасать.

Аргумент был веский, к тому же на споры времени не оставалось. Люди Анзона уже наверняка ищут их.

И они двинулись дальше, на сей раз Двицель уже не брал на себя роль проводника, потому что сам не знал, куда направиться: система канализационных стоков была не менее запутанной и опасной, чем катакомбы, но Михаэль знал, что здесь все подчинено логике и можно выбраться наружу. От большого зала ответвлялось семь или восемь каналов, они свернули в один из них и через двадцать шагов наткнулись на железную лесенку, выводящую вверх. Двицель летел впереди, как живая газосветная лампа.

Лесенка действительно вывела их к крышке уличного колодца, но крышка оказалась такой тяжёлой, что Михаэлю не удалось даже стронуть её с места. Пришлось им спуститься назад и поискать выход через другой канал. Но результат был такой же. И только пятая попытка увенчалась успехом. Упёршись плечами, ему удалось сдвинуть тяжёлую крышку и выбраться наружу. Переведя дух, Михаэль ещё раз напрягся, чтобы поставить крышку на место. Ни к чему было показывать преследователям место, где они вышли, к тому же кто-нибудь да прохожих мог упасть в колодец и сломать себе шею.

Но при этом Михаэль так прищемил себе пальцы, что вскрикнул от боли, и встревоженный Двицель подлетел спросить, что случилось. Михаэль сквозь слезы смотрел на свои распухающие пальцы и стонал:

- Проклятье! Больно! Ну перестаньте же болеть!

И боль внезапно прекратилась.

Михаэль в первый момент растерялся и ничего не мог понять. Кровь в руках все так же пульсировала, пальцы продолжали распухать, и ногти наверняка почернеют завтра же. Под ногтем большого пальца надулся пузырь тёмнокрасной крови. Михаэль посмотрел на него с мольбой и желанием, чтобы его не стало, - и кровь рассосалась.

Потом он пожелал, чтобы исчезли все следы его неловкости, и не успел он додумать мысль до конца, как пальцы стали прежними, как десять минут назад.

- Да это же... волшебство! - пролепетал Михаэль,

- Конечно, волшебство, - подтвердил Двицель. - А ты думал что?

Но Михаэль его не слушал. Он вспомнил слова Вольфа и понял, о чем говорил писатель. Но к этому пониманию тут же примешалось неверие, потом благоговение, а потом и страх.

Какими бы гипотезами он ни объяснял действие прикосновения Вольфа, сейчас все они рассыпались. Здесь не могло быть ни гипноза, ни помешательства ума, ни действия наркотиков.

Михаэль ещё немного постоял, поглядел на свою исцелённую руку и быстро спрятал её в карман.

- Что с тобой? - спросил Двицель.

- Ничего. Идём отсюда, - быстро ответил Михаэль.

Он зашагал куда глаза глядят. Вокруг была ночь, иначе бы Двицель и не смог прийти к нему на помощь. Они находились в каком-то пустынном месте: улица тянулась вперёд, прямая и безлюдная. Дома; которые Михаэль мог заметить в свете редких фонарей, были какие-то жалкие и покосившиеся. Они шли уже минут пять, а мимо не проехало ещё ни одной машины. И хорошо, подумал Михаэль, потому что открой он колодец на оживлённой улице, дело не ограничилось бы отдавленными пальцами.

Вскоре Михаэль сообразил, где они находятся. Они выбрали правильный путь: впереди на ночном небе виднелось зарево городских огней, а слева был лесок и ещё одно, более слабое, сияние. Там находился замок. Правда, они шли не по той дороге, которая вела к нему и по которой целый день курсировали автобусы с туристами, но неподалёку от неё. Зато совсем в другой стороне от дома. Не говоря уже о том, что в сопровождении Двицеля трудно было сесть в такси, здесь, на этой пустынной окраине, и такси не встретишь, да и денег нет. Таким образом, Михаэлю оставался единственный испытанный способ передвижения: пешком.

Но, дойдя в своих размышлениях до этой точки, Михаэль вдруг сообразил, что ему некуда идти: дом сгорел, а стучаться к соседям он не посмел бы. Если разобраться, он не знал, что ему делать со своей свободой.

Они двигались по асфальту добрых полчаса, не встретив ни одной живой души, а город не приблизился ни на метр. Только один раз за это время проехала машина, но не затормозила возле одинокого мальчика, одетого среди ночи в одну рубашку. Но Михаэль не обижался на водителя. Он мёрз, чувствовал себя заброшенным, как никогда в жизни, и предполагал, что погоня уже идёт за ним по следу. Но тем не менее окружающая тишина была ему необходима, чтобы привести в порядок свои мысли. Многие воспоминания вернулись к нему, но чего-то важного в них все же недоставало, а без этого он не мог понять смысла того, что с ним случилось. От Двицеля же проку было мало. Он хоть и болтал беспрерывно, то задавая вопросы, то рассказывая о том и о сём, но в конечном счёте ничего не мог толком объяснить, кроме того, что Михаэль уже знал: в Подземье что-то изменилось и большие остолопы воюют друг с другом. Двицель не знал, на чьей стороне победа, и даже не знал, где чья сторона. При всей симпатии к Михаэлю, человеческая жизнь была ему чужда, как и всем не человеческим существам Подземья. И у Михаэля было только две возможности пролить свет на происходящее: заполучить свой дневник или поговорить с Хендриком. А лучше и то и другое.

Они добрались до города, и здесь Михаэль стал обходить стороной оживлённые улицы. Он не знал, который час, его часы остановились ещё два дня назад, но, судя по всему, было около полуночи, поэтому даже центральные улицы по большей части пустовали. Надо было наконец решать, куда направляться. С одной стороны, в том районе, где находился сгоревший дом Михаэля, он хорошо ориентировался и нашёл бы где укрыться на ночь, с другой стороны, люди Анзона именно там и станут его искать И где же могли сейчас находиться его родители? Родственников у них в городе нет, кроме двоюродного брата отца, с которым он не особенно роднился и который жил в крохотной квартирке, где не разместишь двух гостей на ночлег. Может быть, они где-нибудь в отеле, но отелей в городе так много, что не имеет смысла разыскивать их наудачу. Михаэль напряжённо раздумывал. Если он не просчитался в днях, сегодня вторник или среда. На следующее утро ровно в восемь отец должен сидеть на своём рабочем месте, и Михаэля знали в фирме, где работал отец, и пропустили бы. Но что потом? Даже если отец даст ему время объясниться, в чем Михаэль сильно сомневался, то что он скажет в своё оправдание? Нет, надо найти другой выход.

Самое худшее состояло в том, что он вынужден был ждать, что предпримут его противники, и только потом отвечать на их шаги. Тактика, на которой долго не продержишься.

Впереди замаячил красноватый свет и послышались голоса людей. Михаэль остановился, а Двицель, порхавший на несколько шагов впереди, вернулся и тревожно спросил:

- Это твои люди?

Михаэль пожал плечами. Они находились где-то в районе речного порта, и красный отсвет падал на улицу из больших открытых ворот. За воротами располагалась старая фабрика, которая давно бездействовала, судя по разбитым окнам и раскиданным по двору обломкам и мусору. Посреди всего этого хлама собрались бродяги в грязных куртках, мужчины и женщины, они сгрудились вокруг нефтяной бочки, в которой пылал огонь. По кругу ходила бутылка водки, и одна женщина с растрёпанными волосами и заскорузлым от грязи лицом пронзительно хохотала, хотя для смеха не было никаких причин. Чуть в сторонке семь-восемь бродяг спали, закутавшись в свои пальто и постелив на голую землю лохмотья или газеты:

Михаэль в первый момент отпрянул при виде этих одичавших людей, тем более что бутылка ходила уже не первая, судя по пьяному смеху и крикливым голосам. Но он так замёрз в своей рубашке, что, поколебавшись, всё же приблизился к их компании и остановился, натолкнувшись на взгляды обернувшихся к нему людей. Но, вопреки ожиданиям, он не встретил в этих взглядах враждебности, разве что некоторое недоверие.

Разговоры смолкли, только женщина продолжала смеяться; она была пьяна настолько, что уже ничего не воспринимала. Михаэль ждал, что с ним заговорит, но не дождался и подошёл к бочке, протягивая руки к огню. Только теперь он почувствовал, насколько продрог, а ноги и спину ломило от длительного марша.

- Ты кто такой? - спросил старик в изношенной камуфляжной куртке.

- Меня зовут Михаэль. - Он попытался улыбнуться.

- Сбежал из дома?

- Михаэль неопределённо махнул рукой - не то да, не то нет, - и такой ответ удовлетворил бродягу, но другой высказал недовольство;

- Наведёт на нас полицию. Только этого нам не хватало.

- Не наведу, - сказал Михаэль. - Я только погреюсь, и всё.

- Чтоб тебя здесь не было! - сказал бродяга, но не подкрепил свои слова действием, а снова обратился к бутылке.

Старик же улыбнулся:

- Не бери в голову. Он всегда такой. Но это одни снова. Что у тебя случилось? Поссорился с родителями?

- Вроде того, - уклончиво ответил Михаэль. - Но я правда не хочу вас обременять, я только погреюсь и пойду дальше.

Бродяга в камуфляжной куртке кивнул:

- Да, холод собачий. Особенно без привычки. - Он секунду подумал, а потом фляжку и протянул Михаэлю: - Выпей глоток. Мерзость, но хоть согреешься.

Чтобы не обидеть этого доброжелательного человека, Михаэль выпил. Первые же капли обожгли его огнём, и он с трудом подавил кашель. Но поблагодарил, завернув пробку и возвращая фляжку владельцу:

- Большое спасибо.

Должно быть, бродяга разгадал его притворство, но улыбнулся, показывая свои жёлтые гнилые зубы, и пригласил Михаэля присесть возле него. Михаэль предпочёл бы остаться у огня, но расположение этого бродяги обещало ему тепло другого рода, в котором он сейчас нуждался больше. Странно, прошло всего два-три дня с тех пор, как он был вырван из своей привычной жизни, но казалось, что эта жизнь миновала очень давно. Он присед рядом с бродягой, от того воняло табаком, дешёвым вином и потом, лицо его заскорузло от грязи, как у той женщины, но это «совсем не мешало Михаэлю. Этот человек был ему очень симпатичен, и причина крылась видимо, в том, что Михаэль после долгого перерыва снова очутился среди людей, которые не были ему врагами и не вынашивали против него коварных замыслов.

- Ты один? - спросил бродяга.

Прежде чем ответить, Михаэль поискал глазами Двицеля, но нигде его не обнаружил. Видимо, тот осмотрительно спрятался.

- Да, - сказал Михаэль.

-И куда ты теперь? - продолжал расспрашивать старик.

Михаэль пожал плечами, чувствуя благодарность, что его не спрашивают, откуда он и что случилось.

- Я понимаю, - устало сказал бродяга, отхлебнув из своей фляжки и стал смотреть мимо Михаэля на огонь. - Меня не касается, откуда ты и почему сбежал. Но не думай, что это легко.

- Что?

- Вот это всё. - Старик дрожащей рукой обвёл вокруг себя. - Я понимаю, иногда хочется все бросить и бежать куда глаза глядят. Так я и поступил. А когда был в твоём возрасте, только и мечтал, что о воле и свободе. Когда никто тобой не распоряжается и идёшь куда хочешь. Но теперь я не думаю, что свобода этого стоит.

Михаэль промолчал. Конечно, у старика превратное представление о его целях и мотивах. Да и откуда ему, знать истинные причины его появления здесь? Но Михаэль чувствовал, что этот человек давно поджидал мальчишку вроде него, чтобы предостеречь его от ошибки, которую сам совершил когда-то, полжизни тому назад.

- Я не знаю ещё, как поступлю, - сказал Михаэль, не покривив душой.

- Подумай хорошенько, - наставлял его старик. - На свете мало что хуже этого. Посиди, погрейся, осмотрись, а потом, если хочешь послушать моего совета, возвращайся-ка домой. Вон там за углом телефон, можешь позвонить, чтобы тебя забрали, пока не схватил воспаление лёгких.

- Не могу, - ответил Михаэль.

Собеседник опять понял его неправильно и, кивнув, достал из кармана несколько монет:

- Как раз хватит позвонить. - И, видя колебания Михаэля, настойчиво повторил: - Да бери, бери. Уж я не сдохну с голоду.

Михаэль помедлил ещё секунду, взял деньги и сунул в карман.

- Можно, я ещё немного погреюсь?

- Да сколько хочешь, - ответил его благодетель и хотел ещё что-то добавить, но тут на лице его возникла тревога, он прислушался, и Михаэль тоже услышал приближающееся гудение Бродяги прекратили разговоры и обратили испуганные лица в сторону улицы.

- Что случилось? - тревожно спросил Михаэль и тут уже смог различить рёв тяжёлых мотоциклов. - Что это значит?

- Ничего. Тебя это вообще не касается. Ты лучше беги, пока не влип во что-нибудь.

Одни бродяги повскакали с мест, чтобы найти укрытие где-нибудь в темноте двора. Другие с трудом отряхивали дремоту и с испугом озирались. Но если бы даже Михаэль захотел последовать совету старика, он бы уже не успел, потому что в этот момент в фабричный двор въехал первый мотоцикл.

Увидев мотоциклы, Михаэль понял ужас бродяг. Это были действительно тяжёлые машины, поблёскивающие хромом, с высокими рулями, многие пёстро размалёванные, с черепом и костями; с фантастическими изображениями, а также со свастикой и знаком SS и, как и сами мотоциклисты, представляющие собой устрашающую картину. Здоровенные заросшие парни были в тёмных очках и в старинных военных касках либо вовсе без шлемов, поверх кожаных комбинезонов болтались джинсовые жилеты.

Они въехали во двор и встали полукругом, не выключая фар. Михаэля ослепило.

Среди бродяг поднялся испуганный ропот, один из рокеров – видимо вожак – подошёл к ним, картинным жестом снял очки (Михаэль ещё подумал про себя, зачем ночью солнечные очки) и обратился к тому бродяге, который прогонял Михаэля:

- А вы все ещё здесь? Я-то думал, в прошлый раз мы вам хорошо объяснили, что здесь наша территория. Или вы не поняли?

В тоне его отчётливо звучала угроза. Бродяги попятились назад, к бочке, и только тот, с кем говорил рокер, храбро остался на месте.

- А тут и разговора не может быть, - громко сказал он, но дрожь в голосе смазала весь задуманный эффект - Этот двор точно такой же ваш, как и наш.

- Да? - вкрадчивым тоном произнёс вожак и повернулся к своей банде: - Вы слышали? Он говорит, что мы здесь никто!

Раздался дружный хриплый смех, фронт мотоциклистов придвинулся поближе к огню, скрипя кожей и гремя металлом.

- А может, он прав? - продолжал вожак. - Может, все действительно общее и мы все должны объединиться в одну семью и любить друг друга, а?

На сей раз смех был ещё громче и дружнее. Но когда вожак снова обернулся к бродяге, на лице его не было и следа весёлости.

- Только знаешь, что, дед? Что-то мне не хочется с тобой брататься, - и с этими словами неожиданно нанёс беспомощному бродяге боксёрский удар; старик согнулся, упал на колени и судорожно хватал ртом воздух. Рокер расхохотался: - Надеюсь, больше вопросов нет? - Он пнул поверженного бродягу и подошёл к остальной кучке напуганных людей. - А чтобы впредь не было недоговоренностей, я вам оставлю памятку.

Он без предупреждения схватил ближнего бродягу за грудки, подтянул к себе- и ударил его так, что бедняга отлетел на несколько метров и рухнул на землю.

- Ну хватит! - услышал Михаэль словно со стороны собственный голос. Он выступил вперёд между бродягами и рокером, поднял руку для защиты и посмотрел черноволосому громиле в глаза.

Рокер даже растерялся, смерил Михаэля взглядом с головы до ног и потряс головой:

- Кто это у нас тут?

- Оставь этих людей в покое, - продолжал Михаэль. - Они вам ничего не сделали. Зачем вы приехали сюда скандалить? Город большой, места всем хватит.

Слова вырывались у него против воли. Он не мог остановиться, хотя понимал, что поступает опрометчиво.

Рокер уже опомнился от удивления, и на лице у нега появилась злорадная ухмылка:

- Вы только послушайте этого малыша, братки! Да это же просто новоявленный Ганди!

Улыбка его без всякого перехода погасла, он схватил Михаэля и без труда оторвал от земли. Михаэль инстинктивно вцепился в его запястья и попытался высвободиться. Но рокер даже не заметил его усилий.

- Ты что, малыш, того? Если захотелось драки, иди в детсад, сразись там со своими! - И он грубо отшвырнул Михаэля.

Михаэль упал, но тут же вскочил на ноги. И опять всё происходило как бы без его участия и воли. Он почти с ужасом отмечал, как снова бросился вперёд и, расставив руки, заслонил собой строй бродяг.

Рокер поначалу даже растерялся. Затем лицо его в бешенстве перекосилось.

- Ну всё, - сказал он. - Обычно я не связываюсь с детьми, но раз уж тебе так хочется...

Михаэль даже не видел удара. Кулак, тяжёлый, как чугунный шар стенолома, взорвался у него в желудке, и дальше он помнил только, как лежал на спине, хрипя и чувствуя во рту вкус собственной крови. Только со второй попытки ему удалось сесть и набрать в лёгкие воздуха.

Должно быть, он пробыл несколько секунд без сознания, потому что картина сильно изменилась. Бродяги пытались разбежаться, но рокеры догоняли их и снова сбивали в кучу, а трое или четверо убогих уже валялись на земле. Видимо, рокеры действительно намеревались показать, кто есть кто, как выразился вожак.

Это зрелище что-то в Михаэле сломало. Он забыл про свой страх и боль и чувствовал только необоримую ярость против этих людей, единственное удовольствие которых состояло в том, чтобы сеять страх и наводить ужас. Он вскочил, бросился в гущу рокеров, схватил первого попавшегося за пояс и за воротник и почти без усилия поднял его в воздух, а потом отшвырнул прямо на двух его дружков, которые рухнули вместе с ним.

Но не успели ещё упасть те, как Михаэль уже оторвал следующего рокера от его жертвы и нанёс ему оглушающий удар. Третий рокер бросился. на него с перекошенным от злобы лицом и взмахнул мотоциклетной цепью. Михаэль даже не попытался уклониться от удара, а перехватил цепь левой рукой, одновременно нанеся ему такой удар правой, что послышался рёберный хруст.

Между тем остальные рокеры заметили, что творится что-то неладное. Один за другим они отставали от своих жертв и в недоумении оборачивались к Михаэлю. Двое или трое попытались было скрутить его, но он с такой лёгкостью стряхнул их с себя, что остальные отпрянули от него не столько из страха, сколько от изумления.

- Так-то! - громко сказал Михаэль, всё ещё исполненной решимости и силы, ошеломившей его самого. - А теперь действительно довольно. Убирайтесь отсюда, пока я на самом деле не рассердился!

Возможно, на них подействовала дерзость этих слов, ведь всё-таки Михаэль был один против многократно превосходящей силы, к тому же многие были вооружены кто цепью, кто палкой, а кто и ножом. Так или иначе, они отступили на несколько шагов назад, пока вперёд не вышел их вожак. Глаза его пламенели от гнева, но Михаэль прочитал в них и страх - а ещё коварство, которое его сразу мобилизовало.

- Недурно, малыш! Как ты это сделал? - Вожак нервно засмеялся. Видимо, самообладание давалось ему с трудом, но не хотелось ударить в грязь лицом перед своей командой.

- С удовольствием покажу тебе это ещё раз, если вы сейчас же не уберётесь отсюда, - ответил Михаэль.

Губы вожака сжались в ниточку. Он сделал шаг вперёд и остановился, увидев, как Михаэль угрожающе занёс руку.

- Ты что, псих? - сказал вожак. - Шутки шутками, но ведь пора и честь знать.

И вдруг в руке его блеснул нож, а движения были так стремительны, что в обычном состоянии у Михаэля не было бы никаких шансов даже заметить их, не то что уклониться. Но состояние его не было обычным. Его руки и нога действовали, не дожидаясь приказа мозга. Он играючи увернулся от ножа, схватил руку вожака и вывернул её одним рывком. Он услышал: жуткий хруст, к которому примешался вопль боли, и понял, что сломал вожаку сустав. Рокер упал на колени, обхватил правую руку левой и скорчился от боли.

- Хватайте его! - кричал он. - Кончайте этого крысёнка!

Только двое из его банды попытались выполнить приказ. Первому Михаэль подставил подножку и добавил крепкий подзатыльник, от которого тот ещё метра два пропахал носом по земле, а второй в последний момент резко прервал атаку и на всякий случай отпрыгнул подальше.

- Вы что, не поняли, что я сказал? - рявкнул Михаэль. - Убирайтесь, пока с вами не случилось того же, что с вашим вожачком!

В какую-то секунду Михаэлю показалось, что сейчас на него набросятся все рокеры разом, и тогда ему, возможно, не справится с их бандой, но вот один развернулся и завёл свой мотоцикл, и это явилось сигналом ко всеобщему бегству. Они все бросились к своим машинам, натыкаясь друг на друга, и через минуту их и след простыл.

Михаэль повернулся к бродягам. В их лицах все ещё стоял ужас, но появилась и растерянность, какую испытывал и сам Михаэль. Никто не произнёс ни слова, и зловещая тишина разлилась по фабричному двору.

Молчание нарушил тот старик, что был с ним приветлив;

- Как ты это сделал?

Михаэль пожал плечами и попробовал отделаться смущённой улыбкой, но сам почувствовал, что это неубедительно.

- Простое везение, - сказал он. - Я знаю пару приёмчиков, но в остальном просто блефовал. А они мне поверили.

С таким же успехом он мог бы сказать, что прилетел с Марса и прикинулся пятнадцатилетним мальчишкой, чтобы пожить среди людей. Правда же состояла в том, что он сам не знал, как он это сделал и почему. Михаэль не был ни слабаком, ни трусом, это не раз было доказано в школьных дворовых драках. Но чтобы такое...

Во избежание дальнейших расспросов он наклонился к избитой женщине, которая сидела на земле, закрыв руками окровавленное лицо. Он силой отвёл её руки, левый глаз её заплыл, изо рта и из носа шла кровь.

- О Боже, - пробормотал он. – И зачем только они это сделали!

Женщина хотела что-то сказать, но только всхлипнула, и Михаэль, сам не зная зачем, коснулся её лба кончиками пальцев:

- Я хотел бы вам чем-нибудь помочь.

И кровь остановилась, заплывший глаз раскрылся, а все ссадины на щеках исчезли. Вместо боли и страха на её лице отразилось недоумение. Она недоверчиво ощупала себя, потом посмотрела на свои руки, которые вдруг оказались невредимыми. Михаэль ободряюще ей улыбнулся, потом подошёл к другому бродяге, который лежал на земле, прижимая к груди сломанную руку. Он бегло коснулся его кончиками пальцев, и чудо повторилось.

И потом ещё и ещё. Михаэль исцелил разбитое колено другого бродяги, потрогал губы третьего, которому рокеры выбили два зуба, и заживил рваную рану на лбу у четвёртого. Мало того, у одной старухи на руках была омерзительная сыпь - она прошла, как и сухой кашель ещё у одного бродяги.

И только после этого он понял, что делает.

Во дворе воцарилась полная тишина. Михаэль недоверчиво взглянул на свои руки, потом на лица людей, обступивших его, - и прочёл на них не только изумление и потрясение.

Они глядели на него со страхом. Не с таким, как на рокеров, но все же это был страх перед ним.

- Я сам не знаю, как я... - начал он, заикаясь. Приветливый старик отпрянул, когда он сделал шаг к нему, и женщина, которую он исцелил первой, тоже поспешно скрылась в темноте. - Нет, правда, я не знаю... что это такое. Я...

Он смолк, понимая, что слова бессмысленны. Люди продолжали пятиться от него, хотя не убегали, как та женщина. Михаэль почувствовал, как между ним и ими возникла преграда.

Михаэль сам начал отступать от них, пока не наткнулся на горящую бочку из-под нефти. Он обернулся и взглянул на пламя.

И тут случилось нечто зловещее. На мгновение ему показалось, что в огне формируются черты человеческого лица. Лица Вольфа. И вместе с тем треск пламени складывался в звуки голоса, который беззвучно нашёптывал ему прямо в мысли, минуя слух.

- Ну, Михаэль, - спрашивал Вольф, - теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Отныне многое в твоей власти, ты можешь бороться с несправедливостью, исцелять боль и это только начало! Возвращайся ко мне, я научу тебя творить чудеса.

Конечно, в действительности лица Вольфа в огне не было и конечно же то был не его голос, и все же Михаэль не сомневался, что писатель таким образом послал ему весть.

Михаэль снова обернулся к бродягам. Их толпа поредела, некоторые сбежали, скрывшись в темноте. А в чертах оставшихся произошли перемены, напугавшие его. Бродяга, которому он срастил руку, сделал к нему неуверенный шаг - и рухнул на колени.

- Чудо! - пролепетал он, подняв к нему молитвенный взгляд. - Ты... творишь чудеса. Должно быть, ты святой!

- Нет. Нет же! Встань!

Бродяга не послушался, остальные тоже начали лепетать что-то про чудеса, и к нему потянулись руки, чтобы коснуться его. Михаэль развернулся и побежал прочь со двора. Позади раздались крики огорчения, кто-то погнался за ним, но он мчался по улице не оглядываясь, пока голоса не стихли где-то вдали.

Только теперь он отважился оглянуться. Улица была пуста. Преследователи наверняка отстали. Но его испуг и растерянность не прошли. Так, значит, вот о чем говорил Вольф. Он мог творить чудеса. Какой бы невероятной ни казалась эта мысль ему самому, но то настоящее волшебство. Одной только силой воли он одолел дюжину бандитов, каждый из которых был вдесятеро сильнее его, и прикосновением руки исцелял раны и болезни. Странность состояла лишь в том, что он этого вовсе не хотел. И знание о своих необычных способностях наполнило его не гордостью и не довольством, а страхом. Внутреннее чувство подсказывало ему, что из этих возможностей не выйдет ничего хорошего. То было что-то противоестественное, противоречащее всем законам творения.

Жужжание и голубое мерцание оповестили его о возвращении Двицеля. Блуждающий огонёк покружил над ним и полетел рядом:

- Чего ты так быстро бежишь? Я не думаю, что они смогут тебе что-нибудь сделать.

- А ты видел, что там произошло? - спросил Михаэль.

Двицель кивнул:

- Конечно, видел. Я и не знал, что ты так хорошо можешь за себя постоять.

- Я тем более сам удивляюсь, как это всё получилось?

Двицель поднял брови:

- Откуда мне знать? И потом... о чём ты вообще говоришь?

Михаэль махнул рукой. Ведь Двицель не имел понятия, на каких законах природы зиждется мир Михаэля. Поэтому откуда ему было знать, что Михаэль творил настоящие чудеса. Михаэль и сам ничего не понимал. Но вместе с тем он чувствовал, что голос из огня говорил правду. То, что он сделал, было только началом. В нем присутствовала какая-то сила, растущая от минуты к минуте. Однако он не был уверен, что эта сила служит добру. Может быть, потому что получил эту силу от Вольфа. Михаэль по- прежнему не доверял ему, к тому же было ещё много других несоответствий.

Однако искушение было налицо. Да и кто бы смог противостоять соблазну овладеть нечеловеческой силой и пустить её в дело? И все же, несмотря на все сомнения, страх и растерянность, Михаэль победил бы это искушение, если бы не кошка!

Это произошло час спустя, когда они уже почти добрались до того района, где жил Михаэль. Михаэль двигался как во сне, в голове его беспорядочно теснились мысли, и в конце концов он уже вообще не мог здраво рассуждать. Какое-то время ему даже казалось, что все это он видит во сне, лёжа на кровати в тюремной камере у Вольфа.

Но то был не сон, и Михаэль мигом вернулся в реальность, как только из-за поворота вынырнули фары, а через секунду завизжали тормоза и послышалось мяуканье и звук удара. Водитель снова прибавил газ, и машина умчалась дальше, а Михаэль бросился к тому месту, где она тормозила. Он сразу увидел, что произошло. На асфальте лежала кошка, маленькое полосатое существо, отброшенное ударом на обочину. Лапы у неё были перебиты, шерсть на глазах окрашивалась кровью. Михаэль присел над её распростёртым телом и протянул к ней руки. Кошка была мертва. Скорее всего, она даже не почувствовала удара. Она лежала так, будто все косточки в её теле раздробились. Тем не менее Михаэль осторожно поднял её и понёс, умостив на сгибе локтя и нежно поглаживая окровавленную шерсть за ушами. Глаза его наполнились слезами, и он прошептал:

- Бедняжка, как бы я хотел что-нибудь для тебя сделать.

Но не успел он произнести эти слова, как тут же пожалел о них.

Кошка раскрыла глаза. Её тёмные зрачки, сузившись в щели, посмотрели на Михаэля, и она издала жалобное мяуканье.

- Боже мой! - прошептал Михаэль- Не может быть!

И он торопливо опустил кошку на землю и попятился, вытирая окровавленные руки о штанины. Ведь кошка только что была мертва. Она снова мяукнула, неуверенно встала на ноги, двинулась к Михаэлю, но опять упала. Прикосновения Михаэля хватило, чтобы отогнать смерть, но тело кошки было слишком покалечено, чтобы исцелиться полностью. Это было против природы.

- Нет, - опять прошептал Михаэль. - Не надо!

Словно в ответ на эти слова кошка опять поднялась и заковыляла к нему, волоча за собой задние ноги и хвост и оставляя позади кровавую полосу. Жалобное мяуканье пронзило сердце Михаэля, словно раскалённая стрела. Медленно, с остановками кошка продолжала подползать к нему. В$ её глазах застыла боль, не физическая, нет, то был укор, совершенно не свойственный взгляду обычного животного, и Михаэль знал, что это означает. Ведь он инстинктивно полагал, что делает правильно, вырывая кошку из лап смерти. Но он ничего не дал ей, а, наоборот, отнял; единственное право, которое есть у любой твари на свете, неоспоримое право умереть, когда придёт её час.

И только теперь, в эту минуту он понял, чем одарил его Вольф. Властью над жизнью и смертью. Михаэль смотрел сквозь слезы на жалобно мяукающую кошку, которая все ещё пыталась подняться на передние лапы и при этом смотрела на него все тем же невыносимым взглядом. Он знал, что хотел. Он отдал бы всё за то, чтобы иметь возможность не делать это. Дрожа, он присел над кошечкой и протянул руку, но довести движение до конца было свыше его сил. Кошечка жалобно мяукала. К боли и укору в её глазах добавилось ещё что-то, мольба, нет, требование, отчаянное прошение о смерти, которой он её несправедливо лишил.

Не сразу он смог найти для этого силы.

Глава десятая НЕБЕСНАЯ ЛЕСТНИЦА

Михаэль так никогда и не узнал, был ли Анзон привлечён к ответу за то, что обманул тогда его и Вольфа при испытании, и если был, то к какому. Скорее всего, это сошло ему с рук, как и в мире Михаэля людям, занимающим высокие посты. Два дня они не виделись, а когда встретились, Анзон держался с ними если и не дружелюбно, то хотя бы вежливо. Он не скрывал своей неприязни, особенно к Вольфу, но безоговорочно подчинился решению Эрлика.

Что касается чародея, то на обратном пути в город он казался взволнованным, причину этого волнения Михаэль понял лишь позднее, когда впервые побеседовал с Марликом с глазу на глаз. Но перед этим к ним пришли после испытания Эрлик и другие члены совета и объявили своё окончательное решение.

Михаэль, Вольф и семейство Лизы ужинали, когда явился король со своей свитой. Родители Лизы вскочили, но Эрлик жестом велел им оставаться на месте, поздоровался со всеми и пододвинул себе стул. Три члена совета остались стоять и на протяжении всего разговора. не спускали глаз с Михаэля и Вольфа. Но на сей раз в их взглядах не было враждебности или недоверия.

- Как ты себя чувствуешь? - обратился Эрлик к Михаэлю, чтобы как-то начать.

- Вполне хорошо, - честно ответил Михаэль. Короткий сон пошёл ему на пользу, а при появлении Эрлика он сразу почувствовал, что король принёс добрые вести. - Но это только благодаря Лизе. Без неё нам бы конец.

Может быть, это было не совсем так. Появление Лизы в запретном лабиринте было в высшей степени легкомысленным и даже глупым, ведь она ничего не смогла бы сделать для них. Тем не менее Лиза и её брат тайком пошли за ними и увидели, что Анзон обманул их. И тогда Хендрик сбегал за чародеем и всеми остальными.

Эрлик посмотрел на девочку долгим проницательным взглядом, так что Лиза покраснела и склонилась над своей тарелкой, и потом улыбнулся:

- Да, храбрый поступок, хоть и безрассудный. - Видя смущение Лизы, он добавил: - Но ведь все кончилось хорошо. Все живы, а вы выдержали испытание.

- Что это было за огненное существо? - спросил Вольф.

Эрлик пожал плечами;

- Никто не знает. Из того зала не возвращались.

- А что нас ожидало за другой дверью? - спросил Вольф.

Эрлик снова пожал плечами:

- И этого никто не знает. Те, кто приходил к нам со злым умыслом, не возвращались. А те, что возвращались, не рассказывали о пережитом.

Вольф удивлённо поднял брови.

- Я знаю, это звучит странно, но таковы наши законы, и они служили нам сотни лет, - объяснил Эрлик.

- Это напоминает мне о временах, которые, слава Богу, давно миновали, - сказал Вольф. - Может быть, вы даже знаете об этом: во времена инквизиции это называлось испытанием ведьм.

Во взгляде Эрлика появился холодок:

- И в чем же оно состояло?

Вольф самодовольно улыбнулся и положил ладони на стол:

- Система была очень простая. Если женщину подозревали в, колдовстве, её бросали в воду со связанными руками и ногами, Если она выплывала, это доказывало её связь с нечистой силой, и тогда её убивали. Если она тонула, это было доказательством её невиновности, так сказать, посмертно.

- Я понимаю, - холодно сказал Эрлик, - Но у нас не так. Магия этого места не допускает обмана.

- Магия? - Вольф сдвинул брови.

- Вы не верите в волшебство, - сказал Эрлик.

- Не безусловно, - осторожно уточнил Вольф. - Я думаю, существует множество вещей, непонятных нам, которые мы принимаем за волшебство. Но по-настоящему я в него действительно не верю.

- Может быть, вы измените мнение, поговорив с моим братом, - сказал Эрлик с загадочной улыбкой. Но тут же лицо его снова приняло официальное выражение, и голос почти неуловимо изменился: - Ну а теперь перейдём к причине моего посещения. Мы посоветовались и решили, как с вами быть. Испытание вы выдержали, хотя и иначе, чем было предусмотрено. Лиза рассказала мне о поступке Михаэля. Он самоотверженно рискнул своей жизнью, чтобы спасти её. Поэтому совет единогласно признал вас полноправными членами нашего общества. С сегодняшнего дня вы свободны в передвижении и в действиях в той степени, в какой вы не причиняете ущерба другим. Вы можете жить в этом доме сколько хотите, но в городе есть и другие дома, пустые, вы можете подыскать себе что-нибудь хоть вместе, хоть по отдельности. Мы подыщем для вас занятия, которое будут соответствовать вашим способностям и доставят вам радость.

Михаэль растерянно посмотрел на короля. Что-то в его словах ему не понравилось, и Вольф высказал это вслух:

- Очень любезно с вашей стороны, но я боюсь, что мы не сможем оставаться здесь долго. Мы и без того уже задержались. Что касается меня, я с удовольствием остался бы на несколько месяцев или даже на годы. Но нас будут искать. Мы должны вернуться домой.

Эрлик молчал. Лиза опечалилась, и когда король заговорил, в его голосе тоже звучала сожаление:

- Мне очень жаль. Я думал, вы поняли это.

- Что? - резко спросил Вольф.

Эрлик сделал широкий жест обеими руками:

- Ваш дом теперь здесь. У нас не так много законов, да нам и не нужно много. Но есть одно правило, которое не может быть нарушено, пока здесь живут люди.

Глаза Вольфа сузились:

- И оно гласит, что ни один человек, ступивший в вашу страну, не может её покинуть?

Эрлик кивнул.

- Но мы не можем остаться! - взволнованно сказал Михаэль и кивнул на Вольфа: - Он прав, нас будут искать. Нас уже наверняка ищут.

- Этот закон не может быть нарушен, - с сожалением повторил Эрлик. - Прошу тебя, пойми, это единственное незыблемое правило. Только благодаря ему мы столетиями живём здесь спокойно, никем не замеченные. Если мы вас отпустим, мы обречём себя на гибель.

Михаэль почувствовал не просто отчаяние, а почти панику:

- Если мы не вернёмся, нас будут искать. С тех пор как вы пришли сюда, многое изменилось. Я имею в виду... человеческая жизнь стоит теперь гораздо дороже, чем тогда. Они не прекратят поиски. И отыщут нас рано или поздно.

- Этого не случится, - грустно улыбнулся Эрлик. - Никто не найдёт сюда дорогу.

- Мы же её нашли, - сказал Вольф.

- Это другое, - сказал Эрлик. - Волшебство, которое скрывает нас, в какой-то момент отказало. Но этого больше не случится. Вас никто не найдёт. - Он обернулся к Михаэлю и посмотрел на него с искренним состраданием: - Я понимаю твои чувства. Там твои родители, друзья, это больно, я знаю. Но ты должен понять и нас. Если мы вас отпустим, мы будем жить в постоянном страхе, что нас обнаружат.

- И что же в этом плохого? спросил Вольф. - Вы не представляете себе, как изменилась жизнь наверху за последнюю тысячу лет. Теперь вам нечего бояться. Напротив. Наш мир покажется вам полным чудес и невероятных вещей.

- Может быть, - ответил Эрлик, - но нам не нужны чудеса. У нас есть все, что нам необходимо. Жить в вашем мире нам так же тяжело, как и вам в нашем.

- И тем не менее вы принуждаете нас к этому, - схватился за эту мысль Вольф,

Эрлик с сожалением покачал головой:

- Может быть, напомнить вам, как здесь очутились наши предки? В нашей первой беседе вы говорили, что пришли сюда через чумную могилу.

- Пришли - это не то слово. Попали, - уточнил Вольф,

- Значит, чумная могила существует и поныне,

- Да, но лишь как достопримечательность. Мы уже давно не сбрасываем мёртвых догнивать в пустых катакомбах.

Михаэля испугали эти слова, от Эрлика тоже не ускользнул их обидный подтекст, но он ничего не сказал, У Вольф продолжал:

- Мир изменился, Эрлик. Время не стоит на месте. Сегодня мы лечим самые страшные болезни, а в тех немногих случаях, когда не можем вылечить, мы делаем все возможное, чтобы скрасить обречённым людям их последние дни и недели. А чума побеждена ещё пятьсот лет назад.

- Мы бежали сюда не от чумы, - ответил Эрлик, - а от той жизни, которая кажется вам привлекательной и полной чудес. Никто из нас не захватил той жизни, мы все родились здесь, но сохранились предания. Наши предки отвергли ту жизнь.

Вольф кивнул:

- Хендрик мне немного рассказывал. Я знаю, кто были ваши предки. Цыгане, хозяева балаганов, нищие бродяги...

-...или просто недовольные, которые не подчинились власти и больше не хотели несправедливости. Их изгнали в катакомбы, чтобы они умерли там. И многие действительно умерли, из тысячи выжил один, но этот один отыскал дорогу сюда, а потом вернулся за своими, кто был ещё жив. Они были без имущества и без надежды на будущее, многие из дошедших сюда тоже погибли, но некоторые выжили, это их руками сделано все, что вы видели. Потом прибывали другие, нашедшие сюда дорогу или приведённые. Поначалу здесь было убежище для всех, кто больше не хотел жить наверху или кого отверг ваш мир. И все это время незыблемо исполнялось правило: никто не выходил отсюда назад. Я знаю, что вы завтра же начнёте строить планы побега, это делали все, кто попадал к нам. И мы не будем вам в этом препятствовать. Но ваши попытки обречены на неудачу. И не из-за Анзона и его воинов. Они бы получили удовольствие в погоне и, возможно, убили бы вас, хотя это было бы излишне. Поймите: не только наши законы не позволят вам уйти. Даже если бы мы захотели вас отпустить - отсюда нет пути наверх.

- Что за чепуха, - возмутился Вольф. - Сюда-то путь есть?

- Сюда есть, - ответил Эрлйк, - Но он особенный. Он ведёт только в одну сторону. Может быть, вам удастся убежать и покинуть пределы города. Но если Анзон и его воины для чего и нужны, то лишь для того, чтобы помешать вам бежать, потому что снаружи вас ждёт только мучительная медленная смерть. Вы заблудитесь и умрёте от голода или жажды.

- Стоило бы попробовать, - пробормотал Вольф.

- Чтобы заплатить за это жизнью, - строго закончил Эрлик и встал. - Ну, я все сказал, остальное зависит от вас. Я мог бы приказать вам, но я не стану этого делать, а попрошу вас подумать над моими словами. Сперва познакомьтесь с нашей жизнью, а потом уже судите.

Король и другие члены совета ушли. Михаэль не мог двинуться с места. Всего час назад ему казалось, что все хорошо, но теперь он понял, каким был наивным, полагая, что после их приключения в запретном зале все осталось позади. Он-то думал, что Эрлик явился с доброй вестью. А им вынесли приговор! Вдвойне жестокий, ведь они ни в чем не виноваты. Ни в чем, кроме того, что очутились не там, где надо.

Он только с третьего раза услышал, что Лиза окликает ею. Он поднял на неё глаза, полные слез, ни слова не говоря, вскочил и выбежал из комнаты. Он слышал, что Лиза бросилась за ним, но отец строгим окриком остановил её.

Михаэль наугад побежал по коридору, свернул во внутренний двор. Ему казалось, что в доме он задыхается. Он выбежал наружу и очутился среди цветущих кустов. Но лучше ему не стало. Стены, окружавшие его с четырёх сторон, показались ему стенами тюрьмы; а каменное небо над ним, каким бы высоким оно ни было, давило на него всей своей тяжестью.

Михаэля душило чувство отчаяния и бессилия, тем более безутешное, что ему некого было обвинить в своём несчастье, даже Вольфа, если разобраться. Как он будет теперь жить, что станет здесь делать? Подземье со всеми его чудесами, ещё недавно казавшееся ему таким громадным и фантастическим, вдруг стало крохотным и убогим, а жизнь здешних людей, которой он чуть ли не позавидовал совсем недавно, виделась ему теперь безотрадной. В этом месте стоило побывать, но жить здесь!..

Михаэль не знал, сколько времени простоял, глядя в пустоту, когда во дворе появились Лиза и Хендрик. В холодном взгляде Хендрика читалось презрение к слезам Михаэля, Лиза же проявила искреннее сострадание. Она подошла к нему и доверительно обняла за плечи.

- Мне очень, жаль, Михаэль, я знаю, надо было тебе это сразу сказать, но…

- Ничего, - Михаэль улыбнулся сквозь слезы, - Никто не виноват.

- Вот увидишь, ты привыкнешь, и тебе здесь понравится.

Это было слабое утешение. Михаэль осторожно освободился от её руки.

- Не думаю.

- Неужели тебе здесь не нравится? - На глаза Лизы тоже навернулись слезы, но она справилась с ними. - И я... тоже тебе совсем не нравлюсь?

- Нравишься. Но это совсем другое. Ведь я не здешний. Там, наверху, моя семья, все мои друзья, Я не смогу здесь жить.

- Но придётся, - сказал Хендрик. - Может, это покажется тебе дешёвыми словами, но мы действительно хотим тебе помочь. Мы с Лизой всё тебе объясним, ты увидишь много интересного. В том числе и интересных людей. - И он подмигнул, кивнув в сторону своей сестры.

В другое время Михаэль улыбнулся или смутился бы, а может, то и другое вместе, но теперь только посмотрел на белокурого мальчика печальными глазами, повернулся и ушёл в глубь садика. Садик был такой маленький, что он смог сделать лишь несколько шагов, но Лиза и её брат поняли его желание побыть в одиночестве и не пошли за ним.

Но и самая тяжкая боль когда-нибудь проходит, и через некоторое время отчаяние Михаэля сменилось упрямством. Это был почти детский протест против решения Эрлика, против судьбы и действительности. Как там сказал Эрлик? «Вы начнёте строить планы побегам?» Да, Михаэль не перестанет их строить вопреки пророчеству Эрлика, пока не найдёт отсюда выход.

Его мало беспокоило утверждение Эрлика, что это невозможно. Ведь кто, как не он, говорил, что из запретного зала ещё никто не возвращался живым и что путь сюда никто не может найти. И то и другое оказалось не так. То же ожидает и третье его утверждение. Разумеется, Эрлик сказал это Вольфу и Михаэлю не для того, чтобы лишить их надежды, а из уверенности, что так оно и есть. И ещё для того, чтобы предостеречь их. Что ж, Михаэль учтёт его предостережение.

Видимо, все эти мысли отразились на лице Михаэля, потому что, когда он повернулся к брату и сестре, Лиза нахмурила брови, а Хендрик пренебрежительно усмехнулся. Ну и пусть, Михаэлю будет только на руку, что никто не верит в его шансы.

- Может быть, вы и правы, - сказал он. - Что толку сетовать на судьбу. Вы хотели мне всё показать? Давайте прямо сейчас и начнём.

- Не сегодня, - опередил сестру Хендрик. - Там пришёл Марлик, он хочет с тобой поговорить

- Что же ты мне сразу не сказал?

- Он не велел нам тебя трогать, велел подождать, когда ты немного остынешь. Он хочет расспросить тебя про запретный зал. Как там всё внутри выглядит и что там с вами было...

- Разве ты ему не рассказала? - повернулся Михаэль к Лизе.

- Я рассказала, но Марлик такой пытливый. Тем более что вы там были дольше меня. И кроме того, - смущённо призналась она, - я с перепугу ничего не запомнила.

- Я тоже, - сказал Михаэль, шагнул мимо них к двери - и, вскрикнув, отпрянул.

Дверь открылась как раз в тот момент, когда он потянулся к ручке, но за порогом стоял не Марлик, а трёхметровый колосс цвета ночи, которому пришлось нагнуться, чтобы выглянуть наружу. Его шелушащиеся плечи задели каменную стену с, таким звуком, будто ногтем царапнули по шиферу, а чёрные глаза смотрели Михаэлю прямо в лицо.

- Не бойся!/ - Хендрик быстро подскочил к Михаэлю и положил руку ему на плечо. - Это Брокк, он тебе ничего не сделает.

Михаэль поверил мальчику, но ноги под ним всё ещё подкашивались. Ещё слишком свежи были воспоминания о том, как эти чудища гнались за ними по ходам лабиринта. Но с тех пор, как они прибыли в безымянный город, Михаэль их больше не видел.

- Брокк? - прошептал он. - У него есть имя?

- Конечно - Хендрик засмеялся. - И будь осторожнее в словах, он все понимает. Они не могут говорить, но не глухие. Даже наоборот, у троллей более чуткий слух, чем у людей.

- У троллей? Ты сказал «тролли»?

- Ну да. Брокк ведь тролль, а кто же ещё? - И он повернулся к троллю, который все ещё стоял в дверях, пригнувшись: - Не сердись на него, Брокк. Он здесь как чужеземец и не знает, кто вы такие. 'Может, тебе даже лучше уйти.

Существо отреагировало на слова Хендрика, не дрогнув лицом. и Михаэль усомнился, способно ли оно вообще к мимике. Теперь, на свету, он мог лучше рассмотреть этого гиганта. Лицо его, как и тело, очень отдалённо напоминали человеческие. У него был рыхлый лоб, широкий нос и огромная пасть - назвать это ртом не поворачивался язык, - всё это было словно высечено из гранита. Михаэлю не верилось, что тело его состоит из плоти и крови. Когда тролль неуклюже повернулся и зашагал в дом, он задел дверной косяк и выломал камень, но даже не почувствовал этого,

Хендрик покачал головой, поднял камень и тщетно попытался вставить его на место.

- С этими троллями вечно одно и то же, - ворчал он. - Они такие громадные и сильные, что не понимают, как опасны. И Брокк из них ещё самый воспитанный. Посмотрел бы ты на других.

- А здесь есть и другие? - удивился Михаэль.

- В городе их немного, сказала Лиза. - Они живут в лабиринте. Но мы их иногда зовём, когда есть тяжёлая работа. Они всегда охотно помогают. - Увидев недоверие в глазах Михаэля, Лиза Закивала: - Правда, правда, они очень милые ребята. Но их не ты один боишься, многие из нас тоже. Мой отец говорит, что причина в том, что они такие большие и такие тихие.

Наверное, так оно и было. Если такое существо невзначай наступит на человека, оно переломает ему все косточки. Сперва гоуль, потом блуждающие огоньки, а теперь тролли. Утверждение Эрлика, что никто не знает об этом подземном мире, казалось Михаэлю все более сомнительным. Совершенно очевидно, что тайна Подземья охраняется не так надёжно, как думает Эрлик.

Они вернулись в дом. Родителей Лизы уже не было, зато за длинным столом сидел старый чародей, что-то внимательно разглядывая. Михаэль сразу узнал свою зелёную записную книжку и испугался.

Марлик поднял голову и радостно улыбнулся Михаэлю.

- Иди сюда, Михаэль. Лиза и её брат передали тебе, что я хочу с тобой поговорить?

Михаэль кивнул, Лиза и Хендрик остались за порогом и не собирались входить. Почему-то; Михаэлю было не по себе при мысли, что он останется с магом наедине, но дверь за ним закрылась.

- Не бойся, - сказал Марлик. - Я только хочу поговорить с тобой. Это тебя не обременит? А то я могу прийти и завтра или через несколько дней.

Михаэль не стал возражать и подошёл поближе к столу. Взгляд его против воли впился в записную книжку в руках мага. И дёрнул же его черт вообще начать этот дневник! Никогда раньше не делал этого. Если Марлик догадается, что он записывает все подробности пережитого здесь, ему несдобровать. Но тут же он вспомнил, что здесь никто не знает даже слов «читать» и «писать».

Он сел. Разумеется, Марлик заметил, к чему был прикован его взгляд. Не укрылось от него и огорчение Михаэля. Он улыбнулся, подвинул записную книжку к Михаэлю и спросил:

- Это твоё? Не бойся, я не собирался это забирать, я только посмотрел. Мне это очень интересно.

Михаэль потянулся за книжкой, но знал, что горячность в данном случае дала бы дополнительную пищу для недоверия Марлика. И он сделал вид, что эта вещь для него второстепенная.

- Лиза рассказала мне, что это такое, - начал Марлик. - Она сказала, что маленькие значки, которые ты рисуешь, - слова. Это правда?

- Да, - Ответил Михаэль. - Это называется «писать».

- Объясни мне, - попросил Марлик.

- Значки се разные, но если их знаешь, можно передавать послания другим или себе самому.

- Я понимаю, - кивнул Марлик. - Чтобы вспомнить. Вы сохраняете таким образом предания и воспоминания, так?

Михаэль подивился, как быстро Марлик постиг смысл письменности,

- Должно быть, это одна из тех вещей, которые мы здесь утратили, - сказал Марлик с сожалением. - А у вас многие владеют этим искусством?

- Все, - ответил Михаэль, но тут же поправился: - Ну, почти все. Более или менее.

- Это значит, можно сохранять воспоминания любого человека на все времена? Все истории, каждую мысль? - Он потряс головой, - Даже представить трудно,

- Но это так. И это делается. У нас есть... книги. Бесчисленное множество книг. - И вдруг неожиданно для себя Михаэль . сказал то, что совсем не собирался говорить: - Вольф в одной старой книге читал легенду о вашем городе. Кто-то записал это несколько веков назад.

- И теперь слова того давно умершего человека снова ожили и угрожают нашей безопасности, - заключил Марлик.

Михаэль готов был отхлестать себя по щекам, И кто только тянул его за язык?

- Нет! Это не так.

Марлик испытующе склонил голову набок:

- Но ведь ты сам это сказал.

- Но я,., это очень старая книга, понимаете? Книга,,, со всякими историями.

- Про Подземье и про людей, которые туда бежали.

- Нет! - Михаэль отчаянно замотал головой. - Я имел в виду.,, ненастоящие истории!

- А что, есть различие между настоящими и ненастоящими историями? - улыбнулся Марлик.

Михаэль чуть не застонал. Ну почему так трудно объяснить такие простые вещи?

- Да, есть истории, которые произошли на самом деле, и те, которые придуманы.

- Ты хочешь сказать, истории, которых на самом деле не было? Какой же в них смысл?

- Так, времяпрепровождение, - ответил Михаэль. - Их пишут и читают, чтобы развлечься. Чтобы пережить приключения, которых не было. И мир в этих историях, как правило более упрощённый.

- Времяпрепровождение... - Чародей произнёс это слово очень странно. - Если я правильно тебя понял, вы делаете какие-то вещи, лишь бы что-то делать, а смысла они не имеют.

- Практического смысла, - поправил Михаэль. Он видел, что Марлик не понимает этого, и попробовал другой путь: - Наш мир сильно отличается от вашего, Марлик. У людей там много свободного времени. Они работают, как и вы, но не с утра до вечера, а только часть дня. А в остальное время делают что хотят.

- Но ведь и у нас так же. Хотя мне кажется, я понял, в чём дело. Ваш мир беден приключениями. И вы восполняете их недостаток этими говорящими значками, а не действительностью.

- Ваш мир, должно быть, ещё фантастичнее, чем я себе представлял. Ты мне расскажешь о нём. Но как-нибудь в другой раз. А сейчас я пришёл, чтобы поговорить о запретном зале. Это очень важно, и после я тебе объясню почему. Тебе не тяжело об этом говорить?

Почему, собственно, это должно быть ему тяжело?

- Нет. Но я боюсь, что мало вам расскажу. Мы прошли совсем немного, когда увидели этого...

- Демона, - подсказал Марлик.

Демонов Михаэль знал до сих пор только по фильмам ужасов, и большинство из них вызывали скорее смех, чем страх. Но здесь, внизу, это слово приобретало совсем другое значение. Если здесь есть гоули, тролли, блуждающие огоньки и другие невероятные вещи, то почему бы не быть демонам?

- Да, демона. Только я вообще-то не знаю, что это было. Все происходило так стремительно. И, честно говоря, мне страшно было взглянуть. И я не знаю, почему он нас не убил. Наверное, нас спас Двицель.

- Двицель?

- Блуждающий огонёк, - пояснил Михаэль.

Несколько секунд Марлик молчал, потом положил ладони на стол и кивнул:

- Да, Лиза упомянула о нём. Ты подружился с блуждающим огоньком? Такое случается крайне редко.

- Он запутался в паутине, и я его освободил.

- И он оплатил тебе добром? Да, они такие. Очень славные ребята, только уж больно игривые. Человеку редко удаётся с ними подружиться. Но если удаётся, эта дружба на всю жизнь.

Он замолк, и Михаэль воспользовался паузой, чтобы задать ему вопрос, давно его мучивший:

- Это существо, демон, - что такое?

Марлик вздохнул и сделал неопределённый жест:

- Я бы сам хотел знать. Вы первые люди, видевшие его и вернувшиеся живыми. Никто не знал, что находится в запретном зале. Я всегда боялся, что кто-то из них ещё остался, но только ваш рассказ подтвердил мои опасения,

- Вы его не знаете? - удивился Михаэль. - Такое жуткое существо живёт вблизи вас, а вы о нём даже не знаете?

- Может быть, мы не хотели его знать. Никто не ступал в зал испытания и в запретные катакомбы без веской причины. Есть легенды, не записанные, как у вас, а в изустном предании. Вблизи можно почувствовать, что там находится нечто злое. Хотя я не думаю, что оно хочет нам вреда. Мы не вступаем во владения демона, а он в наши, и это вроде взаимного сговора.

Михаэль вдруг подумал о статуях чертей, которые он видел в верхней части лабиринта, а также в запретных залах.

- Может быть, это последнее из древних существ, - размышлял вслух Марлик. - И как знать... если тебя действительно спас блуждающий огонёк, то ответ на очень многие вопросы все это время лежал на поверхности, а мы его проглядели. Мне надо попытаться поговорить с кем-нибудь из блуждающих огоньков.

- Древние существа? - переспросил Михаэль. - Что вы имеете в виду?

- Существа, которые были здесь до нас, - ответил Марлик. - Ведь мы не первые жители этих пещер. До нас были другие. Мы не знаем, кто они. Мы даже не знаем, как они выглядели и почему исчезли. Этот город построили наши предки, но они возвели его на руинах более древнего города.

- Видимо, крепость уцелела с тех пор? - предположил Михаэль.

- Да, - кивнул Марлик. - Откуда ты знаешь?

- Я почувствовал. Что-то в этом строении есть... злое.

Марлик улыбнулся:

- Не злое. Чуждое. Кто бы они ни были, слова «доброе» и «злое» к ним неприменимы. Насколько мы сумели узнать, то были не. люди, как мы. И исчезли они задолго до появления здесь наших предков. Если существо в запретном зале действительно одно из них, то, должно быть, последнее. Расскажи мне о нем всё; что сможешь вспомнить, все мелочи.

И Михаэль все рассказал ему, припомнив даже те подробности, которые в момент события ещё не успел осознать. Он говорил почти час, до изнеможения, и Марлик ни разу не прервал его.

Пытливость Марлика, казалось, была удовлетворена. Он поблагодарил Михаэля и на прощание сказал, что будет рад видеть его у себя в крепости. Михаэль пообещал зайти, хотя ему по-прежнему было неприятно даже думать об этом мрачном строении. Но, после того как он узнал его тайцу, замок уже не казался ему таким жутким и угрюмым.

Как только Михаэль проводил чародея, на него накинулись взволнованные брат и сестра, расспрашивая, о чём это они говорили с магом. Михаэль, несмотря на предельную усталость, ответил на все их вопросы, и тогда Хендрик предложил показать ему ещё одно чудо Подземья: пещеру, где жили тролли, тем более что она находилась неподалёку. И если они возьмут повозку, то успеют обернуться до ужина. Видимо, Хендрик и Лиза хотели отвлечь его от тяжёлых мыслей.

Ну что ж, Хендрик так редко бывает разговорчив, что надо пользоваться случаем. Всё, что могло помочь Михаэлю впоследствии найти отсюда выход, было очень важно. Он согласился, и Хендрик пошёл запрягать в повозку мула. Лошадей здесь не было, но и появление мулов оставалось для Михаэля загадкой.

- Марлик говорил и с Вольфом? - спросил Михаэль у Лизы.

Девочка кивнула:

- Да, до разговора с тобой. Но недолго. И вид у него после этого был недовольный: - Лиза пытливо взглянула на Михаэля: - А кто он такой, этот Вольф? Что-то я его побаиваюсь.

- Я тоже, - признался Михаэль. - Я не знаю, кто он. Мы встретились случайно, незадолго до того, как очутиться здесь. Не нравится он мне, да и я ему.

- Марлик ему не доверяет, - неожиданно сказала Лиза.

- А ты уверена? Ведь Эрлик сегодня утром сказал, что доверяет нам.

- Вот это и странно, - пробормотала Лиза. - Марлика никто не может обмануть. Не забывай, что он чародей. Если бы твой друг сказал неправду, он сразу бы заметил это. И всё же он ему не доверяет.

- Чародей, - повторил Михаэль. Это слово все ещё наводило на него страх. Всё здесь, внизу, приобретало другое значение, чем там, откуда он пришёл. - Ведь он настоящий чародей, да?

Лиза не поняла его вопроса:

- А какой же ещё?

- Извини. - Михаэль кисловато улыбнулся и, чтобы сменить тему, повернулся в ту сторону, куда убежал Хендрик: - Ну что, он немного успокоился?

- Что ты имеешь в виду?

- Вчера ты мне сказала, что он тоже мне не доверяет.

- Ах, вон что! - Лиза отмахнулась. - Мальчишка! - Как будто этик словом можно было объяснить все глупости на свете. - Он не то имел в виду. Я думаю, он просто важничает, разыгрывая из себя проницательного и недоверчивого.

Они оба засмеялись.

- Хендрик твой единственный брат? Или ещё есть братья и сёстры?

По лицу Лизы пробежала тень, и глаза опечалились:

- Был у меня ещё один брат.

- Был? - Внутренний голос подсказывал Михаэлю, что лучше помалкивать и не сыпать соль на рану, но он все же добавил: - С ним что-то случилось? Он умер?

Лиза ответила не сразу:

- Нет. Его... больше нет с нами. - Эти воспоминания вызвали в ней такую боль, что Михаэль уже корил себя за этот вопрос. Но она продолжила сама: - Его утащили гоули.

- Гоули? Но вы же говорили, что они безобидные.

- Обычно так оно и есть. Они никого не трогают, пока не подойдёшь к ним близко или не будешь их дразнит И даже после этого они стараются просто убежать. Но в этот раз случилось по-другому.

Она печально улыбнулась и отошла на несколько шагов, чтобы побыть одной. Михаэль был очень смущён. Он хотел подойти к ней и как-нибудь утешить, но побоялся допустить ещё какую-нибудь ошибку.

За спинойон услышал тихий вздох, а оглянувшись, увидел Хэндрика. Мальчик подкрался бесшумно, как кошка, Михаэль даже не знал, давно ли он тут стоит и что из их разговора слышал. Хендрик сам ответил на этот незаданный вопрос:

- Не огорчайся. Она считает виноватой себя.

- Почему?

- Это 6ыло 6ольше десяти лет назад, - рассказал ему Хендрик, понизив голос до шёпота, чтобы Лиза не услышала. - Они были близнецы, играли в одной из пещер и нечаянно попали к гоулям. Никто не знает, что там случилось. Лиза была ещё совсем маленькая и толком ничего не могла рассказать. Я думаю, Маркуса они забрали, а её просмотрели.

- Маркуса?

- Так его звали, - Хендрик говорил тихо, но очень спокойно. Видимо, ему эти воспоминания не причиняли боли, ведь он был тогда двухлетним малышом и не помнил братан Во всяком случае, она смогла убежать, а Маркус нет. Она себе этого никак не может простить. Но нам пора ехать, - добавил он изменившимся тоном.

Все трое сели в повозку, запряжённую двумя мулами, Хендрик занял место кучера, а Лиза и Михаэль удобно устроились сзади. Они выехали из города тем же путём, что вчера. Поездка длилась полчаса. Они покинули городскую пещеру и пересекли граничащее с ней пространство полей, однако направились в сторону, противоположную вчерашней. Там действительно оказался лес, хотя ни деревья, ни кусты не были похожи на известные Михаэлю породы. Потом они отклонились вправо к боковой стене громадного грота. Последний участок пути, километра два-три, они проделали пешком, причём дорога становилась всё хуже.

Наконец они достигли широкого прохода высотой метра в три, за которым начиналась штольня с подъёмом. Михаэлю было не по себе, когда он карабкался по каменистому склону вслед за Хендриком и его сестрой. Но те двигались очень уверенно, и он попытался уговорить себя, что опасности никакой нет. Он догнал Хендрика и тихонько, чтобы не слышала Лиза, спросил, отчего ему здесь так тревожно.

Хендрик рассмеялся и махнул рукой:

- Не бойся. Здесь территория троллей, они и гоули не обязательно наши друзья, но они безобидные, противные твари, которые едят всякую гадость, а по сути - всего-на-всего трусишки. Они никогда не нападут, если не дать им повода.

Его слова не успокоили Михаэля. Но он ничего не сказал, а вскоре началось такое, что он забыл про всякий страх.

Туннель, проложенный вкривь и вкось, словно ход гигантского червя, наклонился вниз, стал разветвляться и сворачивать в большие кривые пещеры. Троллей они не видели, но Михаэлю чудилось, что они где-то поблизости. Казалось, прямо из скал доносятся глухие шумы, шорохи, скребущиеся звуки и равномерные тяжёлые удары. Михаэль спросил у Хендрика, что это.

- Точно неизвестно, что они здесь делают, - ответил Хендрик. - Нам до них дела нет, и им до нас, понимаешь? Иногда они нам помогают. Причём мы сами не знаем почему. Может, просто из дружелюбия.

Михаэлю было трудно поверить в это. Само понятие дружелюбия мало подходило к этим трехметровым колоссам.

Наконец они увидели пещеру с множеством троллей. Одни сидели на полу, другие спали, свернувшись калачиком на голом полу и громко храпя, третьи стояли или были заняты непонятно чем.

Михаэль хотел войти в пещеру, но Лиза удержала его:

- Лучше не надо.

Она не стала объяснять, а Михаэль не спросил. Когда Хендрик говорил ему, что жителям Подземья нет дела до троллей, Михаэль не поверил. Не могло быть, чтобы люди тысячу лет жили бок о бок с другим племенем и ничего о нем не знали. Но теперь он понял это нежелание входить в контакт со столь чуждым миром.

- Что они делают? - спросил он, невольно понизив голос до шёпота.

Лиза пожала плечами, а Хендрик ответил:

- Иногда неделями стоят, как статуи, потом суетятся, как в запарке. Наверное, для них это нормально. - Он ещё раз заглянул в пещеру, нагнувшись, потом отпрянул и повернулся: - Идём, мы же собирались тебе кое-что показать.

Они шли по штольне ещё минут десять, потом Хендрик остановился, перед высоким полукруглым отверстием слева, кивнул туда, но одновременно показал рукой, что близко подходить не надо, Михаэль послушался, но то, что он увидел издалека, привело его в замешательство. Там не было ничего опасного или странного, напротив, вид был вполне привычный: первые несколько ступеней широкой винтовой лестницы, уводящеё вниз.

- Что это?

- Небесная лестница, - ответил Хендрик и улыбнулся - Так мы её называем. Марлик рассказывал тебе про Вульфгара?

- Нет, а кто это?

- Он был первым чародеем. Это он обнаружил Подземье и привёл сюда остальных. Должно быть, он был очень могущественным колдуном, потому что ему удалось взять власть над троллями. В первое время, да будет тебе известно, они не были нашими друзьями. Но Вульфгар наложил на них такие чары, что они не только стали дружелюбными, но начали делать, что он от них требовал, - например, приказал им построить лестницу. Хендрик указал на ступени. - Теперь никто уже не знает для чего. Может, он искал более проходимый путь из Подземья и назад.

- Но ведь лестница ведёт вниз, - заметил Михаэль.

- Да, я знаю. - Хендрик улыбнулся. - Вульвгар должно быть, ошибся. А может, он искал что-нибудь другое, теперь этого уже не выяснить. Как бы то ни было, тролли начали рыть, как он им приказал. И продолжают делать это до сих пор.

- Что-что? - Михаэль не поверил своим ушам.

Хендрик кивнул, явно наслаждаясь изумлением Михаэля.

- Чародей заставил их рыть, а сам умер. А тролли долгожители. Может, они вообще не умирают. И они продолжают рыть этот ход. Никто не знает, докуда дошла эта лестница. Наши мужчины пытались это выяснить и спускались вниз, но через несколько дней возвращались, так и не дойдя до конца.

Хевдрик улыбался, но Михаэля эта история совсем не забавляла. Мысль о лестнице, которая километр за километром углубляется в землю и, может, не имеет конца, ужаснула его.

- Почему вы называете её небесной лестницей? Ведь она ведёт вниз.

- Естественно. – всерьёз сказала Лиза. – А куда же ещё?

Михаэль указал большим пальцем вверх:

- Я всегда полагал, что небо вверху, а преисподняя внизу.

- Что за глупости! - воскликнул Хендрик. - Как раз наоборот. Преисподняя над нами! - Но тут же испугался, что обидел Михаэля, назвав преисподней тот мир, откуда тот пришёл: - Ой, извини!

- Нам уже пора возвращаться, - напомнила Лиза. - Поздно, а до дома ещё далеко.

На обратном пути Михаэлю опять стало не по себе. Рассказанная Хендриком история пробудила в нём давние воспоминания о чём-то неприятном.

Как и сказала Лиза, было уже поздно, хотя для Михаэля по-прежнему оставалось загадкой, как здесь определяют время, если нет ни вечера, ни утра, а день не отличишь от ночи. Постоянно держится этот ровный бледный свет.

Мать Лизы уже приготовила ужин, когда они вернулись. Вольф к ужину не вышел, за что Михаэль был ему почти благодарен. После сегодняшнего разговора Вольфа с Эрликом Михаэлю стало ясно, что ему никогда не подружиться с Вольфом.

После ужина он поболтал с родителями Лизы и рассказал им об увиденном. Затем поднялся в свою комнату и ещё полчаса записывал в дневник свои впечатления. А поскольку совсем не чувствовал себя уставшим и ещё не понял системы, по которой люди ложатся спать и встают, он снова вышел из комнаты. В даме было тихо. Видимо, все спали, но Михаэлю не хотелось ложиться, и он вышел из дома и отправился вдоль по улице. Люди попадались очень редко, и вокруг стояла ощутимая тишина. Должно быть, она и определяла здесь то, что люди понимают под словом ночь. Михаэль немного Погулял и снова направился к дому Лизы.

Но на полпути повстречал Марлика. Чародей боком сидел на лохматом муле, таком же старом, как и всадник, и являл собой довольно комичное зрелище. Завидев Михаэля, он приветственно поднял руку, остановил своё животное и неторопливо спешился.

- Ты ещё не спишь? - спросил он. - Уже поздно.

- Может быть. Но я этого не чувствую. Как это...

Марлик понимающе улыбнулся:

- Там, откуда ты пришёл, становится темно, когда наступает время сна.

- Откуда вы знаете? - удивился Михаэль.

Марлик кивнул.

- У нас нет говорящих картинок, как у вас, но и мы умеем сохранять воспоминания, - таинственно ответил он - Пройдёт немного времени, и ты тоже научишься чувствовать время. Ну, а раз уж ты не спишь, то, может, проводишь меня? Я покажу тебе мою лабораторию.

Михаэля немного удивило, что чародей употребляет современное слово «лаборатория». Но, войдя во владения Марлика в обжитой части скалистой крепости, Михаэль увидел, что они не имеют ничего общего с привычным ему представлением о лаборатории.

Они состояли из трёх или четырёх просторных помещений, служивших чародею и жильём, потому что в углу находилась плита с нагромождением грязной посуды. Вдоль всех стен тянулись стеллажи, уставленные сосудами, тиглями, стеклянными и металлическими ёмкостями и множеством деревянных плошек со всевозможными травами и снадобьями. На больших деревянных столах стояли кустарно сделанные, но на вид сложные аппараты. Михаэлю казалось, что нечто подобное он уже где-то видел. И он вспомнил: это же лаборатория средневекового алхимика! Эта мысль его ошеломила, и он сказал об этом Марлику.

Марлик задумался, прежде чем ответить:

- Многие вещи на свете имеют одинаковый вид, поскольку могут быть только такими.

А может быть, лаборатория так напоминала алхимическую потому, что знание было утрачено в Подземье не так безнадёжно, как казалось самим его жителям. Марлик, видимо, думал о том же, потому что он надолго замолк. Но потом очнулся и начал терпеливо отвечать на вопросы Михаэля. До сих пор у того были весьма смутные представления о деятельности Марлика. Что, собственно, значит быть чародеем? Марлик вовсе не был колуном, который дни напролёт произносит какие-нибудь заклинания. Напротив, Михаэль начал понимать, что этот старик незаменим для Подземья, потому что он не только чародей, но и архитектор, и врач, и учёный, и советник короля. Многие баночки и скляночки содержали целебные травы или растительные экстракты для исцеления ран и болезней. По сути, Марлик был очень мало связан с магией. Когда Михаэль спросил его об этом, Марлик с загадочной улыбкой обещал поговорить с ним на эту тему как-нибудь потом.

Он больше часа показывал Михаэлю свою лабораторию и, заметив, что утомил мальчика, сам сказал, что уже пора.

- Если хочешь, приходи ко мне завтра. Хотя лучше Лизы и Хендрика тебе никто ничего не покажет.

Он пошёл проводить Михаэля до двери, и они услышали в соседней комнате глухой стук, звон стекла и тоненький голосок, громко чертыхающийся, хотя слов различить было нельзя. Марлик остановился, поднял брови и затем резко развернулся.

- Подожди-ка, я сейчас вернусь. - Он быстрыми шагами скрылся за дверью. Там он стал кого-то отчитывать, ему отвечал разгневанный голосок, и хотя Марлик не звал Михаэля, он вошёл в соседнюю комнату,

Марлик стоял к нему спиной, склонившись над большим стеклянным ящиком, похожим на аквариум. В нем порхало нечто крылатое, светящееся и гневно жестикулирующее ручками.

- Двицель? - удивлённо воскликнул Михаэдь, подходя ближе.

Марлик оглянулся, по лицу его скользнуло сердитое выражение, но он ничего не сказал и снова повернулся к блуждающему огоньку в стеклянном ящике.

То действительно был Двицель. Михаэль сразу узнал его, несмотря на помятые и надорванные крылышки, и тот тоже обрадовался, увидев Михаэля.

- Михаэль! Как хорошо, что ты здесь! Скажи хоть ты этому остолопу, чтобы отпустил меня. Мне здесь не нравится. Мы так не договаривались! Он хочет, наверное, чтобы я пустил здесь корни!

Марлик глубоко вздохнул:

- Осталось недолго. Уж немножко-то можно потерпеть?

- Нельзя! Я бы ни за что не пришёл сюда, если бы ты сразу сказал, что запрёшь меня в стекляшку, как рыбу.

- Зачем вы держите его в заточении? - спросил Михаэль.

- Он не в заточении, - возразил Марлик. - Ты же сам видел, что они могут учинить, сами того не желая. Если я его выпущу, он спалит мне всю лабораторию.

- Так оно и будет, если ты не отпустишь меня на свободу, - пригрозил Двицель.

- Отпустите его, - попросил Михаэль. - Он спас нам жизнь.

- Я знаю, - сказал Марлик с некоторой досадой - Именно об этом я и хотел о ним поговорить, это очень важно.

Михаэль ещё утром заметил, как Марлика поразил тот факт, что блуждающий огонёк, спас людей от огненного демона. Тем тяжелее было ему, теперь видеть Двицеля в стеклянном застенке, он чувствовал себя виноватым в его заточении.

- Я уверен, он и так ответит на все ваши вопросы. - Михаэль обернулся к Двицелю: - Ты обещаешь снова явиться сюда и ничего тут не поджечь и не наделать других глупостей?

Двитлъ принялся раскачиваться на цыпочках:

- Он этого не заслужил. Но если вы так хотите, да. Завтра я прилечу, и мы поговорим. Если этот старый хрыч вообще, сможет понять, что я ему саджу.

Михаэль не сдержал улыбку. Манеры Двицеля оставляли желать лучшего. Но наглость его вызывала скорее смех, чем обиду.

Марлик покачал головой, пожал плечами и прищёлкнул пальцами. И стеклянный аквариум начал приоткрываться, Двицель вылетел наружу, рассыпая искры, и сделал над ними два круга, прежде чем исчезнуть за дверью.

Михаэль смотрел на раскрытый аквариум во все глаза. Впервые, если не считать того приключения в запретном зале, он видел чары Марлика в действии, и пусть то, что он сейчас сделал, было сущим пустяком, Михаэль не мог опомниться от удивления.

- Тебе, наверное, пора. - В голосе и во взгляде Марлика сквозил холодок.

- Мне очень жаль, если я вас... - начал Михаэль, но Марлик перебил его:

- Не надо извиняться, я не имел права запирать его. Иногда делаешь такие промашки.

Михаэлю было очень неприятно. В последнее время он, как нарочно, ставил в неловкое положение тех людей, которые были особенно добры к нему. Он повернулся и послушно направился к двери, но в этот момент заметил на полке у двери нечто такое, что заставило его остановиться.

- Что это? - спросил он дрожащим голосом. Озноб прошёл у него по спине, и вновь он ощутил всем своим существом тяжкую атмосферу крепости-замка. На полке стоял серебряный поднос, а на нем лежал кристалл величиной с кулак. Он имел форму яйца и был отшлифован тысячами граней, которые преломляли свет так, что кристалл утопал в мерцающем радужном сиянии.

- Не прикасайся к нему! - испуганно воскликнул Марлик, когда Михаэль потянулся к кристаллу.

Михаэль отдёрнул руку и вопросительно оглянулся:

- Что это?

- Волшебный камень Вульфгара, - с видимой неохотой ответил Марлик.

Вульфгар. Второй раз Михаэль слышал это имя, и второй раз ему казалось, что оно с чем-то связано в его памяти. Может быть, с чьим-то вскользь сказанным словом, может быть, с какой-то мелочью, которой он не придал значения.

- От этого камня он черпал свою волшебную силу,- поведал Марлик, отводя от кристалла взгляд, будто опасаясь прямо смотреть на него, - Никто не знает, что он собой представляет. Лично я не верю, что он обладает какой-нибудь волшебной силой Михаэль заставил себя ещё раз взглянуть на камень. Ему тоже было неприятно смотреть на его мерцающий свет. Кристалл словно бы излучал нечто невидимое.

- Кто был этот Вульфгар? - спросил Михаэль, не сводя глаз с кристалла.

- Самый первый чародей, - ответил Марлик. - И первооткрыватель Подземья. Это он привёл сюда людей и заколдовал все опасности этого места. Якобы он сделал всё при помощи этого самого камня, но мне лично кажется, что это легенда. Видишь ли, я очень долго занимался этим кристаллом, и единственное, что мне удалось обнаружить - нарастающую неприязнь к нему. Что-то с ник не то. А в чем дело, никак не пойму.

- Почему же вы его не выбросили?

- Может быть, когда-нибудь мне удастся проникнуть в его тайну. Хотя и до меня многие волшебники тщетно пытались до неё докопаться. Я думаю, он имеет очень древнее происхождение. Предмет, принадлежавший некогда существам, жившим здесь до нас. Может быть, он очень опасен и лучше его не трогать. Может, мне вовсе не следует держать его открытым на виду, - задумчиво добавил Марлик.

- Вы расскажете мне о Вульфгаре? - попросил Михаэль, выходя за дверь.

- В другой раз. Это длинная история, и не самая приятная.

- Что вы имеете в виду?

Марлик пожалд плечами, не глядя на Михаэля:

- Он был нехороший человек. Точнее, даже очень плохой.

Михаэля эти слова удивили.

- Разве не он привёл вас всех сюда?

- Да, это верно, о человеке судят по его делам, а не по намерениям. Но он был преступник. Разбойник и убийца, бежавший сюда от преследования закона. То, что он открыл Подземье и новую жизнь для нас, говорит лишь о том, что судьба справедливее, чем люди. В другой раз я расскажу тебе его историю.

Глава одиннадцатая РЕШЕНИЕ

За час до рассвета Михаэль добрался до улицы, где стоял когда-то его дом. Он пришёл сюда только потому, что больше ему некуда было пойти. Здесь его ожидало непредвиденное. Пепелище было наспех обнесено проволочным заграждением высотой метра в два, повсюду висели красные таблички, запрещающие вход на территорию, а за проволокой в свете прожекторов суетилось человек семь-восемь. На месте дома была сооружена сложная конструкция из стальных опор и перекладин, на которых висела большая клетка из металлических прутьев. Как раз в тот момент, когда Михаэль подошёл, эту клетку стали опускать на канате вниз. В клетке находились двое мужчин в скафандрах, как космонавты, в руках они держали какие-то приборы.

- Что здесь происходит? - пробормотал Михаэль, не рассчитывая ни на чей ответ, но Двицель услышал его.

- Хочешь, я посмотрю, - предложил он, но Михаэль отрицательно покачал головой. То, что блуждающий огонёк до сих пор оставался незамеченным, граничило с чудом.

- Они могут тебя увидеть.

- Ну и что? - ответил Двицель. - Подумаешь!

- Это ни к чему. Будет лучше, если тебя никто не увидит. - Но собственные слова навели его ещё на один вопрос, требующий неотложного решения. Он задумчиво оглядел крошечное существо: - Надо подыскать для тебя убежище. Скоро станет светло.

- Тоже мне, проблема, - небрежно ответил Двицель. - Ты думаешь, чем я занимался последние два дня? У меня тут есть неподалёку славное местечко, где мы оба можем, укрыться, пока эта гадость висит наверху. - И он указал на небо, где в скором времени должно было показаться солнце.

Михаэль покачал головой:

- Мне некогда. Ты спрячешься один, а вечером мы встретимся. Мне надо... у меня масса дел.

Предложение не понравилось Двицелю, но он не стал отговаривать Михаэля.

- Как хочешь, - вздохнул он. - Ну, мне пора трогаться. А ты уверен, что я могу оставить тебя одного и ты т во что не влипнешь?

- Постараюсь, - улыбнулся Михаэль.

Двицель посмотрел на него с сомнением, но развернулся и молча скрылся в темноте.

Михаэль немного постоял в раздумье, а затем стал пробираться в тени домов ближе к своему участку. Вид металлической конструкции и людей, которые возились с лебёдкой или стояли рядом и взволнованно разговаривали, наполнил его нехорошими предчувствиями, даже страхом. Не вызывало сомнений, что является целью этого сооружения. Михаэль своими глазами видел бездонную шахту, уходящую вглубь под его бывшим домом. Но почему исследователи, опустившиеся туда, были в скафандрах? Такие косьюмя Михаэль видео по телевизору, в них работали спелеологи, разведчики пещер.

Он в растерянности стоял на другой сторне улицы, пока его не окликнули по имени.

Михаэль; обернулся: это бчл господин маркёр, сосед, вышедший во двор в утреннем халате и тапочках. Вид у него был заспанный, в руках он держал пластиковый пакет с мусором, который намеревался выбросить в контейнер.

- Что ты здесь делаешь? - удивлённо спросил сосед - И где ты был до сих пор? Ты хоть знаешь, что тебя полгорода ищет?

- Больше уже не ищет, - поспешно ответил Михаэль, - Я, должно быть... потерял голову, когда начался пожар. Я просто убежал и... - Он не стал продолжать и поискал спасения в смущённой улыбке. Маркёр понимающе кивнул.

- Подожди минутку, я выброшу мусор, и зайдём в дом. Ты же весь продрог.

Он поспешил к контейнеру, а Михаэль лихорадочно соображал, как быть. Конечно, можно было просто убежать, но это вызвало бы у Маркёра дополнительные подозрения, не говоря уже о том, что он действительно продрог до костей и очень устал. Мысль передохнуть в тепле манила его, тем более что рано или поздно всё равно пришлось бы кому-то довериться. Может быть, Маркёр хоть скажет ему, где родители. Они зашли в дом и поднялись на второй этаж.

Маркёр жил холостяком, а значит, Михаэля, слава Богу, ожидали любопытные расспросы всего одного человека. Но вначале сосед даже ни о чем не спрашивал. Он отвёл Михаэля на кухню, усадил на стул и принялся привычно накрывать стол к завтраку. Михаэль уплетал еду за обе щеки, потому что со времени побега из застенков Вольфа во рту у него крошки не было. Сам же Маркёр только выпил кофе и ждал, когда Михаэль утолит первый голод.

- Ну, а теперь рассказывай, - начал он, как только Михаэль управился. - Что там у вас происходит? Там непрерывно кишмя кишат: полицейские и, ещё какие-то типы, а репортёров перебывало человек сто. Вы что, втихаря построили в подвале атомный реактор?

Михаэль взглянул на него с таким испугом, что Маркёр выставил вперёд ладони:

- Что ты, я пошутил. Ну а если серьёзно: что же у вас случилось?

- Я сам не знаю, - сказал Михаэль, как можно убедительней. - До сих нор не могу прийти в себя. Даже вспомнить ничего не могу. Внезапно все загорелось, и опомнился я только на другом конце города. Люди смотрели на меня как на сумасшедшего.

- Ничего удивительного, - покачал головой Маркёр. - Считай, что тебе повезло, если обойдётся без воспаления лёгких.

- А вы не знаете, в каком, отеле мои родители?

- Какой там отель, я вчера разговаривал с твоим отцом. Он сказал мне, что перебрался к своему брату, пока не подыщет чего-нибудь. Если хочешь, я тебя отвезу. - Он досмотрел на часы. - Мне всё равно на работу, а крюк небольшой.

- Было бы очень мило с вашей стороны, - обрадовался Михаэль, - Если вам, конечно, не трудно,..

Маркёр перебил его жестом;

- Напротив, я рад хоть чем-нибудь помочь. Тем более что твой отец просто обезумел от тревоги. Он уже всех обежал и просил о тебе позаботиться, если ты появишься.

Ты, кстати, не знаешь телефон твоего дяди? Мы могли бы позвонить прямо сейчас.

Михаэль не помнил номер наизусть, но разыскать его в телефонном справочнике не составило труда. Маркёр набрал номер и выждал не меньше десяти гудков, но трубку никто не снял.

- Ну ладно, ничего, - сказал он, пожимая плечами. - Тогда просто поедем туда. Я только переоденусь. Выпей пока ещё чашку чая. А потом попробуем позвонить ещё раз.

Маркёр закрыл дверь спальни, а Михаэль вернулся в кухню, подошёл к окну и выглянул на улицу. На их участке продолжалась суета. Клетку с исследователями только что подняли наверх. Подъехала машина, из неё вышли ещё два человека - им на смену. Михаэлю так хотелось знать, что там происходит и доходит ли шахта под домом до Подземья. Если да, то это означает верный конец скрытого мира; по крайней мере, в его прежнем виде. Но Михаэль не верил в это. Анзон мог быть, и лжецом, и предателем, но дураком он не был. Он не поставил бы на карту существование своего мира, показав туда дорогу тем, от кого он его защищал. И всё же там, на другой стороне улицы, происходило что-то очень важное.

Он услышал, как Маркёр вполголоса говорит с кем-то по телефону, и вышел из кухни. Маркёр испуганно вздрогнул и положил трубку:

- Я ещё раз попробовал дозвониться до твоего дяди. Или его нет дома, или он очень крепко спит.

«Что-то здесь не то», - подумал Михаэль. Ведь он отчётливо слышал, что Маркёр с кем-то говорил. Но с кем? Не с самим же собой и не с длинными гудками. Если Михаэля действительно ищет полгорода, как утверждал Маркёр, то поведение его довольно странно: он почти не задал Михаэлю вопросов, без комментариев принял его неубедительную историю и даже не настоял на том, чтобы поставить в известность официальные органы, которые якобы сбились с ног в поисках. Нет, что-то здесь не так.

- Ну, я готов, - сказал Маркёр. - Можем ехать.

На улице Маркёр достал из кармана ключи от машины и попросил Михаэля подождать, пока он выведет её из гаража. Михаэль снова стал смотреть на ту сторону улицы. Подъехала ещё одна машина. Из неё вышли несколько человек и тоже прошли на участок. Прожектор, закреплённый на треноге, направили вниз, в шахту. И тут Михаэль почувствовал то же, что и два дня назад, стоя в подвале своего дома. Откуда-то из глубины земли раздался будто бы рёв могучего зверя, застигнутого в момент пробуждения. Секунду спустя задрожала земля, и из шахты, а также из-под земли прямо под ногами Михаэля послышался грохот и гром. Из шахты вырвалась туча пыли, и люди на участке вдруг с криками забегали. Грохот и гром продолжались, туча пыли над шахтой разрасталась и густела, Хотя Михаэль стоял метрах в тридцати, он видел снующих мужчин как сквозь густую серую дымку. Одни отбегали подальше, другие подбегали к шахте, возбуждённо что-то крича вниз, двое бросились к лебёдке и стали поспешно поднимать клетку наверх. Через несколько секунд клетка с двумя спелеологами показалась над краем шахты, и тут же шахта обвалилась с чудовищным грохотом. Спелеологи в отчаянном прыжке выскочили из клетки, вся конструкция, на которой была подвешена и рухнула в бездну, перемалываемая оползнем.

Повсюду в домах зажёгся свет, стали распахиваться окна и двери. Михаэль тоже на время забыл осторожность и выбежал на улицу. Участок метров в двадцать диаметром провалился, образовав круглую воронку, внутри которой все ещё ворочалась земля вперемешку с камнями и обломками металла. Работавшие там люди разбегались наутёк, даже не ища ворот, а перелезая через проволочное заграждение. Пыль все ещё клубилась и поднималась столбом, и Михаэль остановился, закашлявшись, отвернулся и слезящимися глазами увидел на другой стороне улицы силуэт человека, которого вначале принял за Маркёра, но потом рассмотрел получше и понял что обознался.

То был Вольф.

Он стоял, приподняв руки и развернув их ладонями к месту катастрофы, как заклинатель. Несмотря на утренние сумерки и пыль, Михаэль разглядел его довольное лицо. В глазах его тлел огонь злобного торжества. Шахта обрушилась не случайно. Михаэль понял, что стал свидетелем действия зловещих сил Вольфа, какими, видимо и сам обладал, судя по тому, что произошло ночью. Эти силы не ограничивались заживлением ран. И так же внезапно Михаэль понял, что Вольф явился сюда не за ним.

Он быстро шагнул в сторону, чтобы укрыться за облаком пыли, хотя сомневался, что Вольф прибегнет для его поиска к нормальным возможностям человеческих чувств. Михаэль обошёл стороной место катастрофы и направился к гаражу Маркёра. Перепуганный сосед с автомобильными ключами в руках встретился ему на полпути.

- Что случилось? Что там за грохот?

- Несчастный случай на нашем участке, - ответил Михаэль - Должно быть, кто-то упал с лесов. Что-то там подломилось.

Это было очень вольное переложение фактов - первое, что пришло ему в голову. Для него сейчас очень важно было поскорее сесть в машину и уехать отсюда.

Маркёр недоверчиво посмотрел на него, потом на клубы пыли. Грохот наконец стих, зато улица наполнилась взволнованными криками, а в окружающих домах продолжали зажигаться огни. Только слепой и легковерный мог поверить в историю, придуманную Михаэлем.

- А ты уверен, что там больше ничего не произошло? - переспросил Маркёр.

- Не уверен, но нас же всё равно туда не пустят.

Ворота гаража уже стояли открытыми. Они молча сели в белый «гольф» Маркёра и уехали, так и не закрыв ворот. Это тоже немного удивило Михаэля. Понаслышке он знал Маркёра как очень аккуратного и любящего порядок человека. Но в этот момент он сам был слишком растерян, чтобы придать значение, этому наблюдению.

Доехав до перекрёстка в конце улицы, они свернули, и навстречу им попалась пожарная машина с включённой сиреной. Маркёр прижался к обочине, чтобы пропустить её, и Михаэль заметил напряжённое выражение на его лице, Когда пожарная машина промчаласт мимо, не затормозив около них, Маркёр даже растерялся.

И тогда Михаэль понял.

- С кем вы говорили по телефону? – спросил он, когда Маркёр поехал дальще.

- По телефону? - Маркёр, словно застигнутый врасплох, пожал плечами й изобразил что-то вроде улыбки. - Я звонил твоему дяде, но не дозвонился.

- И поэтому вы побеседовали с длинными гудками? Ведь я слышал, вы с кем-то говорили.

Маркёр окинул его мрачным взглядом и промолчал. Он прибавил скорости, руки его так и вцепились в руль.

- Остановите! - потребовал Михаэль.

- Зачем? - Маркёр не сбавил скорости, напротив, поехал ещё быстрее. - Ты знаешь, я очень спешу. Хоть и рано, но до твоего дяди далеко, а обратно я попаду уже в час пик и опоздаю на работу.

- Не надо ехать к дяде, я выйду здесь. - Михаэль потянулся к ручке двери, и Маркёр чуть не захлебнулся:

- Ты с ума сошёл! Разобьёшься!

Михаэль пренебрёг его предостережением й открыл дверцу, с трудом преодолевая сопротивление встречного ветра. Но Маркёр, сердито рыча, дотянулся до дверцы и снова захлопнул её:

- Что ты делаешь? Ты ведёшь себя так, будто я тебя похитил!

Снова послышался вой сирены, Маркёр вздрогнул, как от удара током, сжал губы и сбавил газ. Глаза его беспокойно забегали по дороге, и Михаэль, кажется, понял, что он ищет.

Маркёр и ахнуть не успел, как Михаэль повернул ключ зажигания влево и выдернул его. Мотор заглох, Маркёр испуганно крутанул руль - с тем результатом, что защёлкнулся замок блокировки и «гольф» со скрежетом колёс развернулся поперёк дороги. Михаэль опять рванул дверцу и выскочил из машины.

Сделал он это не очень удачно. Вместо того чтобы ловко перекатиться, смягчая удар падения, Михаэль проехался по асфальту, обдирая себе руки и колени. Но, не обращая внимания на боль, вскочил и оглянулся.

Маркёр кричал:

- Стой! Ты куда?

Вой сирены приближался, и в конце улицы Михаэль заметил сразу две машины – полицейскую и «скорую помощь». Дожидаться их Михаэль не собирался. Он нырнул в ближайшую арку. Но там оказался внутренний двор, окружённый с трёх сторон голыми стенами, у которых стояли мусорные контейнеры и громоздились картонные коробки. Единственная дверь оказалась запертой.

Рёв сирен между тем приближался. Михаэль услышал визг тормозов, хлопанье дверей и крики Маркёра. И тут же в направлении арки побежали по меньшей мере двое мужчин.

Михаэль в отчаянии огляделся. Стены были слишком высоки, и выйти можно было только назад, через арку. Секунду Михаэль раздумывал, не забраться ли в мусорный бак, но отказался от этой затеи. Погоня наверняка обыщет каждый уголок.

За отсутствием другого укрытия он вжался в тень возле арки и выглянул на улицу. Сюда бежали двое полицейских в зелёных униформах. Они должны были его видеть. Михаэль не понижал, почему полицейские охотятся за ним, но знал, попадаться им в руки ни в, коем случае нельзя, и это важно не только для него одного.

Полицейские между тем пробежали во двор. Один пробежал так близко от Михаэля, что можно было дотронуться до него рукой, второй остановился, озадаченно огляделся и пожал плечами.

В первый момент Михаэль ничего не мог понять. Но потом до него внезапно дошло: они его не видят. Оба очень внимательно осмотрелись во дворе, подёргали запертую дверь, заглянули за картонные коробки и в мусорные контейнеры, и наконец один из них с помощью коллеги взобрался на стену и заглянул через забор.

- Куда же он подевался? - сказал он, спрыгивая на землю. – Не растворился же он в воздухе?

- Может, забежал в другой дом? Помни, надо сказать, чтоб оцепили всю округу.

Михаэль растерянно глядел на обоих. Выходя со двора, один из них в упор смотрел на Михаэля.

Михаэль поднял руку и повертел ею перед глазами, чтобы убедиться, что она на месте. Он её прекрасно видел. Но для полицейских был невидим. Теперь он почувствовал болезненное жжение в ссадинах, полученных при падении из машины, инстинктивно пожелал прекращения боли, и она тут же прекратилась, а кровь перестала течь. Так вот в чём дело! Он просто пожелал, чтобы полицейские его не увидели, и магическая сила привела его желание в исполнение.

С улицы доносились возбуждённые голоса. Один из них принадлежал Маркёру. Михаэль осторожно выглянув и увидел, как два санитара в красных куртках подхватили его под руки и потащили к машине «скорой помощи». За открытыми дверцами машины их поджидал третий, но не в красной куртке, как его коллеги, а в белом закрытом костюме, похожем на комбинезоны спелеологов. Не обращая внимания на протесты Маркёра, его втащили в машину и незамедленно сделали укол.

Что же здесь происходит?

Санитарная машина умчалась, включив синюю мигалку, но без сирены, а полицейские остались, и Михаэль видел, как один из них что-то возбуждённо говорил в микрофон. Через несколько минут сюда, видимо, сбежится целая рать полицейских. Михаэль не хотел полагаться только на действие волшебных сил и быстро зашагал прочь, не срываясь на бег. То, что он мог чародействовать, нисколько его не успокаивало. Он чувствовал, что обладание этими зловещими силами не приведёт ни к чему хорошему. Но ему приходилось прибегать к ним, чтобы выйти из безнадёжного положения. Он пожелал, чтобы около него оказались родители - или он около них, но только чтобы ничего при этом не произошло. Но они не появились, а он остался где был. Видимо, магическим силам тоже положен какой-то предел. Михаэль воспринял это почти с облегчением.

Но, с другой стороны, этот факт ставил его перед новой проблемой. Он все ещё не. знал, куда ему направиться, а из разговора полицейских понял, что ему не следует разгуливать по городу во избежание неприятностей. Вполне возможно, что он во всеобщем розыске, хотя сам не знал почему.

Через два квартала он заметил телефонную будку и позвонил дяде, разыскав его номер в телефонной книге. Денег у него, правда, не было, но он рассчитывал, что его волшебной силы хватит, чтоб заставить телефон работать без монетки. И действительно, после двух гудков трубку снял дядя.

- Михаэль! - удивлённо воскликнул он. - Ты где? Ты хоть знаешь, что все с ног сбились, ищут тебя?

Ещё бы ему не знать! Но; у него вполне хватило само- обладания, чтобы говорить спокойно:

- Поэтому я и звоню. Я вернулся к нашему даму, но там никто не знает, где мать с отцом. Они не у тебя?

-Нет, - ответил дадя. - Отец в отеле «Адлер», это в центре города. А мать... - Он помедлил. - Ты разве не знаешь?

- Что с ней? - в тревоге спросил Михаэль,

- Ничего страшного. Она легко ранена, и её оставили на несколько дней в больнице, чтобы просто понаблюдать. Он принуждённо засмеялся: - Ты же знаешь эти больницы. Они цепляются за любой повод, чтобы койки не пустовали. Тебя забрать? Я могу заехать за тобой, через двадцать минут.

После того что с ним только что случилось, Михаэль не горел желанием садиться в чью-нибудь машину.

- Не надо, - сказал он. - У меня хватит денег на такси. Значит, говоришь, в «Адлере»?

- Да. Если выедешь прямо сейчас, ты ещё успеешь застать отца, пока он не уехал на работу.

Михаэль поблагодарил дядю, повесил трубку и вышел из будки. Разумеется, он не собирался ни в какой отель «Адлер», Даже если отец действительно поселился там, то наверняка под присмотром полицейской засады. По той же причине нельзя идти к нему на работу. И он направился в другую сторону - к больнице. Слова дяди очень встревожили его. Ведь он собственными глазами видел, что мать жива и невредима. Что же случилось после этого? Неужто люди Анзона нарушили слово и всё же попытались убить его родителей? От них этого можно было ожидать, но Михаэль не верил, что дело так просто.

До больницы он добрался за полчаса. Исходя из своего горького опыта, он не отважился войти через главный вход и навести о матери справки. Но и ходить от палаты к палате наугад тоже невозможно, больница слишком велика для этого. И ему ничего не оставалось, как снова применить свои новоприобретённые силы. Он настойчиво пожелал узнать, в какой палате находится его мать.

Но ничего не произошло. Он попробовал ещё раз, но с тем же результатом. Ни голос из пустоты не назвал ему номер, ни огненные цифры не загорелись на небе. Он разочарованно глянул на стеклянную дверь клиники из своего укрытия в кустах. Затем посмотрел на припаркованные машины, ища какого-нибудь тайного знака. Но всё напрасно. В этот момент из дверей вышла медсестра, зажав под мышкой охапку бумаг и при этом потягивая колу из баночки. Одно неловкое движение - и бумага выскользнули из-под локтя, тут налетел порыв ветра, и медсестра очутилась в настоящем вихре из бумаг, делая отчаянные попытки поймать их все сразу. С грехом пополам она справилась с задачей, но один листок унесло ветром и опустило у самых ног Михаэля. Михаэль только глянул на него и сразу увидел имя матери в правом углу. Ниже значилось отделение и номер палаты. Всё остальное было написано на непонятной профессиональной латыни.

«Всё-таки сработало», - подумал Михаэль. Видимо, силы, которые находятся у него на службе, исполняют его приказы самым неброским способом. Михаэль задал себе попутный вопрос, что бы было, если бы он послал Вольфа и Анзона вместе с их бандой ко всем чертям в их подземные пещеры. Скорее всего, ничего бы не полупилось.

Од аккуратно сложил листок и сунул его: в карман Ему пришлось немного выждать, пока медсестра, не собрала, по её мнению, все растерянные листки и не ушла своей дорогой. Теперь Михаэль мог выйти из своего укрытия. Он направился к главному входу, страстно желая, чтобы его никто не остановил и не заговорил с ним. И действительно, две дежурные сестры в справочной службе были заняты своими делами и не обратили на него внимания. Сердце Михаэля нещадно колотилось, когда он вошёл в лифт и нажал кнопку восьмого этажа.

Лифт поехал, а поскольку Михаэль загадал желание ехать в одиночестве, лифт нигде не остановился до самого последнего, восьмого этажа. Палата номер пятьсот четыре располагалась по правую сторону коридора, но к ней оказалось непросто подойти. Через несколько шагов Михаэль наткнулся на запертую дверь из матового стекла, без ручки и растерянно остановился. Рядом с дверью на стене красовалась табличка: «Изолятор. Вход без вызова и спецодежды запрещён». Изолятор? Михаэль ничего не мог понять.

Он автоматически потянулся к кнопке звонка, но вовремя отдёрнул руку. Лучше не искушать судьбу, тем более что у него есть и другой способ проникнуть за эту дверь. Он приказал ей, открыться. Тут же послышался щелчок, дверь распахнулась, и Михаэль вошёл.

Коридор за дверью был тихий и тёмный. Сквозь застеклённую дверь в дальнем конце коридора пробивался слабый желтоватый свет, он слышал тихие голоса, но во всём остальном этот изолятор казался совершенно нелюдимым. Двери палат, такие же стеклянные, как и входная, тоже не имели ручек, но стояли по большей части открытыми, и палаты за ними за ними действительно пустовали. Тревога Михаэля росла.

Он на цыпочках приблизился к двери в конце коридора, откуда доносились голоса, и остановился в двух шагах от неё. Если прислушаться, можно было разобрать отдельные слова. Один голос он узнал – отцовский.

- Вы в этом уверены? - спрашивал он кого-то.

- На сегодняшний день - да, - ответил ему низкий голос, стараясь его успокоить. Видимо, этот голос принадлежал врачу, привыкшему утешать родных и друзей пациентов. - Вы обратились своевременно. Лечение будет продолжительным и малоприятным, тут уж ничего не поделаешь. Но ваша жена будет здорова, это я вам обещаю.

- Я знаю, - сказал отец Михаэля. - Но мне больше нечего добавить к тому, что я уже рассказал.

- И вы хорошенько всё вспомнили? Не было никаких заграничных путешествий в последнее время, никаких иностранный гостей и никаких экзотических животных?

- Ничего такого, - подтвердил отец.

- История становится всё загадочней, - пробормотал врач - В последние годы было несколько случаев, но не у нас в стране. И даже не на нашем континенте. Если бы мы жили в Южной Америке или где-нибудь в Африке или в Азии, я бы ещё мог понять. Но это,,.

Михаэль все меньше понимал, о чём идёт речь. Он понял только, что его мать находится здесь не потому, что люди Анзона её ранили. Он так углубился в свои мысли, что не заметил, как отец поднялся и направился к выходу. Когда он спохватился, было поздно. Отец выше л; в. коридор и на полушаге замер. По лицу его пронеслось выражение испуга, потом изумления и наконец облегчения.

Но повёл он себя совсем не так, как ожидал Михаэль.

Он ещё раз заглянул в палату и сказал:

- Благодарю вас, господин доктор. Мне уже пора ехать на работу. Я заскочу сегодня вечером ещё раз, а вы в любой момент можете мне позвонить.

При этом он махнул Михаэлю рукой, и тот сразу все понял, быстро попятился и скрылся в пустующей палате. Отец обменялся с доктором ещё несколькими словами и последовал за Михаэлем.

Притворное безразличие сразу же слетело с его лица, как только он очутился с Михаэлем с глазу на глаз.

- Боже правый, Михаэль, как ты сюда попал? - Его хриплый шёпот был исполнен страха. - Надо немедленно скрываться!

- Что случилось? - спросил Михаэль. - Что с матерью? Она больна?

- Да, но не бойся; она выздоровеет. - Он с опаской выглянул в коридор. - Тебя кто-нибудь видел?

- Нет.

- Хорошо. Я пошёл к машине. Она на стоянке на другой стороне улицы. Встретимся там. И следи, чтобы тебя никто не заметил. Потом я тебе все объясню.

С этими словами он вышел в коридор и размеренным шагом направился к двери. Михаэль выбрал подходящий момент, когда в соседней палате зазвонил телефон и врач снял трубку. Быстро и так же осторожно, как на пути сюда, он вышел из изолятора. Он бы много дал за возможность заглянуть в палату матери, но её дверь, как и остальные, была без ручки, а Михаэлю только и не хватало, чтоб его обнаружили в последний момент. Он вошёл в лифт и нажал кнопку первого этажа.

Двери сомкнулись, лифт бесшумно поехал вниз, красные светящиеся цифры над дверью менялись с «восьми» на «семь», потом на «шесть», на «пять» - и вдруг исчезли вообще.

Лифт скользил вниз, это ощущалось, однако световой указатель над дверью погас. К тому же Михаэлю вдруг почудилось, что он не один.

Конечно же только почудилось. Михаэль с колотящимся сердцем повернулся к большому зеркалу на задней стене. Но увидел совсем не то, что ожидал. Зеркало как будто превратилось в окно, за которым находился просторный зал с камином, обставленный роскошной мебелью.

Он не особенно и удивился. Вольф, сидевший в тяжёлом кресле перед камином, смотрел прямо на него со странным выражением, не предвещавшем ничего хорошего.

- Вы все это время наблюдали за мной? - спросил Михаэль.

- Почти.

- Тогда, значит, мой побег...

- ...был запланирован, - подтвердил Вольф, кивнув головой. – Или, скажем так, был допущен. Я подумал, что так ты быстрее поймёшь, чего я от тебя хочу.

Михаэль прищурился:

- Значит, всё это был спектакль? И бродяги, и рокеры? Они тоже входили в ваш сценарий?

- А, эти бездомные. - Вольф скривился. - Нет, то была удачная случайность. Но я думаю, это помогло тебе понять, что я имел в виду.

- Эту... волшебную силу? - Михаэль не сразу подыскал слово. - Она мне не нужна.

- Так я и думал. - Вольф опечалился, но не удивился. - Я тебя понимаю, и всё же не суди скоропалительно. Все, что случилось, смущает тебя, а может, и страшит. И не без оснований, потому что сила, которой ты обладаешь, могущественна. Если неправильно применить её, она станет опасной не только для других, по и для тебя. Но как ею распорядиться, целиком в твоей воле. Хочешь - употреби на добро, хочешь - во зло. Ты можешь использовать её даже... - он сделал искусственную паузу и тонко улыбнулся, - против меня. Хотя это бессмысленно, поскольку у меня уже больше опыта.

Михаэль зажал уши ладонями:

- Замолчите!

Но Вольф, наоборот, подался вперёд и повысил голос:

- Ты только подумай, что ты сделал сегодня ночью. Как ты помог этим людям, и не только исцелением ран. Ты сделал гораздо больше. Ты вселил в них веру в окружающий мир и в самих себя. Подумай только, чего можно добиться таким образом. Хотя бы там, где ты сейчас: Сколько в этой клинике страждущих, обречённых и безнадёжных больных. Ты можешь вылечить их. Если не всех, то большинство.

- Прекратите! - опять воскликнул Михаэль. Он знал, что Вольф не лжёт. Но так же точно он знал, что эти способности не подарок и за них нужно заплатить, И расплачиваться придётся не ему одному. В отчаянии Михаэль был почти готов применить свою силу против этого человека за зеркалом, лишь бы только смолк его вкрадчивый, соблазняющий голос. Но вместе, с тем он чувствовал, что Вольфу только этого и надо. Зловещая магия отравляет, как наркотик, и с каждым разом всё сильнее попадаешь к ней в зависимость.

- Решайся, Михаэль, - сказал Вольф. – Как только ты войдёшь из лифта, ты, вернёшься ко мне, Союзником или пленником, но вернёшься.

- Никогда! Лучше умереть!

Он сказал это решительно и серьёзно, но Вольф только засмеялся:

- Мальчик мой, это суровая реальность, а не кино и не роман. И слова - не пустой звук. Решение, которое ты только что принял, не так легко будет отменить, понимаешь?

Он снова засмеялся, и этот смех привёл Михаэля в бешенство. С криком он обрушил кулаки на зеркало, стекло треснуло, и по лицу Вольфа прошёл зубчатый зигзаг. Улыбка Вольфа превратилась в клоунский оскал, но не весёлого клоуна, а злого, и, когда он встал, фигура Вольфа раздробилась в зеркале на множество осколков, превратив его в многорукое, многоногое чудовище. И так же, как его облик, расщепился и голос, приобретя зловещее звучание, лишённое всякого сходства с человеческим:

- Ну хорошо же, ты сделал выбор. Мне очень жаль, но у меня не остаётся другого пути.

Михаэль почувствовал, как по ту сторону зеркала, там, где действительно находился Вольф, сгустилось что-то невидимое, тёмное и невыразимо могущественное и ринулось на Михаэля, словно чудовищный разряд отрицательной энергии. Он издал отчаянный крик и опять обрушился на зеркало с кулаками, не обращая внимания на порезы, и на сей раз звон стекла, был таким оглушительным, что у него заболели уши. В этот момент за спиной Вольфа возникла тень, громадная, нечеловеческая, и она быстро и бесшумно устремилась к зеркалу. Михаэль знал, что как только она достигнет зеркала, она настигнет и его, поскольку границы реальности для этого существа были другие. С криком ужаса он отпрянул к двери кабины, а осколки зеркала падали из рамы на пол так медленно, как будто кто-то сдерживал время.

Чудище его не настигло. Зеркало разбилось за долю секунды до того, как монстр приготовился шагнуть в него. Михаэлю даже почудился разъярённый рёв. Он стих со звоном последнего осколка на полу, но Михаэлю всё ещё мерещилось присутствие вблизи него чего-то невидимого. Температура в кабине лифта вдруг резко упала. Металлические стенки покрылись инеем, а дыхание Михаэля превращалось в пар.

Но Михаэль почему-то почувствовал, что опасность миновала, хотя прошла очень близко от него. Вольф не шутил. Видимо, он невысоко ценил человеческую жизнь, как и собственное слово, ведь он же уверял Михаэля, что не будет мстить, даже если тот примет отрицательное решение. Через некоторое время в лифте потеплело, Михаэль подошёл поближе к бывшему зеркалу, Он видел перед собой голую металлическую стенку лифта, а не магическое окно, через которое Вольф и его приспешник могли добраться до него. Даже их магической силе, видимо, есть предел.

Михаэль посмотрел на световой указатель этажей он опять работал, красные цифры менялись с «четырёх» на «три», затем на «два», на «один», затем на «П» (подвал) - и... лифт не остановился.

Чувство облегчения Михаэля оказалось преждевременным. На световом указателе теперь горела единица с минусом, затем двойка с минусом, тройка и так далее. Затем число стало двузначным и, увеличивалось с нарастающей быстротой. Когда лифт наконец остановился, на указатели горела цифра «-99».

Михаэль был в полуобмороке, в полупараличе. Страха он не чувствовал. Он безучастно принял к сведению, что рано радовался. Он опять недооценил Вольфа.

Когда двери лифта раскрылись, Михаэль увидел перед собой мрачный, кривой туннель - не подземной ход, выложенный камнем, не укреплённые катакомбы, а просто дыру в сырой земле, со стенок капала вода, там и сям торчали мёртвые корневища. В воздухе стоял влажный, удушливый задах, тления и распада. Откуда-то издалека доносилось завывание ветрами слышались какие-то дребезжащие тихие голоса, непохожие на человеческие:

Михаэль не хотел выходить из лифта, в нем все противилось этому. Пусть эта крохотная прямоугольная кабина не даст ему защиты, зато это последняя реальность, крошечный кусочек действительности, который попал вместе с ним в зловещий магический мир под землёй. Ему казалось, он будет совершенно беззащитен перед всеми ужасами, затаённо подстерегающими его, если выйдет из кабины.

Вопреки всякому здравому смыслу он нажал на кнопку иервого этажа, потом, не, дождавшись результата, стал нажимать все кнопки подряд да очереди и одновременно. Результат был тот же, но Михаэль не сдавался. Он сосредоточился и изо всех сил мысленно приказал лифту подниматься, но волшебство на сей раз не сработало.

Ещё бы, а он чего ждал? Чтобы магия, подаренная ему Вольфом, обернулась против него же? Но Вольф сам сказал, что намного превосходит его в этой области. Вполне может оказаться, что лифт так и останется здесь навеки, пока он не выйдет.

И он повернулся и сделал один шаг за дверь, готовый тотчас вскочить назад, если дверь начнёт закрываться за ним. Но этого не случилось, и он сделал второй шаг.

Его окружила холодная сырость. На ноги налипла глина. Дребезжанье голосков и хихиканье стали громче. Глаза его начали привыкать к темноте, и скоро он стал видеть на несколько шагов вперёд.

Штольня делала бесчисленные повороты и скачки, он то карабкался вверх, то сбегал вниз, пока не очутился в просторной пещере,

Михаэль огляделся. Другой конец пещеры терялся в темноте. Она напомнила Михаэлю чумную могилу под кафедральным собором на Стефан-плац, хотя этот зал был раз в сто просторнее, Пол был так же покрыт истлевшими костями, а справа чуть не до потолка громоздилась гора белых черепов, рёбер, бёдер и других костей.

И на этой горе, а также и по всей пещере поодиночке и группами сидели зелёные, страшилища и поедали эти кости. Картина была омерзительная. Гоули брали кости без разбору, сокрушали их руками на мелкие кусочки и засовывали себе в пасть, чтобы перемолоть могучими челюстями.

То ли он издал крик ужаса, сам того не заметив, то ли гоули просто почувствовали его близость, но несколько этих чудищ прекратили своё занятие и повернулись к нему. Глаза без зрачков; напоминавшие свернувшийся яичный белок, жадно и с ненавистью воззрились на него, и два чудища поднялись и заковыляли в его сторону. И хотя Лиза и Хендрик уверяли его, что эти твари не опасны, и хотя однажды такое чудовище убежало от нега самого, эти твари, казалось, не испытывали перед ним ни малейшего страха. И пусть обычно гоули питались падалью и костями, но при случае не откажутся и от куска живого мяса.

Михаэль вскрикнул, развернулся и бросился бежать назад, в туннель, откуда пришёл. Оба гоуля издали недовольный рык, и Михаэль услышал тяжёлый топот погони.

Мысль о том, что будет, если они его догонят, придала ему сил. Он бежал что есть мочи, в ужасе рисуя себе картины, как дверцы лифта сомкнутся перед его носом. Но лифт оказался на месте, Михаэль с разгона ударился о стенку и нажал кнопку закрывания дверей. Он не особенно рассчитывал на чудо, но оно произошло; дверцы послушно сомкнулись за секунду до того, как первый преследователь добежал до них. Тут же кабина начала сотрясаться от яростных ударов кулаками. На массивной металлической двери появилась вмятина, потом ещё и ещё, но двери пока держались. Гоули не прекращали бомбить лифт.

- Почему ты не защищаешься? - шепнул Михаэлю чей- то голос. - Ведь ты можешь.

Михаэль испуганно обернулся. На месте разбитого зеркала теперь колебалась стена из серого, тумана, в котором ему мерещилось лицо Вольфа. Но будь то реальный Вольф или фантом, зловещий голос внутри Михаэля продолжал нашёптывать:

- Уничтожь их. Достаточно, одной мысли!

И как бы в подкрепление этих слов удары по дверям усилились, и Михаэль увидел, что одна створка уже совсем погнулась. В щель просунулся зелёный шелудивый палец, и в какой-то момент соблазн послушаться Вольфа был очень велик.

Но Михаэль не послушался. Что-то подсказывало ему, что эта победа над гоулями обойдётся ему дорого. И вместо того чтобы подчиниться этому нашёптывающему голосу, Михаэль сконцентрировал всю свою мощь на приказе, чтобы лифт поехал.

- Ты меня огорчаешь, Михаэль, - продолжал шептать голос, но Михаэлю показалось, что Вольф разъярён, а не огорчён. - Я думал, ты умнее. Даю тебе последний шанс. Можешь просить у меня помощи, если не справишься сам.

Кабина затряслась от ударов. К зелёному пальцу добавился ещё один, потом третий, и вот уже просунулась вся рука, медленно раздвигая створки дверей. На Михаэля воззрился беззрачковый глаз, пониже сверкнули жуткие зубы. Гоуль медленно раздвигал створки. Над омерзительной рожей показалась вторая, потом, третья...

- Ну хорошо же, я вижу, ты принял решение. Не пришлось бы жалеть о нём.

Дымчатая рука, состоящая из тени и сгустившейся тьмы, протянулась к Михаэлю из Ничего, коснулась его - и он почувствовал, как внутри у него погасла вся зловещая сила, которая присутствовала в нём со вчерашнего вечера. Подарок Вольфа был дан ему временно и отнят теперь без малейшего усилия. И тут же отключилась мысленная связь между ними. Последнее, что Михаэль услышал, был злой смех Вольфа, быстро угасший.

Лапа гоуля шарила по кабине, в поисках Михаэля, вжавшегося в угол. Михаэлю оставались считанные, секунды. И вдруг послышался гневный, пронзительный писк. Михаэль поднял взгляд и увидел светящееся голубое мерцание, оно неслось к нему из глубины затхлого туннеля подобно огнедышащему метеору. Движение его было не прямолинейным, а скачкообразным, похожим на траекторию плоского камешка, скачущего по водной глади. И на каждом скачке он поджигал своим огнём по одному алчному чудищу. Дребезжащие голоса гоулей слились в хор испуганных криков, они развернулись и стали спасаться бегством - все, кроме одного, который протискивался в кабину лифта. Видимо, он в своей алчности не заметил угрозы. Одним рывком он раздвинул-таки дверцы, ворвался к Михаэлю и простёр лапы, уже пуская слюну предвкушения, но тут же взвыл и вывалился из кабины навзничь, пытаясь вырвать из своего затылка впившегося огненного мучителя. Двицель элегантно уворачивался от лап гоуля, потом подлетел к его морде, но вместо того чтобы дунуть в эту морду огненной струёй, как ожидал Михаэль, Двицель только погрозил гоулю своим кулачком и пропищал что-то гневное. Этого хватило, чтобы обратить чудовище в бегство.

Михаэль вздохнул с облегчением. Только теперь, когда опасность миновала, он почувствовал весь ужас пережитого. Он привалился к стене кабины и едва мог поднять голову, чтобы улыбнуться Двицелю.

- Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь. Спасибо тебе!

Двицель подлетел к нему с улыбкой до ушей:

- Да уж точно. Теперь за тобой должок. Не забудь об этом.

- Ты спас меня в самую последнюю секунду!

Двицель разыграл негодование:

- Ах, ещё и придирки! Ну, извини, что я так задержался, я ведь думал, что с тобой ничего не сделается.

Михаэль предпочёл не отвечать на эти колкости.

- Откуда ты вообще взялся? - спросил он. - Ты же собирался целый день просидеть в тёмном закутке.

- И собирался. Но, как сам видишь, тебя на минуту нельзя оставлять без присмотра, обязательно затеешь какую-нибудь глупость. - И тут же, без перехода, Двицель посерьёзнел: - .Раньше я не мог появиться. Не так-то просто было найти дорогу, куда не доставала бы эта гадость, которая висит на потолке вашей жилой пещеры.

Михаэль посмотрел на Двицеля взглядом, полным благодарности, и подошёл к панели с кнопками около растерзанных дверей. Панель тоже пострадала: одна из лампочек разбилась, из-за исковерканного металла торчали оборванные концы цветных проводков.

Без особых надежд Михаэль нажал на кнопку первого этажа. Раздался щелчок, кабина дрогнула и снова затихла.

И хотя Михаэль ни на что другое не рассчитывал, он так огорчился, что застонал.

- Что такое? – Двицель вспорхнул ему на плечо, - Что, этот шарабан не работает?

- Боюсь, что нет. - Михаэль отрицательно покачал головой, потом попробовал второй раз, потом третий, пока не понял окончательно, что лифт испустил дух и эта дорога наверх им заказана. Он взглянул на двери. Они хоть и закрылись, когда он нажал на кнопку в первый раз, но имели плачевный вид.

- Ты разве подумал не то, что я подумал, что ты думаешь? - спросил Двицель. Видимо, он отгадал мысли Михаэля.

- А ты знаешь отсюда другой путь?

- Но там не выйти. Вся эта банда уже заждалась нас.

- А я считал, что...

- Ты считал, что я справлюсь с ними один? – Двицель всплеснул ручками. - За кого ты. меня принимаешь? Я их только спугнул. И может, с двумя-тремя и разделался бы. Но не с двадцатью, же! - И он указал на панель с кнопками: - Попробуй ешё раз.

Михаэль послушался, но все кончилось тем же результатом.

- Бесполезно, - сказал он. - Сломался.

- Ну так почини! – потребовал Двицель.

- Я не умею, - признался Михаэль и со вздохом добавил: - Кажется мы в ловушке.

Улыбка Двицеля на секунду погасла, он укоризненно посмотрел Михаэлю в лицо, вспорхнул и со вздохом пожаловался:

- Ну всё приходится делать самому! - Он кивнул на двери: - Открой-ка.

Михаэль послушно потянулся к кнопке. Двери жалобно заскрипели, но раскрылись, и Михаэль испуганно вздрогнул, взглянув прямо в зелёную рожу с белыми глазами. Двицель ринулся на гоуля, рассыпая искры, но в последний момент поднялся над его безволосым черепом и исчез в глубине туннеля. Михаэль второй раз ударил кулаком по кнопке, которая закрывала двери.

Гоуль испуганно отпрянул перед Двицелем, но потом сообразил своими дремучими мозгами, что ещё жив, а добыча, которую он считал ускользнувшей, находится совсем рядом, и с рыком двинулся к лифту. Тут дверцы закрылись.

Михаэль сполз по стене на корточки. Гоули снова принялись ломиться в кабину. Михаэль же достиг такой степени душевной усталости, что уже не мог чувствовать страха. Он не сомневался, что двери продержатся недолго, и безучастно ждал вторжения гоулей. Убьют ли они его, как брата Лизы и Хендрика? Почему-то он не мог в это поверить. Гоули, конечно, были препротивные твари, но не убийцы. Они были, в худшем случае, трупоеды, и что самое главное: у них была психология трупоедов. Даже такой слабый противник, как Двицель, сумел обратить их в бегство. А уж такой крепкий парень, как Михаэль, если соберётся с силами, никак не станет для них лёгкой добычей. С другой стороны, от Лизы ему было известно, что исключения из этого правила всё же случаются.

Вдруг удары по кабине прекратились. Снаружи, послышался другой шум, но не дребезжащие голоса алчных гоулей, а глухие удары и грохот, перемежаемые рыком дикого льва, сорвавшегося с цепи. Потом с пугающей внезапностью воцарилась тишина. Правда, ненадолго, потому что вслед за тем кабина содрогнулась от следующего удара. Михаэль в страхе вскочил.

- Открой! - пропищал тоненький голосок. - Это я, Двицель!

Михаэль обрадованно нажал на кнопку. Слабенький электромотор пожужжал немного и смолк, не справившись с задачей.

- Чего ты тянешь? - шумел Двицель. - Открывай же!

- Не получается, - ответил Михаэль. - Больше не действует!

Двицель ничего не сказал, но через секунду кабину сотряс такой удар, что двери наполовину выскочили из рамы. В растерзанном проёме показалась могучая трехпалая лапа, словно высеченная из чёрного гранита. Одним движением она окончательно вырвала створку двери из гнёзда и небрежно отшвырнула её в туннель. Михаэль увидел великана с бездонными чёрными глазами.

- Брокк! - в ужасе крикнул Михаэль.

То был тролль! Он явился, чтобы утащить Михаэля!

Но перед троллем мельтешил Двицель:

- Только ты не бойся! Это Брокк. Ом тебе ничего не сделает.

- Я вижу, что это Брокк, - ответил Михаэль, дрожа всем телом. - Но ведь он... он же за них!

Двицель озадаченно взглянул в каменное лицо тролля и снова обернулся к Михаэлю:

- Кто тебе это сказал?

- Ну, я думал... он ведь всё-таки... он же... А что, нет?

Двицель рассмеялся:

- Конечно нет. Его вообще не надо бояться!

Двицель влетел в кабину и за ним, поколебавшись, последовал Брокк. Кабина содрогнулась, и Михаэль сочувствовал, как канат, на котором она висела, угрожающе натянулся.

- Ну что, - осведомился Двицель, - ты починил эту рухлядь?

- Я не умею. Я же не механик.

- Ай-я-яй! - Двицель принялся размахивать ручками, осыпая Михаэля искрами - Я вот не воин, а прогнал гоулей, я не переводчик, а привёл Брокка. И я не нянька, а постоянно вожусь с тобой, что, не так? - Не дождавшись ответа, он смиренно добавил: - Ну что, ты ещё не придумал, как выбраться отсюда?

- Нет, - признался Михаэль, - Я думал... может быть, тем путём, каким...

- ...каким пришли мы? - догадался Двицель. - Нет, не получится. Тебе там не пройти.

- Может, взобраться по канату? - Михаэль показал на крышу кабины. - Там есть люк. Если Брокк меня подсадит, то я попробую...

Он не договорил, потому что Брокк решил проблему по-своему: Он выпрямился и тыльной стороной ладош вышиб не только люк, но и часть крыши,

Они увидели шахту. Несущие канаты отвесно уходили во тьму.

- И ты хочешь по ним взбираться? - насмешливо спросил Двицель.

Михаэль робко кивнул:

- Если у тебя нет никакой другой идеи... В конце концов, я могу остаться и здесь.

Двицель вздохнул:

- Ну, ладно. Придётся ещё немного, походить в няньках. - Он указал на тролля: - Держись за него!

Громадная рука Брокка осторожно обхватила Михаэля, а вторая потянулась вверх, и, впиваясь в скалистую стенку шахты когтями, поочерёдно то трёх пальцев, то большого пальца, тролль начал по-обезьяньи ловко взбираться вверх, Двицель летел впереди и освещал им путь.

Пока тролль медленно и осторожно карабкался вверх, Михаэль несколько раз глянул вниз. Кабина лифта скоро скрылась во тьме, а шахте, по которой они взбирались, казалось, не будет конца. Наконец они добрались до разветвления. Под прямым углом к лифтной шахте подходил неравномерный туннель диаметром метров в пять-шесть. Тролль с рыком облегчения влез в него. Даже безграничным, как казалось, силам Брокка был предел, Михаэль почувствовал, как тролль дрожит от усталости, ссаживая его на пол.

Он с бьющимся сердцем огляделся:

- Где это мы? Это всё ещё Подземье?

- Временами – да, - загадочно ответил Двмцель. - Отсюда уже недалёко до вашей жилой пещеры. Но отсюда тебе придётся топать самому. Брокк с нами не пойдёт.

Тролль повернулся, будто эти слова были приказом, и стал быстро спускаться в лифтную шахту, на сей раз пользуясь обеими руками. Михаэль с опозданием спохватился, что так и не поблагодарил его. Он быстро повернулся к Двицелю:

- Слушай, а кто ты вообще такой?

Двицель скорчил гримасу:

- Иногда я сам спрашиваю себя об этом. Сейчас, например, кто-то вроде няньки. – Он сделал нетерпеливый жест, когда Михаэль хотел что-то сказать. – Ну, так чего же ты хочешь? Задавать вопросы или идти домой?

Домой... Это слово странным образом тронуло Михаэля. Строго говоря, дома у него теперь не было. Мать его слегла с таинственной болезнью, а отец сам на себя не похож. Жизнь Михаэля начала расползаться по всем швам. Эта мысль наполнила его такой тоской, что все попытки Двицеля ободрить его не имели успеха. Блуждающий огонёк, кажется, понял, что творится с Михаэлем, и всё время, пока они пробирались по тёмному туннелю, не переставал шутить и кривляться, освещая дорогу своим голубым светом.

Через некоторое время путь им преградил давний завал, оставив такой узкий лаз, что Михаэль содрогнулся при мысли, что ему придётся втиснуться в эту щель. Но Двицель не дал ему возможности придумать какую-нибудь отговорку, а полетел в эту щель вперёд, и Михаэлю ничего не оставалось, как последовать за ним.

Щель оказалась ещё уже, чем он ожидал. Он ободрал себе лицо, колени и руки и несколько раз чуть не задохнулся, стиснутый со всех сторон. И когда наконец ход начал расширяться, он устало рухнул на колени и несколько минут не мог отдышаться.

Ладони его горели огнём. Он чувствовал, что кровь течёт и по лицу, и уже автоматически приказал ранам закрыться, но приказ не подействовал.

Михаэль поднёс ладонь к лицу и сконцентрировал всю свою силу на единственной тонкой, но длинной царапине от указательного пальца до запястья. Он страстно пожелал, чтобы она перестала кровоточить и затянулась. Но царапина какой была, такой и осталась. Вся волшебная сила Михаэля пропала.

- Ты чего? - спросил Двицель.

- Ничего. - Михаэль встал с чувством освобождения. - Так, хотел отдохнуть.

- После отдохнёшь, - недовольно пробурчал Двицель. - Нам ещё идти да идти.

Больше получаса пришлось Михаэлю шагать по туннелям и штольням, пока им не встретился первый знак присутствия человека – бетонная труба, диаметром метра в три, на дне которой по колено стояла вонючая грязная жидкость. Это была городская канализация.

Михаэль стиснул зубы, подавляя отвращение, ступил в эту жидкость и вопросительно посмотрел на Двицеля.

- Ну, куда теперь?

- Смотря куда ты хочешь попасть. Лично я разведал для себя уютное местечко, где можно переждать, пока не уползёт эта гадость с потолка вашей жилой пещеры.

Мысль дождаться ночи показалась соблазнительной и Михаэлю. Особенно теперь, когда он располагал только своими человеческими силами, усталость над навалилась на него. Но он отказался от неё:

- Мне надо в больницу. Отец ждёт меня, нам необходимо поговорить.

- Как это некстати, - сказал Двицель, но настаивать не стал. - Ну да ладно. Иди за мной.

И Михаэль побрёл по сточным водам, пока этот канал не влился в следующий, больший. Двицель повёл его вначале направо, потом налево, потом с километр они двигались прямо, и Михаэль удивлялся, как только Двицель ориентируется в этих ходах.

Внезапно Михаэль остановился. Двицель упорхнул вперёд, но потом вернулся:

- Что случилось? Чего ты ждёшь?

Михаэль смотрел себе под ноги, где на узкой бетонной полоске сбоку от стока сидел омерзительный громадный паук. Насекомое и не думало уступать дорогу, даже наоборот, Михаэлю казалось, что оно нагло пялится на него своими крошечными глазками. С трудом преодолевая отвращение, он поднял ногу, чтобы раздавить паука.

- Эй! - остановил его Двицель. - Что ты делаешь?

Михаэль так и замер с занесённой ногой. Паук повернулся и на своих шатких ножках скрылся в темноте. Двицель же подлетел к Михаэлю и гневно упёр кулачки в бока:

- Ты что, спятил? Зачем ты хотел его убитъ?

- Ну... это же паук, - наконец нашёл Михаэль объяснение. - Он такой противный.

- Ах, вон оно что! И этого достаточно, чтобы убить его, да? Какое счастье, что я оказался таким красавчиком.

Михаэлю стало стыдно. И ведь он, кстати, любил животных. Он никогда не смог бы обидеть ни собаку, ни кошку, ш птичку. Разве-что паука! Но слова Двицеля смутили его и помогли понять, что ни у кого нет права убивать другое существо, каким бы омерзительным оно ни казалось.

Они молча двинулись дальше. Дорога проходила мимо других ответвлений, а потом Двицель остановился и указал наверх. Ржавая железная лесенка вела к канализационному люку.

- Мы пришли. Если тебе так уж надо туда, поторопись. Я подожду тебя здесь.

- Зачем же - попытался возразить Михаэль, но Двицель, видимо, решил окончательно взять командование на себя.

- Лучше я буду неподалёку, это надёжнее. И проще, чем разыскивать тебя всякий раз, когда ты влипаешь в очередную историю.

Михаэль влез по лесенке наверх, упёрся головой и плечами в чугунную крышку люка и с трудом поднял её. Он очутился не под открытым небом, а в низеньком помещении с бетонным полом, три стены которого были сплошь уставлены стальными запертыми шкафами. В четвёртой стене виднелась слегка притворённая железная дверь, окрашенная в зелёный цвет. Михаэль опустил крышку на место и направился к двери. Она вела в следующее подвальное помещение, также освещённое простой неоновой трубкой, но уже более ухоженное: пол был выложен плиткой, а впереди в стене зиял открытый проём лифтной шахты. Что-то здесь было не так, но Михаэль не сразу понял, в чем дето. За раскрытыми дверями шахты не было кабины лифта, а три натянутых стальных каната уходили просто в голый бетон пола. Видимо, дальше этим канатам пришлось сделать огромный крюк, чтобы очутиться на том месте, где Вольф производил над лифтом свои магические действия. «Работники больницы, должно быть, сбились с ног, ища объяснение, куда могла исчезнуть кабина лифта», - насмешливо подумал Михаэль. Но тут же понял, что забавного в этом мало. Было попросту невозможно, чтобы лифт исчез, таща за собой сквозь землю несущие канаты, и это прошло незамеченным и не вызвало бы громадного скандала. А только этого скандала сейчас Михаэлю и не хватало.

Но в этот момент его больше всего заботило другое: много ли времени продлилась его экскурсия в подземный мир и есть ли у него шансы ещё застать отца на стоянке машин. Он решительно открыл дверь, шагнул в коридор - и тут же отпрянул, увидев, как в конце коридора открывается другая дверь. В его теперешнем положении нельзя было попадаться на глаза ни пациентам, ни персоналу больницы. Даже если его не ищут - в чем он после своего опыта с Маркёром и полицией никак не мог быть уверен, - вид оборванного мальчишки с кровавыми ссадинами, к тому же воняющего на весь город канализацией, кому угодно покажется подозрительным в недрах суперсовременной клиники.

Он прошмыгнул за зелёную железную дверь и вжался в стенку, прислушиваясь к шагам. То были двое или трое мужчин. Внезапно шаги оборвались - видимо, около лифтной шахты.

Хотя Михаэль знал, как это опасно, любопытство в нём перевесило осторожность, и он выглянул из-за двери. У шахты действительно стояли трое мужчин, но вовсе не в белых халатах с именными табличками на груди, как это принято в больнице, а в длинных чёрных косматых накидках. Воины Анзона явились сюда по его душу!

- Он где-то здесь, - сказал один из них, уставясь в лифтную шахту.

- Если бы он был здесь, мастер давно бы его почуял, - ответил второй. - . Может быть, гоули добрались до него и сожрали?

- Они тебя получат на съедение, если ты не сделаешь того, что приказано, - властно оборвал его третий и взмахнул рукой: - Ищите его. Он не мог далеко уйти. Вы должны его найти, даже если для этого придётся перевернуть здесь все вверх дном.

Михаэль услышал достаточно. Он бесшумно прокрался назад к канализационному люку посреди подвальной каморки и снова спустился вниз. Двицель ждал его и ничуть не удивился его появлению:

- Ну? – насмешливо спросил он.

Михаэль робко глянул вверх, смущённо улыбнулся и сказал:

- Так как там насчёт тёплого местечка, о котором ты говорил?

Глава двенадцатая ПОБЕГ

Хендрик и особенно Лиза были неутомимы, отвечая из все его вопросы и показывая ему свой подземный мир. А показать было что. Он познакомился с некоторыми друзьями этой семьи, а после того, как преодолел свою боязнь, вблизи него все чаще стал появляться и Брокк. Михаэль узнал, что Брокк единственный из своего племени живёт в городе среди людей, а не в пещере среди своих. Никто не знал, да и не интересовался, почему это было так. Брокк всегда был под рукой, всегда был готов прийти на помощь, а помощь требовалась довольно часто. Вообще это было одним из коренных отличии здешнего мира от наземного: здесь задавали меньше вопросов. И когда он спрашивал, почему то или это выглядит так, а не иначе, чаще всего получал в ответ недоумевающий взгляд или пожимание плеч.

Сбылось и то, что предвещал ему Марлик: хотя он не видел разницы между днём и ночью, его организм постепенно вошёл в ритм сна и бодрствования. Как только на город опускалась тишина, он чувствовал, что его клонит ко сну, и уже на третий или четвёртой день стал просыпаться сам, когда приходило время. Он аккуратно заносил свои наблюдения и соображения в записную книжку, и никто не препятствовал ему в писании этих говорящих картинок - так они называли буквы,

Михаэль понимал, почему ему не мешали делать это: никто не думал, что когда-нибудь он сможет воспользоваться своими записями. До сих пор все окружающие, включая и Михаэля, избегали говорить на эту тему, но было ясно, что Михаэль и Вольф будут жить здесь пленниками. Не этих людей и не воинов Анзона, а подземного города, откуда нет выхода. Единственный выход вёл через пещеру чёрных воинов, а Михаэль ещё ни разу не отважился даже подняться по лестнице, ведущей туда, хотя это не было запрещено. Здесь вообще почти не было запретов и тайн. И в этом состояло ещё одно отличие Подземья от привычного Михаэлю мира: в Подземье разрешалось все, на что не было специального запрета, наверху же запрещалось все, на что не было специального разрешения.

Но больше всех его удивил Вольф. Они не виделись полтора дня, и Михаэль ожидал найти его подавленным, но все оказалось иначе. Спустившись к совместному ужину, Вольф просто искрился весельем и шутил, внеся хороший вклад в общее приподнятое настроение. Эта внезапная перемена не только поразила Михаэля, но и вызвала в нем подозрение. Правда, он старался убедить себя, что несправедлив к Вольфу. В конце концов, каждый справляется со своими неприятностями, как может.

Вольф рассказал, что за последние два дня многое здесь обошёл и открыл для себя. Подмигнув Михаэлю, добавил, что им есть чем обменяться. Кроме того, он объявил, что приглашён сегодня вечером в алхимическую лабораторию Марлика, и предложил Михаэлю пойти с ним в святая святых чародея. Но тот ограничился кивком и не стал огорчать Вольфа, что приглашение, которым Вольф так гордится, он получил ещё два дня назад и, воспользовавшись им, не обнаружил в лаборатории чародея ничего, кроме рухляди, сушёных трав и эссенций. А вообще-то Михаэль был рад ещё раз повидаться с Марликом.

В конце обеда мать Лизы подала к столу сладкое мучное блюдо, на которое с аппетитом накинулись все, кроме Вольфа: он сказал, что сыт и может лопнуть, если съест ещё хоть один кусочек. Он встал, Михаэль тоже поднялся вместе с ним, но, Вольф. снова усадил его.

- Ешь спокойно. Я просто ещё должен кое-что приготовить перед тем, как мы отправимся к Марлику. У меня к нему столько вопросов, что их лучше заранее записать.

Вольф ушёл к себе, а Михаэль съел ещё три порции рулета и взял бы четвёртый кусок, если бы не насмешливые взгляды Лизы и её родных. Он со смущённой улыбкой поблагодарил за ужин и поднялся из-за стола.

- Пойдёшь сейчас к чародею? - спросила Лиза. - Я бы тоже пошла, если ты не возражаешь.

-Я-то, конечно, нет, если Марлик не против.

- Марлик рад гостям, - сказала мать Лизы и подмигнула Михаэлю, - Так что можешь спокойно взять е ё с собой. Только смотрите не задерживайтесь. Завтра нам рано уезжать, день будет трудный, и надо выспаться как следует.

Михаэль вспомнил, Хендрик говорил ему вчера, что их семья вместе с остальными жителями города выезжает на поля для посева. Здесь, внизу, не было профессиональных крестьян, и сезонные общественные работы проводили сообща и стар, и млад. Эта система действовала с незапамятных времён. Но мать Лизы подмигнула Михаэлю ещё и потому, что он был ей очень симпатичен, и она не имела ничего против, если Михаэль и Лиза станут друзьями, а со временем, может, и больше, чем друзьями. Михаэль и сам был бы не против, но старался вытеснить это чувство. Чтобы, если представится возможность побега, не было тяжело оставлять здесь Лизу.

Он вышел из комнаты. Быстрыми шагами поднялся по лестнице, чтобы зайти за писателем.

Комната Вольфа находилась в конце коридора. Проходя мимо своей двери, Михаэль заметил, что она открыта. А он точно помнил, что закрывал её за собой, уходя ужинать. В доме, кроме семьи Лизы, его и Вольфа, больше никого не было. Не говоря уже о том, что никто не вошёл бы в его комнату без разрешения.

Он с каким-то неприятным чувством осмотрелся и в первый момент ничего не обнаружил, а потом замётах что-то не так, как раньше. Взглянув на тумбочку у кровати, он понял, что именно: его записная книжка лежала не так, как он её оставил. Михаэль не был педантом, но просто ради игры он всегда клал книжку параллельно краю тумбочки. Теперь же она лежала косо, и шариковая ручка, которую он обычно закреплял на первой странице, выглядывала наружу. Михаэль взял книжку и пролистал страницы. Все было на месте, но кто-то все же брал книжку и раскрывал её. Вольф? Если он, то для чего? Михаэль ничего не имел против тот, чтобы Вольф прочёл его записи. Но зачем он сделал это тайком?

Михаэль почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Вольф стоял в дверях, и взгляд у него был не только виноватый, но и испуганный. Он смущённо улыбнулся:

Ты заметил.

Вы это читали?

- Признаюсь, да. - Вольф развёл руками.

- Для чего?

- Я не могу устоять, когда вижу что-нибудь написанное. Это что-то вроде профессиональной болезни. Надеюсь, ты не сердишься.

- Нет, - Михаэль небрежно отложил книжку, - но вы могли 6ы спросить.

- Это верно, - сокрушённо сказал Вольф. - Как говорится, мне очень жаль. Обещаю, что впредь это не повторился. Ну что, пошли?

К ним присоединились Лиза и Хендрик, и они все вместе отправились к крепости в скалах. Было уже довольно поздно, но Вольф не проявлял спешки, то и дело останавливался, чтобы заинтересованно рассмотреть какую-нибудь деталь на доме или спросить о чём-нибудь Хендрика или Лизу. Собеседник он был замечательный, искрометно шутил и направлял разговор, и Михаэль даже почувствовал, что снова начинает питать к нему некоторую симпатию. Наверное, он действительно был несправедлив к Вольфу. Конечно, то, что сделал Вольф, бьцдо очень плохо, но ошибаться может каждый, к тому же Михаэлю казалось, что Вольф искренне сожалеет о своей попытке побега, - вернее, о способе, который он для этого избрал.

- Значит, завтра вы выезжаете на поля? - повернулся Вольф к Хендрику.

Мальчик кивнул:

- Да. Мы очень рады. Это так весело. Работа хоть и тяжёлая и продлится до поздней ночи, но всё же это и развлечение.

- Что вы будете сеять?

- Зерно, картофель, овоши... А у вас сеют что-нибудь ещё?

Вольф засмеялся:

- Ну как тебе сказать... А как ты думаешь, мне можно будет к вам присоединиться?

Хендрик отрицательно покачал головой, а Михаэль удивлённо посмотрел на Вольфа, Он никак не мог ожидать, чтобы писатель добровольно вызвался ехать на полевые работы.

Но недоумение тут же разъяснилось.

- Знаешь, что меня интересует? - сказал Хендрику Вольф. - Как у вас здесь может что-нибудь расти, ведь существуют объективные законы природы. Растения не могут существовать без солнечного света. И если они всё-таки растут, этому должно быть какое-то объяснение.

- Это магия Марлика, - сказала Лиза. - Его волшебная сила даёт нам возможность здесь выжить и хранит нас.

Вольф одарил её добродушной, но немного высокомерной улыбкой:

- О нет, боюсь, что дело не так просто. Знаешь, несмотря на то что многое из увиденного здесь говорит в пользу магий, я все же не могу поверить в её действие. Должно быть другое объяснение. Мы принимаем за чары то, чего не понимаем.

- А какая разница? - спросила Лиза. - Разве играет роль, на самом деле это волшебство или просто действие сил, которые кажутся нам волшебными?

Над этой фразой Вольф задумался. Затем рассмеялся, одарил Лизу признательным взглядом и жестом показал, что тема исчерпана.

Они подошли к крепости. Два. стражника в чёрных шкурах смерили их мрачными взглядами, но молча впустили. Видимо, Марлик уже сделал необходимые распоряжения.

Как и во всех предыдущих случаях, Михаэлю казалось, что, входя в это мрачное строение, он пересекает какие-то невидимые границы, за которыми существенно темнее и холоднее, чем по ту сторону ворот. Он ощущал дыхание враждебности, исходящее от этой цитадели древних существ.

Лиза тоже проявляла беспокойство, ступив на просторный двор. Лицо её побледнело, и Михаэль заметил, что она подолгу задерживает взгляд на статуях демонов, выставленных в нишах.

- Что, страшно? - спросил он.

Лиза кивнула:

- Страшно. Раньше этого не было.

- А меня они испугали с первого взгляда, - сказал Михаэль. - Я представляю себе, что это был за народ, если он поклонялся таким идолам.

Чародей уже ждал их и радостно приветствовал Михаэля и Лизу, а Вольф сразу забросал его вопросами. Детям вскоре надоело слушать их учёную беседу, и Лиза спросила, можно ли поводить здесь Михаэля, Марлик разрешил при условии, что они не выйдут за пределы жилого этажа башни.

Хендрик остался с чародеем и Вольфом, а Лиза жестом дала понять Михаэлю, что сейчас покажет ему нечто особеиное, и они вышли из лаборатории. Пренебрегая запретом Марлика, Лиза выбежала на лестницу и помчалась по ступеням наверх. Владения Марлика располагались на последнем этаже башни, выше была только не вполне прямоугольная площадка, окружённая не вполне симметричным бруствером. Существа, построившие это заграждение, были, видимо, выше людей, потому что Михаэлю пришлось подняться на цыпочки, чтобы выглянуть через бруствер. Лиза некоторое время забавлялась, глядя на его усилия, а потом уверенным движением вскочила на бруствер. Михаэль видел, что она ждёт от него того же, но медлил. Стена была толщиной метра в полтора, если не два, а зубцы, между которыми стояла Лиза, были высотой с неё, и она очутилась словно бы в туннеле без потолка. Но по другую сторону зияла пустота высотой метров в сорок, и Михаэль вдруг испугался, что у него закружится голова. Однако он не хотел выглядеть в глазах Лизы трусом, подтянулся к ней и с бьющимся сердцем встал рядом. В первый момент ему показалось, что опора у него под ногами зашаталась и весь мир закружился вокруг. Ветерок, казавшийся внизу очень слабым, здесь превратился в настояший ураган, а одного взгляда вниз Михаэлю было достаточно, чтобы его замути. Он инстинктивно прижался к каменному зубцу. Лиза ничего на это не сказала и не настаивала, чтобы он подошёл ней ближе.

- Ну,- спросил Михаэль, - что ты хотела мне показать? - Он сам почувствовал постыдную дрожь в собственном голосе и натянутость своей улыбки.

Лиза подошла к самому краю стены и взмахнула рукой:

- Здесь единственное место, откуда весь город как на ладони.

Борясь с дурнотой, Михаэль подвинулся чуть ближе к Лизе, но остановился далеко позади неё и посмотрел вниз скорее из чувства долга, чем из воодушевления. Город лежал внизу скопищем игрушечных домиков, между которых двигались крошечные фигурки. И странно: несмотря на страх, в этот момент он понял, стоя высоко над крышами безымянного города, насколько фантастично и невероятно то, что они открыли с Вольфом. Это было не просто забытое селение в каком-нибудь заброшенном уголке мира. Михаэль впервые осознал, что находится в мире кобольдов, блуждающих огоньков и троллей, и люди в этом мире - лишь одно из равноправных племён.

Лиза, видимо, почувствовала, его волнение, потому что в глазах её появился особенный блеск, а в голосе проникновение:

- Правда же, это необыкновенно?

Он кивнул и хотел что-нибудь сказать, но ему не пришло в голову ничего подходящего.

- Отсюда виден каждый уголок Подземья, - продолжала Лиза, - Вон ворота, через которые вы пришли, видишь? А вон выход к полям. Отсюда всё кажется близко.

Михаэль опять кивнул и промолчал, а Лизу это, видимо, разочаровало.

- Знаешь, что здесь самое загадочное? - продолжала она, не дождавшись от него восторгов.

- Что?

Лиза выдержала паузу, прежде чем продолжить:

- Эту башню видно далеко не отовсюду. А ведь она должна быть отовсюду видна, разве не так?

Михаэль не сразу сообразил, что она хотела сказать. Пещера была гигантская. Километра четыре в поперечнике. Дно её было неровным: с холмами и узкими долинами, впадинами и подъёмами, а кое-где и с настоящими ущельями и утёсами, и отсюда, сверху, казалось действительно невозможным, чтобы башня была откуда-нибудь не видна. Но тем не менее это действительно было так. Михаэль попытался найти какое-нибудь объяснение. Должно быть, это было ещё одно действие древней магии.

- И так... было всегда? - спросил он, помедлив.

Лиза кивнула:

- Да. По крайней мере, старики так говорят. Вначале этого города не было, понимаешь? Только эта крепость и какие-то руины, оставшиеся от прежних жителей. В этих руинах жили наши первые поселенцы, пока не начали строить город.

- Вульфгар, да? - спросил Михаэль.

Лиза удивилась:

- Ты уже слышал о нём?

- Да, от Марлика.

Лиза нахмурила брови:

- Это очень странно. Он запретил нам рассказывать тебе и твоему другу о Вульфгаре. Должно быть, он витает к тебе особое доверие, если сам же и рассказал.

- Странно, что вы не почитаете этого Вульфгара. Он ведь был основателем вашего города, вы должны его чтить. Но у меня такое чувство, что вы скорее...

- ...скорее стыдимся его? - Лиза опечалилась и кивнула в ответ на собственный вопрос: - Да. Он пришёл сюда первым и показал дорогу остальным, но он не стоит доброй памяти.

- Что же он такого сделал? - спросил Михаэль.

- Он совершил предательство, - ответила Лиза, - Но мне нельзя об этом говорить.

- Но ведь Марлик сам...

- Вот Марлика и спрашивай, - отрезала Лиза, и Михаэль понял, что больше ничего от неё не добьётся. - Может быть, он тебе расскажет, а я не могу и не хочу.

Михаэлю, тоже не хотелось портить эту прекрасную минуту тщетными расспросами. Рано или поздно он все равно узнает мрачную тайну основателя Подземья и безымянного города.

Они ещё долго стояли на башенной площадке. Лиза показывала Михаэлю всё, что находила интересным, в уже запланировала экскурсии по меньшей мере в десяток разных мест, где Михаэля наверняка ждут особенные впечатления. Михаэлю пришлось пересмотреть своё первоначальное мнение о скудости здешней жизни. По сравнению с его родиной Подземье занимало мало места, но содержало в себе очень много чудес и фантастических явлений.

Они бы ещё долго оставались здесь, если бы не появился Хендрик и не позвал их вниз. Они спустились за ним в лабораторию Марлика, и как раз вовремя, потому что Вольф уже прощался со старым чародеем. Вольф был весел и оживлён, как и в продолжение всего вечера, Марлик тоже казался почти радостным, но Михаэль почувствовал в нём некоторое напряжение и лёгкое недоверие во взгляде. Это озадачило Михаэля, ведь Лиза говорила, что часть магии Марлика состоит в том, что его нельзя обмануть. Но если Марлик сразу распознаёт ложь, для чего ему проявлять недоверчивую осторожность с Вольфом?

Марлик сам был не тот человек, чтобы лгать или что-то скрывать. Если, бы он поймал Вольфа на лжи, он тут же сказал бы ему это в лицо, не делая хорошую мину при плохой игре. Если же внезапный подъём настроения у Вольфа не был притворным, почему было не доверять ему? Все это встревожило Михааля.

Они попрощались с магом, и Михаэль пообещал заглянуть к нему и на другой день. Он не посмел расспросить Марлика о Двицеле и о результатах его расследования.

Они спустились по лестнице и прошли через двор, но у ворот Вольф остановился и хлопнул себя по лбу:

- Ах я, осел! Самое главное-то я и забыл!

- Что случилось? - спросил Михаэль.

Вольф смущённо улыбнулся:

- Ничего, вы идите вперёд, а мне придётся вернуться. Это называется: дурная голова ногам покоя не даёт. Сколько там у нас ступенек наверх?

Хендрик засмеялся, Михаэль тоже. Ступенек до лаборатории Марлика было действительно очень много. Особенно когда приходится подниматься дважды.

- Мы подождём здесь, - сказал Михаэль.

Но Вольф отказался:

- Не надо, идите, уже поздно, а завтра тяжёлый день. Я недолго.

Михаэль с сомнением посмотрел ему вслед, но потом пожал плечами и пошёл с Лизой и её братом дальше. Было уже действительно поздно. Улицы опустели. А поскольку Михаэль намеревался на следующее утро проводить Лизу и Хендршеа на полевые работы, каждая минута сна была дорога. Тем не менее они не торопились, но уже почти дошли до дома, когда их наконец догнал Вольф.

Он слегка запыхался. На лбу выступил пот, и Михаэль видел, что руки его дрожат. Видимо, большую часть пути он пробежал, чтобы догнать их.

- О чём же таком важном вы забыли? - спросил Михаэль.

Вольф полез в карман и вынул серебристую коробочку, в которой Михаэль узнал диктофон, виденный им у Вольфа ещё в чумной могиле.

- Я показал это Марлику, он и до сих пор не опомнился от удивления. - Вольф тихо засмеялся, - Не одним же нам ходить огорошенными, а?- - И он подмигнул Мнхаэлю.

- Что это? - спросил Хендрик.

Михаэль хотел ответить, но Вольф уже спрятал диктофон в карман и отмахнулся:

- Я вам потом объясню. Это наш способ волшебства, понятно? Но он слишком сложен, чтобы объяснить его в трёх словах, а я очень устал. Как, впрочем, и вы!

Позднее Михаэлю стало ясно, что последние слова были как приказ. Едва Вольф их произнёс, как усталость сковала Михаэля по рукам и ногам, и он едва мог разлепить глаза. Лиза тоже принялась тереть глаза, а Хендрик зевнул, прикрывая рот ладошкой, и сонно согласился:

- Да. Как-нибудь потом..,

Они вошли в дом, и каждый без лишних слов направился в свою комнату. Михаэль боялся, что не дойдёт до постели. Он упал на кровать, раскинув руки, и заснул, едва коснувшись головой подушки.

Проснулся он оттого, что его трясли за плечо, Михаэль не знал, сколько он проспал, но вряд ли больше десяти минут. Он что-то пробормотал и отвернулся, пытаясь стряхнуть со своего плеча настойчивую руку.

Но его грубо рванули вверх. Он открыл глаза и получил крепкую затрещину, снова отшвырнувшую его на кровать. Чья-то рука вновь рванула его за плечо, он закрылся руками, но их просто отбили в сторону.

- Перестань!

Окрик был не громкий, но такой властный, что чужая рука тотчас отпустила плечо Михаэля. Он втянул голову в плечи и только после этого отважился взглянуть на человека, вырвавшего его из сна.

То был один из воинов Анзона. Чёрные глаза его смотрели на Михаэля с ненавистью. Он стоял, широко расставив ноги и занеся кулак для удара.

- Прекрати сейчас же! Совершенно незачем его бит

Только теперь Михаэль узнал голос Эрлика. Король Подземья стоял в дверях его комнаты и казался не менее разъярённым, чем воин, который его бил. Только теперь Михаэль заметил, что в комнате есть ещё люди. Второй солдат грубо рылся в его вещах, вывалив их из шкафа прямо на иол, а сам Анзон стоял у окна, скрестив руки на груди.

- Что случилось? - растерянно спросил Михаэль. Он вообще ничего не понимал. Лицо его горело от удара, и он все ещё был такой сонный, что не мог разлепить глаза.

- Кончай прикидываться, парень! - гневно сказал Анзон. Глаза его сверкали. - Ты прекрасно всё знаешь!

Но прежде чем Михаэль смог ответить, из коридора послышались взволнованные голоса, и мимо Эрлцка протиснулись отец Лизы и Хендрик, Хендрик сразу бросился к Михаэлю, а его отец обратился к королю:

- Что здесь происходит? Почему вы врываетесь в наш дом?

- Почему бы тебе не спросить об этом у твоего гостя? - злобно выкрикнул Анзон. - Его друг сбежал. Он совершил нападение на чародея и убил стражника.

Страх пробрал Михаэля до мозга костей.

- Вольф? - пролепетал ой. - Но как же... когда же...

- Ты ещё спрашиваешь! - перебил его Анзон. - Ты же сам был при этом! И не ври, что это не так! Многие видели, как вы поднимались в башню к Марлику.

- Это правда, - вмешался Хендрик. Он говорил совершенно спокойно. Если он даже и боялся воинов, то умел это скрыть. - Мы все там были. Я и моя сестра тоже. Марлик был в прекрасном настроении, когда мы от него уходили.

В глазах Анзона вспыхнуло негодование: как ему посмели возразить, но вместе с тем и растерянность.

- Мой сын говорит правду, - подтвердил его отец. - Они ушли все вместе, сразу после ужина. И вместе пришли домой.

- Вольф потом возвращался, - вдруг вспомнил Хендрик.

Анзон склонил голову набок и всё своё внимание сосредоточил на мальчике.

- Он там что-то забыл, - продолжал Хендрик, глядя на Михаэля. - Какой-то предмет, который он назвал волшебным.

Анзон злобно сжал губы, но больше ничего не сказал.

- Вы же видите, Михаэль не причастен к этому преступлению, - холодно сказал отец Хендрика. - Поэтому нет никаких причин дальше нарушать гостеприимство моего дома и находиться здесь с оружием в руках, Анзон.

- Я ему не верю, - сказал Анзон скорее упрямо, чем убеждённо.

- Вы хотите сказать, что Хендрик лжёт? - тихо спросил отец Хендрика.

- Нет, - сказал военачальник Подземья после некоторого раздумья. - Я думаю, он говорит правду. Но это не значит, что это и есть правда. Вы же сами слышали, что он говорил о каком-то волшебном предмете. Может быть, Вольф заколдовал детей, чтобы они не знали правду.

- Но это чепуха! - заявил Михаэль. - Вольф совсем не умеет колдовать!

Анзон не удостоил его ответа. Он сделал повелительный жест одному из своих воинов:

- Мальчика заберите. Обращайтесь с ним хорошо, но смотрите, чтобы он не сбежал.

Воин подошёл к Михаэлю и положил тяжёлую руку ему на плечо. Михаэль взглянул на Эрлика с мольбой о помощи, но король ответил скорбным взглядом. Было видно, что он не согласен с действиями Анзона, но сделать ничего не может. То, что здесь сейчас происходило, было уже делом воинов, а не короля.

Они вышли из комнаты. И в коридоре, и в открытой комнате Вольфа было полно солдат, а вторая, ещё большая группа поджидала на улице перед домом. Тут прибежала Лиза, Анзон попытался преградить ей путь, но она прорвалась к Михаэлю и схватила его за руку:

- Что случилось?

Михаэль пожал плечами:

- Анзон говорит, что Вольф напал на Марлика.

Лиза недоверчиво подняла брови:

- Но когда же?.. - Она осеклась и через секунду кивнула: - Поняла, когда он один вернулся к Марлику.

- Но зачем ему это понадобилось? - беспомощно пробормотал Михаэль.

- Чтобы убежать из Подземья, - сказал Эрлик, оказавшийся рядом.- Он ничего не понял из того, что мы с братом пытались ему объяснить. Я говорил с Марликом.

- Как он себя чувствует? - спросил Михаэль.

Эрлик сделал успокаивающий жест:

- С ним ничего не случилось, не беспокойся. У него оказался крепкий череп. Но Вольф заставил его выдать волшебство, которое открывает двери... - Он хотел ещё что- то добавить, но одумался и закончил фразу иначе: - ...А это очень плохо.

- Он от нас не уйдёт, - свирепо рявкнул Анзон, - Если гоули не схватят его раньше нас. И уж тогда он получит то, что причитается у нас предателям народа.

В глазах Эрлика опять отразилась скорбь, но он ничего не сказал, только покачал головой и вернулся в дом. Но каким бы кратким ни был этот поединок взглядов, Михаэль понял, что стал свидетелем очередного тура борьбы между королём и главнокомандующим. И на сей раз победитель определился. К великому сожалению Михаэля. Не потому, что нельзя военачальникам торжествовать над политиками, а потому, что виноват в таком исходе поединка был Вольф. Михаэль давно уже понял, что между Эрликом с частью совета и Анзоном с другой половиной старейшин уже много лет тянется борьба, И Вольф, хотел он того или нет, решил исход этой борьбы. Возможно, он оказал Антону бесценную услугу своей новой попыткой побега. И чем бы ни кончилась попытка и какая бы судьба ни ждала Вольфа и Михаэля, жизнь в этом безымянном городе Подземья уже никогда не станет прежней.

К дому подогнали множество мулов, осёдланных как боевые кони. Воины Анзона быстро повскакали в седла, Михаэля тоже подвели к мулу, и хотя ему ещё никогда не приходилось ездить верхом, сейчас было не время дискутировать на этот счёт. Михаэль кое-как вскарабкался в седло, немало позабавь зрителей своей неловкостью, и крепко вцепился в гриву мула Лиза и её брат собирались сопровождать его, но Анзон отогнал их, и на сей раз тут не оказалось короля, который заставил бы его держаться в рамках. Лиза протестующе закричала, не воины не обратили на неё внимания. Вся группа по команде Анзона развернулась и направилась из города.

Хотя по понятиям Подземья стояла глубокая ночь, в окна выглядывали любопытные лица. Топот копыт гулко отдавался в узких переулочках, и множество людей выбежали на улицу посмотреть на неожиданное выступление армии. Михаэль прочитал на лицах растерянность, а также страх, который на сей раз относился не к нему, а к тому обстоятельству, что по городу среди ночи разгуливает так много вооружённых людей.

Михаэль подумал, как же мулы станут подниматься по лестнице к воротам, и тут же получил ответ, когда они без усилий начали шагать по ступеням, которые для лошади представляли бы непреодолимое препятствие. Михаэлю пришлось вцепиться в седло, чтобы не свалиться с раскачивающегося мула.

Наверху, и туннеле, их поджидало целое войско вооружённых до зубов и исполненных свирепой решимости людей. Михаэля провожали ненавидящие взгляды, в его сторону вскидывались сжатые кулаки, и скоро Михаэль был уже почти рад присутствию Анзона, который сдерживал солдат от нападения.

Войско двинулось к железным воротам, Анзон повернулся в седле и дал Михаэлю знак спешиться. Затем спешился сам и пружинистым шагом подошёл к нему:

- Ты останешься здесь. Подождёшь, пока мы не приведём назад твоего друга. Не пытайся бежать или учинить какое-нибудь безобразие. Будешь благоразумен - тебе ничего не сделают. Попытаешься бежать - умрёшь.

- Я не имею никакого отношения к побегу Вольфа, - сказал Михаэль.

- Это мы увидим, - холодно ответил Анзон - Что касается твоего друга, то он сам вынес себе приговор. А тебе я обещаю процесс по закону. Если выяснится твоя невиновность, тебе нечего бояться. Но пока будешь под стражей.

Михаэль не возражал. По сути, Анзон пообещал ему даже больше, чем он рассчитывал. Правда, однажды Анзон уже обманул его.

Два солдата отконвоировали его в сторонку, а остальные примкнули к армии. Громадные железные ворота раскрылись, и всадники один за другим выехали, за ними последовала пехота. Когда железные ворота закрылись, в туннеле никого не осталось, кроме Михаэля и двух его конвоиров. Михаэль прикинул, что в погоню за Вольфом отправилось не меньше двух сотен солдат. Вряд, ли ему удалось бежать. Не говоря уже о том, что воины гораздо лучше ориентировались в лабиринте, многие были ещё и верхом, а снаружи к ним наверняка присоединятся тролли. Михаэль не забыл, при каких обстоятельствах он впервые увидел воинов Анзона.

Михаэль сел у стены туннеля на землю. Впервые с той минуты, как его вырвали из сна, у него появилась возможность обдумать всё происшедшее. Он просто не мог понять, зачем Вольф сделал это. Разумеется, Михаэль и сам не собирался смиряться с приговором Эрлика, он бы тоже сбежал при первой возможности. Но Вольф доджем был более обдуманно подойти к подготовке побега.

Усталость снова сковала его по рукам и ногам, да так странно, что на сей раз он почти не сомневался, что дело тут не чисто. Мысль, конечно, была абсурдной, но Михаэдь вспомнил загадочную улыбку Вольфа, его подмигивание и намёк на некую магию.

То ли он заснул, то ли просто погрузился в мысли, но очнулся оттого, что конвойные вскочили, а с городского конца туннеля донесен стук и шум. Конвойные схватились за мечи, а Михаэль пристально вгляделся в даль, но ничего не увидел, хотя стук повторился. Затем он отчётливо различил голос Марлика:

- Идите сюда! Я приказываю вам!

Конвоиры растерянно переглянулись. Голос Марлика нельзя было спутать ни с чьим другим, но самого его не было видно. Тем не менее они подчинились. Один из них на всякий случай пригрозил Михаэлю, и они быстро зашагали туда, откуда опять донёсся голос Марлика:

- Идите сюда! Я приказываю вам!

Что-то странное было в этом приказе. Михаэль заметил, что в точности повторились не только слова, но и все интонации. А чтобы его сомнения рассеялись окончательно, приказ прозвучал в третий раз:

- Идите сюда! Я приказываю вам!

И хотя конвойные шли на зов, чувствовалось, что их тоже смущает эта странность. Оба держались за рукояти мечей.

Но осторожность не спасла их. Как только они достигли конца туннеля, от стены отделилась одинокая фигура и ринулась на них. Послышался резко оборвавшийся крик, а затем глухой удар падения. Михаэль не разглядел издали, что именно произошло, видел только, что нападавший нагнулся над своей жертвой и вырвал из его ножен меч, пока второй конвоир не опомнился от неожиданности. Мгновение спустя в конце туннеля разгорелся ожесточённый бой. Летели искры, металл звенел о металл, причём налётчик заметно превосходил конвоира в фехтовальном мастерстве. Он гнал его перед собой, пока тот не допятился до стены, отчаянно обороняясь. Михаэль вскочил, но не успел пробежать и половины пути, как бой уже закончился. Мощным ударом налётчик выбил из рук солдата оружие и пронзил его мечом. Тот со стоном сполз по стене вниз, прижимая руки к груди, будто пытаясь удержать в ней жизнь, вытекающую горячим ключом. Но не удержал, Он был мёртв ещё до того, как упал на землю.

Михаэль остановился, словно громом поражённый, когда узнал нападавшего.

То был Вольф. Писатель склонился над своей жертвой, отирая окровавленный меч о его одежду, и на лице было выражение злобного триумфа.

- Вольф! - растерялся Михаэль, - Но как же...

- Иногда и я могу удивить, а? - злорадствовал Вольф. - Эти шуты думали, что я могу сражаться только на словах. Но в студенческие годы я был неплохим фехтовальщиком.

- Как вы здесь очутились? - тихо спросил Михаэль. - Я думал, вы...

- Ты думал, я там, за воротами? - Вольф засмеялся. - Именно так ты и должен был думать, малыш! Как и все эти кретины, которые ищут меня там. Пусть хоть обыщутся.

Он нагнулся над убитым, отстегнул его пояс и надел его на себя.

- Зачем вы его убили?

- Что за глупый вопрос, - пренебрежительно бросил Вольф. - Ты думаешь, он бы дал нам уйти?

- Достаточно было оглушить его.

Вольф язвительно перебил его:

- Конечно, чтобы через полчаса он очухался и скликал сюда всю банду? Нет уж! Мне очень жаль, но оба должны были умереть.

- Значит, Анзон сказал правду, - пролепетал Михаэль. - Вы напали на Марлика и убили стражника.

- Старый дурак не хотел добровольно дать мне кое-какие сведения, нужные позарез, - холодно сказал Вольф. - И стражник... - Он пожал плечами. - Ну, солдаты для того и есть, чтобы умирать, разве не так?

Этот цинизм вверг Михаэля в смятение. Вольф смотрел на него пронзительным взглядом, ожидая реакции, не дождался и, пренебрежительно дёрнув плечом, пошёл туда, где подстерегал первого конвоира. Вернулся он с серебристым диктофоном, с ухмылкой нажал на кнопку, и голос Марлика в очередной раз приказал: «Идите сюда! Я приказываю вам!»

- Так вот зачем вы возвращались к Марлику, - прошептал Михаэль. - Вы заставили его произнести эти слова!

Вольф усмехнулся, выключил диктофон и спрятал его в карман.

- И эти, и ещё кое-какие. Итак, что теперь? Будешь стоять тут живым укором или пойдёшь со мной?

- С вами? - Михаэль не понимал.

Вольф вышел из себя:

- Как ты думаешь, чего ради я сюда притащился? Чтобы проститься с тобой? Я бы тебя сразу забрал, но эти проныры всё пронюхали быстрее, чем я думал. И мне пришлось выжидать случая, чтобы забрать тебя. Мог бы, кстати, и поблагодарить меня за это, - добавил он преувеличении укоризненным тоном.

- Но ведь они там рыщут повсюду.

- И пусть рыщут. - В голосе Вольфа сквозило нетерпение- Отсюда есть другая дорога.

- Другая дорога?

Вольф закатил глаза:

- Ты думаешь, чем я тут занимался всё это время, пока ты развлекался с девчонкой и её братом? Я смотрел во все глаза и слушал во все уши. Марлик очень одарённый человек, уж это у него не отнять. Но и он знает не всё. И он совершает ту же ошибку, что и все остальные здесь: больно доверчив.

«В отношении тебя точно», - подумал Михаэль.

- Итак, я ухожу. Хочешь - оставайся и придумывай убедительное объяснение появлению двух этих трупов. Только не обижайся, если они тебе не поверят.

Михаэлю ещё не приходилось встречать человека, который мог бы так безучастно говорить о смерти других людей.

Но хуже всего было то, что Вольф прав. Михаэлю придётся уйти с ним, хочет он того или нет. Если вернувшиеся воины Анзона найдут его рядом с двумя трупами, ему конец.

Не говоря больше ни слова, он присоединился к Вольфу. Больше всего Михаэль боялся, когда они спускались по лестнице в город. Стоило только кому-нибудь взглянуть в их сторону - и всё. Но случилось то, на что Михаэль и надеяться не мог: они спустились незамеченными, и Вольф указал направо к выходу из города.

Несмотря на то, что войско Анзона перебудило весь народ, на улицах не было ни души. Но Вольф ничуть не удивлялся этому обстоятельству. Он шёл быстро и непринуждённо, как будто был уверен в своей безопасности. Когда Михаэль спросил его об этом, Вольф загадочно улыбнулся и сказал, что оставляет за собой право на свои маленькие секреты и пусть Михаэль удовольствуется тем, что их никто не видит.

Они вышли из города и добрались до скалистого места, и там Михаэль увидел доказательство того, что Вольф времени даром не терял и подготовился к побегу лучше, чем можно было ожидать. К скалистым столбам были привязаны два мула с поклажей. Вольф отвязал животных, вскочил в седло и нетерпеливо посмотрел на Михаэля. В отличие от воинов Анзона он не стал потешаться над его неловкостью, а просто подсадил его в седло.

- Верхом умеешь ездить? - задал он совершенно излишний вопрос. И пошутил: - Ну вот и случай подвернулся научиться.

То были не пустые слова, потому что Вольф пустился вскачь не оглядываясь, и Михаэлю никогда бы не поспеть за ним, если бы Вольф время от времени не останавливался подождать его, хоть и со всеми признаками раздражения.

- Куда мы скачем? - спросил Михаэль, когда они проехали всю пещеру. Впереди были поля нижников.

- Сам увидишь, - процедил Вольф - Хотя тебе ли этого не знать? Ведь это ты навёл меня на мысль. Вернее, твой дневник.

- Так вы для этого начали его читать?

- Что за чепуха! - Вольф скривился, - Как я мог начать читать по причине, которая возникла только в процессе чтения? Но в одном ты прав: мне хотелось узнать, что тебе удалось выведать у Лизы и Хендрика. И должен сказать, я не пожалел об этом.

- Могли бы просто расспросить меня.

- Ну конечно, - язвительно сказал Вольф - И ты бы мне ответил! Ты только не обижайся -- впрочем, можешь и обижаться, мне всё равно, - но я счёл за лучшее не выдавать моих истинных целей.

- Вы мне не доверяли, - опечалился Михаэль.

- Ни секунды, - подтвердил Вольф. - А если бы я тебе доверял, разве бы мы сейчас были здесь? То-то.

Спорить с Вольфом было дело неблагодарное. Тем более что Вольф был прав. Если бы он ещё и нашёл выход, они вполне могли бы оказаться дома. Михаэль почти устыдился этой мысли, но, однажды возникнув, она уже не хотела выходить из его головы...

Они выехали из пещеры и направились по дороге, которой три дня тому назад Михаэль ехал с Лизой и Хендриком во владения троллей. Достигнув леса, свернули направо и вскоре были у галечной осыпи, по которой Михаэль взбирался в прошлый раз. Вольф спешился и перекинул через плечо котомку с едой и флягу питья в связке. Михаэль был в растерянности; неужто Вольф собирается идти через пещеру троллей? Но ведь эти чудовищные создания заодно с Анзоном. Если тролли сами не убьют их на месте, то уж обязательно выдадут чёрным воинам.

- Чего ты стоишь? - спросил Вольф, - Бери свою котомку, идём. Ты лучше меня знаешь дорогу.

- Но там живут тролли. Они же нас...

- Ничего они нам не сделают, - властно перебил Вольф. - Я же тебе сказал, я принял меры. Они нас даже не увидят.

Михаэль неохотно сполз со своего мула, взял на плечо поклажу и начал карабкаться по осыпи. По склону покатились камешки, увлекая за собой другие, и обрушилась настоящая лавина. Одного шуму они наделали столько, что Михаэль с минуты на минуту ждал появления троллей. Но сбылось предсказание Вольфа: эти гигантские твари вообще их не заметили.

Они долго шли по запутанным штольням и ходам; проходя мимо пещер, Михаэль видел в них троллей, и некоторые из них даже смотрели в их сторону, но будто не видели.

- Ну и куда же мы теперь? - спросил Михаэль.

- Боюсь, проводником должен быть ты. Записи у тебя не отличаются точностью. Видимо, её надо было искать перед последним перекрёстком.

- Её - это что?

- Лестницу, - пояснил Вольф.

- Небесную лестницу? - Михаэль испугался. - Вы серьёзно?

- Ещё как. Ведь она ведёт наружу, верно? И ни один из этих безумцев ещё не прошёл по ней.

- Но ведь она ведёт вниз! - воскликнул Михаэль.

Вольф досадливо отмахнулся от его слов, как от мухи:

- Посмотрим. Ты отведи меня, а сам можешь не спускаться, если не хочешь. Я все равно пойду дальше.

Михаэль понял, что спорить бессмысленно, и пошёл вперёд, но сильно сомневался, что сможет найти лестницу. Все ходы здесь были похожи друг на друга, Михаэль свернул наугад - и они увидели вход на лестницу, которую тролли строили уже тысячу лет.

Михаэль остановился:

- А если там, внизу, тролли? Хендрик говорил, что они всё ещё продолжают работать.

- А что им ещё делать? - сказал Вольф и перекинул свою ношу с одного плеча на другое. - А теперь ты должен решить окончательно. Можешь пойти со мной, а можешь остаться, если надеешься убедить их в своей невиновности. - Вольф внезапно очень посерьёзнел, - Я хочу сказать тебе правду: вполне возможно, тебе это и удастся. Анзон хоть и горяч, но не глуп. И Марлик и другие тоже дадут показания в твою пользу. Возможно, тебе сохранят жизнь. но ты никогда не вернёшься назад. После того что случилось сегодня, тебя уже не выпустят на волю. Подумай об этом, и хорошенько подумай! - Он указал на лестницу; - Там нас ждёт, может быть, смерть, а может, и свобода. Ну, что скажешь?

В какой-то момент Михаэль возненавидел Вольфа. Но правота его была несомненна. Иногда приходится принимать решение, как бы ни хотелось увернуться от выбора. Другого случая выйти отсюда больше не представится. Даже если Михаэль останется жив и свободен, Марлик примет меры, чтобы навсегда закрыть этот выход.

- Ну хорошо, - тяжко вздохнул Михаэль - Я иду.

Вольф улыбнулся:

- Я знал, что разум победит. Не будем больше терять времени. Я не удивлюсь, если скоро они появятся здесь.

Они спустились в лестничную шахту. Из глубины на них дохнуло чем-то горячим и зловещим. Когда глаза Михаэля немного привыкли к темноте, он заметил, что здесь не так уж и темно. Небесная лестница освещалась теми же серыми сумерками, что и ходы лабиринта, только слабее, так что можно было видеть вперёд ступени на три. Все, что располагалось ниже, терялось в тёмной бездне. Ступени винтовой лестницы были несколько высоковаты, спускаться по ним было неудобно. Хотя дорога вела вниз, Михаэль знал, что очень скоро ноги заболят и спуск превратится в муку. Шершавые стены хранили следы грубых инструментов, которыми работали тролли, и временами казалось, что из глубины слышится глухой стук молота. Но как только Михаэль прислушивался, стук прекращался. Наверное, это была галлюцинация. Если тролли действительно высекали свою лестницу тысячу лет, она должна уходить на непомерную глубину. Михаэль тщетно спрашивал себя, что надеется найти в этой бездне Вольф. Может, они и выйдут из Подземья, но не туда, куда им надо, а в другую сторону. Разве что Вольф собирается найти там связь с лабиринтом, который ведёт на поверхность? Даже если так, они только заблудятся там снова и умрут мучительной смертью, которую им предсказал Марлик.

- А то, что ты написал в своём дневнике, действительно интересно, - сказал Вольф через некоторое время.

Михаэль почувствовал, что Вольф говорит это только для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

-Да?

- Про эту лестницу, - сказал Вольф. - Честно творя, сперва я не поверил. Но, кажется, это правда. Они все ещё выполняют древний приказ. Все эти столетия.

- Тысячу лет.

- Вряд ли. - Вольф с сомнением покачал головой.

Они спускались рядом, в унисон совершая почти настоящие скачки, к чему их вынуждала высота ступеней. Михаэль уже начал чувствовать боль в мышцах. А ведь они спускались всего минут десять. Что же будет через час? Через пять часов? Через десять?

- У этих людей трудно узнать конкретные цифры, - сказал Вольф - Причина, видимо, в том, что они утратили способность читать и писать. А это странно, ведь в те времена люди прекрасно это умели. Но я кое-что выяснил у Марлика. Я думаю, они живут здесь около пятисот лет.

- Как вы сосчитали?

- Для этого достаточно уметь сложить два и два, получив при этом четыре, а не среду, как эти идиоты, - заносчиво сказал Вольф. - Вспомни, что ты сам написал в своём дневнике. Это было во времена последней великой осады города. Я думаю, продовольствие было на исходе, и оборонявшиеся власти думали о том, как бы уменьшить число едоков. Видимо, они просто согнали в катакомбы всех, кто не входил в их расчёты. Чтобы они там сдохли с голоду. Цыгане, разбойники, бродячие актёры, приговорённые, воры... Или просто бедолаги, которых угораздило ляпнуть что-нибудь не к месту. Ведь тогда не церемонились. Человеческая жизнь ценилась недорого.

- Что вы легко можете понять, - обронил Михаэль и тут же пожалел об этом, но не потому, что боялся обидеть Вольфа, а потому что боялся разозлить.

Но Вольф не рассердился, а, наоборот, рассмеялся.

- Неплохо, - сказал он, - Когда вырастешь, из тебя получится хороший оратор. Язык у тебя острый. Только смотри, как бы сам не порезался.

Михаэль понял это предупреждение и впредь решил следить за своими словами.

- Так или иначе, - продолжал Вольф, - я насчитал им лет пятьсот. Расспросил их о предках. Они хоть и не умеют писать, но сохранили устные предания. Так вот, от первых поселенцев их отделяет десять - двенадцать колен.

Михаэль невольно увлёкся рассказом Вольфа. Во всей этой истории было очень много непонятного для Михаэля, а Вольф имел хоть какие-то соображения.

- Но как они вообще смогли здесь выжить? - спросил Михаэль. - Откуда взялись эти странные живые существа и свет и как здесь растут растения?

- Всё это было здесь и раньше, - ответил Вольф. Михаэль взглянул на него с сомнением, и Вольф подтверждающе кивнул: - Ты думаешь, они случайно называют этих великанов троллями? А блуждающие огоньки? Ведь есть множество легенд об этих существах. И не на пустом месте.

- Мне так не кажется, - ответил Михаэль. - Вот взять Двицеля...

- А ты вспомни, что рассказывают про блуждающих огоньков, - перебил Вольф тоном поучения- Они появляются только ночью, встречаются только в болотистых местах или вблизи рек, верно? Мне не хотелось бы развеивать твои иллюзии, но мне кажется, я знаю объяснение. Видимо, время от времени такие существа попадали наверх, заблудившись. Их организм особым образом реагировал на воду. Я думаю, можно найти какое-нибудь простое химическое объяснение, хотя не представляю какое. Но твой приятель Двицель может светить, как фара, если будет пролетать над каким-нибудь сырым болотом или над рекой. И конечно же он введёт в заблуждение всякого, кто за ним последует, потому что в конечном счёте он стремится вернуться сюда.

- А тролли и гоули и все остальные?

- Я тоже знаю не все. Но я боюсь, что нам придётся привыкать к тому, что мир не таков, каким мы его до сих пор считали. Очевидно, старые сказки и мифы представляют собой нечто более серьёзное, чем мы думали.

Михаэль задумался. Слова Вольфа многое объясняли, но и содержали в себе что-то пугающее. Ведь если истории о троллях и блуждающих огоньках правдивы, то должны быть правдивы и другие легенды: о ведьмах и чародеях, о драконах и великанах, гномах и кобольдах...

- Но если это так, почему этого до сих пор никто не заметил? - спросил Михаэль.

- Как это не заметил? А откуда же взялись эти сказки и мифы? Может быть, они вовсе не были сказками, просто мы неправильно поняли их, потому что не могли подобрать доказательства. Я думаю, мне будет что поведать человечеству, если мы выберемся наверх. И тогда многим придётся изменить своё мнение.

- Вы хотите рассказать об этом? - испуганно спросил Михаэль.

- Почему бы и нет?

- Но ведь это будет означать конец для подземного мира!

- Что за чепуха, - спокойно сказал Вольф. - Как раз наоборот. Они смогут наконец выйти наверх и жить там, где есть солнце, цветы и достаточно воздуха. Тебе разве не хочется в погожий солнечный день побегать с твоей подружкой по лугу?

Конечно, Михаэлю хотелось бы, но он знал, что этого никогда не будет. Подземье со всеми своими жителями и фантастическими существами - нечто особенное и неповторимое, и его нужно сохранить. Вольфу жизнь Подземья вовсе не казалась привлекательной, но никто не имел права навязывать нижникам своё представление о счастье:

- Я этого не допущу, - сказал Михаэль.

- Да? - Вольф улыбнулся. - А как ты собираешься мне помешать?

- Я ещё не знаю, - честно признался Михаэль. - Буду везде говорить, что все неправда. Что все это время мы скитались по подземным пещерам и чуть не свихнулись от страха и голода. И что вы все это выдумали.

Вольф засмеялся:

- Да, от тебя можно ожидать. И тебе могут поверять. Ну, посмотрим.

Михаэль хотел что-то добавить, но Вольф жестом остановил его:

- Давай поговорим на эту тему, когда выберемся отсюда, ладно? Если только выберемся.

Разговор был закончен, и у Михаэля не было желания его возобновлять. Жители Подземья смогут себя защитить, в этом он был уверен, Пятьсот лет они ничем себя не выдавали, не выдадут и дальше.

Пока они разговаривали, обстановка начала незаметно меняться. Михаэль понял это не сразу, но ступени стали шире и ниже, и спускаться стало легче.

Они шли ещё примерно полчаса - Михаэль оценивал время по числу ступеней, на каждую отводя по одной секунде, - потом Вольф остановился, сел на ступеньку и сказал, что пора отдохнуть. Михаэль не нашёл что возразить.

Руки и ноги его словно свинцом налились, спина нестерпимо ныла.

- Почему бы тебе не вздремнуть, - предложил Вольф - Не бойся, мы можем себе это позволить. Даже если за нами погонятся, у нас в запасе хороший отрыв.

И снова Михаэля охватила сонливость. Теперь он сознавал её неестественность, но это сознание не могло защитить его от усыпляющего действия, и он уснул - но все же не мёртвым сном, как вчера в доме Лизы, а погрузившись в запутанный мир сновидений, в хаос видений, не имеющих смысла. Он узнавал в этом хаосе только лицо Лизы, она возникала время от времени, чтобы шепнуть ему, что он в опасности и что надо проснуться; и голос Марлика. Чародея он не видел, но голос его звучал отчётливо, хотя он говорил на неведомом языке, повторяя одни и те же зловещие звуки.

Михаэль проснулся мгновенно и как раз в тот момент, когда Вольф выключил свой диктофон и хотел спрятать его в карман, но не успел.

- Так вот как вы это сделали, - пробормотал Михаэль, глядя на диктофон.

Вольф смущённо улыбнулся.

- Ты меня застукал, - признался он, ничуть не стыдясь того, что делал.

- Но почему Марлик выдал вам свои магические заклинания? - спросил Михаэль, окончательно проснувшись и чувствуя, что магия Вольфа, к тому же заёмная, больше не имеет над ним власти. Видимо, она могла действовать, только пока о ней не знали.

- Потому что он старый дурак и к тому же хвастун, - ухмыльнулся Вольф. - Кстати, этот старый лис раскусил меня и сказал мне об этом. Я уже думал, мне конец, но потом он допустил одну ошибку, - Вольф понизил голос. - Видишь ли, люди, которые чувствуют себя уверенно, склонны делать ошибки. Ведь он знал, что я пришёл к нему с твёрдым намерением выведать тайну ворот и пути наверх любой ценой. Но он сказал, что передать эту тайну невозможно - не только потому, что заклинание очень сложно и его трудно выучить, но и потому, что оно должно произноситься именно его голосом, - Вольф захихикал. - Он ведь не знал, что у меня в кармане есть диктофон. Да здравствует техника!

Михаэль не знал, то ли ему негодовать, то ли восхищаться коварством Вольфа. История выглядела правдивой, но Михаэль чувствовал, что Вольф рассказал ему далеко не все. Вполне возможно, он применил силу для того, чтобы вытянуть из чародея магические формулы. Вольф был не из тех, кто останавливается на полпути.

Вольф снова взял диктофон, перемотал плёнку назад и нажал кнопку. Зазвучал голос Марлика. Он произносил неведомые звуки, слова утраченного языка, которые вызывали у Михаэля озноб. Эти слова не были предназначены для человеческих органов речи. Казалось, эти противоестественные звуки должны причинять говорящему боль. Видимо, Вольф прав, что чародей был единственным человеком, способным исторгнуть эти звуки в правильной последовательности и с нужными интонациями. Любому другому понадобились бы месяцы и годы обучения, чтобы воспроизвести их, и то вряд ли.

- И как подействует это заклинание? - спросил Михаэль.

- Во-первых, снимет преследование, во-вторых, запутает следы. И ещё... - Он внимательно глянул влево, вправо, вверх и вниз и пожал плечами: - Ладно, увидим. Вставай, вставай, ты уже отдохнул! Нам предстоит долгий путь.

Они пошли дальше. Михаэлю было по-прежнему тяжело идти, но прежней усталости уже не было.

- Что-то пока ничего, - сказал Михаэль после того, как они прошагали в молчании минут десять.

Вольф мрачно взглянул на него, достал из кармана диктофон и снова запустил заклинание чародея.

- Наверное, не сразу действует, - сказал он. - Это же тебе не рецепт домашнего пирога.

«Или заклинание, записанное на магнитофон, не имеет силы», - подумал, но не сказал Михаэль.

Они не сразу заметили, что лестница ведёт не вниз, а вверх!

Михаэль остановился и повернулся к Вольфу:

- Но это же... невозможно! - выдохнул он.

Вольф не ответил. На лице его отражалось не только изумление, но и страх, а ведь для него, казалось, это не должно быть неожиданным. В конце концов, ведь он поставил на карту не только собственную жизнь, но и жизнь Михаэля, чтобы магическое заклинание подействовало.

После их приключения в запретном зале Михаэль впервые был свидетелем действия настоящей магии. За исключением жителей Подземья, он и Вольф были, возможно, первые люди, испытавшие на себе действие волшебных сил, более древних, чем человечество.

Кстати, оно усложнило их продвижение вперёд, которое иI при спуске требовало от них огромного напряжения, теперь же приходилось подниматься вверх. Михаэля так и подмывало спросить у Вольфа, нет ли у него на кассете подходящею заклинания, чтобы облегчить подъём. Но даже если бы такое заклинание было, Михаэль скорее прополз бы остаток пути на четвереньках, чем обращаться к Вольфу с какой-нибудь просьбой. Они прошли ещё около часа, и Михаэль без сил опустился на ступеньку. Вольф, не говоря ж слова, сел рядом. Он тоже был измождён. От его первоначального оптимизма ничего не осталось. Похоже, не осталось и причин для оптимизма. Пусть заклинание, добытое вымогательством, и подействовало, но Михаэль понимал, что они находятся в положении неандертальцев, ограбивших арсенал современной армии и теперь экспериментирующих с добытыми игрушками. Черт его знает, что произошло, если они воспользовались не тем заклинанием. Или если Марлик оказался не таким дураком, каким его выставил Вольф, и намеренно ввёл в магическую формулу несколько маленьких неожиданностей.

Михаэль прогнал эти мысли. Положение их и без того было несладким. Например, возникал вопрос, а как длинна эта лестница. Может быть, им надо подняться вверх лишь на столько ступеней, на сколько они спустились вниз, а может, впереди их тысячи и тысячи. В конце концов, тролли прокладывали этот путь пятьсот лет, а Михаэль собственными глазами видел, с какой лёгкостью эти гиганты крошили гранит.

Они отдыхали почти полчаса, потом зашагали дальше. Вначале они ещё разговаривали, но беседы их быстро иссякали, а потом и совсем прекратились. Все их силы уходили на подъём.

Конца у лестницы не было. Ступени следовали одна за другой, и каждая казалась чуть выше предыдущей, каждый следующий шаг требовал чуть больше усилий. Прошёл час, и они сделали ещё один привал. Раз от разу соотношение между подъёмом и привалами все больше изменялось в пользу привалов. Скоро они шли полчаса и отдыхали после этого час. И в конце концов Михаэль отрицательно покачал головой, когда Вольф в очередной раз сделал ему знак подниматься.

- Не могу больше, - застонал он, - Будь что будет, я не двинусь с места.

К его удивлению, Вольф ничего не сказал, только печально посмотрел на него, пожал плечами и тоже сел на ступеньку, откинувшись головой к стене.

- Наверное, ты прав. Надо немного поспать. Завтра утром, может быть, проснёмся с новыми силами.

Завтра утром... Эти слова показались Михаэлю злой шуткой. Он сам произносил их бессчётное число раз, не задумываясь, и вот они стали чем-то далёким и неосуществимым. Он вдруг понял, что утра не будет уже никогда. И спать здесь он не мог. Каким бы усталым он ни был, но заснуть, зная, что ждёт его на другом берегу сна, было немыслимо. Вольф был очень удивлён, когда Михаэль поднялся и, пошатываясь, побрёл вверх.

Довольно долго Михаэль был ведущим, потом силы его начали иссякать, и он отстал. Но не остановился. Когда Вольф вопросительно оглядывался на него, Михаэль только молча кивал на серую мглу над ними.

Потом силы у него кончились совсем. Но он продолжал идти, будто превратившись в робота. Вольфу пришлось остановить его принудительно.

Когда Михаэль проснулся, ему казалось, что он всего десять минут назад закрыл глаза. Хотя он проспал глубоким сном несколько часов.

Они подкрепились прихваченными запасами и снова пустились в путь. Как и накануне, они час поднимались, потом полчаса отдыхали, но постепенно это соотношение опять стало изменяться в пользу отдыха.

Первое нарушение вечного однообразия этих ступеней произошло между третьим и четвёртым привалами. Вольф внезапно поднял руку, останавливая Михаэля.

Растянувшись на добрую дюжину ступеней, впереди лежал скелет тролля. После того как Михаэль, преодолев отвращение, взглянул на побелевшие кости, он обнаружил, что строение тролля мало чем отличалось от строения человека, за исключением черепа и роста. Череп был как у гориллы, только крупнее. Михаэль видел здесь такие черепа во множестве; воины Анзона носили их вместо шлемов. Михаэль спросил себя, как должны были чувствовать себя Брокк и его братья, помогая существам, носившим на голове черепа их предков.

- Как видишь, они не бессмертны, - пробормотал Вольф. Он нагнулся за какой-то костью, задумчиво повертел её в руках и отбросил. То же самое он проделал раза три, пока не нашёл подходящую бедренную кость длиной метра в полтора, и протянул её Михаэлю:

-Всё-таки оружие. Вдруг понадобится отмахнуться от кого-нибудь. А пока пусть служит посохом.

Михаэль возмутился. Да будь что будет, он не станет сражаться. Ни против троллей, ни против людей Анзона, ни против кого. Уже довольно крови и насилия. И хорошо, что Вольф оставил при входе на лестницу меч, снятый с убитого воина. С другой стороны, Вольф прав: посох ему пригодится. И Михаэль подавил отвращение и взял кость в руку.

Они продолжили подъём, ступени тянулись за ступенями, привал за привалом, и день, видимо, близился к концу. Может быть, они прошагали часов восемь перед тем, как лечь спать, а проспали гораздо дольше.

Третий день их побега начался тем же, чем закончились два предыдущих: бесконечными ступенями, ведущими вверх. Они больше не разговаривали, Михаэль впал в какой-то транс, уже не воспринимая ни окружающей обстановки, ни своего тела. Мысли его странствовали где-то далеко отсюда или принимались дурачиться. Он пытался представить, что потом, после их возвращения наверх, эту лестницу станут использовать в качестве аттракциона для туристов. Организуют сюда экспедиции, обустроят места привалов. А то его вдруг снова охватывал ужас при мысли, что у этой лестницы вообще нет конца и они поднимаются по ней, не двигаясь с места.

Он даже не заметил, когда кончились ступеньки. Он занёс ногу над очередной ступенью, а её не оказалось, и он упал. Он был слишком слаб и измучен, чтобы среагировать. Должно быть, при падении он поранился, потому что по лицу его текло что-то тёплое и липкое, но он не чувствовал ни боли от ушиба, ни облегчения от того, что лестница кончилась. Вообще ничего не чувствовал. Перед глазами у него была только серая бесконечность. Ступеней больше не было, но он их все равно видел, и, хотя лежал, вытянувшись на полу, ему казалось, что он продолжает подниматься вверх. Похожее чувство у нет было только один раз. Года три или четыре назад он ездил с родителями в отпуск. Его отец, постоянно нажатый со всех сторон неотложными делами и сроками, весь путь из Греции, почти тридцать шесть часов, проделал без отдыха, останавливая машину только для того, чтобы заправиться и сходить в туалет, и, когда они наконец вышли из машины, Михаэлю ещё долго казалось, что они продолжают ехать.

Прошло довольно много времени, пока Михаэль собрался с силами и смог открыть глаза.

Они находились в очень большой пещере с кривым потолком, с которого свисали причудливые сталактиты. Где-то звонко капала вода. Рядом лежал Вольф. Михаэль слышал, как Вольф что-то сказал, но смысл его слов не дошёл до него. Они выбрались. Эта мысль отчётливо присутствовала в его сознании, но он не чувствовал ни радости, ни облегчения.

Наконец Вольф поднялся и сел, пытаясь поднять и Михаэля. Но Михаэль больше не хотел шевелиться.

- Надо идти, - сказал Вольф. - Ну, соберись! Мы вышли! Не падать же духом в последний момент!

- Ещё пять минут! - взмолился Михаэль.

- У нас нет времени. За нами погоня. Я давно уже это заметил, но не говорил, чтобы не тревожить тебя. Ты не слышишь?

Михаэль прислушался, но не услышал ничего, кроме ударов собственного сердца. Но потом... ему почудилось что-то похожее на тяжёлые шлёпки огромных мокрых ступнёй по камню.

- Тролли? - испуганно спросил он.

- Не думаю. - Вольф пожал плечами. – Заклинание, которое я применил, защищает нас от троллей. Если бы оно не подействовало, нас бы схватили ещё в самом начале.

«Очень мило, - подумал Михаэль, - Что же он сразу не сказал? Впрочем, разве бы это что-нибудь изменило?»

Вольф встал пошатываясь и помог подняться Михаэлю. Кроме лестницы, из пещеры был только один выход. Они заковыляли туда, прошли через отверстие и очутились в обстановке, которая показалась Михаэлю смутно знакомой. Стены состояли наполовину из природных скал, наполовину из кирпича, выщербленного от времени. Потолок во многих местах обвалился, так что приходилось идти по обломкам и мусору, однако Михаэлю это уже не казалось утомительным. Неужели они действительно выбрались? Это был лабиринт, который находился между Подземьем и верхним миром.

Вольф остановился и прислушался. Шаги приближались, быстрые и неравномерные и слишком тяжёлые и влажные, чтобы быть человеческими.

- Гоули! - голос Вольфа упал - Проклятье, вот твари! Бежим!

Последнее слово он выкрикнул и тут же бросился бежать. Михаэль старался поспеть за ним, но быстро отстал. Ноги его не слушались. Он иногда оглядывался и наконец увидел одно из зеленокожих чудовищ. И хотя все его уверяли, что гоули безобидные и трусливые твари, этот, видимо, был исключением. Михаэль успел рассмотреть алчный блеск в его белых глазах. Огромные лапы в кровожадном вожделении тянулись вперёд.

Вольф, бегущий впереди, совершил ошибку, свернув в боковой ход, видимо, для того, чтобы запутать следы.

Это была роковая ошибка. Михаэль услышал, как он вскрикнул от неожиданности, а когда свернул за ним, то увидел, что ход метров через пятнадцать упирается в скалистую стену. Михаэль резко остановился и оглянулся на гоуля. Эта тварь была ещё далеко, но Михаэль знал, что у них не хватит сил убежать от него. Вольф добежал до самой стены и в бессмысленной ярости стал колотить по ней кулаками. Потом опустил руки и сказал подоспевшему Михаэлю:

- Придётся драться.

Даже подумать об этом было смешно, Гоуль был мускулистый, как тролль, хоть и не выше Михаэля ростом. А какие у этих тварей челюсти, Михаэль видел своими глазами. Единственным же оружием беглецов была бедренная кость тролля, которую Михаэль использовал как посох, но против этого чудища это помогло бы не больше, чем скрещённые пальцы для отпугивания демонов.

- Может быть, получится! - Вольф быстро достал из кармана диктофон и нажал на одну из кнопок.

Михаэль оглянулся. Гоуль уже добежал до входа в тупик, но остановился. Он знал, что жертвам не уйти.

Вольф нажал на кнопку «Play», и голос Марлика стал декламировать тёмные слова, но Вольф тут же покачал головой и снова стал перематывать ленту:

- Где же тут наговор против троллей, гоулей и прочей дряни? Проклятье, надо найти!

Гоуль между тем уже направился к ним неспешным шагом. У них оставалось секунд пятнадцать. С колотящимся сердцем Михаэль смотрел навстречу зелёному чудищу, сжимая в руке своё оружие. Вольф снова запустил диктофон, и на сей раз Михаэль почувствовал: что-то случилось. Почва у них под ногами начала слабо вибрировать, как будто неподалёку произошло мощное столкновение. Но это не вызвало никаких последствий. Гоуль продолжал надвигаться.

Вольф чертыхнулся, ещё немного прокрутил ленту. Голос Марлика произнёс половину заклинания, и часть стены рядом с ними внезапно изменила цвет, на несколько мгновений загоревшись лучистым зелёным светом, таким ярким, что заболели глаза. Но на гоуля это никак не подействовало. Он приближался и был уже метрах в трёх от Михаэля, По его подбородку текли слюни, руки раскрылись, словно клешни омара, и с таким же треском.

- Нашёл! - победно вскричал Вольф и выставил диктофон навстречу гоулю, словно средневековый экзорцист, изгоняющий дьявола при помощи креста. Зазвучал голос Марлика, и на всех стенах засверкали искры и разноцветные звёзды, закружившись в беззвучном танце. Гоуль остановился, глядя на эту пляску своими белыми глазами, потом почти неторопливо поднял руку- и вырвал у Вольфа диктофон.

Вольф вскрикнул от ужаса и попятился назад, тогда как Михаэль крепче сжал свою дубину, чтобы нанести удар. Он трезво оценивал свои шансы как очень слабые, но твёрдо решил отдать свою жизнь врагу как можно дороже.

Гоуль не делал попытки нападения, Он заинтересованно разглядывал диктофон, из которого все ещё раздавался голос Марлика, принявшийся за новое, столь же бесполезное заклинание, потом поднёс его ко рту и перекусил на две части. Голос Марлика смолк с электронным взвизгом, и из прибора посыпались искры. Гоуль пожевал немного, затем засунул в пасть остатки диктофона и сокрушил их своими жуткими челюстями.

- Ну, бей же! - крикнул Вольф.

Михаэль собрал все своё мужество, занёс над головой кость тролля - но гоуль вырвал у нет это оружие почти мимолётным движением. С интересом посмотрел на него, без усилий переломил на две неравные части и меньшую тут же стал пережёвывать, а большую зажал под мышкой. Поглядел ещё раз на Вольфа и Михаэля своим непостижимым взглядом, повернулся и побрёл прочь,

Вольф от удивления выпучил глаза:

- Что же он нас... не прикончил?

- Наверное, и не собирался, - сказал Михаэль, и собственные слова ошеломили его. Как будто он понял их только после того, как произнёс. - Ему нужна была только эта кость, понимаете?

Вольф уставился на него, и на его лице возникла сперва растерянность, затем облегчение, а потом почти истерическая радость. Он хлопнул себя по лбу:

- Ах я дурак! Ну конечно! Как я сам не догадался? Они чуют падаль и кости за километры, даже сквозь скалы! Он же просто учуял эту кость!

- Но это была ваша идея взять её, - оправдывался Михаэль.

Вольф махнул рукой:

- Да разве я тебя обвиняю? Я должен был об этом подумать. Видимо, старею. Ну ладно, кажется, всё обошлось.

- Я не уверен. Диктофон-то он сожрал, а вдруг он нам понадобится? л

- Вряд ли. Теперь уже недалёко. Через час, максимум через два мы будем уже в надёжном месте.

Михаэль с удивлением подумал, почему Вольф так уверен, но спросить не успел, потому что писатель поторапливал его.

Волнение и связанный с ним выброс адреналина в кровь прогнали было усталость Михаэля. Теперь же она возвращалась, но если Вольф прав и идти им осталось час, то сил как-нибудь хватит.

Потом он так же мало мог вспомнить о последнем отрезке пути, как и о последнем дне на небесной лестнице. Ходы и перекрёстки походили друг на друга, несколько раз им пришлось карабкаться вверх, перебираясь через завалы и другие препятствия. Но всякий раз, когда ему казалось, что силы окончательно покидают его, откуда-то бралась ещё крупица сил на преодоление. Наконец они вошли в огромную, наполненную серым светом пещеру, потолок которой был образован не скалой, а чем-то чёрным, гладким, отражающим свет, как расплавленный гудрон. Здесь было заметно холоднее, а воздух насыщен влагой.

Они снова очутились в зале под озером, через которое тогда провалились сюда. Потолок, отдалённый от них на три или четыре метра, состоял из воды, которая держалась наверху непостижимыми средствами магии, и на её поверхности даже возникала иногда рябь, как на настоящем озере, только висящем вниз головой. Но как же им до него добраться? Даже если им удастся пробить невидимую стенку, удерживающую воду, Михаэль все равно не представлял, как они выплывут наверх. Ах, как обидно; они совершили невозможное и убежали из Подземья - и теперь должны потерпеть неудачу на последних трёх-четырёх метрах.

- Не бойся, все будет в порядке, - заверил его Вольф и, прищурившись, указал куда-то на другой конец зала: - Видишь, там скалы? Они достают как раз до воды. Влезем на них и прыгнем в воду.

Михаэль был не так зорок, как Вольф, и не увидел скал. Но если они и есть, он не думал, что все так просто. Если прыжок не удастся, придётся падать назад на те же острые скалы. И даже если получится войти в воду, Михаэль ещё не забыл ту мощную воронку, которая засосала их в глубину. Тем не менее Михаэль молча последовал за Вольфом.

Скалы действительно доставали до поверхности (вернее было бы сказать: до понижности) воды. Если взобраться на них и вытянуть руки, можно будет коснуться воды. Но Михаэль все ещё не верил в их шансы.

Они были шагах в двадцати от скал, как сзади послышался грозный окрик. В гулком зале отдались звуки тяжёлого топота множества ног: это гналось за беглецами войско Анзона. У беглецов был большой отрыв, но солдаты бежали быстро и со свежими силами.

Вольф схватил Михаэля за руку и рванул за собой. Добежав до скал, он подсадил Михаэля вверх, и тот проявил неожиданную ловкость, карабкаясь вверх и цепляясь за уступы. За ним взбирался Вольф. Анзон и его воины быстро приближались.

То была настоящая гонка со временем. Михаэль сотни раз слышал и читал это выражение, но он впервые ощутил, что значит, когда преследователи пробегают каждый отрезок пути чуть быстрее, чем ты. Он добрался до пика скалы и выпрямился, расставив руки в стороны для балансировки. У него закружилась голова. Внизу в четырёх метрах была земля из твёрдой застывшей лавы, падение не обошлось бы без переломов. Поверхность воды находилась прямо над ним.

- Быстрее! - крикнул Вольф срывающимся голосом. - Прыгай!

Михаэль осторожно вытянул руки вверх, в любой момент ожидая, что наткнётся на невидимую преграду, но пальцы его коснулись воды и беспрепятственно погрузились в неё, не ощущая ничего, кроме холода и влаги.

- Чего ты тянешь? Прыгай же наконец!

И Михаэль прыгнул. По сути, его движение нельзя было назвать прыжком, ноги его едва оторвались от скалы, но в тот же момент, как он потерял под ногами опору, мир опрокинулся с ног на голову, верх стал низом, и Михаэль упал в воду и с мощным всплеском погрузился в глубину. Его вестибулярный аппарат подсказывал ему, что надо развернуться и выгребать вверх, но верх сейчас был низом, и Михаэль принудил себя плыть все глубже и глубже в толщу воды. И чудо повторилось. В какой-то момент он почувствовал, что мир снова перевернулся, и на сей раз он, не изменив направления, уже выплывал вверх в согласии с инстинктом. Он выгребал изо всех сил, не обращая внимания на неистовый крик лёгких, требующих воздуха. И вырвался на поверхность, превратив её в шипящую пену. Он долго не мог отдышаться. Вода была такая ледяная, что ломило кости.

Мгновение спустя рядом с ним вынырнул Вольф и махнул рукой влево:

- Поплыли! Они нас догоняют!

Михаэль поплыл, в отчаянии собрав действительно последние силы. Берег был метрах в шести, но Михаэлю бы никогда не выплыть, если бы Вольф не подхватил его и не потянул за собой, как утопающего, и не вытащил его на бетонный берег отстойника.

Михаэль изо всех сил крепился, чтобы не потерять сознание. Все вокруг него закружилось и поплыло. Но он успел заметить совсем рядом зарешёченное отверстие, к которому они плыли в прошлый раз, в начале их одиссеи. Труба за этим отверстием тянулась всего метров на десять и заканчивалась самой прекрасной картиной, какую Михаэлю только приходилось видеть в жизни: несколькими бетонными ступеньками, ведущими к двери.

- Я сейчас, - сказал Вольф и побежал к железной решётке. К целой цепи чудес, благодаря которым они до сих пор ещё были живы, добавилось ещё одно: решётка поддалась и со скрежетом раскрылась на проржавевших шарнирах.

Вздох облегчения вырвался у Михаэля, как стон. По всем конечностям разлилась слабость, которой он не мог больше противиться. Они спасены! Михаэлю вдруг показалось, что всё случившееся в Подземье было только дурным сном.

Но действительность ворвалась в его сознание в форме полудюжины черноволосых голов, внезапно вынырнувших на поверхность воды.

-Стоять! - взревел Анзон. - Сдавайтесь! Все равно вам не уйти! Если сдадитесь, обещаю вам жизнь!

Михаэль чуть не закричал от отчаяния. Спасение было так близко, только руку протянуть! Несколько шагов до трубы, потом по ступенькам вверх, потом за дверь - я они очутились бы в своём, реальном мире.

- Ну нет, - свирепо сказал Вольф. - Так легко вы меня не возьмёте. Теперь уже нет!

Михаэль был не в состоянии пошевелиться. Он только лежал пластом и смотрел на приближающихся солдат и на Вольфа, Тот встал на краю отстойника и драматическим жестом воздел руки.

- У тебя был шанс, Анзон! - крикнул он. - Теперь мой черёд!

К ярости на лице Анзона примешался неясный испуг, когда он понял, что слова Вольфа продиктованы не отчаянием и что это не пустая угроза.

Все было так же, как недавно внизу, когда они стояли лицом к лицу с гоулем. Словно бы где-то неподалёку столкнулись две мощные силы или могучий невидимый зверь очнулся из сна, шевельнулся и потом снова замер.

Секунду ничего не происходило. Анзон и его люди почти доплыли до берега, первый уже протянул руку, чтобы схватиться за край бетона. И тут внезапно по воде пробежала дрожь. Миллион крошечных волн раздробил свет, отражавшийся с чёрной поверхности, и тут же вода в самой середине отстойника закрутилась в водовороте, набирая скорость и вовлекая во вращение неё более удалённые слои. Люди Анзона подняли крик, подхваченные водоворотом и унесённые от близкого берега. Посреди озера образовалась воронка, она становилась все глубже и все шире, и вода с чудовищным рёвом обрушилась в бездну. Колдовские силы, удерживавшие воду наверху, сгинули, и люди, беспомощно барахтавшиеся в белой пене, на глазах Михаэля бились о скалы внизу и тут же смывались потоком, словно листики быстрым течением.

После этого воцарился покой. Михаэль широко раскрытыми глазами смотрел на озеро, поверхность которого вдруг опустилась на восемь или десять метров. И затем произошло нечто ещё более страшное. Глубокий провал начал исчезать. Все потускнело перед глазами Михаэля, и на какое-то мгновение он почти совершенно ослеп.

А когда зрение снова вернулось к нему, подземная пещера исчезла, и в полуметре от Михаэля поблёскивала неподвижная поверхность воды отстойника. Воины Анзона и нижняя пещера бесследно растаяли, как привидения.

- Что же тут... случилось? - пролепетал Михаэль, беспомощно глядя на писателя.

- Не знаю. Можешь мне поверить. Я сделал это, сам не зная почему.

- Значит, всё это был только сон? На самом деле этого не было?

Вольф помолчал.

- Возможно. А может, дело обстоит и так, что действительность не одна.

- Не одна? Что это значит?

- Если бы я это знал, я был бы мудрейшим человеком на свете, - ответил Вольф. - Может быть, существует несколько реальностей параллельно, понимаешь? - Он опустился на бетон рядом с Михаэлем и стал смотреть на гладкую поверхность воды - Я долго над этим думал, когда мы были там, внизу. Видишь ли, я почти убедился, что так оно и есть. На эту мысль меня навела небесная лестница, а то, что произошло сейчас, почти укрепило мои подозрения. Да, я верю, что существует несколько реальностей, одновременно и рядом, даже не подозревая друг о друге. - Он засмеялся. Смех его гулко отразился от потолка водного резервуара и внезапно приобрёл злобное звучание дьявольского хохота, - Подземье не просто находится под нами, - продолжал он. - Я даже уверен, что если пробурить глубокую скважину, которая пройдёт прямо сквозь волшебную лабораторию Марлика, никто ничего не увидит, кроме сплошного скального массива. И тем не менее лаборатория существует. Это разные реальности, которые лишь иногда соприкасаются. - Он задумчиво посмотрел на Михаэля, и на его лице возникла искренняя улыбка, вызвавшая у Михаэля почти симпатию. - Ну, а теперь идём. У нас ещё будет время поговорить об этом, а сейчас надо выбираться.

Он помог Михаэлю встать и поддерживал его, как отец раненого сына, когда они поднимались по ступенькам. Дверь оказалась незапертой, и когда они вошли, Михаэль услышал сладчайшие звуки в своей жизни: визг железных колёс на рельсах, затем тихое гудение и жужжание, похожее на шум пчелиного улья. Навстречу им ударил белый свет, от которого Михаэль заслонился рукой.

- Метро! - сказал Вольф. - Мы выбрались, мой мальчик! Продержись ещё немного, ещё несколько минут!

Михаэль был слишком слаб, чтобы ответить, но по лицу его расползалась счастливая улыбка. Они двигались к станцш, до которой однажды чуть не добежали.

На сей раз их уже ничто не остановит...

В потоке света перед ними возникла фигура. Она возникла из Ничего, то был старый, согбенный человек в длинном одеянии. Он смотрел на них тёмными глазами, полными боли и скорби.

- Марлик! - в ужасе прошептал Михаэль.

Старый чародей шагнул к ним и снова остановился. Образ его был бесплотным, теперь Михаэль увидел это. Он был просто тенью, видением, возникшим между ними и картиной в конце туннеля.

- Что тебе нужно? - спросил Вольф: - Уйди с дороги! Больше ты не сможешь нас удержать!

Марлик продолжал смотреть на Вольфа печальным взглядом, лишённым всякого гнева, потом горько улыбнулся:

- Я не собирался вас удержать. Итак, вы меня перехитрили. Должен признаться, я не верил в это, но ваше волшебство оказалось сильнее моего. До сих пор ещё ни одному человеку не удавалось покинуть Подземье.

- Всегда что-нибудь случается впервые, - холодно ответил Вольф. - Уйди с дороги!

Марлик не пошевелился. Он смотрел на Вольфа, но Вольф спокойно выдержал его взгляд:

- Что тебе надо? Не пытайся помешать нам, иначе я тебя уничтожу,

- Вполне возможно, - сказал Марлик. - Я стар. Моё волшебство теряет силу, как сказал Анзон. Я не хотел признавать это, но так оно и есть. Я даже боюсь, что он прав и во всём, что касается вас. Он предсказал, что вы сбежите, и вы сбежали. Он предсказал, что вы погубите наш мир.

- Этого мы не сделаем, - сказал Михаэль. - Ради Бога, Марлик! Мы только хотим домой, и больше ничего.

Старик повернулся к Михаэлю, и добродушная улыбка согрела его черты;

- Что касается тебя, я верю, что ты говоришь правду. Но твоему другу верить нельзя. Он никогда не удовольствуется тем, что имеет. Я не могу вас отпустить.

- Тогда попробуй удержать нас, и ты умрёшь точно так же, как Анзон и его банда! - пригрозил Вольф.

- И это тоже больше не в моей власти, - сказал Марлик. - Но кое-что я ещё могу сделать. Моё последнее колдовство, моё тягчайшее проклятие, которое хуже смерти. Но я обязан совершить его ради сохранения жизни в нашем мире. Итак, я насылаю на вас проклятье забытья.

Вольф засмеялся и стремительно шагнул к призраку. Удар его кулака провалился сквозь лицо Марлика в пустоту.

- Вы забудете все, что пережили, - продолжал Марлик. - Вы забудете все, что вы у нас видели. Вы забудете, что мы есть, и забудете все, что связано с нами. Это проклятие, которое я, Марлик, чародей Подземья, насылаю на вас.

С этими словами он исчез. Образ его так же растворился в Ничто, как и возник, и Вольф с Михаэлем остались одни.

Вольф неуверенно засмеялся:

- Что за вздор. Ты только не бойся. Этот старый осёл просто важничает. Видимо, он устроил весь этот театр исключительно ради того, чтобы оправдаться перед своим братом и перед остальными. Но мы уже не на его территории, здесь его чары не действуют.

Хотел бы Михаэль ему верить. Он действительно не почувствовал никаких перемен. Он прекрасно помнил все, что пережил в Подземье, каждый разговор с Лизой и её братом - как, бишь, его звали? Генри? Или Гарри? Забыл, но не так уж это и важно. И каждый час, проведённый в городе под землёй... Название города вылетело из головы. Нет, у него не было названия. И, кажется, он забыл его вид. И что это вообще за город? И что это за воспоминания? Наверное, то был дурной сон?

В его голове словно бы опускался тяжёлый тёмный занавес, медленно, но неотвратимо, заслоняя одно за другим все воспоминания. Его память словно бы засасывало в воронку, он сопротивлялся этому изо всех сил, ведь его воспоминания были ему очень дороги, они составляли часть его жизни, которую у него вдруг отняли. Последним его уцелевшим воспоминанием были слова Марли ка о том, что его проклятие в некотором смысле хуже смерти, после этого он забыл имя чародея, а в следующее мгновение - что вообще был какой-то чародей.

Вольф подхватил его под мышки и удержал от падения слабость овладела им, и тут он услышал голоса, шаги, взволнованные восклицания и увидел склонившиеся над ним встревоженные и испуганные лица. И потом все исчезло.

Глава тринадцатая ОСВОБОЖДЕНИЕ ХЕНДРИКА

На этом воспоминания Михаэля о времени, проведённом в сказочном мире, заканчивались. За бурной радостью встречи с родителями последовало время, смутившее и совершенно изменившее его. Их с Вольфом доставили в больницу и держали там два дня, а потом отпустили, потому что, если не считать глубокого изнеможения и многочисленных царапин и шрамов, у них не оказалось никаких серьёзных повреждений. Но волнения на этом далеко не кончились. Напротив, они только начались. Михаэль неделями подвергался штурму журналистов, отвечая на сотни и тысячи вопросов. Как оказалось, их исчезновение заметили не сразу, но поисковая команда не обнаружила никаких следов. Разумеется, люди спускались в чумную могилу, но не увидели ни дыру в её дне, ни расположенный под ней зал, не говоря уже о лабиринте. Михаэлю приходилось то и дело объяснять, как они попали в городскою канализацию из катакомб под собором. Но убедительного объяснения ему дать так и не удалось. Он помнил только, что они провалились, после недолгого блуждания увидели свет, услышали голоса людей и двинулись в этом направлении. Но потом, должно быть, заблудились, потому что вышли не к свету, а семь бесконечных дней провели во тьме и холоде канализации, то и дело теряя надежду когда-нибудь выбраться из этого лабиринта, построенного человеческими руками.

Впоследствии ему было удивительно, что в эту историю верили не дольше секунды. Может, и вообще не верили, но это была единственная история, какую он мог поведать, потому что чары Марлика погасили его истинные воспоминания, подменив их недельной одиссеей по канализации. На Вольфа же эти чары не подействовали.

- Что на него не подействовало? - пропищал рядом с ним Двицель.

Михаэль вернулся из своих мыслей и оглянулся на крошечное личико блуждающего огонька, летевшего рядом. Видимо, последнюю фразу Михаэль произнёс вслух.

- Чары Марлика, - сказал он. - Он отнял у нас воспоминания о вашем мире, когда не смог нас удержать.

- Нет. - Двицель отрицательно покачал головой. - Как это? Ты что, хочешь сказать, что больше не знал, что был у нас?

- Не знал. - Михаэлю было очень трудно навести порядок в мыслях, потому что Двицель почти целый день водил его по бесконечным ходам, штольням и шахтам, прежде чем они наконец позволили себе привал. - То есть я чувствовал, что было ещё что-то. Но по-настоящему начал припоминать только в тот момент, когда увидел тебя и твоих братьев. Видимо, чары Марлика держались только до того момента, пока не пробилось первое воспоминание.

Но и это было ещё не все объяснение. Если бы ему понадобился только первый толчок, он вспомнил бы обо всем через девять месяцев, когда вышел в свет роман Вольфа, описывающий их странствие по Подземью и их приключения вплоть до деталей. Однако воспоминания проснулись в Михаэле лишь тогда, когда, он увидел Хендрика и прочитал замётки в своей записной книжке.

- Но теперь ты снова знаешь всё? - спросил Двицель, чтобы удостовериться.

Михаэль кивнул:

- Кроме того, что случилось после. Тут я совсем ничего не понимаю. Если Анзон использовал наш побег и предательство Вольфа для того, чтобы захватить в Подземье власть, почему он выжидал для того целый год?

- Не знаю, - сказал Двицель. - Нам мало дела до того, нем заняты эти большие остолопы.

- Тем не менее ты здесь, - напомнил Михаэль.

- Я обещал привести Хендрика к тебе. А я держу слово. Ты разве нет?

- Держу, - вздохнул Михаэль и смущённо уточнил: - По крайней мере, стараюсь. - Он взглянул на свои часы. было семь. Наверху, должно быть, начинает смеркаться. - Я думаю, можно идти. Пока дойдём до места, солнце закатится.

Уже при одном упоминании о солнце Двицель скривился, но полетел впереди, рассыпая искры. Он не сказал ему, куда именно поведёт его, да он бы и не смог описать ему конкретное место в городе, он только знал, что должен привести Михаэля туда, где большие остолопы держат Хендрика в плену. Михаэль имел лишь одну примету: они в хорошем темпе двигались около восьми часов, то есть место находится на другом конце города.

Михаэль вознёс молитву, чтобы блуждающий огонёк не заблудился. Двицель, правда, уверял, что учует Хендрика так же, как уже дважды разыскивал Михаэля. И Михаэль верил ему, но в то же время помнил, что это их последний шанс. Он должен поговорить с Хендриком, чтобы узнать, что стряслось в Подземье. Что-то подсказывало ему, что делю не в одном Анзоне, который, возможно, захватил власть.

- Вон там. - Двицель указал на ржавую железную лесенку в пяти шагах. Михаэль дошёл до неё и задрал голову. Метрах в пяти наверху виднелся решётчатый круг, ведущий под открытое небо. Сквозь решётку пробивался сумеречный свет. Значит, ещё не совсем стемнело. Михаэлю не терпелось вылезти и приступить к поискам Хендрика, но он заставил себя подождать. Он не хотел, чтобы с Двицелем что-нибудь случилось. Без него ему Хендрика не найти.

Он дождался, когда над канализационным люком совсем стемнело. Михаэль поднялся по лесенке, задержался под самой решёткой и прислушался. Его фантазия рисовала ему тяжёлый грузовик, который будет проезжать через люк в тот самый момент, когда он поднимет решётку. Но все было тихо, и он упёрся в решётку плечами и затишком и с трудом сдвинул её.

Дорога, на которой он очутился, была пустынна: ни машин, ни людей, ни фонарей, ни даже домов. Лишь по левую руку, в стороне, за плотной стеной из деревьев и кустов, светилось бледное зарево.

- Ну, куда теперь? - повернулся Михаэль к Двицелю.

Двицель указал туда, где над вершинами деревьев виднелся свет:

- Он там, я это чувствую.

Они прошли немного, и Михаэль увидел заасфальтированную дорожку, терявшуюся в кустах. Все это Михаэлю не нравилось. Почему Хендрика привезли в одинокий дом в пустынной местности далеко за городом?

Михаэль сделал Двицелю знак двигаться тихо и по возможности пригасить свой свет. Сам же стал прокладывать себе путь рядом с асфальтовой дорожкой в кустах. В полной темноте он то и дело запутывался в ветках и цеплялся за корни. Но все же устоял перед соблазном выйти на дорожку. Уж лучше было исцарапаться в кровь, чем столкнуться со встречающими.

При этой мысли Михаэль опять осознал, насколько отчаянно его положение. Теперь он бежал не от воинов Анзона, а вынужден был прятаться от людей, которые, казалось бы, должны быть его друзьями. И самое худшее было то, что он все ещё не понимал почему.

Вскоре они перешли полосу насаждений, и Михаэль увидел настоящее имение из пяти или шести белых домов. Имение было построено в виде крепости, как многие средневековые замки. Но этот романтический вид нарушался двумя вещами: трёхметровой решётчатой оградой с острыми пиками наверху и множеством прожекторов на высоких мачтах, которые заливали светомвсё пространство между краем леса и двором. «А может быть, это и не замок», - подумал Михаэль. Чем дольше он смотрел на это имение, тем больше оно напоминало ему тюрьму.

Он снова отступил в кусты. Где так много света, там предполагаются и глаза, которые должны видеть в этом свете.

- А нет другой дороги? - спросил он у Двицеля.

- Чем тебе не нравится эта?

- Светом.

Двицель отмахнулся:

- Если ты боишься за меня, такой свет мне не вредит.

- Зато мне вредит, - сказал Михаэль. - Должен же у них быть канал или хотя бы фонтан.

- Есть, - подтвердил Двицель, - Ты сможешь взобраться по канату, который раз в пятьдесят длиннее тебя?

Михаэль даже раздумывать не стал:

- Ни за что не смогу. Тем более незамеченным. Наверное, у них есть особые основания для такого освещения. Возможно, где-то сидит вахтёр, который обозревает всю территорию через видеокамеры.

Двицель облетел вокруг дерева, рассыпая искры, и вернулся назад:

- Я не знаю, о чем ты говоришь, но если тебе мешает свет, я могу его отключить.

Михаэль стал напряжённо размышлять над его словами. Он не сомневался, что Двицель сможет отключить свет, но это вызовет тревогу, что опять-таки нарушит его планы пробраться к Хендрику незамеченным.

- Ну хорошо, - сказал он скрепя сердце. - Как-нибудь незаметно.

Двицель без лишних слов улетел, а Михаэль присел в кустах на колени и наблюдал за происходящим.

Он раздумывал, что же может располагаться в основном здании. Не будь этой зубчатой высокой решётки, здесь могло бы быть настоящее поместье или дорогой отель для отдыха; в крайнем случае что-нибудь вроде молодёжной туристической базы, а то и всё вместе. Но решётка и прожектора, освещавшие пятиметровую полосу вокруг ограды, исключали эту возможность. Для тюрьмы же строение было слишком роскошным. Что же то было? Куда привезли Хендрика и зачем?

Он размышлял над этими и другими вопросами, не продвигаясь дальше авантюрных подозрений, может быть очень далёких т действительности. Постепенно им овладевало беспокойство. Двицель улетел уже давно, а свет продолжал гореть. Но тут Михаэль заметил во дворе какое-то движение. Оно было таким коротким и быстрым, что он ничего не успел рассмотреть. Он выпрямился в своём укрытии и прищурился, чтобы лучше видеть. На одной из мачт с большим прожектором был закреплён ещё один прибор, он медленно поворачивался туда и сюда. Михаэль почувствовал лёгкий испуг и одновременно поздравил себя с тем, что проявил осторожность и выслал вперёд Двицеля. Этот второй прибор был не чем иным, как видеокамерой, и таких наверняка здесь было много.

Он вжался в кусты поглубже, оглянулся направо, налево - и застыл от ужаса.

Он был не одну. Метрах в пяти от него стояла рослая фигура, тенью выделяясь на фоне ночного неба. Плечи её казались слишком широкими, а все очертания какими-то взлохмаченными. Должно быть, то был один из воинов Анзона, и подкрался он совсем неслышно.

Михаэль, затаив дыхание, прополз на четвереньках в кусты. Он сделал это бесшумно, но самому ему казалось, что он производит адский шум. Если тот человек не глухой, он должен был услышать шорох, и если он не слепой, ему достаточно было повернуть голову, чтобы увидеть Михаэля.

Но человек не пошевелился. Михаэль надёжно укрылся за густым кустом шиповника, а тот по-прежнему стоял, глядя в сторону замка. Теперь все сомнения в том, что Хендрик находится там, рассеялись. Михаэль только боялся, что они явились с опозданием. Совершенно очевидно, что не один Двицель располагал своими средствами обнаружить местонахождение Хендрика. Палачи Вольфа шли за ними по пятам. Мысли Михаэля лихорадочно запрыгали. Что-то надо сделать, чтобы отвлечь этого наблюдателя, иначе Михаэлю никогда не выйти из укрытия. Просто выскочить и побежать было исключено, потому что воин наверняка сильнее и быстрее Михаэля, тем более что ему не пришлось целый день плутать по канализации.

И тут, словно прочитав мысли Михаэля, наблюдатель повернулся и медленно, двинулся в его сторону.

Михаэль замер. Он был уверен, что воин его не видит, однако продолжает идти к нему, хоть и не прямо, а с остановками и с отклонениями то вправо, то влево. На этот зигзагообразный курс все же вёл к укрытию Михаэля. Михаэль даже услышал, как он принюхивается, словно собака, взявшая след.

В это мгновение потух свет. Большие прожектора разом погасли, внезапная темнота подействовала как шок. Воин испуганно вздрогнул и развернулся, и Михаэль молниеносно вскочил и побежал к решётчатой ограде. Сзади послышался крик, но Михаэль не стал тратить время на то, чтобы оглянуться. Он бежал, пригибаясь, а к концу и с разбега подпрыгнул, чтобы ухватиться за прутья повыше. С ловкостью, какой сам от себя не ожидал, он перебрался через ограду и спрыгнул на другую сторону.

Получилось не очень удачно. Он споткнулся, упал и перекувырнулся, но кувырок-то и смягчил его падение. Он тут же вскочил и побежал к большой арке, ведущей во внутренний двор имения. И только очутившись в её тени, позволил себе оглянуться.

Преследователь его уже добежал до решётки и стал карабкаться вверх не менее ловко, чем Михаэль. Однако до самого верха он не добрался.

Михаэль только сейчас заметил, что погасли не только прожектора, но и все остальное освещение замка. Видимо, Двицель нарушил всю систему электроснабжения от сети. Но, что не редкость в сооружениях такого рода, здесь была предусмотрена и возможность автономною питания от внутреинего генератора на случай аварии. И через несколько минут после отключения от сети эта система автоматически сработала. Прожектора больше не загорелись, но остальные источники света зажглись, и в то же мгновение мужчина на решётке издал пронзительный вопль и свалился на землю.

Михаэль не поверил своим глазам. Мужчина поднимался в каком-то оглушённом состоянии. Он растопырил перед глазами пальцы и поочерёдно смотрел то на них, то на решётку ограды. И тогда Михаэль понял. Ограда была под напряжением. Да что же здесь за заведение, так тщательно охраняемое? Высокопоставленная тюрьма-люкс?

Он услышал лёгкое жужжание и увидел Двицеля, который хоть и приглушил своё голубое свечение, но во тьме под аркой был отчётливо виден.

- Чего ты ждёшь? - спросил блуждающий огонёк.

Михаэль кивнул в сторону ограды, и Двицель даже подпрыгнул в воздухе от испуга, заметив за решёткой воина:

- Ты смотри-ка! А они быстрее, чем я думал.

- Разве ты знал, что они здесь?

- Если я могу найти Хендрика, то его может найти и твой друг. А ты как думал?

- Вольф не мой друг, - автоматически поправил его Михаэль, но Двицель не обратил на это внимания.

- Ну и что теперь? - спросил он. - Будешь ждать, пока он не перелезет через забор, или отправимся искать Хендрика?

Больше они не теряли времени. Внутренний двор оказался больше, чем представлялось снаружи. Одно из зданий было особенно ухоженным и даже роскошным. Правда, окна были зарешечены, а все двери казались бронированными. Очень странно. И очень подозрительно.

К тому же у Михаэля было чувство, что это место ему каким-то образом знакомо. Но он был уверен, что никогда и жизни здесь не был. Такие места не забываются, если увидишь их хоть раз.

- Где же Хеидрик? - шёпотом спросил он.

- Где-то там, - указал Двицель. - Точно я не знаю, но найдём.

В этом Михаэль не сомневался, но он понимал, что надо спешить с поиском. Ограда под напряжением задержит воина ненадолго, тем более что напряжение, как видел Михаэль, было не очень высоким, а ровно таким, чтобы

Отпугнуть, смертельные же случаи могли привлечь к этому месту лишнее внимание, поэтому в них никто не был заинтересован.

Двицель вдруг присвистнул и исчез в темноте, а секунду спустя и Михаэль отпрыгнул в темь, потому что на другой стороне двора раскрылась дверь и оттуда вышли трое мужчин.

Михаэль с колотящимся сердцем ждал, когда они пройдут мимо него. Ой видел только их силуэты, но на слух определил, что один из них несёт ящик с инструментами. Видимо, они собирались чинить прожектора.

Но, как ни опасен был момент, эти люди облегчили им задачу, не закрыв за собой дверь. Михаэль прокрался к ней вдоль стены, прислушался, заглянул в щёлочку и увидел узкий, освещённый неоновым светом коридор со множеством дверей. Коридор не просматривался до конца, но если бояться риска, придётся простоять здесь до утра. И Михаэль собрал все своё мужество и скользнул в коридор. Двицель прошмыгнул за ним.

За одной дверью звучала музыка и приглушённые голоса из приёмника или телевизора. Михаэль вопросительно взглянул на Двицеля. Двицель указал обеими руками в сторону лестницы, ведущей наверх. Они поднялись.

В длинный, очень чистый и голый коридор выходило множество дверей с окном над каждой, но за всеми окнами без исключения было темно. И все же Михаэль каждую минуту опасался, что какая-нибудь дверь раскроется, кто-нибудь выглянет и закричит караул. Вместе с Двицелем они прошли весь коридор и поднялись по лестнице на третий этаж. Там всё значительно усложнилось.

Этот коридор тоже был длинным и со множеством дверей, но одна из них была раскрыта и освещена. Оттуда слышались голоса и тихая музыка.

Двицель ненадолго задумался и взлетел вверх, туда, где в стену была вмонтирована решётка, не единственная в коридоре. Видимо, здание было оборудовано климатическим устройством.

Что же задумал Двицель?

Но Михаэль не стал дожидаться ответа на этот вопрос, а прокрался на цыпочках к раскрытой двери, насторожив все свои чувства. Он осторожно заглянул внутрь и увидел небольшой, разумно обставленный кабинет со шкафом для бумаг, письменным столом и стулом. На столе стояли два монитора и переносной телевизор, а на стуле спиной к Михаэлю сидел человек в белых кроссовках, в белых брюках и рубашке, словно дежурный по бассейну, и сосредоточенно смотрел на экран телевизора. Один из мониторов показывал внутренний двор имения, на другом была видна местность перед воротами, и всё это очень тускло, поскольку освещение пока не восстановили. Но Михаэль все же заметил на экране движение. Люди, которых он видел, были заняты ремонтом прожекторов. Михаэль не знал, удастся ли им справиться с задачей, поскольку понятия не имел, что учинил с электричеством Двицель.

По телевизору показывали мультфильм, им-то и был увлечён дежурный. Видимо, только этому Михаэль был обязан своим присутствием здесь, потому что двор просматривался на мониторе полностью так, что и мышка не пробежит.

Вдруг он увидел на мониторе нечто такое, что заставило его вздрогнуть. За тремя электриками вдруг появились какие-то тени. Монтёры были настолько увлечены работой, что не видели их. Или понадеялись на электрическую ограду. Но Михаэль-то знал, что значили эти тени. Времени действительно оставалось в обрез. Куда же запропастился Двицель?

Дежурный за столом засмеялся. На экране маленький эльф играл в заколдованном лесу с единорогом. И хотя фильм был, очевидно, детский, мужчина получал от нею громадное удовольствие. На экране монитора в это время происходило такое, что позабавило бы его гораздо меньше: тени уже почти дошли до трёх его коллег, а он всё ещё не замечал этого.

Внезапно прозвучал звонкий хлопок, решётка климатического устройства выскочила из своего гнёзда и упала на пол. Мужчина вздрогнул, поднял голову - и раскрыл одновременно глаза и рот. В двух метрах от него в воздухе парил Двицель, радостно улыбаясь. Дежурный поморгал, протёр глаза, быстро глянул на экран телевизора, где эльф все ещё проделывал свои пируэты, потом на Двицеля. Двицель улыбнулся ещё шире, показал дежурному длинный нос и язык, и дежурный с криком вскочил, опрокинув свой стул.

- Я бы на твоём месте дал деру, - радостно сказал Двицель.

Михаэль закатил глаза: и это называется у Двицеля «не привлекая внимания»?

Мужчина в белом костюме пятился назад, пока не налетел на стену, всё ещё переводя взгляд с экрана на Двицеля п назад. В этот момент случилось такое, на что Михаэль никак не рассчитывал. Двицель неторопливо подлетел по ближе, проследил за взглядом дежурного и удивлённо вскричал:

- Эй! Что ты здесь делаешь?

- Не надо! - В ужасе простонал Михаэль и, забыв всякую осторожность, крикнул: - Нет! Не делай этого!'

Но было поздно.

Двицель сделал элегантную петлю, полетел прямо на экран телевизора - и так ударился, что его отбросило на полметра.

Дежурный смотрел на всё это с перепуганным липом. Похоже, он даже не заметил крика Михаэля.

Оглушённый Двицель потряс головой, снова подлетел к телевизору, на сей раз гораздо осторожнее, и стал задумчиво разглядывать рисованного эльфа. Затем кивнул, словно разрешил в голове какую-то проблему, облетел телевизор п опустился на заднюю крышку корпуса. Теперь Михаэль не видел его, но и так было ясно, что происходит. Раздалось ужасное шипение, искры взвились столбом, и запахло горелым пластиком. Секунду спустя Двицель прожёг себе входное отверстие внутрь аппарата, где намеревался встретить своего собрата, ещё через секунду раздался резкий хлопок, телевизор взорвался, разлетелись осколки стекла и пластика, повалил дым, и дежурный в страхе прикрыл голову руками. Среагировал он на удивление быстро. Хоть и на удавление неправильно.

Осколки аппарата валялись по всей комнате, часть из них горела, и дежурный принялся их тушить. Ом инстинктивно схватил чашку кофе, стоявшую на столе, и выплеснул её содержимое на тлеющие останки телевизора.

Если бы он выплеснул бензин, обошлось бы легче. Вверх взметнулся столб огня, зачернив потолок, и распалённый Двицель с руганью вылетел из пламени и врезался в несчастного дежурного.

Это было уже чересчур. Бедный выронил кофейную чашку, развернулся и нулей вылетел из кабинета. Михаэлю пришлось отпрянуть к стене, но всё равно дежурный должен был его увидеть, однако пробежал мимо и с криком исчез на лестнице.

- Браво, - сердито сказал Михаэль. - Ты исполнил все просто мастерски. Поздравляю и благодарю сердечно, Двицель.

Блуждающий огонёк не обратил внимания на его тон и принял поздравление как должное:

- Спасибо. Но теперь надо поторопиться. Иди за мной.

Он вылетел из кабинета и направился влево, Михаэль едва поспевал за ним. Перед последней дверью Двицель остановился:

- Он там.

Михаэль нажал на ручку и долго дёргал её, прежде чем сообразил, что дверь заперта. Чертыхаясь, он разбежался и ударил дверь плечом. После чего оказался на полу в двух метрах, потирая ушибленное место, а дверь даже не шелохнулась.

- Проклятье, - пробормотал Михаэль. - Не так-то это просто. - Он с трудом поднялся, враждебно посмотрел на дверь и сказал: - Ключ. Надо найти связку с ключами. Может быть, в кабинете?

Но Двицель удержал его: - Погоди, я открою.

- Нет! - отчаянно воскликнул Михаэль. - Только не...

Но до конца он не договорил, потому что было поздно. Двицель загорелся, как метеор, наклонно спикировал на замок и коротко его коснулся. Металл раскалился, расплавился и закапал на пол, как воск. Михаэль беззвучно вздохнул и решил при случае обсудить с Двицелем значение слов «не привлекая внимания» и «тихо».

Михаэль подошёл к двери, взялся за ручку, но отдёрнул пальцы, такая она была горячая. Тогда он решил, что теперь уже всё равно, и вышиб дверь пинком. На сей раз успешно.

В комнате было темно, но Михаэль услышал какой-то шум. Он нашарил выключатель - и тут же выставил руку, защищаясь от ожидаемого удара.

Перед ним стоял Хендарик, занеся над головой обломанную ножку стула.

- Не надо! Это я, Михаэль!

Хендрик остолбенел, недоверчиво глядя на него:

- Михаэль? Как ты здесь оказался?

- После расскажу, бежим скорее! Они сейчас явятся сюда!

- Все равно, кто... - начал Хендрик, но Михаэль не дал ему договорить, а схватил его за руку и потащил за собой.

Хендрик был одет в полосатую пижаму и шлёпанцы, но переодеваться было некогда.

Может быть, они уже и без того опоздали. За несколькими дверями зажёгся свет, в комнатах послышались взволнованные голоса, и Михаэль порадовался, что все двери заперты.

Они добежали до лестницы и бросились вниз, прыгая через две, а то и через три ступени, побежали по коридору второго этажа - и тут полоса везения для них закончилась, видимо, навсегда. Позади них раздался крик, Михаэль оглянулся и увидел дежурного, которого так напугал Двицель. Он был не один, а с двумя коллегами в белых одеждах, и с ними ещё один человек постарше, в сером деловом костюме.

- Вот они! Видите? И вон оно! Я вас не обманул!

Судя по всему, он имел в виду Двицеля, летевшего позади мальчиков.

Остальные, должно быть, тоже заметили Двицеля, потому что на лицах их отразилось безмерное удивление. К сожалению, они растерялись не настолько, чтобы остановиться. Наоборот, припустили ещё быстрее, и Михаэль с ужасом заметил, что их догоняют. Когда они добежали до лестницы, разрыв составлял шагов пятнадцать.

Но судьбе, видимо, показалось этого мало. Михаэль и Хендрик бежали по лестнице вниз с такой скоростью, что вот-вот должны были оступиться, и тут перед ними выросли три фигуры.

Михаэль в ужасе остановился, а Хендрик даже вскрикнул.

Мужчины впереди были одеты не в белое, а в тяжёлые лохматые шкуры, лица их были бородаты и грубы, руки лежали на рукоятях мечей.

Те четверо, что гнались за ними, тоже испуганно остановились. Никто из трёх групп не двигался, затем вперёд выступил мужчина в сером костюме - видимо, директор этого заведения, про которого Михаэль до сих пор ничего не знал, - и с гневным лицом спросил трёх новых налётчиков:

- Кто вы такие? Что вы здесь делаете и как попали сюда?

Троица не удостоила его ответа. По знаку одного на них двое двинулись к Михаэлю и Хендрику, и те отпрянули, но отступать было особенно некуда.

Напуганный дежурный уже протянул руки, чтобы схватить Хендрика, но тут же отдёрнул их, когда перед ним, угрожающе искря, появился Двицель.

- Я спрашиваю, кто вы и что вам здесь надо? - повторил человек и сером костюме. - Если вы сейчас же не ответите, я вызову полицию,

Его угроза совсем не понравилась тем троим. Теперь и первый воин подбежал к двум остальным.

- Хорошо же, тогда мы вызовем полицию и урегулируем этот вопрос официальным путём, - продолжал человек в сером, давая знак своим сопровождающим. К великому облегчению Михаэля, они не стали сдерживать воинов, а быстро отступили по лестнице, и он с Хендриком последовал за ними.

Возможно, с этими людьми легче будет договориться, чем с приспешниками Анзона. После последней встречи с Вольфом Михаэль далеко не был уверен, что у них есть приказ взять его живым. Они отступили до лестничной площадки. Два передних воина стояли в двух метрах, на по какой-то причине медлили хватать их. Возможно, вояки прочитали решимость на лицах дежурных, которые хоть и были безоружны, но не производили впечатления слабаков. К тому же в коридоре распахнулась ещё одна дверь, и оттуда выбежали ещё два крепыша в белом. Они не знали, что случилось, но были обучены оперативно действовать в неожиданных ситуациях. Они тут же примкнули к своим коллегам, и теперь воины Анзона оказались втроём против пятерых.

- Вызовите кто-нибудь полицию! - приказал человек в сером.

Ситуация была абсурдной. Противники стояли друг против друга в выжидательной позиции, пытаясь оценить решимость и опасность другой стороны; и совершенно очевидно, ни тем ни другим не нравился полученный вывод. Тем не менее Михаэль боялся, что в случае начала битвы у персонала мало шансов

Разрешил ситуацию Двицель. Он издал воинственный клич и, искря во все стороны, ринулся на троих воинов. Они резко выставили мечи и только потом сообразили, что Двицелю только этого и надо было. Как и в прошлый раз, когда он расплавил замок в двери, он раскалился и затем в стремительном тройном прыжке коснулся поочерёдно трёх мечей; клинки покраснели, и воины с криком побросали их на пол.

Видимо, серый только этого и ждал.

- Хватайте их! Держите их, полиция сейчас прибудет!

Подробностей того, что произошло потом, Михаэль впоследствии не мог припомнить. Он только почувствовал, что его отшвырнули в сторону, и уже в следующую секунду в коридоре развязалась жестокая драка. Дежурные набросились на противников и попытались свалить их с ног, но они имели дело не с обыкновенными налётчиками, а с людьми, которые всю свою жизнь только и делали, что дрались. Уже через секунду один из дежурных корчился на полу, а вторым, словно живым ядром, выстрелили в серого, и рухнули оба.

Однако исход борьбы далеко ещё не был решён, поскольку обороняющихся прибывало. С верхних этажей прибежали ещё двое, трое, четверо, во всем здании поднялся переполох. Михаэль всё ещё считал, что победят воины Анзона, но для этого им потребуется время, и этим временем беглецы могли воспользоваться.

- Бежим! Скорее! – крикнул Михаэль.

Он снова схватил Хендрика за руку и потащил его за собой вниз по лестнице. Навстречу им попались двое дежурных, но Михаэль, отчаянно жестикулируя, показал им наверх:

- Скорее туда! Там драка!

И дежурные забыли про всё остальное- и ринулись наверх на помощь коллегам.

Беглецы беспрепятственно вырвались во двор. В здании уже зажглись почти все окна, к шуму драки прибавились крики испуга, слившиеся в настоящий хор. Они перебежали через двор, навстречу им попался шатающийся человек с окровавленным лицом. Увидев мальчиков, он остановился, но Михаэль повторил свой приём: крикнул что-то про нападение налётчиков, и раненый бросился в здание.

Но это было ещё не всё. Михаэль увидел, что прожекторы снова горели. И ограда конечно же снова была под напряжением.

Теперь ему стало ясно, каким образом трём воинам удалось преодолеть это препятствие. Они проста срубили в лесу дерево и наклонно приставили его к ограде, чтобы взобраться наверх, не соприкасаясь с металлом. Да, жаль, что здесь, внутри, не было дерева, которое беглецы могли бы вырвать с корнем и приставить с этой стороны.

Ярость и отчаяние распирали Михаэля. Надо было проделать такой путь, чтобы остановиться перед смехотворной решёткой! Но в воздухе вдруг запахло горелым, и прожекторы погасли во второй раз.

Михаэль, правда, не был уверен, что ток исчез совсем, но он нашёл очень простой способ проверить это: стиснув зубы, схватился за железный прут и с облегчением ощутил только холод железа. Он стремительно взобрался наверх, перелез через пики и спустился по другую сторону ограды. Для Хендрика это препятствие тоже не составило труда.

Трудности начались потом. Они оба разом заметили движение на краю леса.

На фоне тёмного кустарника показались ещё три силуэта. Очертания двух были настолько отчётливы, что Михаэль сразу узнал воинов Анзона. Третий был пониже, потоньше, и когда он вступил в полосу лунного света, Михаэль испуганно вздрогнул. То был не кто иной, как Вольф.

Писатель смотрел то на Михаэля, то на Хендрика оценивающим, но в то же время признательным взглядом, затем на лице его появилась злорадная ухмылка:

- Чёрт возьми! Должен признаться, что ты раз за разом удивляешь меня, Михаэль! Разве я мог подумать, что тебе это удастся? Почему ты мне сразу не сказал, что ты задумал? Ты бы сэкономил нам столько треволнений, а тем ребятам столько разбитых носов и выбитых зубав! – Он с усмешкой указал в сторону замка, откуда всё ещё доносился шум драки. - Я принял поистине правильное решение, избрав тебя в союзники.

- Я не ваш союзник, - сказал Михаэль.

Вольф пренебрежительно махнул рукой:

- Ещё будешь им. И не бойся, я не буду держать на тебя зло. Думаю, ты уже доказал и себе и другим, что в состоянии постоять за себя. Давай же не будем впредь осложнять друг другу жизнь. Идёмте со мной!

- Никогда! - сказал Михаэль, - Убирайтесь, или...

- Или? - вкрадчиво спросил Вольф, не дождавшись продолжения фразы. При этом он сделал почти неуловимое движение левой рукой, и оба воина, стоявшие позади него, встали рядом с ним и взялись за мечи. - Не делай этой ошибки, мальчик. Я не хотел бы никому причинять вреда, но у меня больше нет времени на игрушки.

Оба воина обнажили мечи, сталь блеснула в лунном свете, и это навело Михаэля на мысль.

- Двицель! - скомандовал он, - Пли!

Вольф вздрогнул, а Двицель опять издал свой пронзительный воинственный клич и ринулся на меч одного из воинов, по пути раскаляясь всё ярче:

Но он не долетел до меча. Вольф молниеносно взмахнул рукой, словно отгоняя от лица назойливое насекомое, и в тот же момент Двицель будто наткнулся на удар невидимого кулака и отлетел в сторону. Его отнесло мимо Михаэля и ударило о железный прут ограды, после чего он бессильно сполз на землю.

Михаэль с криком бросился к нему, присел на колени и протянул к нему руки. Двицель еле светился. Он был ещё жив и двигался, но тихо, с болью стонал, и его правое крыло было смято и надорвано. Михаэль не отважился прикоснуться к нему.

- Моему терпению приходит конец, - сказал Вольф. - Или вы пойдёте со мной добровольно, или вас свяжут по рукам и ногам, как...

Он осёкся. К шуму, доносившемуся из замка, прибавился ещё один звук, только отдалённый и слабый: вой сирены. Видимо, директор действительно вызвал полицию, и она в виде исключения не замедлила явиться. Видимо, и Вольф решил взять с них пример быстродействия, ибо не стал больше вести переговоры с Михаэлем и Хендриком, а коротко кивнул своим подручным:

- Хватайте их. И следите за мальчишкой. Он опасен.

Михаэля схватили сильные руки и грубо оторвали от Двицеля, то же самое произошло и с Хендриком. Правда, он отчаянно сопротивлялся, но шансов у него не было.

- Подберите хотя бы Двицеля! - взмолился Михаэль. - Неужели вы бросите его здесь?

Вольф пренебрежительно отмахнулся:

- Он сам о себе позаботится. Не бойся, этим козявкам ничего не делается.

Они быстрым темпом зашагали в сторону леса. Вой сирены приближался, но Михаэль уже не верил, что они успеют. И даже если успеют, что могут сделать полицейские против магических чар Вольфа? Лёгкость, с которой Вольф поверг Двицеля, даже не прикоснувшись к нему, потрясла Михаэля. Что же сделалось с этим человеком? Откуда взялись в его распоряжении эти неимоверные силы?

Когда они дошли до леса, темнота покрыла их, как одеяло. Может быть, это была последняя возможность для побега, но стражники как будто прочитали его мысли и усилили хватку. Они быстро вышли на другую сторону лесополосы, где Михаэль различил в темноте поблёскивание автомобиля, припаркованного в кустах.

- Поторапливайтесь, - сказал Вольф. - Они сейчас будут здесь, а у меня нет никакого желания возиться с полицией.

Видимо, он не собирался ждать трёх остальных своих приспешников. Ему было все равно, убьют их или нет.

Вольф шагал впереди, на ходу доставая из кармана ключ зажигания. Когда он открывал дверцу, от зарослей отделилась чья-то тень. Михаэль видел, как Вольф вздрогнул и хотел обернуться, но глухой удар отбросил его, он бессильно рухнул и повалился у машины на бок.

Все происходило невероятно быстро. Воин, державший Михаэля, отпихнул его в руки второго и выхватил свой меч.

Но и нападавший был вооружён, правда, не мечом. Михаэль заметил у него в руках что-то массивное, внезапно послышалось шипение, и голову и плечи воина окутало белое клубящееся облако, он с криком выронил свой меч, закашлялся и отшатнулся, а нападавший обратился к третьему воину.

Тот выпустил из рук Михаэля и Хендрика, чтобы взяться за оружие. Мальчики отпрыгнули в сторону, солдат занёс свой меч для сокрушительного удара, который в случае удачи снёс бы нападающему голову с плеч.

Но снова послышалось это странное шипение, и через секунду второй воин корчился на земле в приступе удушья.

Михаэль растерянно посмотрел в сторону налётчика и только теперь узнал его.

Вряд ли он удивился бы больше, если бы увидел перед собой самого Марлика.

- Но как же... - пролепетал он,

- Потом, потом! - перебил его отец, - Скорее! - Он повернулся, отшвырнул маленький огнетушитель, которым вывел из строя обоих воинов и которым, по-видимому, оглушил и Вольфа, и дал мальчикам знак следовать за ним.

Михаэль бросился вперёд, но Хендрик в сомнении медлил.

- Идём, не бойся! - торопливо окликнул его Михаэль-Скорее!

И хотя эти слова не прибавили Хендрику доверия, он всё же послушался. Они пробежали мимо машины Вольфа, повернули вправо и увидели вторую машину. Отец Михаэля распахнул заднюю дверцу и сделал нетерпеливый жест, торопя мальчиков, а сам сед за руль и завёл мотор ещё до того, как мальчики забрались в машину. Рёв полицейской сирены приближался. В запасе у них оставалось несколько секунд.

Но, несмотря на это, отец не сразу тронулся с места, поскольку на ветровое стекло, пошатываясь, опустился большой светляк, жестикулируя маленькими ручками.

- Меня-то забыли! - пропищал тоненький голосок.

Отец Михаэля вытаращил глаза, но Михаэль уже распахнул дверцу:

- Это с нами! Не бойся.

Двицель прошмыгнул в машину, и отец Михаэля поехал, не дожидаясь, когда Михаэль захлопнет дверцу. Он дал слишком большой газ, из-под колёс «мерседеса» вырвались фонтаны грязи, но машина не сдвинулась с места. Зато рёв сирены был уже совсем близко.

И наверное, к лучшему, потому что не успел отец убрать ногу с педали газа, чтобы колеса не зарывались в землю, как на дороге перед ними показались горящие фары с синей мигалкой наверху. Они отпрянули на спинки сидений, но патрульная машина пронеслась мимо и исчезла за деревьями. Издали доносился рёв второй сирены. Видимо, скоро сюда съедется целая армия полицейских.

- Надо уносить ноги, - сказал отец. Он опять нажал да педаль, на сей раз гораздо осторожнее. Машина послушно тронулась с места, по ухабам выехала на асфальт и быстро покатилась вперёд.

Отец не включал свет, чтобы машину не увидели, поэтому вначале полностью сосредоточился на том, чтобы вести её в темноте, но время от времени бросал через зеркало заднего вида озабоченный взгляд на Михаэля, Хендрика и Двицеля, который бессильно распластался на сиденье.

- Как ты здесь очутился? - спросил Михаэль.

- После того как ты не вышел тогда из больницы, я сразу подумал, что встречу тебя здесь, - ответил отец.

- Но почему?

Отец кивнул в сторону Хендрика:

- Из-за него.

- Но откуда ты мог знать, что он здесь и что я...

Отец прервал его жестом:

- Это долгая история. Поговорим об этом после. Сейчас надо уехать отсюда. С вами всё в порядке?

- Да, - ответил Михаэль.

Отец взглянул на Хендрика, и тот тоже кивнул. Отец перевёл выжидательный взгляд на Двицеля. Тот казался оглушённым, смятое крылышко бессильно свисало, и бедняга дрожал всем телом. Но никаких ран, по крайней мере наружных, на нём заметно не было.

Они доехали до шоссе, ведущего в город, вдали виднелась синяя мигалка, но Михаэль прикинул, что патрульная машина приблизится к ним не раньше чем через две минуты. Отец включил свет, вырулил на шоссе и, к ужасу Михаэля, свернул навстречу подъезжающей патрульной машине.

Они ждали, затаив дыхание. Патрульная машина быстро приближалась, но полицейские не обратили на них никакого внимания. Тем не менее Хендрик и Михаэль пригнулись на заднем сиденье и сидели так, пока задние огни патрульной машины не скрылись в темноте.

- Проскочили! - с облегчением сказал отец.

- Да, ты вовремя появился, - кивнул Михаэль и через некоторое время добавил то, что хотел сказать всё это время: - А здорово ты вырубил этих троих.

Отец покосился на него в зеркало заднего вида, и Михаэль вдруг понял, что его слова содержали обидный для отца подтекст: мол, такого от него и ожидать было нельзя. Но отец не обиделся. Наоборот, он вдруг ухмыльнулся, как мальчишка, и сказал:

- Всё-таки хорошо, что я такой осмотрительный водитель и всегда вожу с собой огнетушитель, а?

- А по мне, так лучше бы вы проломили ему череп, - мрачно сказал Хендрик.

Отец бросил на Хендрика странный взгляд, но ничего не сказал.

- Ну а теперь рассказывай, как ты здесь оказался, - потребовал Михаэль. - Откуда ты узнал, что я сюда приду?

- Я не знал, я надеялся, - поправил отец. - Правда, надеялся твёрдо. - Он снова посмотрел через зеркало на Хендрика. В глазах его появилось странное выражение, которое Михаэль не мог истолковать, - Ты ведь Хендрик, да?

Хендрик ответил ему с нескрываемым недоверием:

- Откуда вы знаете?

Отец улыбнулся:

- О, я все про тебя знаю. По крайней мере, много.

-Откуда? - спросил Хендрик.

- Из дневника Михаэля, - ответил отец. - А ты не знал, что он все записал и про тебя, и про твою сестру, и про всех остальных?

- Я знал. - Взгляд Хендрика оторвался от зеркала и с немым укором обратился к Михаэлю.

- Можешь ему верить, - ещё раз сказал Михаэль. - Это мой отец.

- Ах, вон что, и ему все известно, - не очень радостно сказал Хендрик. - А кому ещё, кроме него?

- Никому, - быстро ответил отец, открыл бардачок и бросил Михаэлю зелёную записную книжку. - Если тебя это успокоит, вот она. Никто, кроме меня, не читал её.

- Разве она уцелела? - удивился Михаэль.

- Она оставалась в машине, когда дом... - Он не договорил. Лицо его омрачилось, и эйфорическое настроение Михаэля тоже слегка поугасло. И они довольно долго молчали, пока Михаэль не начал понимать; что означали слова отца.

- Погоди-ка, - сказал он, теряясь все больше. Если ты всё это прочитал и поэтому приехал сюда... значит, ты поверил во всю эту историю?

- Каждому слову, - ответил отец - С первой минуты.

- Но... почему? - непонимающе спросил Михаэль.

- Потому что я уже знал эту историю, - ответил отец. Он снова открыл бардачок и достал оттуда роман Вольфа «Подземный мир» в суперобложке;

- Этот идиот не устоял перед соблазном, но я бы никогда не подумал, что дело зайдёт так далеко. Нам с тобой придётся что-нибудь предпринять против него.

- Что это? - спросил Хендрик; подавшись вперёд. Михаэль инстинктивно хотел спрятать от него книгу, но потом вспомнил, что тот не умеет читать. Хендрик повертел книгу в руках, полистал и отложил.

- Но есть ещё одна причина, - вдруг сказал отец. Что-то в его голосе изменилось. - Я... всё тебе расскажу. Мы с твоей матерью хотели сделать это ещё три дня назад, но ты знаешь, что случилось. Сейчас нам надо свернуть с дороги. Я не уверен, что нас не заметили. Если они передали по постам сведения о белом «мерседесе» с одним взрослым и двумя подростками, то у нас начнутся неприятности. - Он кивнул головой назад: - Там сзади сумка. Переоденьтесь.

Михаэль повернулся, действительно нашёл сзади большую дорожную сумку, а в ней свежевыстиранные и аккуратно сложенные джинсы, рубашки и даже несколько пар обуви.

- Откуда ты знал, что мы...

- ...что ты последние два дня скитался в городской канализации? -. улыбнулся отец, театрально втягивая носом воздух. - Этого я не знал. Но я подумал, что твоему другу понадобится свежая одежда. И предусмотрительно захватил чуть больше.

- Ты что, действительно всё предусмотрел? - спросил Михаэль.

- Ну, стараюсь как могу, - уклончиво ответил отец,

Михаэль хотел ещё о чем-то спросить, но отец жестом остановил его и показал направо, туда, где в стороне от дороги в ночи горели огни:

- Там придорожное кафе, и мы сможем поговорить. Даже лучше, если мы исчезнем с дороги часа на два.

Может быть, причиной действительно было опасение, что их заметили, но Михаэлю казалось, что отец предложил это ещё и потому, что хотел потянуть время. Должно быть, он собирался сказать Михаэлю что-то очень важное. Или очень неприятное. Михаэль заранее испугался:

- Что-нибудь с матерью? Что случилось?

- Не беспокойся, все в порядке. Через несколько недель она выздоровеет, и её выпишут.

- Но что с ней?

Однако отец отрицательно покачал головой:

- После.

Глава четырнадцатая ПРИЗНАНИЕ

Они свернули с дороги, отец припарковался на стоянке у кафе. Мальчики к этому времени переоделись, что в тесноте машины не так легко было сделать. Михаэль сунул свои грязные вещи и пижаму Хендрика в пластиковый пакет и хотел выкинуть за окно, но отец не разрешил. И не только потому, что мусор не бросают на дорогу: полиция могла по этим предметам найти их след.

Выходя из машины, они столкнулись ещё с одной проблемой: куда деть Двицеля? Блуждающий огонёк всё ещё не вполне пришёл в себя и почти не отзывался. Он и всегда-то отличался непредсказуемостью, а в оглушённом состоянии мог учинить Бог весть что, если оставить его без присмотра.

- Забавный паренёк, - улыбнулся отец. - Он тоже из Подземья?

Михаэль кивнул, а Хендрик посмотрел на отца ещё подозрительнее.

- Возьмём с собой, - решил отец. - Но не посадим же мы его за стол. Спрячь его в сумку, чтобы никто не увидел.

Они вышли из машины. Михаэль осторожно положил Двицеля на дно сумки, шепнул ему, чтобы не шевелился, и застегнул молнию. К его великому облегчению, Двицель не протестовал.

Они все вместе направились к ярко освещённому кафе. Хендрик смотрел на всё окружающее широко раскрытыми глазами. То, что для Михаэля и его отца было совершенно нормально - это кафе, припаркованные машины, посетители и обслуживающий персонал, - Хендрику, должно быть, казалось фантастическим и причудливым не менее, чем Подземье для Михаэля. Уже сам по себе автомобиль для него граничил с волшебством. И Михаэль вдруг осознал какие опасности таит в себе эта новизна.

- Когда войдём, - тихо проинструктировал он Хендрика, - без спросу ничего не делай. Делай то же, что я, как бы странно или смешно тебе это ни казалось.

Хендрик кивнул и благоговейно спросил:

- Это что, дворец короля?

Михаэль чуть не рассмеялся. Только теперь он сообразил, каким огромным должно казаться Хендрику это кафе из стекла и металла после его мира, который можно было пройти из конца в конец за один день.

- Нет, дом для гостей.

- Дом для гостей? - изумился Хендрик. - Ты меня разыгрываешь?

- Нет, - сказал Михаэль. - Пожалуйста, пока не спрашивай ни о чем. Я потом тебе всё покажу, а сейчас нельзя, чтобы на нас обращали внимание.

Они вошли в зал. Несмотря на поздний час, было много народу, и отец Михаэля не сразу нашёл свободный столик. Михаэль осторожно поставил в ногах сумку с Двицелем, а отец отправился к стойке. Хендрик удивлённо озирался.

- Дом для гостей? М все только для того, чтобы люди могли поесть и попить?

- У нас все больше, чем у вас, - сказал Михаэль и тут же сам себе показался хвастуном. Но ведь, в конце концов, «больше» не означает обязательно «лучше». - У нас очень много народу, я же тебе рассказывал.

Но Хендрик, видимо, тогда не поверил ему.

- Но так много... Если вам приходится строить такой дом для гостей, то у вас, должно быть... десятки тысяч народу,

- Скорее десятки миллионов, - поправил Михаэль, но Хендрику это числительное, видимо, ни о чем не говорило.

Отец принёс поднос с двумя чашками какао и одним кофе. Хендрик с благодарностью взял свою чашку, осторожно попробовал и залпом выпил. Михаэль улыбнулся: отец автоматически взял для них какао, потому что Михаэль пил его на завтрак, хоть и не всегда добровольно.

Я рад, что с тобой ничего не случилось, - начал отец разговор. - Когда я услышал о том, что случилось в больнице, я очень за тебя боялся.

- А что тогда случилось? - спросил Михаэль.

- Разве ты не знаешь? - удивился отец.

- Нет. Вернее, я знаю только то, что случилось со мной.

- Там исчез лифт, - сказал отец, и Михаэль вспомнил пустую лифтную шахту и канаты, уходящие в голый бетон.

Отец вдруг засмеялся:

- Видел бы ты их лица. Я думаю, они и сейчас всё ещё ломают голову, что же могло случиться с их драгоценной кабиной. Да, кстати, а что с ней случилось?

Вопрос был задан как бы вскользь, и Михаэль чуть было не ответил. Но в последний момент спохватился и уклончиво сказал:

- Это долгая история. Как-нибудь после расскажу.

Он не хотел обидеть этими словами отца, но тот, видимо, воспринял их иначе. Смущённо помолчав, он отхлебнул глоток кофе и тихо сказал:

- Наверное, ты прав. Я не могу требовать от тебя искренности, если я сам не искренен с тобой.

Тут бы Михаэлю сказать отцу, что тот его неверно понял, но Михаэль почему-то промолчал. Отец снова отпил кофе, неспешно зажёг сигарету и закурил - при этом у Хендрика глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, - потом аккуратно положил сигарету на пепельницу. И всё только для того, чтобы оттянуть время. Что же такое ужасное он собирался сообщить Михаэлю?

- Я знаю, что давно должен был тебе сказать об этом, - начал отец, не глядя на Михаэля, - но это было очень трудно. Не знаю, как и начать.

- Начни с того, откуда ты узнал, где меня искать, - предложил Михаэль.

Отец кивнул, сделал, ещё одну затяжку, протянул ещё одну секунду.

- Ну ладно. Ты спросил, откуда я знаю этот сиротский приют. Я действительно знаю его. Я уже был там однажды,

- Сиротский приют? - удивился Михаэль. - А мне показалось, что это скорее тюрьма.

- В известном смысле и тюрьма, - сказал отец. - Одно из этих современных исправительных заведений, которые больше предназначены для перевоспитания, чем для наказания, понимаешь? Там только подростки. И кроме того, у них есть один корпус, куда они принимают бесприютных детей. Ну, временами. Й у них есть самое современное медицинское оборудование. Поэтому Хендрика отвезли именно туда.

- И ты это знал?

- Я. услышал об этом в больнице, когда навещал твою маму. Но я уже знал этот дом и раньше.

- Откуда?

- Оттуда, что... - Он основа помолчал, прикусил губу и стал смотреть мимо Михаэля в пустоту. По его лицу было видно, как ему тяжело говорить. - Мы взяли тебя оттуда, - выговорил он наконец.

Михаэль в первый момент ушам своим не поверю, затем постепенно до него стало доходить.

- Меня?

Отец нервно начал вертеть в пальцах сигарету.

- Мы с мамой собирались сказать тебе это в тот вечер, когда на нас напали. Помнишь, мы хотели вместе поехать поужинать?

Конечно же Михаэль помнил. И вдруг он понял и то, почему сейчас они сидят в этом кафе. Не потому, что здесь можно спрятаться от полиции, а по той же самой причине, по которой это признание они с матерью собирались сделать ему в ресторане. В этих вопросах отец действовал очень робко. Ссоры в их семье были редкостью, но всё же несколько таких эпизодов Михаэль пережил и помнил, что отец, обычно уверенный, совершенно терялся в вопросах личных отношений с близкими. И это место он выбрал намеренно, чтобы использовать его многолюдность, шум и свет в качестве прикрытия.

- Мы ужу несколько раз собирались тебе это сказать, но всё не было случая, - продолжал отец. - Мне очень жаль, что всё происходит при таких обстоятельствах, но дело в том, что... - Он глубоко вздохнул и впервые за время этого разговора взглянул Михаэлю в глаза. - Что ты не наш сын.

Михаэль всё ещё не чувствовал никакого ужаса. Возможно, чудовищность этого сообщения была такой непомерной, что сразу его невозможно было переварить, а может, он уже и сам давно догадывался, чувствовал где-то на глубине своих подсознательных воспоминаний. Он молчал.

- Мы с мамой очень хотели детей, но у нас их не было. Мы обошли всех врачей, перепробовали все средства и наконец, лет пятнадцать назад, решили усыновить ребёнка.

- Меня... - уточнил Михаэль. Медленно, словно чернила по промокашке, по его сознанию расползалась эта новость, всё ещё не перерастая в ужас.

- Да, но не сразу. - Отец раздавил в пепельнице сигарету и закурил новую. - Видишь ли, нам не нужен был первый попавшийся ребёнок. Вообще-то нет никакой проблемы взять ребёнка. Хватает мальчиков и девочек без родителей, и, если они здоровы и имеют безупречную репутацию, официальные органы не чинят никаких препятствий в усыновлении. Но мы хотели ребёнка, которого бы мы полюбили как своего собственного, и мы его долго искали.

- И по каким же признакам вы его искали? - с горечью спросил Михаэль. - По красоте или по здоровью?

- Это трудно объяснить словами, но... когда мы наконец тебя нашли, мы сразу же поняли, что ты наш. Тебе было четыре или пять лет, то есть гораздо больше, чем мы хотели. Но когда мы приехали в этот сиротский приют и увидели тебя, мы решили, что без тебя не уйдём отсюда. - По его губам при этом воспоминании пробежала улыбка. - Ты ведь знаешь нашу маму. Если, она что-нибудь задумает, то добьётся непременно. Она так и сказала директору, пусть он делает со своими предписаниями и бумагами что хочет, а она отсюда без тебя не уйдёт.

- Вы давно должны были сказать мне об этом, - вздохнул Михаэль.

- Я знаю, - печально ответил отец. - Но это очень тяжело. Мне и сейчас это тяжело.

- И кто же... мои настоящие родители? Они умерли? Или просто бросили меня?

Отец затянулся своей сигаретой, закашлялся и потёр глаза.

- Проклятый дым, - сказал он. - Лучше не курить, если не умеешь.

Но то была лишь отговорка, й глаза он тёр не из-за дыма, а из-за слёз. Он погасил сигарету, отпил кофе и некоторое время смотрел в окно, прежде чем продолжить.

- Тебе знакомо имя Каспара Хаузера? - спросил он вместо того, чтобы ответить на вопрос Михаэля.

- Каспара Хаузера? А кто это?

Отец вздохнул:

- И чему вас только учат в школе! Каспар Хаузер был найдёныш. Может быть, самый знаменитый найдёныш. Он появился в окрестностях Нюрнберга в тысяча восемьсот двадцать восьмом году. На вид ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он ничего не понимал, не умел читать и писать и панически боялся людей.

- Интересно, какая тут связь со мной?

- К нему начали искать подход, - тихо продолжал отец, - и история, которую он постепенно рассказал, была настолько -удивительной, что он вскоре превратился в своего рода достопримечательность. Видимо, он вырос в совершенно изолированном месте. Он не знал ни животных, ни растений и в первое время болезненно реагировал на солнечный свет. Он не знал, что такое окно.

Неприятное подозрение закралось в чувства Михаэля.

- В конце концов пришли к общему мнению, что он внебрачный сын какого-то родовитого человека и его поэтому убрали прочь с дороги. Предполагалось, что его в младенчестве поместили в подземную темницу и продержали там всё это время. Но я этому не верил.

- А что предполагал ты? - спросил Михаэль, и его голос внезапно задрожал от испуга.

- То, о чём он рассказал, для людей тогда казалось действительно подземной темницей. Но тебе ни о чём не напоминают эти описания: мир из камня, где нет солнца, нет различия между днём и ночью и нет неба? Мальчик, который ничего не помнит, не, умеет ни читать, ни писать, не знает, что такое трава, не видел за один раз больше двадцати - тридцати человек, и его охватывает паника, когда он впервые видит толпу народа. И который чуть не умирает, выйдя на солнце.

Медленно, с усилием Михаэль повернул голову к Хендрику и пробормотал:

- Совсем как ты.

- И как ты, Михаэль, - тихо добавил отец.

Михаэль вздрогнул:

- Поэтому тебя тогда и поместили туда, а не в обычный детский дом, - продолжал отец - Врачи считали, что это аллергия или неизвестная болезнь. Твоя кожа была чрезвычайно чувствительна к свету. Когда тебя нашли, ты был полумёртвый. Врачи совершили чудо, сохранив тебе жизнь. Понадобилось два года, чтобы ты привык к солнцу.

Ты хочешь сказать, что... - начал Михаэль.

- Я думаю, что этот Каспар Хаузер появился из Подземья, - с расстановкой сказал отец. - Как и твой друг Хендрик и как ты сам.

- Что? - изумился Хендрик. Это было первое его слово за весь разговор, но в этом единственном слове прозвучало столько неверия и ужаса, что отец Михаэля взглянул на Хендрика с испугом.

-Ты просто прочитал дневник, - сказал Михаэль.

- Это и навело меня на мысль, - ответил отец. - После всего, что ты пережил, это единственное объяснение. Ты смог выжить в испытании, Анзона только потому, что ты был там не чужой. Был бы чужой, демон в запретном зале истребил бы тебя.

- Я так не думаю, - сказал Михаэль. Теперь не отцу, а ему было трудно говорить. - Сколько же мне было лет, когда меня нашли?

- Два с половиной, три. Может, четыре. Трудно сказать. Михаэль закрыл глаза. Все вокруг него закружилось, он не в состоянии был полностью осознать то, что услышал.

- Если это правда... - прошептал он, снова открыл глаза и повернулся к Хендрику: - Тогда знаешь, что это значит?

- Что?

- Есть только одно объяснение, - сказал Михаэль - Я твой брат, Хендрик.

Воцарилась тишина. Эта тишина была не вокруг, а внутри Михаэля. Он не знал, сколько времени просидел неподвижно под тревожным взглядами отца и Хендрика. Он был словно оглушённый и всё ждал, когда же начнёт чувствовать ужас, негодование, гнев или скорбь, но так ничего и не почувствовал. Те слова, которые он сам только что произнёс, до основ потрясали всю его жизнь до сегодняшнего дня. Он оказался не тем, кем считал себя до сих пор, и то же можно было сказать про его отца и мать.

Пришло ощущение покоя.

Его организм; однако, отозвался на эту новости не так безразлично. Пальцы его так дрожали, что ему понадобились о6е руки, чтобы взять чашку с какао и отхлебнуть глоток остывшего напитка. Вкуса он не почувствовал.

- Почему вы мне этого не говорили раньше? – наконец прошептал он.

Отец вздрогнул, словно от удара.

- Я хотел, но... - Он замолк на несколько секунд и начал сначала: - Поверь, я сам себя корю за это. Ты прав, но ведь от этого не станет легче.

-Мой... БРАТ? - пролепетал Хендрик. Эта новость ошеломила его так же, как Михаэля, но он вёл себя не настолько безучастно. Голос его дрожал, и без того бледное лицо побелело ещё больше.

- Это не точно, - ответил за Михаэля отец. - Это только предположение, но как его докажешь?

Ни Михаэль, ни Хендрик ничего не сказали. Подземный мир был слишком мал, число жителей слишком ограниченно, чтобы Михаэль мог ошибиться.

- Тогда, значит, гоули тебя не убили, а... увели наверх? Но зачем? - недоумевал Хендрик.

- Низачем, просто так, - сказал отец. Ему стоило больших усилий казаться хладнокровным. И хотя он сам только что объяснил, что все упрёки бессмысленны, он чувствовал потребность оправдаться: - Они, видимо, не отличаются большим умом. Может быть, они вообще животные, имеющие лишь сходство с человеком. Я думаю, они его просто бросили, не зная, что с ним делать. Жизнь ему спасло то, что его нашли.

Хендрик проницательно посмотрел на отца Михаэля:

- А вы разве в этом что-нибудь понимаете?

- Ничего не понимаю, - сказал отец с нервной улыбкой. - Но я прочёл дневник Михаэля и многое обдумал. Кроме того, Михаэль не первый человек, видевший гоуля лицом к лицу. Иначе бы об этих существах не рассказывали легенды.

- Давайте уйдём отсюда, - вдруг попросил Михаэль. Люди вокруг, их голоса, смех, тихая музыка - всё показалось ему невыносимым. Он боялся, что закричит, если они сейчас же не выйдут отсюда.

Отец глянул на часы и отрицательно покачал головой:

- Ещё рано. Надо переждать. Ведь мы не можем пойти ни в отель, ни в пансион.

- А к дяде? - спросил Михаэль.

- Именно туда мы и поедем, но не сейчас. Он готов приютить меня на несколько дней, но я не знаю, примет ли он троих.

Отец не особенно дружил со своим сводным братом, и теперь Михаэль припомнил, что отец сам был усыновлённым сиротой.

- Он уезжает завтра утром на несколько дней первым поездом, - продолжал отец. - Поскольку он очень осторожный человек и всегда боится опоздать, из дому он выйдет часа в четыре утра. Но если мы выедем сейчас, мы явимся слишком рано. Придётся ждать внизу в машине, пока он не уедет, а здесь, мне кажется, удобнее. - Он повернулся к Хендрику: - Может быть, ты нам расскажешь пока, что было в Подземье потом?

- Ваш побег тогда вызвал большой переполох, - начал Хендрик, печально глядя на Михаэля. - Анзон потерял своих лучших воинов и сам был ранен. Одно время даже были сомнения, выживет ли он. Но когда он выздоровел, все стало ещё хуже. Он заявил, что Эрлик как король никуда не годится, а Марлик слишком стар для того, чтобы обеспечить нам надёжную защиту. В совете начались споры. Я не знаю точно, что там происходило, ведь я не участвовал в заседаниях, но после этого все сильно изменилось.

- Что именно?

- Трудно сказать. - Лицо Хендрика омрачилось. - Никто этого не объявлял, но править нами стал Анзон. Его воины контролировали город, мы все были обложены высокой данью. Они ковали новое оружие, и все молодые мужчины должны были год отслужить в его войске. Вечером уже никому не позволялось выходить на улицу.

Михаэль легко представил, с какой радостью Анзон использовал предательство Вольфа, чтобы изменить порядок жизни в Подземье.

- Но это ещё не все, - продолжал Хендрик.

- Что ещё случилось? - Голос Михаэля дрогнул.

Хендрик долго молчал, и Михаэль видел, какие муки причиняют ему одни воспоминания.

- Это началось вскоре после вашего побега. Сперва незаметно, понимаешь? Что-то случилось с нашим миром. Растения стали расти хуже, свет ослабел, и все люди и животные начали как-то меняться.

- Меняться? Что ты имеешь в виду?

- Стали чаще ссориться, реже смеяться. Заговорили о войне и смерти, хватало пустякового повода, чтобы вцепиться друг другу в горло.

- Так бывает при диктатуре, - сказал отец, - Когда у людей отнимают свободу, они перестают смеяться.

Но Хендрик отрицательно покачал головой:

- Нет, здесь не это. По крайней мере, не только это. Марлик сказал, что жизнь уходит из Подземья.

- И он не знал, что делать? - удивился Михаэль,

- Ни он, ни мы. Его магические заклинания стали терять силу, и он сказал, что чувствует, как что-то злое приближается к нашему городу. И оно уничтожит нас.

Урожай на полях плохой, и люди говорят, что скоро не хватит воздуха для дыхания. И тролли ушли.

- Но Брокк...

- Он единственный, кто почему-то остался. Остальные ушли. В один прекрасный день их пещеры опустели, и никто не знает, куда они делись. Я думаю, наше время кончилось.

Глаза Михаэля наполнились слезами. Он попытался убедить себя, что Хендрик ошибается. Подземье не должно погибнуть. Оно было чудом, самым большим и, может быть, единственным чудом света, и нельзя допустить, чтобы оно исчезло!

- Поэтому вы и пришли? - спросил отец. - Чтобы подыскать новое место для жизни?

Хендрик отрицательно покачал головой:

- Мы не можем здесь жить. Ваше солнце убьёт нас.

- Тогда почему вы здесь?

Хендрик обратился к Михаэлю:

- Марлик послал меня, чтобы я предупредил вас.

- Предупредил? О чём?

Хендрик поднёс ко рту свою чашку, увидел, что она пуста, и отец Михаэля принёс ему ещё какао.

- Две недели назад Анзон произнёс на площади пламенную речь. В последние месяцы он часто делал это, чтобы никто не забывал, в какой опасности мы находимся и как он и его люди важны для нас. Но в этот раз все было иначе, чем обычно. Он без обиняков заявил, что Подземье гибнет и утверждал, что виноваты во всем вы: ты и Вольф, а особенно те люди, которые вас послали.

- Что за чепуха, - сказал Михаэль, хотя сам не был вполне уверен в этом.

- Конечно, чепуха, но многие боятся. С того дня, как вы убежали, наш мир изменился. Он был убежищем для всех, а стал угрозой. И Анзону было уже нетрудно привлечь большинство на свою сторону.

- Чего же он хочет? - испуганно спросил Михаэль.

Хендрик опустил взгляд:

- Войны.

- Войны? - Михаэль широко раскрыл глаза, - Против кого же?

- Против нас, - спокойно сказал отец, - Ведь так?

Хендрик молча кивнул, а Михаэль растерянно обернулся к отцу:

- А ты откуда знаешь?

- Нетрудно догадаться, - с печальной улыбкой сказал отец. - Я не знаю этого Анзона, но то, что я о нём слышал и читал, достаточно красноречиво. Типы, подобные ему, все одинаковы, во все времена и у всех народов. Они сильны лишь чужим страхом. Им необходимы враг и опасность, пусть и вымышленные. А кто же подходит для этой роли лучше, чем мы, после того что сделал Вольф?

- Но их всего несколько сот человек, вооружённых мечами, луками и стрелами!

- Почти пятьсот, - поправил Хендрик, и в тоне его послышалась гордость. - Анзон командует могучей армией.

- Ах да, - сказал Михаэль. - При случае я объясню тебе, что может сделать с вашей могучей армией один- единственный вертолёт или парочка танков.

Во взгляде Хендрика отразилось недоумение, и отец сказал с примирительным жестом:

- Сейчас это не важно. Но Михаэль прав в одном: ваше оружие здесь бессильно. Даже если бы оно оказалось лучше нашего, нас просто численно больше.

На сей раз Хендрик не возразил. Он только обвёл взглядом кафе, потом посмотрел за окно, в сторону скоростной дороги и моря огней над городом.

- После речи Анзона, - продолжил он, - между ним и Эрликом разгорелся спор. Город окончательно раскололся на два лагеря, и Анзон попросту велел бросить несогласных в застенки. Я сумел убежать, но наших родителей и Лизу арестовали. Лишь немногим удалось скрыться в катакомбах, воины Анзона погнались за нами и схватили бы всех, если бы не Марлик.

- Вряд ли Анзону это понравилось, - вставил отец.

- Не беспокойтесь, Анзон тоже не всесилен. Чары Марлика хоть и ослабели, но это единственное, на чём держится наша жизнь. Он отвёл людей в укрытие, где они защищены от преследования Анзона, а меня послал сюда, чтобы я разыскал тебя. Анзон бросился в погоню с четырнадцатью своими лучшими воинами, и я уже не верил, что мне удастся тебя найти. Брокк и несколько блуждающих огоньков сопровождали меня.

- Но ведь ты пришёл сюда, наверное, не только для того, чтобы предупредить нас о замыслах этого безумца, - предположил отец.

Михаэль снова удивился его проницательности, а Хендрик кивнул:

- Да. Марлик дал мне твой дневник, он надеялся, что его содержание поможет тебе разрушить чары забвения, и он поручил мне сказать тебе следующее: пусть Вольф вернёт то, что он украл. Если он не вернёт, всё Подземье обречено на гибель. И времени осталось совсем мало. Может быть, уже вообще не осталось, - добавил он тихо.

- Вернуть то, что он украл... - задумчиво повторил Михаэль. - Но что именно? Что украл Вольф?

- Этого я не знаю, - ответил Хендрик. - Я думаю, и сам Марлик точно не знает. Но что-то исчезло с тех пор, как он побывал у нас. Что-то, без чего мы не можем жить. Нам надо его найти и поговорить с ним.

- Боюсь, что это бессмысленно, - заметил отец. - Вольф не из тех, кого можно уговорить.

- Тогда мы должны его заставить, - решительно заявил Хендрик. - Он всего лишь старый человек. Мы же с Михаэлем полны сил, и даже если нам не поможете вы, у нас ещё есть Брокк.

Михаэль растерянно переглянулся с отцом.

- Но... разве ты не понял? - спросил Михаэль. - Человек, который захватил нас там, возле приюта...

- То был... Вольф? - не поверил Хендрик.

Михаэль молча кивнул.

- Но ведь оба воина были люди Анзона, я их знаю!

- Теперь они подчиняются приказам Вольфа, - сказал Михаэль

- Я не могу в это поверить. Этого не может быть. Анзон вышел наверх для того, чтобы убить Вольфа! Он поклялся, что принесёт его голову и как трофей установит на самой высокой башне скальной крепости.

- Тем не менее это так, - сказал Михаэль. - После того как Брокк утащил Вольфа, я долго его не видел: А когда он появился снова, люди Анзона уже подчинялись ему. И сам Анзон тоже.

- Как это может быть? - возмутился Хендрик. - Он, поклялся убить его хоть ценой собственной жизни!

Он произнёс это так громко, что на них оглянулись от соседних столиков. Хендрик виновато потупился и заговорил тише, но все с теми же взволнованными интонациями:

- Я не доверяю Анзону, но слово он держит. Поверьте мне, он не вступил бы всговор с Врльфом.

- Если это правда, - сказал отец, - то; должно быть, Вольф действительно похитил у вас нечто очень ценное.

Михаэль понял, что отец прав. Теперь ему и самому показалось смешно, как он мог поверить, что они с Вольфом убежали тогда от воинов Анзона лишь по чистой случайности или благодаря нескольким дурацким заклинаниям, записанным на диктофон. Нет, здесь может быть только одно объяснение: Вольф прихватил что-то из Подземья, что защитило их тогда н что даёт ему теперь его таинственные силы.

Внезапно отец вздрогнул и повернул голову в ту сторону зала, где на полке под потолком стоял маленький телевизор. Он работал, и Михаэль узнал мультфильм, который транслировали. Тот самый, что шёл, когда он и Двицель освободили Хендрика. Видимо, какая-то частная студия гоняла свою программу по два-три раза на дню.

- А где ваш маленький приятель? - спросил отец.

Михаэль заглянул под стол, сумка была на месте, и он уже хотел успокоить отца, как вдруг почувствовал лёгкий запах палёного. Тут он испугался и расстегнул молнию. Сумка была пуста. В ней зияла горелая дыра величиной с кулак.

- Он... удрал! - заикаясь, сказал Михаэль.

На другом конце зала кто-то удивлённо вскрикнул, и Михаэль подскочил из-под стола, ударившись о его край так, что зазвенели чашки. Но на это никто не обратил внимания, потому что в этот момент раздался ещё один вскрик, и все обернулись в ту сторону.

Конечно, причиной всеобщего возбуждения был Двицель. Михаэль ахнул, уже зная, чем это кончится.

Двицель летел, к телевизору, рассыпая искры, и на сей раз не стал ломиться сквозь экран, а сразу залетел с задней стороны. Мгновение спустя произошло то, чего боялся Михаэль: телевизор взорвался, на посетителей посыпался град осколков, и они, повскакали с мест.

Одна из официанток истерически закричала, где-то разбился стакан, и в зале началась паника.

Хендрик направился было на выручку Двицелю, но Михаэль остановил его, а отец снова проявил выдержку и хладнокровие и принял правильное решение:

- Сейчас же уходим, пока никто не заметил, что мы к этому причастны.

Хендрик смотрел на горящий телевизор, Михаэль схватил его за руку и потащил к выходу, где уже образовалась давка. К счастью, никто не пострадал, потому что кафе по случаю позднего часа всё-таки не было переполнено. Михаэля несколько раз толкнули, и его богатейшая коллекция царапин и синяков обогатилась ещё несколькими превосходными экспонатами, но вскоре все уже были в машине.

- Надо подождать Двицеля, - сказал Хендрик.

- Не беспокойся, он нас разыщет.

Это случилось даже раньше, чем думал Михаэль. Отец только успел вырулить на скоростную автотрассу, как рядом с машиной появился мерцающий светляк, Михаэль опустил стекло и пригнулся, давая Двицелю влететь внутрь.

- Если кто-нибудь это видел и записал наш номер, мы пропали, - сказал отец.

Двицель приземлился на сиденье между мальчиками, прожёг в нём дыру и принялся выбирать из волос осколки стекла.

- Вот задаваки! - ругался он. - Но теперь всё, хватит! Следующий пускай поищет другого дурака, чтоб вытаскивал его из этого ящика! Даже спасибо не сказал.

Михаэль не сразу понял смысл этих слов. Видимо, Двицель принимал эльфов за настоящих блуждающих огоньков, которых кто-то поймал и запер в стеклянный ящик.

После этого Михаэль уже не мог на него сердиться.

- Знаешь, Двицель, в следующий раз всё-таки спрашивай, прежде чем что-нибудь сделать.

- Почему? - покосился на него Двицель.

- Этот эльф был не настоящий, то есть это вообще был не эльф.

- При чем здесь эльф, - перебил его Двицель. - Эльфы гораздо больше, это всем известно.

- Это был вообще никто, - терпеливо объяснял Михаэль. - То, что показывают по телевизору, всего лишь картинки.

- Но он же двигался, - возразил Двицель.

- У нас и картинки двигаются. Иной раз они проделывают и более невероятные трюки. Но всё это только видимость.

Двицель заморгал, поскрёб в затылке и вздохнул:

- У вас сумасшедший мир. И сами вы тоже сумасшедшие.

Михаэль удивлялся, что отец все это время молчит, а когда встретился с ним взглядом в зеркале, увидел, что в глазах у него нет ни капли гнева, а только одна радость, с которой он едва справлялся.

Отец не гнал машину и ехал в самом правом ряду. Часы на приборной панели показывали, что времени у них в запасе много, а случай в кафе подтвердил, что отец прав и с дядей лучше всего не сталкиваться. А тем более с кем-нибудь другим.

Глава пятнадцатая МОНСТР В МЕТРО

В комнате было темно и тихо, и впервые после долгого-долгого времени Михаэль проснулся наконец отдохнувшим и свежим. И вовсе не потому, что он долго проспал, а потому, что впервые спал с ощущением безопасности.

Хотя в дороге они протянули достаточно времени, отец для верности ещё целый час кружил по городу, а потом припарковался в тихом переулке неподалёку от дома, где жил его брат, но не перед самым домом, чтобы их никто не увидел.

Михаэль не помнил, на своих ли ногах он поднялся в дом или отец отнёс его. Тем более не помнил он, как очутился в этой кровати. Ему не хотелось открывать глаза, он лежал, наслаждаясь чувством покоя, которое смог оценить впервые в жизни. Никто за ним не гнался, он ни от кого не убегал и не прятался. Наверное, так бывает со всеми: люди начинают ценить счастье, только лишившись его.

Михаэль открыл глаза, почувствовав чьё-то присутствие.

- Я тебя не разбудил? - спросил отец.

- Нет, что ты. А ты давно здесь сидишь?

- Да сижу вот. Но ты спи, если хочешь.

Конечно, по-настоящему Михаэль ещё далеко не выспался. После таких приключений ему понадобились бы недели или месяцы сна. Но он сел на постели и откинул одеяло.

- Который час?

- Половина седьмого, - сказал отец, глянув на часы.

- О, тогда у меня ещё есть часа два.

Отец тихо засмеялся:

- Извини, я не так выразился. Сейчас восемнадцать часов тридцать минут, и ты проспал целый день.

-Целый день?! - Михаэль ужаснулся и тут же хотел спрыгнуть с кровати, но отец остановил его:

- Ничего, ничего. Нам всем надо было выспаться как следует. Твой друг... - Он поправился, и Михаэль почувствовал, что это стоило ему усилий. - Твой брат уже давно на ногах: Уж он-то отоспался в приюте.

Михаэль спустил ноги с кровати и хотел встать, но отец опять удержал его энергичным жестом:

- Погоди. Я хотел с тобой поговорить.

Что-то в его тоне встревожило Михаэля. Он напряжённо ждал, что скажет отец.

- Наверное, ты уже обдумал то, что я тебе вчера сказал?

- Про тебя и про маму?

- Да, если тебе не расхотелось так нас называть.

Михаэль расслышал в его словах страх и почувствовал боль в груди. Разумеется, он всё обдумал. Но ответ на вопрос, который отец напрямую так и не задал, последовал сам собой:

- Что за чепуха, конечно, вы мои родители.

Отец ничего не сказал, даже не вздохнул, но Михаэль почувствовал его бесконечное облегчение. Неужто он ждал, что Михаэль будет упрекать или перестанет любить его и мать? Если это так, то он плохо знал своего приёмного сына. Конечно, для него это был шок, но его родители всегда останутся его родителями. И совсем не играло роли, что они не родные. Ведь Михаэль прожил с ними всю жизнь, по крайней мере, всю сознательную жизнь и чувствовал их любовь, их заботу и нежность, а ведь важно именно это, а не факт рождения.

Он подумал также и о Хендрике. Мальчик был симпатичен ему с самого начала, но никаких кровных уз с ним он не чувствовал. Может быть, это ещё впереди.

- Я очень рад тому, что ты сказал. Знаешь, я боялся этой минуты, - признался отец.

- Почему?

- Потому что... Мне казалось, между нами что-то изменится, если ты узнаешь правду.

- Вам надо было сказать мне об этом давно. Но что могло измениться?

Странные люди эти взрослые, думал Михаэль, даже если они твои родители. Каких упрёков ждал от него отец?

Обвинений в том, что они взяли в сиротском доме бесприютного, тяжело больного ребёнка? Тот факт, что они не были его родными родителями, не может преуменьшить дар их любви. Даже наоборот. Ведь их никто не принуждал взять чужого ребёнка и воспитать его как своего собственного, и в этом состоит самая большая самоотверженность, на какую способен человек.

- Всё в порядке, - тихо, но твёрдо сказал Михаэль. - Ничего не изменилось.

- Хорошо. - Голос отца сразу повеселел. - Тогда идём к Хендрику, будем вместе думать, как дать по рукам этому рехнувшемуся писателишке.

Теперь настал черёд Михаэля сдерживать отца:

- Погоди. Не надо тебе делать этого.

- Чего мне не надо делать?

- Вольф не рехнувшийся писателишка, - серьёзно сказал Михаэль. - То есть это, может, и так, но он ещё и очень опасен. На его стороне люди Анзона, и я думаю, сила его чар не слабее, чем у Марлика. Если не сильнее. Я понимаю, ты хочешь нам помочь, но тебе не надо ввязываться в эту драку. Будет лучше, если ты останешься в стороне.

Отец растерянно посмотрел на него, а потом рассмеялся.

- Что тут такого смешного? - обиделся Михаэль.

- Да ничего. Я всегда полагал, что все должно быть наоборот. Что отец должен уговаривать сына не ввязываться в опасное дело. Даже если сыну тридцать пять лет и он похож на Арнольда Шварценеггера, а отцу уже к семидесяти и он седой как лунь. Но ведь у нас с тобой пока не такое соотношение, а?

- М-м, - буркнул Михаэль. Он не любил такие намёки. Отец, всю жизнь занимавшийся спортом и свободный от всех пороков, кроме разве одной-другой сигареты, никогда не скрывал, что ему не нравится безразличие его единственного сына к спорту в частности и к физической активности вообще. В последние дни Михаэлю не раз пришлось пожалеть о том, что он мало занимался укреплением своих физических сил. С другой стороны, в данном случае речь шла не о той борьбе, которая потребовала бы мышечной силы.

Отец, видимо, почувствовал, что его ответ задел Михаэля, и продолжил уже серьёзно:

- Кроме того, ты ошибаешься, если думаешь, что меня это не касается. Эти люди сожгли мой дом. Они чуть не убили меня, а твоя мать попала в больницу. Кроме того, тебя разыскивает полгорода, а вторая половина теперь разыскивает Хендрика. Полицейские не такие уж дураки и сообразят, кто помог вам при побеге из приюта. Так что мне не удастся остаться в стороне, понимаешь?

Он вышел из комнаты, не дав Михаэлю времени на возражения, и Михаэль вышел вслед за ним. Как ни обоснованно звучали доводы отца, Михаэля они не убедили. Кому-нибудь другому он бы, может, и поверил. Но отец никогда не был приверженцем ветхозаветного отмщения по принципу «око за око, зуб за зуб». Кроме того, хоть он и отличился в лесном бою, но представить его с мечом в руке против воинов Анзона было невозможно. Нет, у отца есть какие-то другие причины объявить Вольфу войну.

Тут он вспомнил, что опять не спросил у отца, почему мать оказалась в больнице, и поспешил за отцом, чтобы наверстать упущенное. Но ему и на сей раз не удалось ничего узнать, потому что, войдя в гостиную, он увидел удивительную картину.

На первый взгляд там не наблюдалось ничего особенного. Так же были задёрнуты шторы, но все лампы горели, и работал телевизор. Хендрик сидел, прикованный к цветному изображению на экране.

- Он смотрит телевизор с тех пор, как встал, - сказал отец.

Видимо, движущиеся изображения казались Хендрику чудом. Вот нелепость. Как будто у них не было дел важнее, чем смотреть телевизор!

- А где Двицель? - спросил он.

- В ванной.

- В ванной?! - ужаснулся Михаэль.

Во взгляде отца отразилось недоумение:

- А почему нет? Это единственное помещение без окон, а Хендрик мне сказал, что солнечный свет его убьёт.

- Но разве ты не знаешь, что будет, если он вымокнет?

Михаэль не стал дожидаться ответа на свой вопрос, а просто побежал в ванную.

Катастрофы не произошло, Двицель сидел, болтая ногами, на краю раковины и корчил в зеркале рожи, Увидев Михаэля, он издал радостный вопль и подлетел к нему:

- Как хорошо, что ты пришёл. Я чуть не умер от скуки. Этот большой остолоп запер меня здесь.

- Я тебя заберу. Но при одном условии. Обещай, что ты ничего не спалишь. Договорились?

- Ну ладно, - буркнул Двицель. - Раз уж так надо.

Когда они вернулись в гостиную, отец поспешно выключил телевизор. Михаэль засмеялся, а Хендрик издал огорчённый вопль:

- Включите, там так интересно.

- Нет, - сурово сказал отец, выразительно кивая на Двицеля. - Тем более что у нас есть дела поважнее. Нам надо обсудить наши дальнейшие действия.

Хендрик неохотно встал, и все отправились на кухню, где их уже давно ждал запоздавший завтрак.

- Будем держать военный совет, - начал отец. - Не ухмыляйся, Михаэль, ничего смешного нет. В эту ночь нам просто повезло.

- Но мы ведь в безопасности, - возразил Михаэль. - Вольф ничего не знает про эту квартиру. Я никогда не говорил про дядю Ганса и...

- Он нас найдёт, - вмешался Двицель.

Михаэль посмотрел на него с сомнением. Блуждающий огонёк совершил светящийся круг под потолком и уселся на стол.

- Он нас найдёт. И скорее, чем вы думаете.

- Почему? - Отец удивлённо поднял брови.

Двицель указал на Михаэля и Хендрика:

- Я разыскал их, не зная, где они находятся. Почему бы и Вольфу не найти? Он могущественный чародей.

Михаэль хотел возразить, чтобы успокоить Хендрика, но отец жестом призвал всех к молчанию:

- Боюсь, наш друг прав. Мне хоть и трудно поверить в магию и чары, но положение вещей таково, что лучше отнестись к способностям Вольфа всерьёз. Он нас все равно выследит, не сегодня, так завтра. Не бегать же нам от него всю жизнь.

- Что же делать? - спросил Михаэль.

- Сам не знаю, - признался отец. - Но что-то делать надо. Если мы будем все время только ждать, что сделают они, в один прекрасный момент мы просто опоздаем. Неверно уповать на ошибку противника. Надо узнать, где скрываются Вольф и Анзон, А главное, чего они хотят. Припомни, Михаэль. Ты был в лаборатории чародея. То, что там взял Вольф, ты наверняка тоже видел.

- Почему ты так думаешь?

- Я почти уверен, что он узнал об этом от тебя. Пусть косвенно. Он был там только раз и хорошенько все рассчитал, заранее зная, чего хочет. Ты рассказывал мне, что он читал твой дневник. Видимо, он нашёл в твоих записях что-то такое, что и навело его на важную мысль.

- Но что же? - напряжённо раздумывал Михаэль. Наверняка в лаборатории Марлика были предметы и ценные, и магические. Проблема состояла не столько в том, чтобы их выкрасть, сколько в том, чтобы знать о них. - Я просто не... - На долю секунды в его сознании промелькнул некий предмет, но тут же забылся. - Нет. Я не знаю там ничего такого.

Отец разочарованно вздохнул:

- Тогда попробуем обнаружить их логово.

- Вы хотите напасть на него? - удивился Хендрик.

- А у тебя есть другой вариант? Ты думаешь, мне самому это нравится? Но у нас время уходит. Ты же сам сказал, у вас внизу надвигается что-то ужасное. И всё началось после исчезновения Вольфа. Волшебство защищало вас пятьсот лет, а теперь стало угасать, и одновременно у нас наверху некий человек вдруг получил в своё распоряжение волшебную силу. Ты думаешь, одно не связано с другим?

Мысли Хендрика отразились на его лице.

- Наши чары угасают. Их похитил Вольф, - тихо подтвердил он.

- Так или иначе, мы должны его найти. Даже если он не виноват в том, что у вас случилось, возможно, он располагает силами остановить этот процесс: Я уверен, что мы их найдём. Анзон и его люди слишком бросаются в глаза, чтобы долго оставаться незамеченными.

- И гоули уже здесь, - сказал Хендрик.

Видимо для него это было нечто само собой разумеющееся, он даже не сразу заметил, что Михаэль и отец уставились на него, раскрыв рты.

- Что?' - переспросил Михаэль.

- Я говорю, гоули уже здесь. - Хендрик кивнул в сторону гостиной. - Это сказал человек в ящике с картинками.

- Что он сказал? Вспомни, пожалуйста, поточнее, это важно! - набросился на него отец.

Хендрик наморщил лоб:

- Я не особенно прислушивался. Что может быть интересного в этих грязных гоулях? Он, правда, не назвал их гоулями, но по описанию это они. Он говорил что-то,., о чудовищах, - с трудом припоминал Хендрик. И добавил с вопросительной интонацией: - И о марсианах каких-то, что ли?..

Михаэль чуть не рассмеялся, но отец жестом остановил его и глянул на свои часы.

- Почти семь. Через пять минут новости.

Он побежал в гостиную, за ним поспешили остальные. Михаэль бросил на Двицеля умоляющий взгляд, но тот на сей раз вполне владел собой.

Отец переключал каналы, пока не наткнулся на местную станцию. Шла реклама. Михаэль её терпеть не мог, но никогда ещё она не казалась ему такой долгой и назойливой. После рекламы передали международные новости, затем перешли к местным. И когда Михаэлю уже казалось, что время совсем остановилось и диктор произносит каждое слово чуть ли не по буквам, а после каждой фразы ненадолго засыпает, в левом верхнем углу экрана возникла строка, от которой он вздрогнул, как от удара током: «Марсиане приземлились в метро?»

Михаэль вдруг так разволновался, что не мог уследить за сообщением. Он понял только, что на станции метро на закрытом Северном вокзале якобы видели странных зеленокожих существ метра в полтора ростом, с громадными руками, плоскими стопами и чудовищными белёсыми глазами. Это было действительно точное описание. гоулей. Диктор не скрывал своего презрительного отношения к этим пустым слухам. Он известил, что в ближайшее время будет создана официальная комиссия по расследованию, и посоветовал зрителям ещё раз перечитать роман Герберта Уэллса «Война миров» и, входя в метро, вооружаться несколькими использованными носовыми платками, полными бактерий гриппа.

Отец выключил телевизор, но все продолжали пялиться на погасший экран. Михаэль знал из последней встречи с гоулем, что эти существа не так уж и безобидны. Но что им здесь надо?

- Ну? - спросил отец.

- Да, это гоули, - подтвердил Хендрик.

- Ну вот и след, - обрадовался отец.

- Они не имеют ничего общего с Вольфом, - сказал Хендрик.

- Но Вольф знает эту новость, как и мы. И он конечно же пожелает узнать правду. Я думаю, он не захочет привлекать к себе лишнее внимание и не появится там лично, а пошлёт кого-нибудь из своих людей.

- Уж не собираетесь ли вы туда? - заподозрил Хендрик.

- Естественно. Но вы можете остаться. Честно говоря, одному мне будет легче.

- Об этом даже речи не может быть, - возмутился Михаэль.

Отец вздохнул:

- Вот этого я и боялся. Но может быть, ты и прав. Может быть, нам лучше не расставаться. - Он снова повернулся к Хендрику: - Скажи, чего гоули боятся больше всего?

- Света, - не сразу ответил Хендрик. - Света, и особенно огня.

- Жаль, что не так просто заполучить пару огнемётов, - улыбнулся отец. - Но свет раздобыть можно. Итак, вперёд!

Они вышли из квартиры. Михаэль, Хендрик и блуждающий огонёк подождали в подъезде, пока отец подгонит машину, затем не спеша пересекли тротуар и сели, причём Двицель забрался Михаэлю под куртку. До Северного вокзала было не так далеко, но отец свернул на бензоколонку, чтобы купить там три мощных карманных фонаря с запасом батарей. То были очень сильные фонари, почти прожектора, и Михаэль сразу почувствовал себя увереннее, уже зная, как убийственно подействовал на воинов Анзона и более слабый фонарик отца.

Через полчаса они добрались до Северного вокзала. Сам вокзал закрыт на реконструкцию, но станция метро вроде бы должна была работать. Отец припарковался в отдалении, сходил на разведку и вернулся за остальными. Все было тихо, а на взгляд Михаэля, так чересчур тихо. Громада заброшенного вокзала высилась во тьме, словно рукотворная гора, и вокруг не было ни души. Учитывая, что они находились непосредственно над станцией метро, единственной задачей которой было принимать и выпускать потоки людей, эта тишина казалась даже зловещей. И когда они стали спускаться по лестнице, Михаэль понял, почему это так.

Вход в конце лестницы был загорожен металлической решёткой. Объявление гласило, что станция закрыта для срочных ремонтных работ.

- Ремонтные работы, - проворчал отец. Кто в это поверит?

- А что же тогда? - спросил Михаэль.

Ответить отец не успел, потому что сверху послышались шаги и он оказался в центре яркого луча света. Затем луч скользнул по остальным, лицо Хендрика исказилось от боли, но он успел вовремя отвернуться.

- Не можем ли мы вам чем-нибудь помочь? - спросили сверху.

Отец взбежал по лестнице, и Михаэль с Хендриком присоединились к нему. Михаэль почувствовал, как Двицель беспокойно заёрзал у него под курткой, и шёпотом велел ему успокоиться. Наверху их ждали двое полицейских в униформах. Оба были очень молоды, но Михаэль не мог недооценить факт их появления именно в этот момент и именно в этом месте.

- Станция закрыта на несколько дней, - сказал тот, что был с лампой. - Срочные восстановительные работы.

- Это досадно, - ответил отец. - Нам надо в город, и мы спешим. Моя жена приезжает через двадцать минут на главный вокзал, и мы с мальчиками обещали её встретить.

- Очень жаль, - сказал полицейский. - Следующая станция в двух километрах отсюда. Поезда здесь вообще не ходят. - Голос его звучал вполне дружелюбно. Судя по всему, он поверил отцу.

Второй же полицейский подозрительно косился на них, и это было верным доказательством того, что полицейские появились здесь далеко не случайно. Он ничего не сказал, но Михаэль знал, что, как только они отойдут, тот немедленно передаст о них сообщение по связи.

- Ничего не поделаешь, а вам спасибо, - сказал отец и повернулся уходить. - Идёмте, мальчики, надо спешить.

Они отправились в ту сторону, куда указал полицейский, пока не очутились за поворотом. Отец остановился, подал знак не шевелиться, а сам осторожно выглянул из-за угла.

- Они за нами не следят, - сказал он. - Но это ничего не значит. Что-то здесь есть подозрительное. Обычно станции метро не закрывают только оттого, что какой-нибудь истеричке что-то примерещилось.

- Может, нам просто устранить этих двоих? - предложил Хендрик.

- Вряд ли я сумею, - улыбнулся отец. - И потом, здесь так не делается. К тому же их быстро хватятся, и тогда нам не миновать неприятностей.

- А если сделать, как предложил полицейский? - спросил Михаэль. - Если тут правда только два километра, мы могли бы пройти сюда под землёй по туннелю метро.

- Ну конечно, - с сарказмом ответил отец. - А они спокойно будут смотреть, как мы втроём спрыгнем на рельсы и зашагаем в туннель, да? Нет, попробуем через вокзал.

Они подошли к заброшенному зданию с обратной стороны. Для этого им пришлось сделать крюк минут на двадцать, но Михаэль с отцом подозревали, что оба полицейских все ещё здесь и, возможно, не одни. И их осторожность не оказалась лишней. Когда они уже подходили к стеклянным дверям, отец вдруг отпрянул назад, и вскоре из-за угла показался полицейский. Они вжались в тень и ждали, когда он пройдёт. Терпение их подверглось тяжёлому испытанию. Полицейский не торопился, педантично проверяя каждое окно и каждую дверь. И хотя он был далеко, его патрульный обход изрядно поубавил в Михаэле жажды приключений. Уже само по себе то, что он всё так тщательно проверяет, свидетельствовало о тревоге и подсказывало, что все здание заперто. Михаэль, правда, уже готов был разбить окно или взломать дверь, но полицейский наверняка ещё вернётся и заметит, что кто-то проник внутрь.

- Ну, что будем делать? - спросил Михаэль, когда полицейский наконец скрылся за следующим углом.

- Ума не приложу, - признался отец. - Можно было бы попробовать разбить окно, но ведь они заметят.

Итак, их приключение, видимо, закончилось, так и не начавшись. И тут у Михаэля вдруг словно пелена с глаз спала. Он хлопнул себя по лбу и пробормотал:

- Ах я дубина.

Отец тонко улыбнулся:

- В целом я с тобой согласен, но что ты конкретно имеешь в виду?

- У нас же с собой лучший следопыт всех времён, - сказал Михаэль, расстёгивая свою куртку и извлекая оттуда изрядно помятого Двицеля. Блуждающий огонёк расправил крылышки и плечи и укоризненно посмотрел на Михаэля:

- Ну сколько можно!

- Нам нужна твоя помощь, - сказал Михаэль.

- Да что ты? - Двицель скривил гримасу. - То они часами держат меня взаперти, а то им нужна моя помощь!

- Прошу тебя, Двицель, - взмолился Михаэль. - Сейчас некогда препираться. Нам надо проникнуть в это здание, но только незаметно.

Двицель задумчиво посмотрел в сторону громадного старомодного вокзала.

- Если бы вы могли летать, все было бы просто, - сказал он. От Михаэля не ускользнули его злорадные нотки, но он предпочёл их пропустить. - Но в крайнем случае я могу открыть вам двери.

Михаэль уже не раз видел, как мало значит для блуждающего огонька дверной замок. Тем не менее он покачал головой:

- Нет. Никто не должен это заметить. Лучше найди дорогу под землёй.

Это предложение почему-то не воодушевило Двицеля, он скривился, но все же вспорхнул в воздух, качнулся влево и исчез в темноте.

Не прошло и минуты, как он вернулся и жестами позвал их за собой. Вскоре они очутились перед канализационным люком. Отец с сомнением посмотрел на Двицеля, но ничего не сказал. Даже втроём они еле справились с крышкой люка. Как и всё в этом старом квартале, она была вековой давности, к тому же её лет пятнадцать никто не трогал с места. Все трое по очереди влезли в колодец. Пока отец, заключавший их цепь, ставил крышку на место, Михаэль включил фонарь и посветил в глубину.

Вид был ему уже привычный, но вместе с тем этот колодец чем-то отличался от тех, что он уже видел. Он был очень древний. На стенах затвердел толстый слой пыли и грязи. Железная лестница опасно заскрипела под тяжестью трёх тел. Две перекладины были уже сломаны, а третья подалась под Михаэлем так, что он схватился за прутья, чтобы не упасть. В нос ударил затхлый запах, более густой, чем в других колодцах. И там, где по дну большой трубы обычно протекал грязный коричневый поток, здесь он увидел лишь спёкшийся коричневый осадок.

Они спустились по лесенке, и Двицель скомандовал:

- Идите за мной!

Отец тоже включил свою лампу, Хендрик сощурил глаза, но они все равно слезились. Видимо, времени, проведённого наверху, ему не хватило, чтобы привыкнуть к такому сильному свету. Может быть, он уже никогда не привыкнет к нему.

Канал сделал несколько поворотом, и Михаэль окончательно потерял ориентацию. Дорога показалась ему очень длинной, хотя наверху по прямой расстояние до вокзала составляло не больше сотни метров. Они же прошли уже втрое-вчетверо больше. Михаэль вдруг резко остановился.

- Ну что опять случилось? - спросил Хендрик.

- Ничего, - кисло ответил Михаэль. - Просто я забыл прихватить с собой мозги. Зачем мы идём к вокзалу? Ведь Двицель мог проводить нас и сразу в метро.

- Признай же наконец тот факт, что большие остолопы и есть большие остолопы, - сказал Двицель. - Но только не переживай. В конце концов у тебя есть я. Мы сейчас уже будем на месте.

- На вокзале?

Двицель описал в воздухе сложный пируэт.

- Нет. На том месте, куда вы хотели вначале. Где гоули.

- На станции метро? - переспросил Михаэль.

- Называйте это как хотите. - Двицель повернулся и полетел дальше.

Они дошли до широкой трубы, облицованной камнем, на другом конце которой виднелась короткая лестница с дверью, напомнившая Михаэлю то место, через которое они с Вольфом вернулись тогда в человеческий мир. Дверь была заперта, но на сей раз никто не возразил, когда Двицель предложил открыть её своим проверенным способом.

За дверью их ожидал сюрприз. И приятным его назвать не повернулся бы язык. Станция; как и следовало ожидать, была закрыта не для ремонтных работ. Однако никто не думал, что она окажется ярко освещённой и заполненной полицейскими и рабочими в синих комбинезонах. В зале гулко отдавались голоса, и из глубины туннеля на другом конце бил свет сильного прожектора. Среди всей этой толпы Михаэль заметил нескольких человек в чёрных деловых костюмах. И ещё он увидел - правда, только после того, как отец обратил его внимание на это: полицейские были тяжело вооружены. Шлемы, прозрачные щиты, а в кобурах автоматы вместо обычных пистолетов.

- Видимо, массовая истерия, - пошутил отец и указал Михаэлю на человека в сером костюме: - Видишь вон того, седого?

- Кто это? - спросил Михаэль.

- Я несколько раз видел его по телевизору. Какая-то важная птица из городских властей. Что-то здесь затевается грандиозное.

Михаэль наблюдал всю эту сцену из укрытия с большим интересом и нарастающим разочарованием. Он и не надеялся увидеть станцию пустой, но такое столпотворение исключало возможность проникнуть в туннель на поиски гоулей. Граничило с чудом уже то, что они смогли так далеко зайти незамеченными.

А потом он увидел нечто, заставившее его на какое-то время усомниться в своём здравом уме. Эскалатор на другом конце зала пришёл в движение, но три фигуры, возникшие на верхних рифлёных ступенях и заскользившие вниз, не были одеты ни в зелёную униформу полицейских, ни в синие спецовки, ни в деловые костюмы. Двое были высокого роста, в чёрных шкурах и причудливых шлемах, делающих их похожими на чудищ из чужого мира, а третий был в расшитых шелках, которые в нормальной обстановке вызвали бы смех, но здесь их восприняли нормально. Этот человек казался могущественным чародеем, внушающим страх.

- Вольф! - сказал изумлённый отец. - А он что здесь делает?

Вольф и двое сопровождающих медленно скользили по эскалатору вниз. Но ещё до того, как они спустились, седой господин из городских властей направился им навстречу.

Михаэль не заметил на его лице ни следа удивления. И даже никакого волнения чувств. Что самое странное, и все остальные тоже не обращали внимания на Вольфа и его сопровождающих. Как будто вид этих людей был всем привычен.

Когда они сошли с эскалатора, оба воина сняли свои шлемы, и Михаэль увидел, что то были Анзон и тот человек, который увёл его когда-то из родительского дома. На их лицах отражалась странная пустота, и тут Михаэль постепенно начал понимать, что здесь происходит. Но от этого понимания ему не стало менее жутко. Скорее наоборот.

Он почувствовал, как Хендрик около него начал дрожать. Михаэль повернулся и увидел на лице своего брата такой гнев и такую ненависть, что сразу прошептал:

- Успокойся. Сейчас мы ничего не можем сделать. Если они нас заметят, нам конец.

Он не был уверен, что Хендрик услышал его слова. Руки мальчика сжались в кулаки, и ему не хватало самой малости, чтобы ринуться на Вольфа, а там будь что будет. И Михаэль мог его понять. В конце концов, Хендрик видел перед собой человека, виновного в несчастье его семьи, его друзей и всего его мира. Но тем важнее была сейчас выдержка.

И действительно, Хендрик скоро успокоился и прошептал:

- Значит, так оно и есть. - Михаэль ничего не мог понять, когда Хендрик вдруг смерил его взглядом, полным ненависти и бесконечного презрения. - Вы послали его к нам, чтобы он все выведал.

Если бы он ударил Михаэля, это поразило бы его меньше.

- Ты... в самом деле так думаешь?

Хендрик обвиняющим жестом указал в сторону Вольфа: - Вот же доказательство. Ведь это ваши воины, так? И твой отец только что сам сказал, что тот мужчина из вашего совета. И эти люди здесь - армия, которую он выставляет, чтобы послать на нас, так?

Михаэль был слишком растерян и сбит с толку, чтобы ответить. Зато его отец отрицательно покачал головой и ласково положил руку на плечи Хендрика. Но тот сбросил его руку и отступил на шаг.

- Я понимаю тебя, мой мальчик, - спокойно сказал отец. - Но на самом деле всё не так.

- Да? А как же? - зло спросил Хендрик.

- Вот этого я не знаю. Я понимаю ещё меньше, чем вы. Но могущество Вольфа, должно быть, велико. Посмотрите, как все эти люди подчиняются ему. Надо бы подойти поближе и послушать, о чём они говорят.

Но это легко сказать. Между их укрытием и Вольфом было метров пятьдесят и примерно столько же народу. Будь это нормальная станция метро с пассажирами, можно было бы спрятаться за спинами людей, но среди этих униформированных полицейских и рабочих в спецовках они сразу бы бросились в глаза. Не говоря уже о том, что Вольф почувствовал бы их близость.

Отец дёрнул Михаэля за рукав и показал влево там четверо рабочих как раз устроили себе перерыв, сели на ящики, развинтили свои термосы и развернули бутерброды, небрежно отложив в сторонку свои каски и инструменты.

Михаэль, помедлив, кивнул. Это было рискованно, но надо же было разузнать, что здесь происходит. Кстати, риск, возможно, был не так уж и велик. Михаэлю все больше бросалось в глаза странное поведение людей на перроне. Хотя они быстро и точно выполняли свою работу или, как те четверо, перекусывали, их движения больше напоминали марионеточные или механические.

Они осторожно выступили из тени в туннель метро и скользнули к перрону. Рельсы располагались на метр ниже/ это давало им укрытие, как в окопе, и четверо рабочих действительно не заметили их приближения. Был ещё один опасный момент, когда отец через край перрона стянул три оранжевых каски, две из которых подал Михаэлю и Хендрику, а третью надел сам. Но рабочие не заметили пропажи. И все же Михаэль не был уверен, что им удастся подойти поближе к Вольфу и все подслушать.

Но до этого дело не дошло. Они двигались по путям в сторону Вольфа и трёх его собеседников, опустив головы, будто занятые чем-то очень важным, но не прошли и трети расстояния, как случилось нечто непредвиденное не только для них, но и для всех остальных.

Из туннеля на другом конце перрона донёсся крик, потом ещё один, затем сразу хор испуганных голосов. Из темноты вырвались дико пляшущие лучи фонарей, потом с криком появился первый рабочий, за ним второй, третий, пока целая бригада в панике не выбежала на станцию. За ними шлёпало зелёное шелудивое чудовище. Оно было небольшого роста, но невероятно массивное, у него были белые глаза без зрачков, испуганно взирающие на неоновый свет.

Рабочие продолжали разбегаться кто куда, а гоуль растерянно остановился и повертел головой во все стороны. То, что он увидел, напугало его не меньше, чем его собственный вид рабочих. Люди на перроне забегали, и несколько автоматов уже нацелились в зелёную фигуру. Казалось, единственный, кого событие не удивило, был, Вольф. Он спокойно подошёл к краю перрона, взглянул на гоуля и, не поворачиваясь, жестом подозвал Анзона. Главнокомандующий Подземья вынул кинжал, и Михаэль глазом не успел моргнуть, как он метнул оружие. Кинжал вонзился гоулю в шею, он с хрипом упал на колени, схватившись обеими руками за горло, медленно повалился на бок и затих.

Но на этом дело не кончилось. В зеве туннеля показались ещё два гоуля. Увидев убитого товарища, они испуганно остановились и подняли головы. Один заслонился от света безобразной лапой, и Михаэль догадался, что они почти ничего не видят.

Зато люди видели их вполне отчётливо. Анзон опять полез под свою меховую накидку за оружием, но Вольф дал знак полицейскому. Тот подошёл, отложил щит и снял с плеча автомат.

- Он убьёт их! - в ужасе прошептал Хендрик.

Последние слова совпали с автоматной очередью. Выстрелы, несомненно, убили бы гоулей, но полицейский плохо прицелился. Пули высекли искры из рельсов, гоули испуганно отпрянули и убежали в туннель. Полицейский приподнял ствол и послал им вдогонку ещё одну автоматную очередь, но гоули уже скрылись в темноте, и Михаэль не видел, попали выстрелы в цель или нет.

Вдруг позади Михаэля из тьмы туннеля показался слепящий круг света, и тут же он почувствовал, как у него под ногами задрожали рельсы. Послышался стук колёс, и в следующую секунду Михаэль увидел, что прямо на них несётся поезд!

Мужчины, которые ещё стояли на рельсах, в панике вспрыгивали на перрон, а остальные принялись беспорядочно бегать и кричать. Вольф тоже что-то кричал, пытаясь навести порядок, но даже его власти не; хватало, чтобы остановить панику.

Михаэль, очутившись на перроне, увидел очень странную картину. Поезд мчался на полном ходу, не снижая скорости. Однако за окнами вагонов были не люди. В освещённых вагонах теснились десятки гоулей, и в кабине электровоза стоял зеленокожий экземпляр, бесформенными ручищами колотя по контрольному рычагу, не в силах что-либо изменить в этой скоростной поездке.

Электропоезд грохотал мимо перрона, и тут воздух вспороли первые выстрелы. Несколько полицейских палили по проезжающему поезду, - очевидно, по приказу Вольфа, который стоял на перроне с простёртыми руками. Пули расхлестали стекла, продырявили металл и наверняка совершили внутри великое опустошение, потому что Михаэль видел, как гоули в вагонах отшатывались и падали. Но все же поезд проскочил мимо перрона и уже начал исчезать в туннеле, прежде чем пальба приобрела масштабные размеры. Внезапно Михаэлю стало ясно, что гоули знали, что их ждёт, и эта отчаянная поездка была их последней попыткой вырваться из ловушки.

Если бы они столкнулись только с людьми и их автоматами, им бы это удалось. Но их истинный противник был куда опаснее. И он не знал пощады.

Когда Вольф увидел, что жертва ускользает из его рук, он в ярости подскочил к краю перрона, столкнув полицейского прямо на рельсы, и простёр руки. Ладони его раскрылись, пальцы растопырились, и... Михаэль не столько увидел, сколько почувствовал это. Пальцы Вольфа сжались, и в то же мгновение будто другая, тысячекратно более сильная рука схватила поезд. Раздался чудовищный грохот, как будто поезд налетел на невидимую стену и сошёл с рельсов. Взметнулись искры, зазвенели стёкла, и Михаэль услышал скрежет сминаемого железа. Все это происходило в далёкой тьме туннеля, и катастрофу не было видно - да Михаэль и не хотел бы это видеть. Он отвернулся от тёмного зева туннеля - и встретил взгляд Вольфа.

Человек в шёлковом одеянии мага побледнел. Черты его исказились от изумления, ужаса и прежде всего от безмерной ярости. Выпученными глазами он смотрел на Михаэля и его спутников, а потом снова поднял руки и растопырил пальцы!

- Бежим! - крикнул Михаэль. Страх придал ему нечеловеческие силы, он схватил за руку Хендрика и бросился в туннель в сторону разбитого поезда.

- Стоять! - кричал Вольф.

Раздался выстрел. Пуля высекла искры из искорёженного металла. Но второго выстрела не последовало. Зато Михаэль почувствовал, как вдогонку им понеслось нечто громадное и вместе с. тем бесплотное. Он побежал ещё быстрее, понял, что им не уйти, и инстинктивно упал на землю, увлекая за собой отца и Хендрика. Через долю секунды что-то пронеслось над ними, словно вихрь, и ударилось о стену туннеля. Рельсы вырвало из земли вместе со шпалами, а стена задрожала, как под ударами молота. Камень, раскрошенный в пыль, брызнул во все стороны, потолок с грохотом рухнул на смятый вагон.

- Вам придётся остановиться! - пронзительно, почти истерично кричал Вольф. - Это последнее предупреждение!

Разумеется, они не остановились, а вскочили на ноги и зигзагами побежали вперёд. Михаэль оглянулся и увидел, что в погоню за ними пустилось несколько преследователей. Сам же Вольф стоял на перроне, но не делал попытки применить свою волшебную силу в третий раз. Возможно, он боялся причинить вред своим людям, а может, эту мощь можно рыло развить не всякий раз, и она стоила Вольфу больших усилий.

Но от этого беглецам не стало легче. Путь впереди был закрыт обвалом и разрушенным поездом. Пока никто не стрелял им вдогонку, но Михаэль не знал, сколько это ещё протянется.

Внезапно отец указал направо. Сквозь пыльную мглу Михаэль увидел дверцу, почти сорванную с петель, за ней тянулись вверх ступени. Он бросился туда, таща за руку Хендрика.

Лестница была крутая, ступеней в пятьдесят, и не успели они преодолеть её и наполовину, как сзади послышался топот погони.

- Стоять! - крикнул разъярённый голос, и тут же прозвучал выстрел. Пуля шлёпнула в потолок и отскочила. Видимо, это был предупредительный выстрел. Но вместо того, чтобы остановиться, беглецы побежали ещё быстрее, толкнули дверь и очутились в тесной каморке, заваленной старой мебелью и ящиками. Отец пинком захлопнул дверь. Тут же за ней послышался глухой удар, вскрик, и ещё долго вниз по лестнице со стуком катилось тяжёлое тело, сбивая с ног остальных.

- Туда! - Отец указал на дверь в другом конце каморки. Они бросились к ней, но тут полоса везения для них закончилась: дверь оказалась заперта, Михаэль тщетно дёргал ручку. Тогда отец взялся за скамью, и мальчики помогли ему. Общими усилиями они подняли тяжёлую старомодную лавку, использовали её в качестве тарана, чтобы выломать дверь.

Вырвавшись наружу, они очутились в здании старого вокзала. Отец быстро осмотрелся и указал налево, где лунный свет пробивался сквозь стеклянную дверь бывшего главного входа. - Где Двицель? - спохватился Хендрик.

Михаэль испуганно оглянулся и вспомнил, что последний раз видел блуждающего огонька на станции метро.

- Ничего ему не сделается, - сказал отец. - Наверное, он улетел через туннель. Скорее сюда!

Но дверь была закрыта, а разбить бронированное стекло им не удалось.

- Поищем окно. - Отец огляделся и указал в сторону небольшой пристройки, где когда-то размещалось бюро или магазин. Сквозь открытую дверь там виднелся ряд высоких окон. Но не пробежали они и половины пути, как впереди распахнулась другая дверь, и перед ними вырос Анзон. Не медля ни секунды, он замахнулся обеими руками и ринулся на отца Михаэля. Тот тоже поднял руки, видимо, для того, чтобы закрыться от удара, но Анзон налетел на него всем весом, отец потерял равновесие и, падая, вцепился в чёрную шкуру Анзона, увлекая его за собой. Главнокомандующий Подземья вскрикнул от неожиданности и рухнул на пол. Отец Михаэля гораздо удачнее использовал падение для того, чтобы снова вскочить на ноги, и вот он уже встал над Анзоном, вырвал у него из ножен меч и с такой силой обрушил рукоять на лоб военачальника, что у того закатились глаза, он откинулся навзничь и затих.

- Бегите! - крикнул отец. - Я попытаюсь их задержать!

Но было поздно. В двери, из которой выбежал Анзон, появился второй воин, а за ним и сам Вольф в сопровождении вооружённых нижников. Отец Михаэля мужественно бросился им навстречу и взмахнул захваченным мечом, но битва закончилась, как и боялся Михаэль, его поражением. Отец не умел обращаться с этим оружием, противники же его были настоящие виртуозы битв. Воин играючи вытянул свой клинок и так мощно ударил по мечу отца, что тот не смог удержать его, вскрикнул и схватился за ушибленную руку, а воин сделал выпад и коснулся остриём горла отца.

- Нет! - в ужасе вскричал Михаэль.

Вольф молниеносно вскинул руку, и воин замер. Он не опустил оружие, но и не сделал смертельный укол.

- Нет? - вкрадчиво повторил Вольф. - Что это значит?

- Не трогайте его!

- Отчего же? - с сарказмом спросил Вольф. - Я не вижу здесь никого, кто бы мне воспрепятствовал. И я ведь тебя не раз предупреждал.

Михаэль боролся со слезами ярости. Но голос его был твёрд и спокоен:

- Ваша взяла. Я сдаюсь. Отпустите Хендрика и моего отца, и я сделаю всё, что вы потребуете.

Вольф молчал. Он задумчиво смотрел на него, сомневаясь, верить ли. Но потом кивнул и дал воину знак опустить оружие.

- Что касается твоего отца, он может идти. Хендрик же останется здесь.

- Но... - начал Михаэль, однако Вольф тут же перебил его:

- Я даю тебе слово, что с ним ничего не будет. Он некоторое время пробудет у меня под стражей, вот и всё. И, если это тебя успокоит, у меня он окажется в лучших руках, чем там, где он был до сих пор. Эти дураки по незнанию чуть не погубили его.

- Что вы хотите? - спросил отец. - Если вы хоть что-нибудь сделаете мальчику, то...

- То что? - едко перебил Вольф. - Хватит разыгрывать из себя героя. Если бы не мальчик, вас бы уже нанизали на меч. Но можете быть спокойны, с вашим сыном ничего не случится. Он просто побудет у меня некоторое время, и всё.

- Если вы ему хоть что-нибудь сделаете, - с угрозой сказал отец, - то...

Вольф снова перебил его:

- То что? То вы меня убьёте? Или будете преследовать меня до скончания века? - Он громко рассмеялся. - Я сам слишком часто писал громкие фразы вроде этой и теперь не могу принимать их всерьёз. Они, может, и срабатывают в книгах, но не в действительности.

Стена за его спиной с грохотом распалась на куски. Разлетевшиеся обломки сбили с ног его сопровождающих. Кто-то с криком отскочил. В образовавшемся проломе возникло гигантское чёрное чудовище и с грозным рёвом бросилось вперёд. Гигантские руки расшвыривали людей, словно тряпичные куклы.

Вольф вытаращил глаза, увидев тролля, но опомнился быстрее, чем его свита. Михаэль заметил, как раскрылись его ладони, а руки взметнулись вверх в заклинающем жесте, но Брокк успел отшвырнуть его с такой силой, что он метров пять летел по воздуху.

- Брокк! - воскликнул Михаэль, - Откуда ты взялся?

Позади тролля в воздухе появилось нечто светящееся, и послышался голосок Двицеля:

- Скажи спасибо, что у тебя есть я! Если бы я не позвал его на помощь, вам бы сейчас конец.

Это была чистая правда, но опасность ещё далеко не миновала. Брокк хоть и расшвырял всех врагов, но в этот момент распахнулась дверь каморки, через которую беглецы проникли сюда, и в вокзал ворвались вооружённые полицейские. В довершение всего и Вольф встал на ноги, хоть и оглушённый, но не потерявший способности двигаться.

Схватить их! - крикнул он. - Пристрелить! Не дать им уйти живыми!

Михаэль, его отец и Хендрик хотели в ужасе броситься прочь, но Брокк сгрёб их всех троих в одну охапку, прижал к своей могучей груди и двухметровыми шагами двинулся к выходу.

- Стреляйте! - крикнул Вольф.

На сей раз полицейские подчинились. Первая автоматная очередь расхлестала стёкла перед ними, вторая попала в цель. Огромный Брокк был слишком хорошей целью, чтобы промахнуться по нему с такого небольшого расстояния. Михаэль почувствовал, как пули ударили в спину тролля и отскочили от неё. Гигант покачнулся вперёд под тяжёлыми толчками пуль, но только набрал скорость и лишь в последний момент развернулся плечом, чтобы вышибить бронированную дверь. Снова грянули выстрелы. Михаэль видел, как справа и слева из асфальта высекались искры; следующие автоматные очереди опять подтолкнули тролля в спину. Шаги его казались тяжёлыми и неуклюжими, но преодолевали расстояние гораздо быстрее, чем был бы в состоянии любой бегущий человек. Через несколько секунд они были уже метрах в пятидесяти от вокзала.

- Налево! - Отец Михаэля показал рукой направление. - К машине! Скорее!

Михаэль выглянул через плечо Брокка и увидел, что в проёме выломанных дверей появились несколько силуэтов, но погоня прекратилась. Стрельба тоже. Видимо, Вольф понял, что тролля этим не возьмёшь. Или он просто боялся наделать слишком много шума.

Наконец вокзал скрылся из виду, Брокк двигался теперь гораздо медленнее, но до машины они добрались. По знаку Двицеля тролль опустил свою тройную ношу на землю и отступил на шаг.

Все косточки у Михаэля болели, так крепко тролль прижимал его к себе. Но сквозь боль пробилось чувство облегчения:

- Спасибо тебе, Брокк! Мы были действительно на волосок от смерти.

Он шагнул к троллю и испугался. Чёрный колосс пошатывался. Он ещё держался прямо, но это стоило ему громадных усилий. Лицо его исказилось от боли.

- Брокк! Что с тобой?

Брокк стал медленно падать вперёд, пока не оказался на коленях. Опершись на руки, он поднял к Михаэлю взгляд, словно хотел что-то сказать.

Потом рухнул, глаза его закрылись, и Михаэль знал, что больше они уже не откроются.

Он растерянно смотрел на распластанного перед ним гиганта. Спина его была усеяна кровоточащими ранами. А Михаэль думал, что пули бессильны против него. Как он ошибался! Несмотря на свою невообразимую силу, Брокк оказался в конце концов таким же уязвимым существом, как и все смертные. Он отдал свою жизнь, чтобы спасти людей.

Глаза Михаэля наполнились слезами, и он-не пытался скрыть их. Они лились и лились, и только потом к нему подошёл отец, обнял за плечо и отвёл к машине.

Глава шестнадцатая ЧЁРНАЯ СМЕРТЬ

Миновала полночь, когда они вернулись в квартиру на другом конце города. Михаэль все ещё был словно оглушённый. Он так близко к сердцу принял смерть Брокка, что даже сам немножко удивлялся. А самое худшее было то, что тот погиб не от магии Вольфа, а от обычного оружия, которого всюду полно и которое Вольф со своими приспешниками может получить в неограниченных количествах. Он вдруг вспомнил о разговоре в придорожном кафе и о своей гордости, когда он рассказывал Хендрику о могуществе вертолётов и танков. Теперь ему казалось, что именно своим хвастовством обрёк Брокка на гибель.

Остальные тоже притихли. На обратном пути они едва обменялись несколькими словами. Отец включил телевизор и нашёл местную станцию. Потом долго суетился, снуя между ванной и спальней, роясь в аптечке дяди Ганса и в его платяном шкафу. Сводный брат отца был небольшого роста, и обоим мальчикам пришлись почти впору его рубашки и брюки. Закатав рукава и потуже затянув пояса, в этом можно было даже выйти, хотя, конечно, не на показе мод. По крайней мере, эта одежда не так бросалась в глаза, как их собственная, перепачканная и изорванная.

Серьёзных ран никто из них не получил, но царапин было множество, и отец полчаса возился с пластырями и бинтами. Михаэль понял, что он старается чем-то занять руки и мысли. Но в конце концов все пластыри были наклеены, все бинты завязаны, отец убрал аптечку и пошёл в кухню налить себе кофе. Когда он вернулся, начались новости. В них почти буквально повторили то же, что и вечером, только не говорили о марсианах и не добавили ничего о последних событиях в метро. Может быть, было ещё рано. Но Михаэль был почти уверен, что и позднее в новостях не появится сообщения об этом. Ведь они своими глазами видели, какой властью и влиянием обладает теперь Вольф.

Отец, видимо, думал о том же, потому что он сказал:

- Что же этот парень задумал? Захватить весь город? Или уж сразу весь мир?

Вольф, безусловно, хотел власти - власти над ним, над Хендриком и Анзоном, власти над Подземьем и многими другими людьми. Несомненно, это было своего рода безумие, хотя так же несомненно было и то, что Вольф очень умён. Каковы бы ни были его волшебные силы, он не может не понимать, что не так просто захватить целый город или страну. Ни он, ни его подручные не были неуязвимы, и вряд ли он захочет вести длительную войну против людей, которые не захотят ему покориться. А именно это неизбежно произойдёт, если он захочет открыто захватить власть. Михаэль никак не мог отделаться от мысли, что совершенное Вольфом в метро было не чем иным, как актом отчаяния.

- Я не понимаю, зачем он убил гоулей, - сказал Михаэль.

Отец выключил телевизор и обернулся к Хендрику:

-Разве ты не говорил, что они ваши друзья?

Хендрик сперва кивнул, но потом отрицательно покачал головой:

- Они не более чем глупые животные. Мы их прогоняем от себя, но не убиваем, они того не стоят. Да и не за что их истреблять. Они никому не делают зла, пока их не разозлишь или не загонишь в угол.

- Тогда почему они здесь? - спросил Михаэль. - И почему Вольф пошёл на такой риск, чтобы их уничтожить?

- Я думаю, что на второй вопрос смогу ответить, - сказал отец. Он взял свою чашку, но не отпил, а стал смотреть в чёрную жидкость. - После всего, что я услышал от тебя и от Хендрика и прочёл в твоём дневнике, я уверен, что Вольф что-то замышляет. Что-то очень, очень важное. И что-то такое, в чём ему не должно быть никаких помех. Но он уже сейчас наделал много шума. Уже множество людей думает об этом и задаёт вопросы. Он наверняка тоже видел это сообщение по телевизору и запаниковал. Если гоули в открытую появились наверху, то его замыслы недолго продержатся в тайне.

- Но я не понимаю, что им здесь было нужно, - сказал Хендрик. - Ведь их тут собралось целое скопище. Я никогда не видел их столько сразу.

- Может быть, они бежали, - предположил отец.

- От чего? - наморщил лоб Хендрик.

- Не знаю. - Отец пожал плечами. - Но ты же сам рассказывал, что творится в вашем мире. Может быть, положение ещё ухудшилось, может, возникла опасность, которая грозит не только людям, но и всей жизни внизу. У нас ведь тоже животные часто чуют опасность раньше человека.

Хендрик взглянул на него с испугом.

- Надо узнать, что замышляет Вольф, - сказал отец. - И как можно скорее. Дело очень серьёзное. - Он ещё раз обратился к Михаэлю: - Вспомни, что он тебе тогда говорил. Ты должен побыть у него некоторое время - неделю или две, верно? И то же самое он только что сказал насчёт Хендрика. - Он встал и принялся беспокойно ходить по комнате. - Что у нас будет через неделю или две?

Разумеется, никто не знал ответа. Отец остановился перед календарём, ткнул пальцем в текущую дату и повёл его на две недели вперёд.

- Вальпургиева ночь! - воскликнул он и в волнении обернулся к мальчикам. - Через десять дней Вальпургиева ночь.

- Ну и что? -- с недоумением спросил Михаэль, не видя никакой связи с Вольфом.

- А что это такое? - спросил Хендрик.

- Есть такая легенда. ещё два дня назад для меня всё это были бабушкины сказки, но теперь... В ночь на первое мая ведьмы слетаются на свой шабаш на гору, в каждой местности это своя гора, у нас это Блоксберг, во время шабаша они встречаются с чёртом.

- Ведьмы? - повторил Михаэль. - Вальпургиева ночь? Черт? Но при чем здесь Вольф?

Отец махнул рукой:

- Я же не утверждаю буквально, что в эту ночь несколько старых ведьм летают на мётлах. Но надо привыкать к мысли, что в древних легендах гораздо больше правды, чем мы предполагали. Ведь это не случайность. Я думаю, Вальпургиева ночь действительно обладает некой магической силой. В эту ночь происходит что-то такое, чего Вольф ждёт.

- А где находится гора Блоксберг? - спросил Хендрик, очевидно быстрее Михаэля схватывая-смысл слов отца.

- Да совсем недалёко отсюда. Несколько часов на машине. Но мы не можем ждать первого мая. Вряд ли Вольф эти десять дней будет сидеть сложа руки.

Михаэль беспомощно взглянул на своего отца. То уже напоминало сумасшествие. Сперва Подземье с его забытыми жителями, троллями, гоулями и блуждающими огоньками, а теперь ещё ведьмы и черти! Но тут же он вспомнил про фигуры чертей, которые во множестве видел на пути в нижний мир.

- Мы должны найти Вольфа, - сказал отец. - Если у нас и есть какой-то шанс, то лишь за счёт внезапности вторжения в его собственное логово. Вспомни ещё раз хорошенько, Михаэль, какие-нибудь приметы этого логова. Ты там был.

Как будто Михаэль уже не думал над этим! Но не было там никаких примет. Только бесконечные коридоры и лестницы, наполненные красным светом и жарой, и лишь одна богато убранная комната.

- А почему не спросить Двицеля? - удивился Хендрик.

Михаэля огорошила эта мысль. Действительно, ведь именно Двицель разыскал его и вывел оттуда. Но отец ответил Хендрику:

- Да я уже спрашивал. Но он, должно быть, ошибается.

Двицель бросил на него сердитый взгляд, но ничего не сказал.

- Почему? - спросил Хендрик.

- По его описанию это получается замок. Но не может Вольф со своими людьми скрываться в замке.

- Почему же нет? - удивился Хендрик. - Как раз хватит места на сорок человек.

Видимо, слово «замок» ассоциировалось у него с каменной крепостью Подземья.

- Да там разместились бы все четыреста человек, - сказал отец. - Но всё же это невозможно, потому что этот замок - достопримечательность, понимаешь?

Хендрик ничего не мог понять.

- Ну, это очень знаменитый замок, - терпеливо объяснял отец. - Туда приезжают издалека. Каждый день приходят тысячи туристов. А ночью он надёжно охраняется. Там много очень ценных картин и сокровищ. Никто не может пробраться туда незамеченным.

- Даже чародей? - спросил Хендрик.

- Даже чародей. Вольф может загипнотизировать людей, но не автоматы. Ведь там полно сигнализации, видеокамер, фотоэлементов, датчиков... - Он не стал перечислять дальше, тем более что Хендрику все эти названия ни о чем не говорили. - Нет, это не замок... - И вдруг он осёкся. Лицо его вытянулось. - Погодите-ка. Может, вы и правы...

- Неужели? - с сарказмом сказал Двицель.

Но отец даже не взглянул на него и повернулся к Михаэлю:

- Как ты сказал? Узкие ходы, жара и духота?

Михаэль кивнул.

Отец вдруг разволновался:

- Вспомни, там было грязно? Все покрыто копотью и сажей? И пахнет гарью?

Михаэль опять кивнул:

- Откуда ты знаешь?

Отец глубоко вздохнул и наклонился к Двицелю:

- Прости меня, малыш, ты был прав. Они в замке.

- Но ведь только что ты уверял, что это невозможно, - сказал Михаэль.

- Да, это невозможно. По крайней мере, если кто-то захочет спрятаться в комнате. Там нет ни одного коридора, чтоб не охранялся электроникой. Только сунешь нос в дверь, сразу где-нибудь завоет сирена. Но есть там одно место, которое не охраняется.

Ну, подумал Михаэль, тут отец прав: они не ступали ни в один коридор, во всяком случае ни в один коридор, который мог бы принадлежать замку. Скорее какому-нибудь руднику или котельной.

- Помнишь, два года назад мы были там на экскурсии, - сказал отец. - И экскурсовод рассказывал об уникальной отопительной системе замка.

Михаэль растерянно взглянул на отца. Ну конечно! Как он мог забыть! Экскурсовод был так говорлив и очень гордился системой отопления, которая была в своё время единственной в мире. Почти в каждой комнате была печь, облицованная изразцами, но топились эти печи не обычным способом, когда слуги постоянно бегают туда-сюда по комнате с дровами и углём, с золой и сажей. Камины топились с задней стороны, для этого архитекторы предусмотрели специальные узкие ходы, не имеющие сообщения с комнатами. Эти ходы внутри замка образовали свою систему, дом внутри дома. Коридоры были такие узкие, что по ним можно было протиснуться только друг за другом, туда никогда не попадал дневной свет, только отсветы печного огня, а прокопчённый воздух почти не годился для дыхания.

- Лучшего логова им и пожелать было нельзя, - пробормотал Михаэль. - Анзон и его воины должны чувствовать себя там как Дома.

- Да, а главное надёжно, - добавил отец. - Считается, что доступа к отопительной системе нет. Несколько лет назад там заблудился ребёнок, его искали часов десять. С тех пор двери стоят замурованными.

- Значит, практически Вольф у нас под носом.

- Тогда едем, - решительно сказал Хендрик и вскочил.

- Куда? - спросил Михаэль.

- Чего ждать, если мы знаем, где он!

- Сейчас нет смысла, - сказал отец. - Мы все измотаны. И нужно сперва составить план. Ты же сам видел, что бывает, когда действуешь наудачу.

- Зато была бы внезапность. Сейчас самый благоприятный момент! - настаивал Хендрик.

- Поздно. Через два часа рассветает. Если не сам Вольф, то его люди боятся солнца, и в течение дня нас никто не побеспокоит. Не говоря уже о том, что мы даже не знаем, как вообще проникнуть в замок.

- Я могу вас провести, - сказал Двицель.

- Охотно верю, но это очень опасно, - ответил отец. - Вольф знает, что ты с нами. И он не дурак. Он наверняка уже выставил стражу или приготовил какие-нибудь ловушки. Нет, слишком активно действовать - такая же ошибка, как и ничего не делать. Сегодня мы останемся здесь. Выспимся до завтрашнего вечера, а тем временем кого-нибудь из нас осенит идея, как тайком проникнуть в замок.

В одном отец был прав: события сегодняшнего вечера ни для кого не прошли бесследно, им всем необходим отдых, а ещё нужнее план. Хотя все в Михаэле восставало при мысли, что придётся сидеть здесь до завтрашнего вечера и ничего не делать. Прав и Хендрик: никогда у них больше не будет такого благоприятного момента напасть на Вольфа врасплох. Может быть, Вольф даже ещё не вернулся в своё логово. И меньше всего рассчитывает, что его там ждут.

Михаэль уже собирался высказать всё это вслух, но тут поднял руку, призывая к тишине, склонил голову, прислушиваясь, потом подошёл к окну и осторожно выглянул из-за занавески.

Михаэль не мог знать, что видит отец, но прочёл на его лице испуг.

- Что случилось? - встревожился Михаэль.

Отец снова поднял руку. Взгляд его был прикован к улице.

- Проклятье, - пробормотал он. - Этого нам только не хватало.

Не говоря больше ни слова, он быстро прошёл к двери и выглянул в глазок.

Михаэль подошёл к окну и осторожно выглянул в щёлочку. Он ожидал увидеть Вольфа и его приспешников, окруживших дом. Но заметил только два припаркованных автомобиля как раз под знаком, запрещающим стоянку. Чуть дальше стоял третий, который Михаэль вначале принял за грузовой фургончик, но потом рассмотрел мигалку на крыше. Это была «скорая помощь».

Отец вернулся от входной двери:

- Берите свои вещи и переодевайтесь. Быстро. Надо уходить!

- Но почему? - спросил Михаэль.

Хендрик же без слов направился в спальню за вещами, знаком показывал Михаэлю, что всё принесёт сам.

Отец снова подошёл к окну и подозвал Михаэля:

- Видишь машины внизу? И вон ту, подальше?

- «Скорую помощь»?

- Это не «скорая помощь», - мрачно сказал отец. - По крайней, мере, не обыкновенная. Как же они нашли эту квартиру? Про Ганса никто не знает. У нас даже фамилии разные!

- А что вообще случилось? - Михаэль вдруг вспомнил про Маркёра. Тогда тоже приехала санитарная машина, и он не мог понять, почему они так грубо схватили и уволокли беднягу.

И вдруг до него начал доходить смысл происшедшего.

- Это... как-то связано с мамой? И с тем, что она в больнице?

Отец промолчал.

- Поэтому они и забрали Маркёра и обнесли заграждением весь наш участок. И поэтому спускались в клетке в провал, - продолжал рассуждать вслух Михаэль, все ещё не понимая до конца.

- Дело не в маме, - поправил его отец и отвёл взгляд. - Они ищут тебя. И твоего брата. И видимо, каждого, кто как-то связан с вами.

Хендрик, вернувшийся с вещами, спокойно сказал:

- У неё, наверное, болезнь?

- Да, - сказал отец, снова повернувшись, к окну.

- О чём это он? - Михаэль уже знал ответ, но не смел поверить.

- Причина, по которой люди бежали тогда в Подземье, - сказал отец, - чума.

Михаэль изумлённо уставился на него:

- Но ведь чумы давно нет! Уже сотни лет.

- Время от времени встречаются отдельные случаи. Где-нибудь в Индии или в Африке. Но они забеспокоились не поэтому. Они знают, где заразилась твоя мать. Врач в больнице, с которым я разговаривал, хотел только удостовериться в этом. Люди, которые к нам тогда ворвались... Мать укусила одного из них за руку. И должно быть, заразилась при этом.

Михаэль вдруг понял, почему Вольф сразу же очертя голову попытался удрать из Подземья и почему Хендрика отвезли в приют, в надёжно охраняемое место, а теперь весь город их ищет. Чума... От одного слова мороз идёт по коже. В средние века не было на свете болезни опаснее, страшнее, а главное, распространённее, чем эта. Михаэль учил в школе, что великие чумные эпидемии были, может быть, самой большой угрозой существованию рода человеческого. От Чёрной Смерти вымерла четверть всего населения.

- Если у неё болезнь, она умрёт, - тихо сказал Хендрик.

- Не умрёт. - Отец печально улыбнулся Хендрику. - Наши врачи многое могут. Но они боятся, что она не единственная. Когда сгорел наш дом, там погибли два воина Анзона. Их трупы исследовали и у обоих нашли то, что ты называешь болезнью.

- От болезни нет защиты, - возразил Хендрик. - Кто заболел, тот умрёт.

- У вас не так, - ответил отец. - Я предполагаю, что вы все инфицированы, но не заболеваете, потому что организм уже приспособился. Но вы можете заразить других. Достаточно кашля или крошечной открытой раны, которую вы и не заметите. - Он повернулся к Михаэлю: - Я думаю, что и ты носишь в себе возбудителя чумы. Возможно, у тебя, иммунитет, как и у Хендрика и у других людей Подземья, но тебя все равно изолируют.

- И может быть, не выпустят до конца жизни, - пробормотал Михаэль.

- Может быть, - кивнул отец.

- Но тогда... и ты подвергаешься опасности, - испугался Михаэль.

- Вряд ли. Я уже десять лет живу с тобой вместе, и пока нечего не случилось. Но даже если так, инкубационный период длится четыре-пять дней. За это время мы должны обезвредить Вольфа. А после этого я ещё успею вылечиться, - Он снова выглянул в окно. - Надо уходить. Скорее!

Они вышли из квартиры. Михаэль направился к лифту, но отец развернул его к лестнице. Однако они не дошли до следующего этажа, как внизу хлопнула дверь и послышались шаги нескольких человек. Беглецы быстро побежали по лестнице вверх, стараясь не наделать шума. Дверь на крышу оказалась открытой, отец подошёл к краю крыши и заглянул вниз. Вернулся он с озабоченным лицом:

- Видимо, дом окружён. Придётся удирать поверху. - Он осмотрелся. Крыша соседнего дома располагалась существенно ниже, к тому же была не плоской, а двускатной, черепичной. С другой же стороны вообще зияла пропасть глубиной в семь этажей. - Да-а, выбор у нас невелик. Не боишься высоты? - спросил он у Хендрика.

Хендрик с нескрываемым страхом глянул вниз на остроконечную крышу. Мало того, что дом был выше любого другого на его родине, так ещё и крыша покатая, каких он вообще не видел там, где рос. Никакого опыта лазанья по коньку крыши у него не было. Тем не менее он кивнул.

Самая большая трудность встретилась им в начале пути. Не так-то просто спуститься вниз по гладкой стене, если нет ни окон, ни пожарной лестницы. Но наконец они нашли кабель - не то антенны, не то громоотвода, - который свисал по стене вниз в полуметре от крыши соседнего дома.

Михаэль приступил к спуску первый. Впоследствии он старался убедить себя, что это было совсем не трудно, но он обмирал тысячу раз, пока спустился на пять метров вниз. А когда наконец добрался до крыши и нащупал ногой опору, чуть с ума не сошёл от тревоги за Хендрика.

Зато отец удивил его, съехав по кабелю с ловкостью обезьяны и тут же скользнув к слуховому окну чердака.

Без видимых усилий и без шума он разбил окошко и пропустил мальчиков вперёд.

Они забрались на пыльный чердак, забитый хламом, то и дело спотыкаясь обо что-нибудь и удивляясь, как от такого грохота ещё не проснулись люди. Без Хендрика им пришлось бы туго. Его глаза острее видели в темноте, и он лучше находил в завалах дорогу к выходу. Чердачную дверь им пришлось общими усилиями взломать.

Они вышли в старомодный подъезд со, скрипучей деревянной лестницей и на ощупь спустились вниз. Скоро санитарно-полицейская команда обнаружит, что квартира дяди Ганса пуста, и начнёт обыскивать всю округу.

Рядом с выходной дверью было узкое зарешёченное окно, и они выглянули наружу. Открывшаяся картина подтвердила худшие опасения Михаэля. На улице не кишели полицейские, видимо стараясь не привлекать к своей операции лишнее внимание. Но Михаэль сразу заметил несколько разных автомобилей, будто невзначай припаркованных таким образом, чтобы в любой момент перекрыть улицу. Перед входом в дом на противоположной стороне улицы стоял человек в тёмном пальто, с одинаковыми интервалам поднося руку ко рту. Видимо, он передавал что-то по рации. Такие наблюдатели, скорее всего, были расставлены всюду.

- Да, недалёко же мы ушли, - подавленно сказал Хендрик. - По-прежнему сидим в ловушке.

Действительно, выйти из подъезда незамеченными не удастся. И вряд ли иначе обстоят дела с чёрным ходом. Все мыслимые выходы наверняка заблокированы. А спасение было так близко. Всего в десяти метрах на улице Михаэль заметил крышку канализационного люка, стоило туда проникнуть, и они обвели бы вокруг пальца любых преследователей.

- Давайте я их отвлеку, - предложил Двицель.

Эта мысль не понравилась Михаэлю, но отец всерьёз над нею задумался:

- Добраться бы до угла... Машину они наверняка выследили, но на соседней улице есть стоянка такси.

Двицель вопросительно глянул на Михаэля, и тот скрепя сердце тоже кивнул:

- Ну ладно. Только смотри, повнимательнее.

Блуждающий огонёк отмахнулся и полетел было к двери, но снова вернулся к Михаэлю:

- Чтобы ты потом снова меня не ругал, я должен вести себя тихо и незаметно, да?

- Наоборот, - улыбнулся Михаэль, - Можешь куролесить сколько хочешь. Только будь осторожен.

- Я и так осторожен, - самонадеянно заявил Двицель, полетел к двери, но отец не успел вовремя приоткрыть её, и Двицель с разгона ударился о дерево. - По крайней мере, стараюсь, - поправился Двицель, приходя в себя после удара.

Казалось, что время остановилось. С тех пор как Двицель вылетел наружу, не прошло и минуты, но Михаэлю она показалась вечностью. Хендрик и отец тоже нервничали. Михаэль снова подумал о том, как сильно изменился отец. Этот терпеливый, сомневающийся и медлительный человек всегда обеими ногами стоял на земле и пренебрегал фантазиями. Михаэль не мог припомнить, чтобы отец читал какой-нибудь роман, и счёл бы за шутку предположение, что его отец может с голыми руками броситься на вооружённого воина, отнять у него меч и повергнуть его. Михаэль знал, что в чрезвычайных ситуациях люди способны на необычные поступки, но не до такой же степени. Неужто человек, только что бесстрашно спустившийся по отвесной стене, и тот человек, который неделю назад в ответ на просьбу Михаэля разрешить ему сдать на права мотоциклиста разразился получасовой лекцией об опасности езды на мотоцикле, - одно и то же лицо? Уже сама его решимость выйти в одиночку против Вольфа и четырнадцати его приспешников противоречила всему, что Михаэль до сих пор знал о своём отце.

Но много ли он знал, если разобраться? Его родители скрывали от него, может быть, самое главное, и неизвестно, не скрывают ли ещё что-нибудь.

- А теперь внимание, - сказал отец. Кажется, началось.

Михаэль выглянул в окно и увидел начавшуюся тревогу. Дверцы машин распахнулись, выскочили люди, в воздухе замелькали лучи карманных фонарей. В небо взметнулся столб пламени, крики пронзили ночную тишину, отовсюду послышался топот ног - короче, началось именно то, что требовалось.

Отец распахнул дверь и выбежал на улицу, мальчики за ним. Они не были уверены, что их никто не заметил, но приходилось идти на риск.

Столб огня уже опал, но пламя распространялось вширь, привлекая к себе всё внимание. Беглецы бросились к перекрёстку, и, перед тем как свернуть за угол, Михаэль оглянулся. На другой стороне улицы горела машина. Стекла полопались, пламя лизало внутреннюю облицовку. Отовсюду сбегались люди, в том числе и из того дома, откуда только что выбежали они. Видимо, их бегства никто не заметил.

Но они ещё не добежали до перекрёстка, как впереди загорелись две яркие фары, и Михаэль даже без синей мигалки понял, что это за машина. А сзади их поджимала другая, с погашенными фарами. Теперь их включили, и Михаэль зажмурился, а Хендрик заслонил лицо руками и застонал. Отец чертыхнулся и крикнул:

- Бегите! Я попытаюсь их задержать!

Может быть, мальчикам и удалось бы бежать. Улица была достаточно широка, и две машины не смогли бы перекрыть дорогу. Но Хендрик не двигался с места. Видимо, свет парализовал его. Михаэль хотел оттащить его в сторонку, но Хендрик отбивался от него, корчась на свету от боли, которая растекалась по всему его телу. Позади распахнулись дверцы, впереди из машины выскочили два санитара.

Один из них бросился к Хендрику, второй попытался схватить Михаэля. Но в этот момент подбежал отец. Он схватил за шиворот обоих санитаров сразу, оторвал их от мальчиков и с силой швырнул о машину. Один оказался на земле, второй растерянно таращился.

- Бегите! - снова крикнул отец.

Но было уже поздно.

- Стоять! - раздалась команда позади, и грянул выстрел. Отец вскрикнул, схватился за плечо, пошатнулся и упал рядом с санитаром. Михаэль бросился к отцу.

Между пальцев, сжимающих рану, текла тёмная кровь, взгляд затуманился. Он попытался встать, но сил не хватило, и он тяжело рухнул.

Грубая рука вцепилась в Михаэля и рванула вверх. Напавший был в зелёной форме полицейского, но лицо его походило на застывшую маску, а взгляд был пустой. Он подтолкнул Михаэля к машине, и только тут мальчик заметил, что у остальных были такие же пустые лица. Они двигались быстро и рассчитано, но больше походили на машины, чем на живых людей. Совсем как полицейские в метро.

Михаэля подвели к задним дверцам санитарной машины. Внутри действительно все напоминало «скорую помощь», только аппаратуры больше. Из машины выскочил человек в белой больничной одежде, и Михаэль ждал, что сейчас его затащат внутрь, как Маркёра в прошлый раз. Но врач указал сначала на Хендрика, который дёргался в железных руках полицейского, а потом на отца.

Михаэль был уверен, что очередь за ним, но врач отрицательно покачал головой, влез внутрь и закрыл за собой дверь. Замигала синяя лампа, и машина тронулась.

Михаэля отпустили. Он растерянно посмотрел на полицейского. В глазах молодого человека все ещё было пусто. Более того, этот полицейский наверняка даже не знал, где он и что делает. Он зашагал, как робот, к патрульной машине, остальные тоже отвернулись от Михаэля и разошлись по своим местам.

Все, кроме одного. Этот силуэт до поры до времени скрывался в тени дома, но как только выступил вперёд, Михаэль сразу узнал его. То был Вольф.

- Сказать по правде, - заговорил Вольф своим обычным злорадным тоном, - я даже не знаю, то ли удивляться тебе, то ли взять да выпороть.

Михаэль в ярости шагнул к нему, но Вольф остановил его жестом и шутливо погрозил пальцем:

- Лучше не делай ничего, чтобы не пришлось потом жалеть. Я хоть и терпелив, но и моему терпению есть предел, и он уже близок.

Михаэль увидел, что правая половина его лица бесформенно раздулась. Удар Брокка, видимо, пришёлся точно.

- Что вам от меня нужно?

- Ты сам знаешь. Мне нужен ты.

- Логично. Поэтому бы и даёте мне убежать, не так ли?

- Абсолютно верно, - подтвердил Вольф. - Я мог бы заставить тебя сопровождать меня. Строго говоря, я мог бы сделать это с самого начала. Но я этого не хочу. Хоть ты и не веришь мне, но для меня действительно важно, чтобы ты пришёл ко мне сам, добровольно.

- Никогда, - решительно заявил Михаэль.

Вольф снова погрозил ему пальцем и улыбнулся отвратительной улыбкой:

- Никогда не говори «никогда». Это безнадёжное слово. На свете есть только одно окончательное и бесповоротное дело – смерть.

То ли это была скрытая угроза, то ли Вольф просто любил послушать собственные разглагольствования.

- Даю тебе последний шанс сделать выбор. И советую тебе на сей раз хорошо подумать. Наверное, ты хотел бы снова увидеть своего отца и друга целыми и невредимыми? Итак, предлагаю тебе договор, с условиями которого, кстати, ты уже однажды согласился, если мне не изменяет память. Договор такой: их жизнь за твою дружбу. - Он закашлялся, отдышался и, продолжил: - Только не пытайся больше ловчить. На сей раз никто уже не явится, чтобы спасти тебя в последний момент.

- Вы и в самом деле думаете, что мою дружбу, - он подчеркнул это слово так, что оно прозвучало как его прямая противоположность, - можно получить принуждением?

- Отчего же нет, - серьёзно сказал Вольф. - Кстати, довольно будет и того, что ты перестанешь воевать со мной. Только не пытайся обмануть меня. Я сразу замечу это. - Он снова закашлялся и провёл рукой по лбу. Только теперь Михаэль заметил, что он весь в поту, а пальцы его дрожат. И, будто взгляд Михаэля был ему неприятен, Вольф снова отступил в тень - Я больше не буду охотиться за тобой. Я больше не буду пытаться принудить тебя к чему бы то ни было, Михаэль. Решение зависит только от тебя. Как только примешь его, приходи ко мне. Ты знаешь, где меня найти.

И не успел Михаэль ответить, как Вольф отступил в тень и растворился в ней. Будто и не бывало.

Михаэль смотрел на то место, где только что стоял Вольф, и чувствовал себя бесконечно одиноким и подавленным. Третий раз чародей устраивал с ним поединок, и третий раз Михаэль терпел поражение. Вольф как будто играл с ним в игру, умышленно давая ему ложное ощущение победа, чтобы тем беспощаднее потом затянуть петлю.

Потом сквозь его мысли пробились взволнованные голоса и шум. Михаэль медленно вернулся в действительность и поднял голову. На стоянке такси, которая совсем недавно была их целью, суетились какие-то люди, но приспешников Вольфа и след простыл. Если бы не шум и не зарево пожара, Михаэль принял бы все это за дурной сон.

Он снова вернулся назад. Машина все ещё горела, и ему показалось странным, что такой маленький блуждающий огонёк сумел разжечь такой огонь. К пожару сбежались любопытные, и Михаэль даже издали ощущал дыхание жара, Двицель при всей своей малости и незаметности был для него могущественным союзником, с которым в обычных условиях, Михаэль мог бы чувствовать себя непобедимым. Но теперь он не мог рисковать Двицелем перед лицом такого противника, как Вольф. Может быть, он уже опоздал и больше нет ничего, что смогло бы удержать Вольфа.

Как только он подумал о блуждающем огоньке, тот словно по волшебству появился около него. Одного взгляда Михаэлю было достаточно, чтобы понять: блуждающий огонёк знает, что произошло.

- Мне очень жаль, - сказал Двицель. - Что ты будешь теперь делать?

Михаэль зашагал по улице. Двицель полетел за ним.

- Что я ещё могу? Пойду к нему и сделаю всё, что он потребует. Он победил меня.

- Тогда твои люди в Подземье пропали, - вздохнул Двицель.

«Твои люди в Подземье» - как странно это прозвучало. Михаэль ещё не привык к мысли, что люди в затерянном мир - это его семья и, как выразился Двицель, его люди. Он чувствовал себя вырванным с корнем и не принадлежащим ни той, ни другой стороне. Он был один против мира, полного опасности и врагов. Неужто это и есть то великое приключение, о котором он всегда втайне мечтал? В настоящий момент он не хотел больше ничего, кроме как открыть глаза и обнаружить себя в своей постели очнувшимся от долгого кошмарного сна.

- Если даже это так, я ничего не могу сделать, - запоздало ответил он Двицелю. - Если я снова выступлю против Вольфа, он убьёт Хендрика и, может быть, моего отца.

- Может быть, - согласился Двицель. - Но то, что сделает Вольф, если победит, может оказаться ещё хуже смерти.

И об этом Михаэль тоже думал. Он был в отчаянии.

- Но у меня нет выбора. Может, мне удастся сдержать Вольфа после того, как он отпустит Хендрика и отца.

- Ты же знаешь, что не удастся, - серьёзно сказал Двицель. Вдруг даже блуждающий огонёк опечалился: - Итак, ты хочешь пожертвовать сотнями жизней ради двух.

- Нет! - горячо возразил Михаэль и остановился. - Вот уж этого я не хочу. Но у меня нет выбора. Что же мне делать? Смотреть, как он убивает моего отца и моего брата?

- Может, всё-таки попробовать захватить его врасплох? - предложил блуждающий огонёк после долгого молчания. Но слова его звучали не особенно уверенно.

- О да, конечно, - насмешливо сказал Михаэль. - Ты да я - целая рать. Спорим, он уже сейчас сидит в своём логове и дрожит от страха.

- Я мог бы слетать за подмогой.

- Нет! Только не это!

- Но у меня есть друзья, которые...

- Ты уже привёл на подмогу Брокка, - перебил его Михаэль. - Я больше не хочу, чтобы из-за меня погибали.

- Ты не виноват, это я, - печально сказал Двицель. - Но я не повторю своей ошибки. Те, кого я имею в виду, не боятся вашего оружия. Как и магии Вольфа. - Он помолчал и продолжил тихим, очень серьёзным голосом: й- Я совсем не уверен, правильно ли будет просить их о помощи. Они тебе не понравятся.

- Нет, - решительно повторил Михаэль. - Теперь дело касается только меня и Вольфа. Я знаю, что ты желаешь мне добра, Двицель, но сейчас это бессмысленно. Я больше не хочу, чтобы страдали невинные. И я не хочу, чтобы ты сопровождал меня.

Как же ты можешь мне воспрепятствовать? - поинтересовался Двицель.

- Да никак. Я знаю, что не могу. Я просто прошу тебя, оставь меня одного. Возвращайся к себе на родину. Расскажи там, что здесь произошло. Может быть, это им как-то поможет. Если мне не удастся остановить Вольфа, может, они остановят его.

- Ты безумец, - сказал Двицель.

Михаэль печально улыбнулся:

- Может быть. Может быть, как раз безумец и нужен, чтобы остановить другого безумца, понимаешь? Прошу тебя, улетай

Ему было бесконечно трудно произнести последние слова. На самом деле он совсем не хотел, чтобы Двицель оставлял его одного. С его исчезновением Михаэль терял последнего союзника, лишался последнего друга, а сейчас ему, как никогда, необходим был друг. Но он ещё настойчивее потребовал, чтобы Двицель оставил его, потому что если чего и боялся больше, чем остаться один на один с Вольфом, так это причинить вред Двицелю.

Блуждающий огонёк грустно посмотрел на него, потом молча повернулся и полетел прочь. Михаэль смотрел ему вслед, пока он не превратился в далёкую искорку в ночи и потом совсем исчез. Глаза его наполнились слезами. Теперь он был наконец совсем один. Одиночество окружило его со всех сторон, словно удушающая свинцовая оболочка. И так он стоял, подавленный и неподвижный, неспособный ни к какой ясной мысли. Он понимал, что находится в том состоянии, до какого и хотел довести его Вольф. Смысл той мрачной игры, какую вёл с ним Вольф, состоял лишь в том, чтобы сломать волю Михаэля. Больше Михаэль не хотел бороться. Он пытался, он отдал всё, что у него было, и знал, что, если и дальше будет уклоняться от неотвратимого, заплатит за это не только своей, но и чужими жизнями.

Тем не менее казалось, что это полное поражение одновременно означает и некий выигрыш, поскольку Михаэль вдруг потерял страх. Ему стало не за что бояться. Вольф отнял у него все, что мог, сделал с ним все, что мог, и дальше был бессилен/

Михаэль уже собрался уходить и тут уловил некое движение. Он обернулся и увидел, как невдалеке от него остановилась машина. То был мощный шестидверный «мерседес», чёрный как ночь, и Михаэль вспомнил, что уже видел эту машину в тот день, когда все началось, перед домом его родителей. И это не случайность, что она появилась именно сейчас. Он подумал, что лет сто или двести назад вместо неё появилась бы карета, запряжённая шестёркой вороных коней.

Михаэль помедлил не дольше секунды, спустился с тротуара и твёрдым шагом направился к машине. Задняя дверца раскрылась перед ним, и он сел в машину.

Глава семнадцатая МАГИЧЕСКИЙ КАМЕНЬ

Ночная поездка проходила словно в чужом, причудливом и зловещем мире. Город, пролетавший за тонированными стёклами, странным образом изменился: все краски были приглушены, движения людей и машин казались отрывистыми, словно в фильме, пущенном не с той скоростью, все огни казались то чересчур яркими, то чересчур матовыми. Он чувствовал, что дыхание чего-то древнего, давно забытого и привнесённого в этот мир было магией Вольфа. Должно быть, Вольф чувствовал себя очень уверенно, потому что даже не пытался замаскировать действие своих зловещих сил. Машина была без водителя. На водительском месте ощущалась некая тень, некое движение, которое сразу исчезало, стоило только взглянуть на него прямо. Руль и рычаг переключения скоростей не двигались, и Михаэль не мог точно сказать, работает ли мотор, или этот шум всего лишь шорох ветра о кузов.

Он также не мог сказать, сколько времени длилась поездка. Автомобиль бесшумно скользил по городу, постепенно огни фонарей рекламы сменились полумраком предместий, и наконец они подъехали к замку.

Здесь тоже все изменилось. Обычно замковый ансамбль за кованой оградой был всю ночь ярко освещён. Теперь все прожектора были погашены, за окнами лежала темнота, а садовые ворота, которое после закрытия музея тщательно запирались, распахнулись перед подъехавшей машиной, словно по мановению невидимой руки.

Автомобиль доехал до главного входа, остановился, и дверцы раскрылись. Михаэль вышел и поёжился - и не только от холодного ветра. Нигде не чувствовалось ни малейшего следа человека. Но чьё-то присутствие ощущалось. Когда он ступил на лестницу, ведущую к главному входу, что-то неуловимое, похожее на паутинки бабьего лета, мимолётно коснулось его лица.

Так же беззвучно, как и дверцы автомобиля, перед ним распахнулись двери замка. Огромный зал вестибюля тонул в сумерках.

Михаэль нерешительно огляделся, не зная, куда: идти дальше. Не блуждать же наугад из одного помещения в другое в поисках Вольфа.

Но долго ждать ему не пришлось. На лестнице послышались неравномерные шаги, будто идущий прихрамывал или подволакивал ногу. Когда в темноте наконец обозначились контуры фигуры, Михаэль узнал Анзона. Тот действительно хромал. На лбу у него красовалась громадная шишка, а согнутую левую руку он прижимал к груди, будто опустить её было больно. Видимо, битва с Брокком не прошла для него бесследно.

Главнокомандующий Подземья жестом приказал следовать за ним. Поднимался он по лестнице с таким же трудом, как и спускался. Они пересекли зал со старинными портретами в рост, затем ещё один зал, полный рыцарских доспехов. Михаэль всюду видел и то, о чём говорил отец: крошечные красные глазки видеокамер и датчики, которые контролировали здесь каждую пядь. Отец ошибался в одном: как видно, Вольф был в силах наложить чары и на технику. А если она даже и срабатывала, подавая где-то сигналы тревоги, охрана была зачарована.

Наконец в одном зале Анзон сошёл с ковровой дорожки, протоптанной миллионами посетителей, и коснулся рукой деревянной панели на стене- Послышался тихий щелчок, панель вдвинулась в сторону, из открывшегося проёма дохнуло жаром, и Михаэль шагнул в узкий -проход.

Как и предполагал отец, то была скрытая система внутри замка. Здесь пахло гарью, на стенах лежал плотный слой сажи.

Анзон закрыл за собой потайную дверь и указал налево. Они долго шли по коридору, потом спустились по лестнице, снова прошли вперёд и опять поднялись по ступеням. Михаэль потерял ориентировку, но теперь он и не пытался запомнить дорогу. На сей раз он уже не собирался бежать или как-то защищаться.

Наконец Анзон подвёл его к низкой, обитой ржавым железом двери, в которую было вделано зарешёченное оконце. Михаэль покорно вошёл, узнал застенок, в котором уже однажды сидел, и удивлённо обернулся к Анзону:

- Где Вольф? Мне надо к нему, и

- Не сейчас, - ответил Анзон. То были его первые слова, и Михаэля поразил его голос, лишённый всякого выражения. И вообще он мало чем напоминал того властного военачальника, каким его знал Михаэль. А ведь он должен был держать на Михаэля зло хотя бы за свои ранения, но лицо его оставалось неподвижным, словно застывшая маска.

- Но мне надо к нему! Он дал мне слово отпустить моего отца и Хендрика, если я приду.

- Не сейчас, - повторил Анзон, как магнитофон. Он уже хотел повернуться и уйти, но Михаэль рванул его за руку. Лицо Анзона исказилось от боли. Он выдернул руку, но больше ничем не ответил на грубое поведение Михаэля. Тот Анзон, которого знал Михаэль, не упустил бы случая нанести удар.

- Мне надо с ним поговорить! Я сделал всё, что он хотел. Теперь он должен сдержать своё слово!

- Его здесь нет! - ответил Анзон. - У меня приказ привести тебя сюда и охранять, а больше я ничего не знаю.

- Но вы отпустите их на волю? Вольф сдержит своё слово?

- Об этом мне ничего не известно, - ответил Анзон. - Ты останешься здесь. И не пытайся бежать. - С этими словами он повернулся и вышел механической поступью. Снаружи задвинулся засов.

- Стой! - крикнул Михаэль, бросаясь к двери. - Позови Вольфа, слышишь? Он дал мне слово!

Михаэль барабанил кулаками в дверь, пока не устал. Вольф обманул его, но разве можно было ждать чего-нибудь другого? Разве он не использовал Михаэля с самого начала только для осуществления своих планов?

Разбитый и подавленный, пленник сел на край кровати и начал приводить в порядок мысли. Не то чтобы он был очень уж разочарован. Да, он допустил ещё один промах, но ведь у него и не было другого выхода.

Вскоре Михаэля сморил сон, а проснувшись, он почувствовал, что прошло много времени. На скамеечке у его кровати стоял кувшин с водой и деревянная плошка с фруктами и хлебом.

День прошёл без изменений, а за ним и второй. Михаэль не знал, соответствует ли ритм его сна реальному суточному времени, но, по его расчётам, шёл примерно четвёртый день заточения, когда в камере наконец появился Анзон. Михаэль издали заслышал его шаги. Воин все ещё прихрамывал, но рука уже поджила и двигалась нормально.

- Господин желает тебя видеть, - сказал он.

Михаэль покинул свою темницу, но в коридоре остановился и внимательно посмотрел в лицо Анзону. И опять увидел то же окаменение и пустоту во взгляде. Внутренний голос подсказывал ему, что это бессмысленно, но все же он попытался пробиться к тому Анзону, который скрывался где-то глубоко под слоем беспамятства.

- Ты называешь господином Вольфа?

Анзон кивнул и жестом велел идти. Михаэль подчинился, но не сводил с Анзона глаз.

- Но Вольф твой враг, ты же знаешь!

- Он наш господин, - монотонно сказал Анзон.

- Опомнись! Я не знаю, что он с вами сделал, но ты должен защищаться. Слышишь, Анзон? Он всех вас уничтожит. Он виноват в том, что творится сейчас с Подземьем!

- Я знаю, - сказал Анзон.

- И продолжаешь ему подчиняться? Ты должен бороться, Анзон! Я знаю, ты можешь! Ты воин, обученный борьбе, а он только лживый старик, укравший пару магических приёмов!

Ему показалось, что его слова подействовали. В пугающей пустоте взгляда Анзона затеплилась искорка чего-то похожего на испуг, но в то же время промелькнула и тень непреклонной силы, которая когда-то одухотворяла этого человека. Но тут же его взгляд снова потух за пеленой пустоты:

- Он наш господин. Мы должны ему подчиняться.

Михаэль отступился. Власть Вольфа над этим человеком была велика. Да Михаэль и побаивался успеха. Если бы ему удалось пробудить Анзона, Вольф заметил бы это. И расплачиваться пришлось бы отцу и Хендрику.

Они пересекли лабиринт и наконец вошли в ту комнату с камином, где он уже однажды говорил с Вольфом.

Вольф, согнувшись, стоял у камина в чёрном, ярко расшитом халате, и хотя было тепло, в камине горел яркий огонь и Вольф зябко потирал над пламенем руки.

Он, безусловно, слышал, как они вошли, но ещё долго не оборачивался.

Михаэль испугался, увидев его лицо. Писатель казался очень больным и усталым. Глаза потеряли блеск и помутнели. Лицо осунулось, рот превратился в бескровную нитку, а кожа посерела. Тело под шёлковым одеянием дрожало, как в лихорадке, руки тоже, хотя он сцепил ладони в замок.

И Михаэль понял, что с ним.

От неожиданного прозрения ой отшатнулся, наткнувшись на Анзона, и тот инстинктивно схватил его за плечи.

- Да у вас болезнь! - ужаснулся Михаэль. - Вы же...

Вольф прервал его:

- Молчи! - Голосок у него оказался слабеньким, а в глазах стоял страх, подтверждая худшие подозрения Михаэля. - Что со мной, не твоя забота.

- Но вы же больны! - повторил Михаэль. Он стряхнул с себя руки Анзона и шагнул к Вольфу: - Вам надо немедленно к врачу! Вам надо...

Вольф снова оборвал его:

- Твоё беспокойство трогает меня до слёз! Но оно необоснованно. Я в состоянии позаботиться о себе сам.

- Неправда! - возразил Михаэль. - И вы сами знаете! Посмотрите на себя! Если вы не обратитесь к врачу, через несколько дней вы умрёте.

Почему-то Вольфа его слова позабавили. Гнев на его лице сменился насмешливой улыбкой:

- Не беспокойся, мой мальчик. Мне уже нечего бояться! В настоящий момент мне недосуг заниматься этим досадным пустяком, но через несколько дней у меня появится время. - Он закашлялся, скрючившись, и затем с трудом выпрямился - Но я позвал тебя не для того, чтобы посудачить о моем здоровье - Тут он снова закашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони, мелкими шажками добрался до кресла и устало опустился в него. - Анзон мне сказал, что ты пришёл в ту же ночь. Мне очень жаль, что я отсутствовал и не мог встретить тебя и исполнить обещанное, но меня радует, что ты так быстро принял правильное решение.

- Не знаю, правильное ли, - ответил Михаэль. - Мы заключили договор. Я выполнил свою часть, вы же свою нет.

- Я уже сказал, мне очень жаль, - раздражённо сказал Вольф. - Твой отец и Хендрик сегодня же будут отпущены, обещаю тебе.

- Не сегодня, - настойчиво покачал головой Михаэль. - Сейчас!

Вольф тихонько засмеялся:

- А у тебя сильная воля. И ты знаешь, чего можешь требовать, а чего нет. Это я в тебе ценю. Не беспокойся, я отпущу обоих, как только удостоверюсь в твоей частности.

- Если вы на самом деле такой могущественный чародей; как уверяете, - зло сказал Михаэль, - вам уже заранее всё должно быть известно. Я Здесь. Вы можете делать со мной что хотите, как только исполните обещанное.

Вольф засмеялся, хотел подняться из кресла, опершись обеими руками о подлокотники, но встал лишь с третьей попытки. Согнувшись, как старец, он медленно доковылял до камина и взял с полки небольшую золочёную шкатулку:

- Минуточку. Сейчас я буду знать, правду ли ты говоришь.

Он снова сел и подозвал Михаэля. Тот послушно опустился на другой стул, и Вольф дрожащими руками поднял крышку.

Глаза Михаэля расширились, когда он увидел, что лежит в шкатулке на синем бархате.

- Так вот оно что! прошептал он.

Глаза Вольфа загорелись:

- Оно самое. Марлик, старый дурень, ни в грош его не ставил. Но я сразу; донял, что это такое, как только прочитал твой дневник. А как только увидел своими глазами, убедился окончательно.

Михаэль едва слышал его. Взгляд его был прикован к этому мерцающему кристаллу величиной с кулак. Волшебный камень Вульфгара, который; он видел в лаборатории Марлика. Но он сильно изменился с того времени, превратившись в сверкающий бриллиант, все его бесчисленные грани горели живым огнём. Михаэлю показалось, что он воочию видит всю невообразимую силу, таящуюся, в этом безобидном на вид камне.

- Боже мой, - прошептал он, с трудом отрывая взгляд от шкатулки, чтобы посмотреть на Вольфа, - Вы хоть сами понимаете, что вы сделали?

- О да. - Голос Вольфа горделиво задрожал. - Я мечтал об этом всю мою жизнь. С тех пор как себя помню, я искал его. И может быть, не нашёл бы без твоей помощи.

- Вы же... вы обрекли Подземье на гибель! Марлик не дорожил этим камнем. Он не знал, какого рода сила таится в этом камне, но знал про эту силу.

- Ничего этот дурень не знал, - оборвал его Вольф и негодующе указал на камень: - Эта драгоценность валялась у него на полке, как какой-нибудь булыжник. Но я сразу почувствовал его силу. И ты что, хотел, чтобы я бросил его там валяться?

- Но на этом камне держалась вся жизнь нижников! Неужели вы этого не понимаете?

- Вздор! - сказал Вольф.

- Но это правда! Хендрик рассказал мне, а Анзон наверняка рассказывал и вам: Подземье гибнет. Вспомните, ведь вы тогда сами говорили, что жизнь там вообще невозможна. Вот этот камень и есть то, на чём она держалась. Без него Подземье просто дыра в земле, без света, без воздуха и без жизни. Вы должны его вернуть, или там все погибнут!

Но его слова имели противоположный результат. Вольф поджал губы и пренебрежительно махнул рукой:

- Ну и пусть! Все приходит и уходит. Люди рождаются и умирают, точно так же и города и народы. Может, они умрут, а может, и нет. От этого ничего не изменится. У них так и так была жизнь взаймы. Если бы они не получили этот камень, они умерли бы ещё пятьсот лет назад.

Михаэль смотрел на него растерянно. Вольф искренне говорил то, что думал. Приговаривая Подземье к смерти, он не испытывал ни малейшего сожаления.

- Что, никак, ты потрясён? - спросил Вольф с холодной улыбкой. – Наверное, я кажусь тебе чудовищем. Что ж, твоё право так думать. Я не сержусь. Ты молод, в твоём возрасте так и положено. Когда-нибудь ты поймёшь, что значение имеет только собственная жизнь.

- Но не любой же ценой!

- Ай-я-яй! - с издёвкой сказал Вольф. - Культуры умирали и будут умирать, пока существует человечество. Исчезали народы, насчитывавшие миллионы. Ну и что из того, живут эти несколько идиотов или нет? Если это вообще можно назвать жизнью. Я же буду жить вечно. Я уже сейчас в состоянии творить такое, что не под силу ни одному человеку, и могущество моё будет расти. С твоей помощью.

Михаэль вопросительно взглянул на него и увидел, что в Вольфе идёт внутренняя борьба.

- Ну хорошо, - сказал Вольф наконец, - Всё равно ты рано или поздно узнаешь, поэтому лучше я сам тебе скажу. Ты мне нужен. Я проник в тайну этого камня, насколько мог, но есть вещи, которые я не в состоянии сделать. А ты можешь.

- Я? Каким образом?

- Ведь ты один из них, - оказал; Вольф и улыбнулся, заметив удивление Михаэля. - О, я знал это. Уже давно, ещё до того, как мы встретились. Я давно искал кого-нибудь вроде тебя, и я долго наблюдал за тобой, пока не убедился, что ты тот самый. - Он снова указал на камень: - Ту силу, которая живёт в этом кристалле, тебе гораздо проще высвободить, чем мне, потому что тебе от рождения дано то, что мне приходится в себе вырабатывать.

- Если это так, то с вашей стороны неосмотрительно выдавать мне эту тайну, - сказал Михаэль.

Но Вольф только рассмеялся:

- Я, может быть, стар, мой мальчик, но я не дурак. Я знал, что ты это скажешь, и принял соответствующие меры. Иначе для чего бы мне понадобился целый год, прежде чем начать действовать? Как только ты коснёшься этого камня, ты мой. Не то чтобы ты не смог воспользоваться своим могуществом для моего уничтожения. А просто ты этого не захочешь. Как видишь, - заключил он с тихим смешком, переходящим в кашель, - я с тобой предельно откровенен.

- А если я этого не сделаю?

- Тоже ничего. Для меня все существенно осложнится и потребует больше времени, и я, может статься, так и не докопаюсь до его последней тайны. И конечно же твой отец и этот мальчик, который так много значит для тебя, умрут.

- И я, видимо, тоже, - предположил Михаэль.

Вольф взглянул на него с недоумением:

- С чего ты это взял? Ты меня разочаровываешь, мой мальчик. Какой смысл в мести, если тот, кому ты мстишь, мёртв и не чувствует её? О нет! Ты будешь жить! Как раз наоборот, я обещаю тебе очень долгую жизнь, и ты ни на минуту не забудешь, что эти двое умерли по твоему желанию.

- Вы... вы чудовище! - прошептал Михаэль.

- Это точно, - засмеялся Вольф.

- А что вы, собственно, замышляете? - продолжал Михаэль. - Вы хотите завоевать весь мир? Хотите всех людей подчинить своей воле?

- Весь мир! - Вольф презрительно фыркнул. - Кому он нужен? Я не такой безумец, но и не такой глупец, как ты считаешь. Признаюсь, что я - не в последнюю очередь по твоей вине - был вынужден пойти на крайние меры. Но это больше не повторится. Власть такого рода не по мне. Я пребуду здесь и тогда, когда этот город превратится в прах и все забудут даже его название. Я увижу и совершу такое, о чем ещё ни один человек даже не мечтал. А теперь... - он протянул руку, властно указывая на камень, - дотронься до него!

Михаэль знал, что Вольф не шутит. Он без колебаний поставил на карту существование Подземья, завладев этим камнем, и не поколеблется уничтожить Хендрика и отца, чтобы привести свою угрозу в исполнение. Михаэль чувствовал тёмную силу, заключённую в камне, ту силу, которая некоторое время была в его распоряжении, только здесь она гораздо могущественнее и злее. Но сейчас он испытывал другой страх - стать таким же, как Вольф. Может быть, писателем действительно движет не жажда власти или богатства. Но Вольф не отдаёт себе отчёта, какую страшную цену ему пришлось заплатить за магическую силу, полученную от камня. Он лишился всего человеческого. У него больше не было совести, и единственные чувства, ещё доступные ему, были самолюбие и ненависть. Нет, таким Михаэль не хотел стать, ни за что на свете! Лучше умереть, чем превратиться в такого, как Вольф. И если бы речь шла только о его собственной жизни, он бы твёрдо знал, какое принять решение.

Но от этого зависела жизнь других, и в конце концов он протянул дрожащую руку и кончиками пальцев коснулся сверкающего кристалла.

В тот же миг в его голове словно взорвалось чёрное солнце. Будто прорвался поток энергии, все сметающей на своём пути, подобный ревущей волне, которой ничто не в силах противостоять. Он ощутил мощь этого магического предмета, и она не просто была явлена ему, она была в его распоряжении, ожидая только приказа, чтобы исполнить его волю. Он вдруг почувствовал, что для него нет ничего невозможного. Достаточно одного желания, мысли - и всё исполнится. Но как только он попытался, как только он решил воспользоваться этой силой, он не смог этого сделать. Случилось именно так, как предсказал Вольф: он не захотел. Он сидел, держа руку на кристалле, из которого исходил таинственный, пульсирующий свет, втекая в его пальцы, и был не в состоянии что-нибудь сделать.

Испуганно и ошеломлённо он посмотрел на Вольфа и даже без злой насмешки в его глазах понял, что побеждён. При этом Вольф вовсе не подчинил его волю себе и ни к чему не принуждал его. Власть его над Михаэлем имела куда более тонкую природу. Это было совсем как в случае с Анзоном. Михаэль прекрасно сознавал, что Вольф его враг и стоит на стороне всего того, что Михаэль ненавидит и чего страшится; что Вольф употребит могущество магического кристалла во зло, сея вокруг себя страдание и горе. Но это знание ничего не меняло. Он все ещё хотел бороться с Вольфом, как никогда, хотел использовать силу магического камня против него - и не делал этого.

- Что это... что со мной? - спросил он дрожащим голосом.

Улыбка Вольфа стала шире:

- Ничего страшного. Тебя это пугает, но потом ты привыкнешь. И поверь мне, скоро ты начнёшь получать от этого удовольствие. Власть подкупает, мой мальчик.

Он поднялся и жестом велел Михаэлю убрать руку с камня. Михаэль подчинился. Пылающий огонь в глубине камня ослабел, превратившись в мягкое свечение, но тот другой, чёрный огонь внутри Михаэля продолжал пожирать его. Он понял, что теперь ему нет необходимости притрагиваться к камню, он и так с ним связан прочной связью. Часть чёрной души камня перешла в него, и вполне возможно, что за это ему пришлось заплатить частью собственной души, которая теперь пребывала внутри камня.

Вольф тяжело подался вперёд, закрыл шкатулку и взял её обеими руками. Затем выпрямился и кивнул Анзону:

- Пусть приведут обоих.

Анзон исчез за потайной дверью, и Михаэль вместе с Вольфом покинули каминный зал, хотя и другим путём.

- Теперь я знаю, что ты говорил правду, - сказал Вольф, идя вдоль широкого коридора и затем поднимаясь по лестнице в просторный зал. - Это хорошо, что ты сдержал слово. Ты увидишь, что и я сдержу своё.

Михаэль с трудом улавливал смысл слов Вольфа. Он чувствовал себя одновременно пугающе и маняще оглушённым, сам себе казался безучастным зрителем, который всё видит, всё слышит и фиксирует, но ему ни до чего нет дела. В нем водворилось что-то чужое и тёмное, чего раньше не было.

Они пересекли зал и вошли в следующий, меньший, стены которого сплошь состояли из зеркал. В первый момент Михаэлю показалось, что он снова очутился в зале со статуями, но потом понял свою ошибку. Тёмные статуи, стоящие здесь двумя рядами, образуя безмолвные шпалеры, коридор для него и Вольфа, были живыми. То были воины Анзона, больше трёх дюжин рослых мужчин в меховых накидках со шлемами из белых черепов. Сам Анзон стоял в конце этой живой аллеи, а рядом с ним Хендрик и отец Михаэля. В зале было темно, и Михаэль видел только их силуэты, но он заметил, что левая рука отца подвешена на петле, а руки Хендрика связаны. Когда они увидели Михаэля, отец вздрогнул, а Хендрик хотел сделать шаг из ряда, но Анзон грубо дёрнул его назад. Михаэль и Вольф медленно подошли к трём фигурам в конце шпалеры. Вольф шёл с трудом, мелкими шажками, и в темноте зеркального зала казался жрецом мрачного божества, препровождающим свою жертву к алтарю. Процесс, начавшийся в момент прикосновения к камню, все ещё не завершился.

На лице отца отразилось громадное облегчение, когда они подошли ближе и он увидел, что Михаэль цел и невредим.

- Михаэль! Слава Богу, с тобой ничего не случилось! Что он с тобой... - Отец осёкся на полуслове. Выражение облегчения на его лице сменилось ужасом, и Михаэль понял, что отец увидел в его глазах такую же пустоту, какая застыла на лице Анзона и всех остальных в окружении Вольфа.

Вольф не просто отнимал у своих жертв волю и превращал их в своих марионеток, он заточал всех в плен в их собственных телах, и им оставалось лишь беспомощно взирать на то, что делают их руки, и слушать, что произносят их голоса. А это было, наверное, самое худшее, что можно сделать с живым существом.

- Боже правый, Михаэль! - прошептал отец. - Что он с тобой сделал?

- Ничего против его воли, - ответил за него Вольф, - Ваш сын оказался умнее вас. Он понял, что проиграл. И кроме того, он спас жизнь вам и этому мальчику. Вы свободны. Анзон проводит вас к выходу. Можете идти.

Отец Михаэля, казалось, совсем не слышал этих слов. Он с ужасом смотрел на Михаэля, не веря своим глазам.

- Что он с тобой сделал, Михаэль? - спросил он ещё раз. - Ответь же мне! Что с тобой случилось?

- Я сказал, вы можете идти, - повторил Вольф ё нотками нетерпения. - Лучше делайте то, что я сказал, пока я не пожалел о своём великодуший.

Угроза была серьёзной, но Михаэль знал, что он не осуществит её. Они заключили соглашение, и так же, как Михаэль, Вольф должен был выполнить его.

- Я не двинусь с места, пока не узнаю, что вы сделали с моим сыном, - сказал отец.

Вольф воззрился на него, и Михаэль почувствовал, как под маской самообладания, с трудом удерживаемой, у Вольфа разрастается нечто злое.

- Со мной ничего не будет, - горячо заговорил Михаэль. - Делай, что он сказал. Он пообещал, что ничего вам не сделает, и сдержит словно.

Отец сердито фыркнул:

- Ты сам не знаешь, что несёшь.

Но это было не совсем так. Михаэль очень хорошо знал, что говорит, - разве что это было совсем не то, что он хотел сказать. И к своему ужасу, он услышал собственные слова:

- Прошу вас, уходите, Оба! Со мной ничего не случится.

- Вы же слышали! - потребовал Вольф. - И сделайте же наконец, что вам советуют, пока я окончательно не потерял терпение. - Он сопроводил свои слова энергичным жестом, по мановению которого от шпалеры отделились два воина и грубо схватили Хендрика и отца за плечи и стали выталкивать их из зала. Они уже были у выхода, как вдруг Вольф вздрогнул и испуганно поднял голову. Анзон тоже насторожился, и Михаэль почувствовал, как в течение доли секунды по рядам воинов распространилось ощутимое напряжение. Оба воина, выталкивавшие Хендрика и отца, встали как вкопанные.

- Что такое? - тревожно спросил Вольф.

Михаэль тоже что-то почувствовал. Он не мог бы сказать, что это было, но сила внутри его заволновалась, и не по собственному побуждению, а будто в ответ на что-то...

- Что такое? - снова спросил Вольф. - Анзон! Что здесь происходит?

Взгляд главнокомандующего в поиске скользнул по всему -залу.

- Я не знаю, - сказал он, и впервые за долгое время Михаэль различил в его голосе присутствие ожившего чувства. Но не доброго чувства. – Здесь что-то... естъ. Как будто...

Одно из больших зеркал на стене разлетелось, и на воинов обрушился град осколков, среди которых вдруг появилась крошечная мерцающая искорка.

- Двицель! - удивлённо воскликнул Хендрик.

То действительно был блуждающий огонёк. Он раскалялся всё ярче и ярче и затем коршуном спикировал на близстоящего воина, поджёг его меховую накидку и тут же взмыл вверх.

- В атаку! - крикнул он. - Налетай, ребята!

Из разбитого зеркала появился второй блуждающий огонёк, третий, четвёртый... Не прошло и секунды, как зал наполнился дюжинами крохотных крылатых существ, которые обрушились на воинов, словно рой разъярённых пчёл. Воины в панике разбегались. Ни один не попытался вступить в бой. Они отчаянно бегали туда и сюда, а блуждающих огоньков всё прибывало. Вскоре зал превратился в хаос из пляшущего света и огня, многократно отражённого зеркалами. Накидка одного из воинов занялась огнём. Он с воплем сорвал её, но тут же отшатнулся, атакованный сразу двумя блуждающими огоньками, которые делали всё возможное, проникнув под его кольчугу.

Хендрик и отец тоже очнулись от оцепенения. Хендрик начал дико рвать путы на руках, а отец развернулся, оттолкнул воина и побежал к Михаэлю.

Сам же Михаэль продолжал стоять неподвижно. Хотя прошло всего несколько секунд, зал превратился в адский котёл, наполненный красным светом и неистовым движением. Но Михаэль был не способен на это реагировать. Он стоял как парализованный и не пошевелился, даже когда какой-то раскалённый блуждающий огонёк, пролетая, чиркнул по его щеке.

- Михаэль! - позвал отец, прорываясь сквозь хаос. - Иди ко мне!

Вольф рядом с Михаэлем повернулся каким-то змеиным движением. В первые мгновения он был ошарашен неожиданностью и застыл в столбняке, как и Михаэль, но теперь лицо его исказилось гримасой ярости. Он рывком поднял руку и простёр её навстречу отцу, и Михаэль ощутил, как вновь в этой руке сосредоточивается сила, действие которой он уже видел однажды. Отец на бегу будто налетел на невидимый кулак и рухнул на пол.

Но Вольф на этом не успокоился.

- Стоять, жалкие трусы! - крикнул он. - В бой! Вперёд! Это же всего лишь блуждающие огоньки!

Его приказ возымел действие. Ещё два воина упали на пол, пытаясь сбить пламя со своих меховых накидок, но остальные, до сих пор бегавшие в панике по залу, схватились за оружие. Не обращая внимание на смертельный огонь, которым осыпали их блуждающие огоньки, они обрушили на них свои мечи, и Михаэль с ужасом увидел, как некоторые из ударов достигли цели. Один блуждающий огонёк упал на пол с рассечёнными крыльями и был бы через секунду раздавлен громадным сапогом, если бы два других блуждающих огонька не бросились навстречу воину и не загородили своего товарища огневой завесой. ещё один блуждающий огонёк зацепило мечом и отшвырнуло к стене, где он бессильно свалился на дол. Но, несмотря на это, воины Анзона не смогли бы продержаться долго, потому что блуждающие огоньки не только имели громадный численный перевес, но и обладали оружием несравнимо более опасным, чем мечи.

Но здесь был ещё Вольф, и, справившись с растерянностью, он снова овладел своей волшебной силой. Шагнув мимо Михаэля, он свирепо простёр руку, прицелился указательным пальцем в одного из блуждающих огоньков, и это существо на лету словно бы-споткнулось и низверглось вниз, вскрикнув от боли. Вольф издал победный вопль, прицелился в следующий блуждающий огонёк и так же смел его невидимым ударом. Михаэль безучастно наблюдал за происходящим.

Между тем его отец поднялся на ноги. Он вынул раненую руку из петли и снова побежал к Михаэлю, но уже не звал его по имени, чтобы не привлекать внимание Вольфа. Какой-то воин бросился ему наперерез. Отец увернулся, подставил ему подножку да ещё поддал сзади пинка. Воин упал, меч выскользнул у него из рук и откатился по гладким плиткам. Отец подхватил его, и тут на него налетел другой воин с обнажённым мечом. Отец парировал его удар косо, снизу вверх, держа оружие обеими руками, и, к удивлению Михаэля, выбил клинок из рук опытного вояки. Следующим ударом меча отец поверг его и побежал дальше.

К этому времени Хендрик наконец высвободился из своих пут и бросился к Михаэлю. Воины хоть и были заняты тем, что отбивались от блуждающих огоньков, но все же заметили бегущего мимо них мальчика, и лишь каким-то чудом ему удалось удачно избежать и удара меча, и цепкой хватки.

Вольф метал свои невидимые стрелы по блуждающим огонькам. Пятеро или шестеро из них уже лежали на полу, следующего с силой швырнуло о зеркало, и оно со звоном разбилось.

Однако и Вольф отнюдь не был неуязвим против этих огненных существ. Братья Двицеля уже поняли, кто их наиболее опасный противник, и, невзирая на его мощь, стали нападать на него по двое-трое сразу. Но что-то защищало Вольфа от их атак. Пламя их не достигало его, а сами они, подлетая, словно бы натыкались на невидимую преграду. Однако эта защита требовала от Вольфа неимоверных усилий. Лицо его исказилось от напряжения, и он шаг за шагом отступал от маленьких истребителей. Его шёлковый халат уже дымился.

Отец добежал до Михаэля и схватил сына за плечо:

- Михаэль! Что с тобой? Идём же отсюда!

Михаэль смотрел на него, не в силах сдвинуться с места.

- Михаэль, да что же это, очнись! Бежим!

Над плечом; отца мелькнула искра, и Двицель пропищал:

- Он тебя не слышит! Он зачарован! Уводи его подальше от Вольфа, может, очнётся!

Отец засунул меч: себе за пояс и обеими руками стал подталкивать Михаэля к выходу.

Теперь и Вольф заметил, что произошло. Он с криком ярости развернулся, и Михаэль почувствовал, что его магическая сила вспыхнула с невиданной силой. Он разметал сразу Дюжину блуждающих огоньков, и по залу понёсся вал энергии, опрокидывая всех подряд, не разбирая ни друга, ни врага.

Михаэль сам не знал, что делает, но в нем пробудилось что-то тёмное, неимоверно сильное и встало на пути магии Вольфа.

Казалось, все здание замка сотряслось до основания, послышался чудовищный грохот, и воздух превратился словно бы в сплошную стеклянную стену.

Вольф растерянно смотрел на Михаэля. Ему стоило больших усилий удержать в руках шкатулку с камнем. Волной разметало не только его воинов, но и Хендрика и отца. Михаэль знал, что это его волшебная сила столкнулась с силой Вольфа в поединке, но ему казалось, что применил эту силу не он, а кто-то другой в нем.

- Браво, - сказал Вольф. Испуг на его лице сменился довольной улыбкой. - Ты ещё талантливее, чем я думал.

Михаэль молчал, и в зале воцарилась тишина. Битва остановилась, воины, сбитые с ног магической волной, с трудом поднимались, блуждающие огоньки отступили и образовали над Михаэлем и его спутниками мерцающий балдахин. Множество зеркал было разбито, по полу зигзагом проходил разлом, окна вылетели. Но все понимали, что это лишь затишье посреди боя.

Вольф ласково поглаживал шкатулку с магическим камнем, выкачивая из кристалла новые силы. Михаэль отчаянно пытался развить и в себе новый импульс силы, но у него не получалось.

Вольф зло рассмеялся:

- Пробуй, не бойся. Сразись со мной, если сможешь. Силы у тебя есть, я знаю. Но ты ведь не хочешь, правда? - Он захихикал и вдруг шагнул к Михаэлю, и лицо его превратилось в гримасу. - Ну что, хочешь испытать свою силу? Тогда убей его! - И он простёр повелевающую руку в сторону Хендрика.

Михаэль ужаснулся. Отчаянным усилием воли он пытался воспротивиться приказу Вольфа, но секунду спустя медленно повернулся к Хендрику и посмотрел ему в глаза.

Лицо Хендрика побледнело, и он попятился к стене:

- Не надо, Михаэль!

Но Михаэль почувствовал, как в нем зашевелилось нечто тёмное и бесплотное.

- Михаэль, остановись! - заклинал отец. - Не делай этого!

- Убей его! - ещё раз приказал Вольф.

Михаэль шагнул к Хендрику, поднял руку, и его ладонь раскрылась для такого же хватательного движения, какое он уже видел у Вольфа.

- Внезапно в зале стало неестественно светло. Помещение затопило красным мерцающим светом. Вольф вскрикнул, и Михаэль ощутил, как тёмное и бесплотное нечто в нем сжалось, словно от боли.

Красный свет стал ещё ярче. В зеркале позади Вольфа и его воинов возникло пламя, и Михаэль, ослеплённый, заслонил глаза рукой. По залу распространился такой жар, что стало трудно дышать.

Вольф с криком отшатнулся от пылающего зеркала и тоже заслонился рукой. Другая рука продолжала сжимать шкатулку, но Михаэль почувствовал, что и в камне вдруг разом иссякла волшебная сила.

В середине пламени возникли очертания фигуры, состоящей, однако, не из материи, а все из того же огня. Она быстро разрасталась, и выступила из глубины зеркала в зал. Зеркало раскалилось добела. Ниточка нестерпимо яркого света на секунду натянулась между зеркалом и огненной фигурой и порвалась. Одновременно погасло и зеркало, и в обугленной раме причудливо застыло почерневшее расплавленное стекло. Посреди зала пылал огненный демон, ужасное существо, которое Михаэль встречал уже дважды: один раз в запретном зале Подземья, а второй раз в собственном доме, когда туда ворвались воины Анзона. И хотя у этой бесплотной фигуры не было лица, Михаэлю показалось что он чувствует на себе взгляд его чудовищных очей. Отец застонал, и Михаэль понял, что и его тоже пронзило этим ужасным взглядом.

Затем огненный демон медленно двинулся. Его шаги оставляли на плитках маленькие, горящие озерца из расплавленного камня.

Вольф вскрикнул, отшатнулся, налетел на стену и выпученными глазами смотрел на медленно приближавшуюся к нему фигуру. Он пытался разить демона своей волшебной силой, но она натыкалась на него, словно горящая спичка на айсберг.

- Схватить его! - кричал Вольф. - Я приказываю вам!

И некоторые воины в самом деле шагнули было в сторону, демона, но остановились. Как ни велика была над ними власть Вольфа, но ужас перед этим существом был страшнее страха смерти. Лишь один занёс меч для разящего удара, но демон простёр руки и притянул воина к себе. В продолжение секунды по залу носился душераздирающий вопль. Тело воина раскалилось изнутри, превратилось в фигуру, состоящую из одного света, и исчезло. От него не осталось ничего.

Однако как ни кратковременно длилось это событие, Вольф успел раскрыть шкатулку и взять камень в руки. Кристалл вспыхнул, озарился изнутри таким же ярким огнём, из какого состоял демон, и на сей раз Михаэль увидел, как пульсирующая энергия вливается в тело чародея.

Но свои новообретенные силы Вольф обратил не на демона. Он поднял камень над головой и эхоподобным голосом крикнул:

- Убейте его!

На сей раз приказ Вольфа был слишком могуществен, чтобы воины могли противиться ему. Они выхватили свои мечи и ринулись на огненное чудовище, казалось действительно получив от волшебных сил толику защиты. Их мечи обрушились на демона и прошли сквозь пламя, не встретив сопротивления. Но все же огненное существо что-то почувствовало, поскольку его продвижение вперёд замедлилось. Несколько воинов рухнули от его прикосновений, но остальные продолжали рубить и колоть огненную фигуру, и их мечи уже стали оставлять в его теле раскалённые следы. От каждого нового удара огненный демон как будто содрогался.

Вольф издал победный крик:

- Разите его! Гоните его обратно в ад, откуда он явился!

Кристалл в его руках пылал, словно маленькое солнце.

Огненный демон зашатался. Его зыблющиеся руки схватили ещё одного воина и швырнули его на пол, но в этот момент на него обрушилось сразу полдюжины ударов.

Исход битвы решили блуждающие огоньки. Двицель издал пронзительный клич, и весь мерцающий балдахин превратился в облако искр, которые взметнулись в воздух и все разом обрушились на Вольфа.

Чародей зашатался. Его победный крик превратился в безумный вопль. Блуждающие огоньки по трое-четверо отлетали, отброшенные ударами невидимой силы, зато остальные не прекращали атаку, а их было чересчур много даже для его волшебной силы. Магический камень выпал из рук Вольфа и со стеклянным стуком отскочил прочь. Зловещий огонь внутри его погас.

И в то же мгновение с парализованной воли Михаэля будто спали оковы. Михаэль закачался, как от удара. Облегчение было так велико, что он еле устоял на ногах. Не обращая внимания на испуганный крик отца, он ринулся мимо Вольфа и поднял с пола магический кристалл.

Он ждал, что вновь почувствует его мрачную, манящую силу, но в руках у него был как будто обыкновенный камень. В несколько прыжков он вновь очутился рядом с Хендриком и отцом, но пока бежал, события у него за спиной разворачивались очень быстро.

Лишившись помощи Вольфа, воины оказались бессильны перед демоном. И он беспощадно свирепствовал в их гуще, его руки прочерчивали в воздухе огненные дуги, и каждый удар сокрушал сразу по два-три воина. Остальные стали разбегаться, но чудовище настигало их и разило насмерть.

- Боже мой, - потрясённо прошептал Михаэль.

- Я же тебе говорил, что он тебе не понравится, - пропищал чей-то голосок у него над ухом.

Михаэль оглянулся и только теперь увидел, что Двицель был единственный блуждающий огонёк, который не участвовал в атаке на Вольфа, а порхал в воздухе между Хендриком и отцом. И вдруг Михаэль заметил испуг во взгляде Двицеля, а обернувшись, увидел, что огненный демон покончил, с последним воином и теперь медленно направился в сторону Михаэля.

- О проклятье, - пробормотал Двицель. - Боюсь, что вы тоже ему не понравились. Бежим!

Он молнией взметнулся вверх, отец вышиб дверь плечом, и они все трое кубарем вырвались в соседний зал. Бесценный ковёр за ними занялся огнём под ногами демона, обои на стенах почернели и свернулись, а воздух так раскалился, что стало больно дышать.

Они вырвались в коридор без окон; пробежали по нему, и отец стал отчаянно ломиться в запертую дверь.

Демон приближался. Михаэль понял, что это фантастическое существо не знает ни милости, ни пощады, ни сострадания. Оно состояло из чистой ярости и было создано для того, чтобы разрушать. И тогда он сделал то, чего сам от себя не ожидал. Потеряв всякий страх, он выпрямился, твёрдо посмотрел на чудище - и шагнул к нему навстречу.

Хендрик и отец испуганно вскрикнули, но Михаэль их не слышал. Он спокойно смотрел на то пылающее пятно, где предполагал лицо демона, и случилось невероятное. Изверг остановился. Его руки, уже простёртые для смертельного объятия, опустились, кулак все уничтожающей ненависти, занесённый над Михаэлем, дрогнул. И даже само время остановилось. Михаэль смотрел на чудовище, и демон взирал на него невидимыми пылающими очами. И вот медленно направился туда, откуда пришёл.

Михаэль стал терять сознание. Все поплыло перед глазами, лицо подхватившего его отца превратилось в размытое белое пятно,

- Как же... тебе удалось? - лепетал отец. - Как он нас не убил?

Михаэль нашёл в себе силы ответить, чувствуя, как это важно:

- Я ему пообещал. И должен исполнить, иначе он вернётся.

- Что же ты пообещал? – спросил отец, склонившись над ним.

- Кристалл.

Рука его бессильно упала, магический камень выскользнул из пальцев.

Глава восемнадцатая ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПОДЗЕМНЫЙ МИР

Воцарилась полная тишина. Из зеркального зала изредка доносился слабый звон, треск пламени или стон и приглушённое бормотанье. Но эти звуки, казалось, не нарушали тишины, возникшей в узком коридоре после слов Михаэля.

Он попытался встать. Впервые у него не хватило на это сил, и отцу пришлось помогать ему.

- Ты правда... говорил с ним? - зачарованно спросил Хендрик.

Михаэль кивнул. Ему казалось, что никакими словами не объяснить того, что было между ним и огненным демоном. Не то чтобы он говорил с ним. Это был совсем другой вид общения. Он не смог бы передать, что сказал ему демон и что он ему ответил. Но он дал ему обещание вернуть магический кристалл на место.

- Тогда, значит, ты пойдёшь вместе с нами в Подземье? - спросил Хендрик.

- Придётся. И как можно скорее. У нас мало времени.

В те бесконечные секунды, когда дух огненного демона соприкоснулся с его душой, Михаэль понял, что часы Подземья сочтены. Может быть, уже слишком поздно.

- Но путь закрыт, - сказал Хендрик, - Брокк завалил туннель, по которому мы к вам пришли, чтобы его никто не обнаружил.

- Я могу вас провести, - вызвался Двицель.

Но вмешался отец:

- Сейчас мы никуда не пойдём. Только выберемся отсюда. И чем скорее, тем лучше. - Он склонил голову, напрягая слух, и Михаэль тоже услышал далёкий вой сирены. Полиция или пожарная машина. Теперь, когда Вольфа нет, сработала тревога.

Поскольку запертая дверь по-прежнему не поддавалась, они отправились назад, через зеркальный зал. Он являл собой вид полного опустошения. Зеркала почти все были разбиты. Плиточный пол покрылся трещинами. Пламя нашло себе обильную пищу в парчовых занавесях и шёлковых обоях, так что навстречу им дохнуло удушающим жаром. Пожарникам придётся спешить, чтобы не отдать пламени весь замок. Огненный демон исчез, а вместе с ним и большинство воинов Анзона. Из почти сорока воинов, прибывших с Анзоном из Подземья, Михаэль увидел только шестерых. Он боялся, что найдёт зал полным убитых или умирающих, но эти шестеро, казалось, даже не были ранены.

Отец остановился, и рука его потянулась к мечу за поясом, но Михаэль сделал успокаивающий жест:

- Не надо. Они больше не враги нам.

Отец недоверчиво взглянул на него, но послушно отнял руку. Однако принял напряжённую стойку, когда один из воинов медленно двинулся им навстречу.

Но вышло, как сказал Михаэль. В лице воина больше не было враждебности. Только испуганная растерянность. Власть Вольфа над ним и его товарищами погасла так же, как и власть над Михаэлем. Среди уцелевших не оказалось ни Вольфа, ни Анзона.

- Что случилось? - в смятении спросил воин, глядя по очереди на Михаэля, на его отца и на Хендрика. - И ты здесь. Что произошло? Где Анзон?

- А вы ничего не помните? - спросил Михаэль.

Воин покачал головой, но тут в его глазах появился испуг:

- Что-то припоминаю... Что мы такое сделали? Почему...

- После расскажу, - перебил его отец Михаэля. - А сейчас надо уходить. Лучше, если вы уйдёте с нами:- Он повернулся к Двицелю: - Сможешь вывести нас отсюда?

- За мной! - коротко приказал Двицель.

И все потянулись за блуждающим огоньком. Сперва они вышли в каминный зал, и один из воинов открыл потайную дверь в стене, не дожидаясь специального приказа.

Последним в дверь прошёл отец и закрыл её за собой. - Ну, как рука? - спросил Михаэль, приотстав от остальных. Отец потрогал левое предплечье и снова подвесил руку на петлю, только теперь вспомнив о ней.

- Пустяки, царапина. Чуть зацепило. Но больно, чёрт. Впрочем, чего я жалуюсь? Тебе-то пришлось похуже моего. Ты очень храбро держался.

- Ты тоже, - сказал Михаэль, кивая на меч за поясом у отца. - Я и не знал, что ты умеешь с ним обращаться.

-Я тоже не знал, что ещё не разучился.

Михаэль вопросительно взглянул на него.

- Я немного занимался фехтованием в студенчестве. Но это было очень давно. Наверное, это как с ездой на велосипеде: если научился, уже не разучишься.

- В студенчестве... - задумчиво повторил Михаэль. - Странно, но это же мне рассказывал Вольф.

- Что же в этом странного? - Отец даже немного рассердился. - Во многих университетах учат фехтовать. Сегодня, может быть, и нет, а в моё время это было очень распространено.

- Да?

Михаэлю трудно было представить отца молодым студентом в компании, которая по вечерам в пивной горланит песни и озорничает. Отец был самым миролюбивым человеком, какого Михаэль знал. Мать даже однажды сказала, что ему противно взять в руки нож, чтобы нарезать мясо. Но верно говорят, что для каждого человека есть предельная черта, за которую он не может отступить. Однако у этой черты его отец не просто стал защищаться, а превратился в настоящего бойца.

Отец задумчиво посмотрел на него:

- Мне кажется, ты неодобрительно отнёсся к тому, что я дрался.

Михаэль отрицательно покачал головой:

- Нет. Я был... удивлён, только и всего. Я не думал, что ты способен на такое.

- Понимаю. - В голосе отца послышались нотки горечи. - Ты считал меня трусом.

- Не трусом, - поправил его Михаэль, - а человеком, который ненавидит всякое насилие.

- Так оно и есть. Но я не всегда был таким.

Михаэль вопросительно взглянул на него, и отец продолжил после паузы:

- Раньше я был другим. Может быть, немножко похожим на Вольфа. Но потом случилось событие, заставившее меня понять, что насилие ничего не решает. И в конечном счёте оно обращается против тот, кто его развязал,

- И что же это было за событие?

Отец печально улыбнулся:

- Я тебе расскажу, только не сейчас.

- Ты мне никогда не говорил ничего похожего, - пробормотал Михаэль.

- Далеко не всегда приходится гордиться своими поступками, - ответил отец. - Иногда стараешься их поскорее забыть. Но когда-нибудь я расскажу, это я тебе обещаю.

Михаэль чувствовал, что отцу неприятен этот разговор, и они прекратили его и догнали остальных. Остаток пути проделали в молчании, пока снова не очутились в том подвале, где Михаэль уже был однажды, когда Двицель освобождал его из плена. Как и тогда, они спустились в канализацию, но свернули в другую сторону. Михаэль остановился:

- Ты повёл нас не туда.

Двицель уже успел улететь вперёд и теперь вернулся:

- Нет, туда! Ты же сказал, что хочешь вернуться в Подземье.

- Не так быстро, - вмешался отец, - Он хоть и обещал вернуть камень, но никто же не сказал, что это нужно сделать сейчас же. Нам нужно собраться с силами...

Двицель прервал его сердитым жестом:

- Некогда заниматься болтовнёй, каждая минута на счёту.

- Но... - снова запротестовал отец.

На сей раз его перебил Михаэль:

- Двицель прав, я должен; вернуть магический камень. Без него им не выжить.

Он вынул кристалл из кармана и повертел его в руках. При этом вслушался в себя и ничего не почувствовал. Казалось, в кристалле не осталось ничего от его прежней мощи. И тем не менее он знал, что она ещё есть, Он должен немедленно вернуть камень. Может быть, каждая потерянная минута стоит жизни кому-нибудь из жителей Подземья.

- Двицель прав, - повторил он и твёрдо посмотрел на отца: - Но я обещаю тебе, что вернусь. Я только отдам камень Марлику и вернусь. Двицель меня подстрахует.

Отец посмотрел на него так, будто усомнился в целости его рассудка:

- «Мы вернёмся!» Неужели ты думаешь, я отпущу тебя одного? Я пойду с вами. Да чтобы я упустил такую возможность?

Михаэль удивлённо переглянулся с Хендриком и попытался ещё раз отговорить отца:

- Но это опасно. Ведь ты знаешь, там у всех болезнь, Ты можешь заразиться.

- Вряд ли, - ответил отец. - Ведь я уже десять лет живу рядом с тобой, юноша. И столько, с позволения сказать, возился с твоими болячками, что уже сто раз должен был заразиться, если бы мог. Видимо, у Меня такой же иммунитет, как и у тебя. И не спрашивай меня почему. Я не врач.

- Но...

- Никаких но! - решительно заявил отец. - Если твои друзья не хотят, чтобы я пошёл с тобой, то и ты останешься здесь. - Он указал на Хендрика: - Твой брат может отнести этот камень с таким же успехом, как и ты.

Михаэль смирился.

Путь их по канализации был утомителен и долог, а к тому же ещё и скучен, так что Михаэль не мог дождаться, когда же он кончится. Но вместе с тем он втайне боялся того, что они застанут в конце пути. Что их ждёт? Умерший мир, где погибли растения, люди и животные, мир без света, без воздуха и без тепла? Ведь всё-таки Вольф продержал у себя камень целый год.

Видимо, такие же мрачные мысли одолевали и остальных, потому что молчали не только воины, но и Хендрик.

Больше всего Михаэля удивило, как быстро воины, явившиеся наверх исключительно с целью войны против него и его мира, признали его своим вожаком. Тем более что он был ещё подросток. И ни один из них не возражал, ни единый взгляд не выдал недовольства.

Путь их казался бесконечным. Несколько раз Михаэлю виделся знакомый поворот или туннель, но он ошибался. Лабиринт канализации был так же огромен, как и сам город над ним. И когда они наконец ступили в другой лабиринт, ведущий в Подземье, переход был таким естественным, что Михаэль даже не заметил его. Пол, покрытый плесенью и гнилью, сменился чёрным базальтом и блестящим от, влаги гранитом, а сточную вонь заменил тяжёлый аромат земли. Тщетно Михаэль пытался припомнить, когда они покинули канализацию и вошли в эту часть лабиринта.

Но он уже узнавал окружающее, а чуть позже в смятении остановился, завидев в стене штольни чёрный проём:

- Да это же лестница! Небесная лестница!

Двицель энергично закивал:

- Это самый короткий путь. Тот, каким летаем мы, для вас, к сожалению, недоступен!

Михаэль, помедлив, шагнул вперёд. Двицель, несомненно, прав. Путь по лестнице - тем более что сейчас, в отличие от их бегства с Вольфом год назад, предстоит спускаться, а не подниматься по ступеням был гораздо короче и легче, чем дорога через лабиринт. Просто Михаэль не ожидал вообще увидеть эту лестницу. Ведь из Подземья она вела вниз, а волшебство, при помощи которого Вольф развернул её в обратном направлении, уже кончилось.

Они один за другим спустились в лестничную шахту, и уже здесь, вдали от Подземья, Михаэль заметил происшедшие перемены. Свет погас. Серые сумерки, сопровождавшие их с Вольфом год назад, погасли, и лестница превратилась в тёмную дыру, где не видно было даже ближайшей ступени. Но Двицель специально раскалил своё тело жёлтым светом и летел впереди, словно живая лампа. В этом мерцающем свете фигуры воинов приобрели очертания демонов, а шаги их гулко отражались от невидимых стен искажённым эхом.

Через час они присели отдохнуть. То был короткий, нетерпеливый привал, который они предприняли не от усталости, а от сознания того, что путь далёк и надо беречь силы. И затем опять продолжили спуск, шаг за шагом, ступень за ступенью, привал за привалом, пока силы их не иссякли, и тогда они остановились на ночлег.

Михаэль надеялся, что тайная магия на сей раз сделает лестницу короче, но эта надёжна не сбылась. Они прошагали и весь следующий день, а цели так и не достигли, и пришлось им заночевать ещё один раз.

На третий день после третьего или четвёртого привала Хендрик вслух произнёс то, что мучило всех:

- Да, кончится эта лестница когда-нибудь или нет?

Михаэль хотел ответить, но отец опередил его:

- Скажи спасибо, что она вообще есть. После того что я прочитал в дневнике Михаэля, я твёрдо знаю, что другой путь и длиннее и опаснее.

- Да, её не должно тут быть, - буркнул Хендрик. - Насколько я помню, от нас она вела вниз. И вдруг оказалось, что она выходит вверх к вашему миру.

- Да, - сказал отец и тихо добавил: - Скорее всего, для этого её и построили.

Эти слова задели в Михаэле что-то глубоко спрятанное. На миг ему показалось, что он нашёл ответ на мучивший его вопрос. Но мысль тут же исчезла, оставив его в смятении.

Больше они не разговаривали, пока через пять или шесть привалов не дошли до конца лестницы. Небесная лестница снова привела их во владения троллей. Здесь тоже царила тьма. Бывший серый свет Подземья сменился на почти вещественную черноту, которую даже Двицель не в состоянии был рассеять. Тролли исчезли, как и говорил Хендрик, однако пещеры не пустовали. Из темноты доносилось зловещее завывание, жалобные стоны и шум, похожий на шум ветра, налетающего на скалы. Михаэль ощущал на себе взгляды невидимых глаз. То и дело ему чудилось какое-то движение, что-то кралось по ту сторону жёлтого света, которым Двицель освещал им дорогу. То не были шаги ни людей, ни троллей, ни гоулей.

Наконец они добрались до выхода из пещеры троллей. И худшие страхи Михаэля подтвердились.

Вид был настолько ужасный, что все они остановились как вкопанные, глядя на опустошённую равнину, где когда-то зеленели поля и виднелась вдали, полоска леса. Здесь ещё оставалось немного серого света, который обеспечивал когда-то вечный день Подземья. Но зелени больше не было. Перед ними простиралась пыльная равнина, на которой лишь кое-где торчала засохшая былинка, голый куст или сломанный колос. Навстречу дул сухой горячий ветер, неся серую пыль и смесь чуждых неприятных запахов. И эхо зловещих звуков, похожих на крики, стоны и жалобы пропащих душ.

- О нет, - прошептал Хендрик, борясь со слезами. - Мы опоздали.

- Не паникуй, - возразил Михаэль. - Может, ещё не так всё плохо. Может, Марлик ещё в силах поддержать в городе жизнь.

Он знал, что слова его неубедительны. Он сам в них не верил. То, чего он даже бояться не осмеливался, явилось перед ним воочию. Подземье погибло. Плодородная пещера превратилась в лунный ландшафт, где не выжило ничто, кроме пыли и скал.

Хендрик хотел что-то сказать, но внезапно вздрогнул, глядя куда-то за спину Михаэля. Михаэль обернулся, но нё увидел ничего, кроме пляшущих теней.

- Что? - испуганно спросил он.

- Ничего, показалось.

Они пошли дальше. И хотя они боялись того,, что ожидали найти на месте города, всё же ускорили шаг, а последние метрьг перед входом в большую пещеру почти бежали.

В первый момент Михаэль вздохнул с облегчением. Город был на месте. Он даже заметил издали какое-то движение на улице. Однако и отсюда исчезли все краски, кроме серой и чёрной. На скалах лежала пыль, было сухо и жарко, и здесь господствовал тот же неприятный запах распада и смерти. Единственное движение вне города было завихрение пыли на скалах, единственные звуки - зловещие стоны и жалобы, исходящие неведомо откуда.

Опоздали, горько подумал Михаэль. Может быть, всего на несколько дней, может быть, на то самое время, которое они провели в темнице Вольфа в ожидании его возвращения. Там, в городе, ещё могла теплиться жизнь, но Михаэлю вдруг стало страшно, что они явились как раз к тому времени; когда умирал последний житель.

Но он не повернул назад, и за ним пошли остальные. Хендрик и отец шагали рядом, с ним, воины тоже сбились потеснее, чтобы сообща держаться против враждебности этого мира, который перестал быть их родиной.

Они не могли идти к городу по прямой, им приходилось то и дело огибать скалы и другие препятствия, и тут они как раз проходили по короткой ложбине, стены которой возвышались над их головами на целый метр. Вдруг сверху упал камень, ударившись о землю у ног одного из воинов. Не успел тот опомниться, как сверху упал ещё один камень, а затем на идущих обрушился целый град камней.

По краям глубокой канавы вдруг появилась горожане, воины даже не успели выхватить мечи, пригибаясь под градом камней.

Михаэля тоже свалил с ног камень, тут же кто-то зажал ему рот рукой и придавил его коленом к земле. Он чуть не задохнулся.

Но через мгновение отец мощным ударом сбил с Михаэля наседавшего на него человека, тот рухнул да так и остался лежать на земле с залитым кровью лицом, а отцу тут же пришлось снова поднимать меч, чтобы отразить удар следующего нападавшего, оружием которого была длинная дубина, утыканная острыми шипами. Между ними началась битва не на жизнь, а на смерть.

- Остановитесь! - закричал Михаэль.

Разумеется, напавший не остановился, но крик Михаэля отвлёк его на долю секунды, и этого времени отцу хватило, чтобы выбить из рук врага оружие. Он тут же плашмя ударил его мечом, тот скорчился, и отец свалил его ударом кулака в затылок.

Михаэлю наконец удалось встать на ноги. Вокруг него кипел рукопашный бой. Нападающие численно превосходили воинов, но сами были обыкновенные горожане, необученные, вооружённые дубинами, палками и камнями. Внезапное нападение вызвало смятение среди воинов Анзона, но они быстро опомнились и вступили в бой.

Горожанам недоставало ловкости и умения, и при всей решимости они обречены были на поражение. Двое из них уже были тяжело ранены, третий получил смертельный удар клинком.

- Прекратите! - ещё раз крикнул Михаэль. Битва приостановилась, на Михаэля удивлённо взглянули как воины, так и горожане, и затем рукопашная возобновилась.

Остановил это побоище Хендрик. Забыв об опасности, он бросился между воюющих, расставив руки. Один из нападавших не сумел остановить свой удар, и его дубина обрушилась на плечо Хендрика. Тот упал на колени, но тут же снова вскочил и заклинающе воздел руки:

- Перестаньте! Вы с ума сошли! Это же мы!

На сей раз действительно обе стороны остановились. На лицах горожан появилась растерянность, однако и недоверие, воины же продолжали держаться начеку.

Хендрик повернулся к горожанам:

- Вы что, совсем спятили? - крикнул он, морщась от боли в плече. - Вы что, нас не узнали?

Один из горожан выступил вперёд. Это был молодой мужчина, Михаэль помнил его в лицо, но не знал имени. Он испытующе оглядел Хендрика, будто не веря своим глазам:

- Что ли, ты?

- А то кто же? А теперь говори, чего вы на нас налетели?

Молодой человек указал на воинов позади Хендрика:

- Мы на них вон напали, а не на тебя. Как ты оказался с ними? Это же воины Анзона!

- Уже нет, - ответил Хендрик. - Анзон мёртв. Это всё, что осталось от его армии. Теперь они с нами. И говори же наконец! Что здесь происходит?

Молодой человек смотрел на него, раздираемый противоречиями. Он хотел верить Хендрику, но не мог. Затем он перевёл взгляд на Михаэля, и в его глазах вновь вспыхнула ярость.

- Ты! - Он замахнулся своей дубиной, и воины тотчас схватились за мечи.

- Перестаньте! - крикнул Хендрик и заслонил собой Михаэля. - Что это такое! Михаэль пришёл со мной. Без него меня бы здесь не было. Никого из вас уже не было бы в живых, если бы не он!

- Я тебе не верю, - воскликнул молодой человек. - Ведь это тот парень, который был тогда здесь. И с ним ещё один тип...

-Это он, но вы заблуждаетесь на его счёт, - сказал Хендрик- Что касается Вольфа, ты прав. Но Михаэль всегда был на нашей стороне. Вольф обманул его и использовал так же, как нас всех. Мы для того и вернулись, чтобы все исправить.

- Неправда, - уже не так уверенно возразил горожанин, - Наверное, он тебя заколдовал. Может быть, он вернулся, чтобы посмотреть на плоды содеянного. А это ещё кто?

- Это мой отец, - ответил Михаэль, обошёл Хендрика и бесстрашно встал перед горожанином. - Хендрик сказал правду. Мы победили Вольфа и вернулись, чтобы помочь вам.

- Ты лжёшь! - гневно ответил тот и снова занёс дубину, но Михаэль почувствовал, что он не ударит его.

- Я говорю правду, и вот доказательство! - Он достал из кармана магический камень. В тот же миг вся враждебность исчезла с лиц горожан, глаза их удивлённо раскрылись, и некоторые из них отбросили своё оружие.

- Да это же кристалл, - пробормотал молодой человек. - Магический камень Вульфгара! Ты принёс его назад?

- Надеюсь, что ещё не поздно, - сказал Михаэль. - Что здесь случилось? Что с вашей страной?

- Она умирает, - тихо ответил молодой человек. - И мы вместе с ней. Некоторые уже умерли. Большинство больны, а те, кто ещё нет, скоро последуют за ними.

- Не последуют, - горячо заверил Хендрик, указывая на кристалл в руках Михаэля. - Мы принесли магический камень Вульфгара, и Марлик с его помощью возобновит волшебство, которое давало нам жизнь!

Горожанин печально покачал головой:

- Поздно. Даже если поля вновь начнут плодоносить, а источники давать воду, уже ничего не изменить.

- Зачем ты это говоришь! - властно прикрикнул Хендрик.

- Это Марлик сказал. И все это видят. Тут происходят ужасные вещи, которых мы не понимаем и против которых мы бессильны.

- Что это за вещи? И почему вы на нас напали? - продолжал допытываться Хендрик.

Остальные стали указывать на воинов:

- Из-за них.

- Что они вам сделали?

- То, что им приказал Анзон, - с ненавистью сказал молодой человек. - После того как Анзон ушёл, всё стало ещё хуже. Никто не имел права без разрешения выйти из дома. Никто не мог сказать вслух то, что думает. А потом они начали брать заложников из семей, которые выражали недовольство. И тогда мы не выдержали и прогнали их.

Хендрик смотрел на него с сомнением.

- Правда. Это было нелегко. Многие были убиты, ещё больше ранено, но в конце концов мы победили. И прогнали их из города.

- Где же они теперь? - спросил Хендрик.

Молодой человек махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли:

- Где-то в катакомбах. Они спрятались в пещерах. Мы бы их разыскали там, но они прихватили е собой заложников и грозят их убить, если мы приблизимся.

- Заложников? - Хендрик испугался. - А что с моей сестрой? Где Лиза?

Тот помедлил, и Михаэль прочёл ответ на его лице:

- Они взяли её. Мне очень жаль. Но я думаю, они ничего ей не сделают, - поспешно добавил он - Заложники - это их единственное спасение. Если они кому-нибудь что-нибудь сделают, им несдобровать. Они это знают.

Хотя Михаэль провёл в этом городе меньше недели, он успел узнать, что жители его очень миролюбивы. Теперь же перед ним стоял молодой человек с лицом, перекошенным от злобы. И это было частью общих изменений, произошедших с Подземьем.

- Ну, хорошо, - поспешно заговорил Хендрик. - Потом мы подумаем, как быть. А теперь надо пойти в город и вручить Марлику кристалл. И вы с нами, чтобы на нас, чего доброго, ещё кто-нибудь не напал.

Он хотел тут же идти, но молодой человек в испуге поднял руку:

- Нет! Этой дорогой нельзя, там чудовища!

- Какие ещё чудовища? - удивился Хендрик.

- Ужасные демоны. Они стали появляться здесь уже после твоего ухода. Они разрушают все, что найдут. Они нас убьют. Против них нет защиты.

На некоторое время все смущённо замолкли.

- Ну хорошо, - наконец сказал Хендрик. - Тогда показывай дорогу.

Они дошли до конца ложбины и свернули с прямой дороги. Михаэль не мог понять, по какой системе они двигались, а может, никакой системы и не было. Они шли по канавам, крались в тени скал и, пригнувшись, перебежками пересекали открытые площадки. Однажды по приказу молодого человека они даже ползли по-пластунски, хотя Михаэль нигде не видел никакой опасности. Чем ближе они подходили к городу, тем нервознее становился их вожатый. Но они так и не увидели ни одного чудовища, пока не вошли в город.

Улицы тонули в тишине и безлюдье, даже воя ветра не было слышно. Окна и двери большинства домов стояли распахнутыми, и Михаэль сразу почувствовал, что эти дома пусты. Он вспомнил, что издали видел какое-то движение на улице, но теперь уже сомневался, что то были люди.

И когда они уже подходили к главной площади города, Михаэль увидел первого демона.

Он чуть не вскрикнул, чем выдал бы всех. Их вожатый быстро отпрянул в тень, остальные тоже попрятались. Один только Михаэль так и стоял, пока отец не утянул его за какую-то дверь.

Михаэль не мог отвести взгляда от двухметрового чудища на другой стороне улицы. Он не знал, что это за существо, но видел его не впервые. Издали его можно было принять за человека. Но сходство сводилось к тому, что это было двуногое, двурукое прямоходящее существо. Оно было мускулистее человека, поджарое, почти стройное. Кожа была красная, но не красно-коричневая, как у индейцев, а интенсивного алого цвета свежей крови, и лоснилась как полированный металл. Лицо походило на человеческое, только на лбу было два коротких изогнутых рога, руки заканчивались когтями и имели дополнительный шестой палец, ноготь которого походил на остриё бритвы. У этого существа был длинный хвост с кисточкой, пригодный для нанесения мощного удара, а вместо ступнёй раздвоённые копыта.

Никаких сомнений не оставалось. Михаэль видел перед собой черта.

Этот факт был настолько непостижимым, что Михаэль всё ещё не мог в него поверить. Но другого объяснения не было: перед ним стояла ожившая статуя демона, какие он во множестве видел на пути в Подземье в первый раз, в запретном зале и в скальной крепости.

«И вместе с этой статуей, возможно, ожили и другие», - в ужасе подумал Михаэль.

- Что это? - спросил отец.

Михаэль не ответил ему, но тут вернулся их вожатый, прокравшись в тени, чтобы чудовище не заметило его.

- Я ничего не могу понять, - в страхе прошептал он. - Они ещё никогда не появлялись в городе. Сегодня утром мы видели нескольких на полях, но города они избегали. Нападают они только на одиночных людей, в самом крайнем случае на двух-трёх.

Михаэль в ужасе взглянул на него:

- Они на вас нападают?

- Иногда, - кивнул молодой человек. - Не угадаешь, когда и почему. То они убегают от нас, а то стоят на месте. Несколько раз уже нападали и утащили несколько человек. Но войти сюда они до сих пор не осмеливались.

Видимо, это обстоятельство коренным образом изменилось, потому что не успел он договорить, как Михаэль увидел второго, потом третьего демона, подходивших к площади с разных сторон. Двигались они быстро, но как-то нелепо. У одного в руках был длинный железный двузубец. Михаэль вспомнил, что видел в старых книгах такие картинки: рогатый черт с хвостом, копытами и вилами в руках охотится за грешными душами. Вид трёх демонов вызвал в Михаэле первобытный страх, древний, как род человеческий, и по силе превосходящий всякую логику и разум.

Они осторожно отступили по улице, к ним примкнули Хендрик и остальные. И хотя демоны не могли не заметить движение такого количества людей, они никак не отреагировали. Видимо, вожатый говорил верно: эти существа были совершенно непредсказуемы в своём поведении.

- Что будем делать? - обернулся Хендрик к вожатому.

Молодой человек пожал плечами:

- Нам надо проникнуть в крепость. Но этой дорогой нам туда не пройти.

- Тогда обойдём площадь, - предложил Хендрик. - Может, есть проход с другой стороны.

Михаэль оглянулся в поисках Двицеля. Блуждающий огонёк уже столько раз помогал ему найти дорогу, может быть, с его помощью они обошли бы демонов и на этот раз. Но Двицеля нигде не было. То ли он испугался вида этих демонов, то ли счёл своё задание выполненным и снова вернулся к своей обычной жизни.

Они сделали большой крюк вокруг площади и попробовали приблизиться к крепости с другой стороны. Но и эта попытка потерпела неудачу. Три демона, которых они уже видели, были не единственными. Должно быть, на покинутых улицах города их собрались уже десятки, если не сотни. И тот способ, каким они рассредоточились по всей территории города, не был случайным. По какой бы улице люди ни искали проход, они натыкались на красных чудищ, и наконец случилось неизбежное. Михаэль, шедший на этот раз первым, неосмотрительно повернул на одну из боковых улиц - и лицом к лицу столкнулся с демоном!

Он застыл как парализованной, наткнувшись на ужасный взгляд. этой твари. Как у гоулей и у троллей, глаза его были лишены зрачков и горели красным светом, будто череп был наполнен раскалённой лавой. От него исходил жар, и Михаэль ощутил запах, немного знакомый ему: запах серы. Демон протянул руки, и Михаэль очнулся от оцепенения. Он с криком отпрянул и налетел на подоспевшего Хендрика. Оба убежали бы, если бы не наткнулись на стену. Демон потянулся руками к Михаэлю и издал угрожающий рык.

Михаэль попытался увернуться от его когтей, но чудище оказалось на удивление проворным. Хендрик мужественно бросился между ними, чтобы прикрыть собой Михаэля, но демон отмёл его в сторону. Однако когти его, не достав Михаэля, царапнули стену, проделав в ней глубокие борозды.

Михаэль отскочил и втянул голову в плечи. Следующий бросок чудовища зацепил его, и этого касания хватило, чтобы повергнуть Михаэля на землю. Но он быстрым кувырком назад попытался вскочить на ноги. У него не хватило времени. Чудище подоспело, двузубое копьё нацелилось ему прямо в лицо, и он уже видел, как напряглись мышцы под красной кожей для смертоносного удара. Беспомощным движением Михаэль закрыл лицо руками.

И вдруг над ним мелькнула тень в мохнатой чёрной шкуре, воин встал над Михаэлем, расставив ноги, и ударом меча отбил орудие демона. Демон пошатнулся, и воин тут же обрушил меч на его плечо.

Но не так просто было одолеть этого демона. Он выпрямился со свирепым рыком и направил своё копьё на воина, который всеми силами старался избежать опасного удара. Тут, появились второй и третий воины, но даже втроём они добились только того, что остановили нападение чудища, но не победили его. Но вот на помощь подоспели ещё три воина, и Демон медленно начал отступать. Он получил множество ударов, но раны, казалось, ни в малейшей степени не ослабили его. И только когда один из воинов пронзил мечом его грудь, демон издал хрип, уронил своё копьё, упал на землю и затих.

Воины отступали, не спуская глаз с мёртвого чудища, будто каждую секунду со страхом ждали, что чёрт оживёт и с демоническим хохотом набросится на них. К Михаэлю подбежал встревоженный отец, но Михаэль даже не повернулся, как загипнотизированный глядя на демона. Больше всего его испугал не вид этой твари, а кровь, красная, как у человека.

И вдруг с телом черта начали происходить зловещие перемены. Вначале Михаэль принял это за движение. Воины тоже в страхе схватились за мечи. Но потом они поняли свою ошибку. Просто тело черта стало терять свой красный цвет. Кровь вытекала из всех ран, и он превращался в то, чем был раньше. Через несколько мгновений перед ними лежала распростёртая каменная статуя. И даже кровь, вытекшая на землю и запачкавшая мечи воинов, посерела и превратилась в каменную пыль.

- Уф-ф, - облегчённо вздохнул Хендрик.

Михаэль тревожно повернулся к нему:

- Ты не ранен?

- Нет. Но если бы он был не один, а трое-четверо, дело кончилось бы иначе.

Едва Хендрик Это произнёс, как в конце переулка показались ещё три адские фигуры! Воины подняли мечи, горожане за их спинами тоже покрепче сжали в руках дубины. Но Михаэль знал, что борьба бессмысленна. Они едва справились с одним чудищем, и справились лишь потому, что оно не ожидало встретить такое сопротивление.

- Назад! - скомандовал Михаэль. - Бежим!

Но далеко им уйти не удалось. На другом конце улицы показались двое рогатых, и люди остановились. Они попали в ловушку.

- Сюда! - Хендрик указал на открытую дверь пустого дома. - Тут есть чёрный ход.

Хендрик бежал впереди, этот; дом был ему, видимо, знаком. Они пересекли уютно обставленную гостиную, пустую, как и весь дом, пробежали через кухню и очутились во внутреннем дворике. Хендрик не останавливаясь спешил дальше, к противоположной двери в другую часть дома. И потом из дома в другой переулок. Он был пуст - но недолго.

Как только последний из них покинул дом, в конце переулка показался демон адского цвета. Завидев их, он поднял свои вилы и издал угрожающий рык.

И снова бегство. Добежав до другого конца улицы, они увидели справа двух демонов и свернули в противоположную сторону. Но и следующий перекрёсток оказался перекрытым. Сразу с трёх сторон подходили черти с вилами или дубинами, и беглецам снова пришлось искать спасения в доме, из которого они выбежали на другую улицу.

На сей раз чертей не было видно, но зато отовсюду слышались их пронзительные крики - видимо, так они переговаривались. И крики эти приближались.

Времени у беглецов оставалось буквально на один вдох. Вот уже и появилось первое чудище.

И опять бегство сломя голову.

Город кишел ожившими статуями, и казалось, все они охотились за беглецами. В конце концов случилось то, чего боялся Михаэль. Убегая от пяти или шести рогатых, они наобум ринулись в боковую улочку - и очутились перед глухой стеной. Михаэль хотел повернуть назад, но было поздно: демоны уже загородили выход. Они очутились в ловушке!

Преследователи тоже это поняли, они остановились и стали ждать, когда к ним подтянутся остальные. Они оценивающе разглядывали беглецов своими пылающими глазами. Нет, они не были глупы. Они видели, что одолеют своих противников, но чувствовали и опасность оружия людей. Шестеро воинов выстроились в ряд и обнажили мечи.

Отец Михаэля тоже вытянул из-за пояса свой меч и вполголоса сказал:

Проклятье, так вот к чему всё это шло.

Михаэль не понял смысла его слов.

Демоны медленно приближались. Их стало уже восемь, и все были вооружены: кто двузубыми вилами, кто дубиной, кто копьём. Их отделяло от беглецов всего несколько шагов - и вдруг они остановились и обернулись назад. Оттуда бежали двое рогатых, и Михаэль сразу понял, что они убегают от кого-то.

За ними гналась труппа всадников числом не меньше дюжины. Рыцари на мулах, заменявших здесь коней, были вооружены копьями, мечами и щитами, а некоторые стреляли в чертей из луков. Одна стрела попала в цель, и чудище на бегу поверглось на землю. Правда, демон тут же вырвал стрелу из предплечья и снова вскочил, но в этот момент на него налетел рыцарь и стоптал его, тут же из луков прыснула новая серия стрел, на сей раз более точных, и насмерть сразила второго демона.

- В атаку! - крикнул отец Михаэля, взмахнул мечом и ринулся вперёд, и шестеро воинов последовали его примеру.

С отчаянной храбростью они бросились на демонов, и те отступили. Внезапное появление новых противников ошеломило чертей. Сперва они даже не сопротивлялись, пока двое из них не упали замертво. Особенно неистовствовал отец. Он наносил разящие удары, от которых чудища едва успевали уворачиваться.

Между тем подоспели и рыцари и принялись колоть демонов копьями и рубить их мечами. Чудища отчаянно сопротивлялись. Мул, у которого демон вырвал своими когтями бок, с криком боли встал на дыбы и сбросил своего всадника, второй рыцарь был пропорот вилами. Однако перевес сил был в пользу воинов, и вскоре демоны один за другим были повержены, и снова повторилось то, что Михаэль уже однажды наблюдал: смерть гасила чары, оживившие каменные статуи.

Михаэль оглянулся на отца. Тот устало опёрся на рукоять своего меча, рассечённый висок у него кровоточил, но в остальном он был невредим. Михаэль шагнул к нему, но тут кто-то окликнул его по имени. Он поднял глаза - и увидел Эрлика, седовласого короля Подземья. Как же он сразу не узнал рыцаря, который предводительствовал всадниками! На нём была чёрная кольчуга и тяжёлый шлем, а в руке он держал меч, на лезвии которого поблёскивала серая пыль.

- Это ты? - удивился Эрлик, совершенно не ожидая увидеть его здесь.

- Я вернулся, чтобы... - начал Михаэль, но Эрлик перебил его:

- Потом, потом! Слышишь?

Михаэль услышал хор воинственных криков, который быстро приближался.

- Это они, - крикнул Эрлик - Скорее!

Только теперь Михаэль заметил, что рыцари не только сами были верхом, но и привели с собой свободных мулов.

- Садитесь верхом! - скомандовал Эрлик- Сейчас они будут здесь. Нам с ними не справиться, их слишком много!

Все быстро вскочили в сёдла. Михаэль не успел выпрямиться в седле, как один из рыцарей уже подхватил его мула за поводья и так рванул их, что Михаэль чуть не свалился. И они поскакали. Выехав на главную улицу, они столкнулись с двумя демонами, но те испугались внезапного появления войска, отпрыгнули в сторону и пропустили скачущих. Михаэль видел, как один из них попытался ударить своим копьём проносящегося мимо воина, но промахнулся. Потом они прогалопировали между домами и вырвались на торговую площадь.

Она была запружена демонами. Они продолжали подходить со всех сторон, двигаясь с невероятным проворством. Мулы ускорили бег, словно чувствуя смертельную опасность, но круг красных рогатых тварей сужался вокруг всадников, и Михаэль понял, что сейчас они будут окружены. Рыцари стоптали первых двух-трёх демонов, преграждавших им путь, но отовсюду набегали очередные чудища.

Тут распахнулись ворота крепости, и оттуда вырвалась целая армия вооружённых людей, а на зубчатых стенах показались стрелки из лука. Стрелы и копья чёрным ливнем обрушились на демонов сверху.

- Вперёд! - крикнул Эрлик, и случилось чудо, на которое Михаэль уже не рассчитывал. Воины, выбежавшие им на подмогу, образовали живой коридор, ощетинившись наружу таким лесом копий и мечей, что демоны не осмелились напасть.

Мгновение спустя они ворвались в ворота крепости и были уже в безопасности.

Глава девятнадцатая ДЕМОНЫ

Михаэль был в таком изнеможении, что его пришлось снимать с седла. Он дрожал всем телом и никак не мог поверить, что теперь ему уже ничто не грозит. Большой двор гудел от шума возбуждённых голосов, от хрипа мулов и топота копыт. Снаружи доносился шум битвы, но теперь, когда король и остальные были в безопасности, воины смогли вернуться в крепость, надёжно закрыв за собой ворота.

Михаэль пришёл в себя лишь после того, как кто-то несколько раз окликнул его по имени. Он устало поднял голову и увидел Эрлика. Король Подземья снял шлем, а меч снова вставил за пояс. Во взгляде его выражалось удивление, облегчение, но и отчётливое недоверие и ещё что-то пугающее. Тем не менее первым его вопросом было:

- Ты не ранен?

- Нет. Вы спасли нас, в последний момент. Если это не было случайно...

- Это не было случайно, - перебил его Эрлик. - Мы увидели с башни всё происходящее и сразу же поскакали... Скажи, зачем ты вернулся?

Вопрос был поставлен так прямо, что Михаэль сразу не нашёлся, что ответить. Справа и слева от короля стояли двое воинов, и они своё оружие не убрали. В их лицах было гораздо меньше удивления, чем у короля, зато куда больше недоверия, гнева и даже ненависти.

- Тебе нужно время, чтобы придумать подходящую ложь? - холодно спросил Эрлик, не дождавшись ответа.

- Нет, я здесь для того, чтобы помочь вам.

Воин по правую руку от короля сердито сказал:

- Спасибо. Я думаю, мы обойдёмся без твоей помощи. В прошлый раз еле расхлебали.

Эти слова больно задели Михаэля, тем более что зерно правды в них, безусловно, было. Ведь это он помог Вольфу прийти сюда и затем бежать отсюда, и без его помощи магический камень не был бы украден.

- Но я действительно вернулся, чтобы помочь вам. Ведь я не знал, что здесь случилось. Я... все забыл. И только когда появился Хендрик и отдал мне мой дневник, я начал кое-что припоминать. Если бы это было не так, я пришёл бы гораздо раньше.

- Да? - тихо спросил Эрлик. - Однажды я уже поверил тебе, Михаэль. Я доверял тебе, и ты видишь, что из этого вышло. Почём мне знать, может, ты и в этот раз принёс нам новую беду, пусть даже сам того не желая.

Михаэль хотел ответить, но в этот момент раздался другой голос:

- Мальчик говорит правду.

Позади стоял Марлик. Чародей проницательно посмотрел на своего брата и его телохранителей и повернулся к Михаэлю. Он улыбнулся печальной и горькой улыбкой, но в ней не было укора и с трудом сдерживаемого гнева, которые читались в глазах короля.

- Значит, ты вернулся. А я уже и не надеялся. - Он секунду помолчал, и Михаэль почувствовал, что он боится задать вопрос, чтобы не лишиться последней надежды. - Ты исполнил мою просьбу, которую тебе передали?

Вместо ответа Михаэль вынул из кармана кристалл. Глаза Марлика вспыхнули, но лицо не изменило выражения. Зато Эрлик удивлённо воскликнул: г

- Камень! Это же магический камень Вульфгара!

Внезапно стало тихо. Слова короля услышали многие вокруг, и все разговоры мгновенно смолкли. Михаэль почувствовал, как все взгляды сосредоточились на нём.

- Я принёс его - Он протянул кристалл Марлику, но чародей не пошевелился, чтобы взять его, - Может быть, все ещё наладится.

Марлик молчал. В нём шла внутренняя борьба, которой Михаэль не понимал. Он, конечно, не ждал, что чародей запляшет от счастья, но надеялся увидеть его радость. Марлик же был по-прежнему печален.

- А тот, другой, - спросил он наконец, - Вольф?

- Он мёртв, - ответил за Михаэля его отец, до сих пор молчавший. Он выступил вперёд и нетерпеливо указав на кристалл: - Возьми же эту штуку и попытайся предотвратить худшее. Пока ещё не поздно.

Марлик задумчиво посмотрел на отца Михаэля и спросил:

- Кто вы?

- Это мой отец, - сказал Михаэль.

Впервые в глазах Марлика отразилось удивление. - Твой отец?

- Да, - подтвердил Михаэль. - То есть не совсем... Это сложная история. Он и отец и не отец. Я тебе потом объясню. А сейчас, пока ещё не поздно... Может быть, мы ещё сможем спасти ваш мир.

Марлик снова посмотрел на него странным взглядом, вызывающим тревогу:

- Может быть, вы и правы. Идёмте со мной.

Они пересекли двор, и тут Михаэль впервые внимательно осмотрелся. Помимо всадников, которые сопровождали Эрлика, и мужчин, которые выбежали на площадь им на выручку, здесь было ещё много других людей, не только мужчин, но и женщин и подростков, и все без исключения были вооружены. Возможно, всё население Подземья собралось в скальной крепости. И ещё он заметил, что статуи демонов исчезли. В нишах, где они раньше стояли, теперь остались только пустые каменные цоколи;

Вместе с Эрликом и его телохранителями они поднялись в лабораторию Марлика. Помещение сильно изменилось. Здесь царил беспорядок, и было видно, что чародей долгое время был тут предельно занят.

Марлик провёл их в боковую комнату, где Михаэль, впервые увидел магический камень. Марлик указал на полку, и Михаэль, положил кристаллоид прежнее место. Он ждал какого-нибудь действия Марлика, но чародей только кивнул и уже повернулся, чтобы выйти из комнаты. .

- Но разве вы... ничего не хотите сделать? - растерянно спросил Михаэль.

- Что же именно? - спросил Марлик, остановившись.

- Ну, я думал, вы... - Михаэль не мог подыскать нужные слова.

- Что я? - печально перебил его Марлик. - Возложить руку на камень и произнести заклинание, чтобы все стало, как прежде? Нет, Михаэль, какая же это магия. Но даже если бы можно было это сделать, я бы не знал, как мне поступить. Помнишь, что я тебе рассказывал об этом камне?

Михаэль кивнул.

- Это предмет огромной магической силы, - продолжал Марлик. - Но никому не известна истинная природа этой силы. Я не знаю, что именно было отнято у нашего мира, когда Вольф прихватил этот камень с собой. И точно так же я не знаю, как можно это возвратить. Никто не докопался до тайн этого камня. Был только один человек, который знал его волшебную мощь, но он унёс эту тайну с собой в могилу.

- Может быть, достаточно уже того, что камень просто будет здесь лежать, - огорчённо пробормотал Михаэль.

- Да, может быть, - согласился Марлик. - А может, уже и поздно.

- Значит, всё, что мы сделали, было напрасно? - спросил отец Михаэля.

- То, что человек делает с надеждой, не бывает напрасно, - ответил Марлик. Я попытаюсь выведать магию этого камня, но не знаю, удастся ли мне это, и не знаю, успею ли я. - От отвернулся от камня и указал на дверь: - Перейдёмте туда и там поговорим. Вы должны мне рассказать, как всё это было. Что сделал Вольф, и как вам удалось его победить.

Хендрик, король и его телохранители поджидали их в соседней комнате. Хендрик, судя по всему, уже начал рассказывать им про свои приключения, и Эрлик с воинами с увлечением слушали его. Но Хендрик сразу же прервался, как только они вошли.

- Хендрик уже рассказал мне, как всё было, - обратился к Михаэлю Эрлик. - Я беру свои слова обратно. Но ты должен меня понять.

- Я понимаю, - сказал Михаэль со всей искренностью, и Эрлика успокоился. Он указал на длинный стол у окна, все уселись, и Михаэль начал рассказывать.

Он стирался не упустить ни одной мелочи. Он ничего не приукрашивал и рассказывал даже те вещи, о которых ему неприятно было вспоминать, и ни Эрлик, ни его брат ни разу не прервали его, хотя много раз обменивались изумлёнными или испуганными взглядами, особенно когда Михаэль рассказывал о Вольфе и о тех волшебных силах, которые оказались в его распоряжении. Когда он закончил свой рассказ, за столом надолго воцарилась тишина.

-Итак, ты один из нас, - наконец сказал Эрлик.

Михаэль задумчиво провёл рукой по щеке. Один из нас. Вот как это звучало. До сих пор у него ещё не было времени как следует обдумать своё новое положение.

- Да, я родился здесь, - осторожно начали он. - Но здешний ли я теперь... - Он посмотрел на короля и потом на старого чародея. - Не знаю. Может быть, я вообще ничей.

Слова его были полны горечи, и Марлик коснулся его руки, чтобы утешить.

- А что произошло здесь с тех пор, как ушёл Михаэль? - спросил отец и смущённо вздохнул. Очевидно, он задал этот вопрос лишь для того, чтобы прервать неловкое молчание.

Эрлик выпрямился:

- Произошло многое, и хорошего ничего. Хендрик вам уже, наверное, рассказал кое-что. Но, после того как он сам ушёл, здесь стало ещё хуже. Воины Анзона терроризировали нас до тех пор, пока мы сами не взялись за оружие. Но и после этого лучше не стало. Они ушли в катакомбы и при всяком удобном случае совершают против нас вылазки.

- А что с Лизой? - вмешался Хендрик. - И с моими родителями?

- Твои родители здесь, они в безопасности, - сказал Эрлик. - Но сестра там. Они держат её среди прочих заложников. Только не беспокойся, они ей ничего не сделают. Какой прок в заложниках, если их убить?

При упоминании о родителях Хендрика - которые были к тому же и его собственными - Михаэлем овладело странное чувство. Он боялся встречи с ними после того, как узнал, кто они ему на самом деле.

В окне что-то мелькнуло, отвлекая его внимание, и Михаэль увидел влетевшего Двицеля. Блуждающий огонёк сделал круг над головами собравшихся, уселся на край полки и свесил ноги. Он ничего не сказал, да и на него никто, кроме Михаэля, не обратил внимания. Вид блуждающего огонька здесь не представлял собой ничего особенного - примерно как птички на родине Михаэля.

Эрлик вздохнул:

- Но воины Анзона - ещё не самое худшее. То, что они натворили, отвратительно, но нам не следует их осуждать. Может быть, они не могли иначе. Они воины и никогда не учились думать и делать выводы. Я даже уверен, что они забыли бы про вражду и поспешили к нам на помощь, если бы знали, что здесь творится.

- Уж не думаете ли вы всерьёз, что они сидят там в пещерах и понятия не имеют о том, что здесь происходит? - вмешался отец Михаэля.

Старый король кивнул и извиняюще улыбнулся:

- Ведь демоны вторглись сюда всего несколько часов назад, до этого мы встречали их очень редко, и всегда вне города. Все жители сбежались в крепость, здесь крепкие ворота. Но если они атакуют, не знаю, сколько мы продержимся. Оружие у нас есть, но ведь мы не воины.

Михаэль был согласен с такой оценкой. Он вспомнил о краткой утренней битве. Дюжина молодых людей весьма бледно выглядела против нескольких воинов Анзона.

Может быть, теперь всё изменится? - вдруг сказал телохранитель Эрлика, глядя на Михаэля.

- Что ты имеешь в виду, Жан? - спросил Марлик.

Тот, кого назвали Жаном, помолчал, всё так же упорно глядя на Михаэля.

- Вспомните, что нам сейчас рассказал мальчик. Он обладает волшебной силой. По крайней мере, он знает, как воспользоваться магией волшебного камня Вульфгара.

- Вовсе нет! - воскликнул Михаэль. Слова Жана внушили ему ужас. - Я ничего не понимаю в магии!

- Но только что ты рассказывал другое, - напомнил Жан.

- Пойми же, мной руководил Вольф. Я был... инструментом у него в руках. Сам бы я ничего не смог сделать с кристаллом, мне он не подчиняется. И даже если бы случайно что-то получилось, я бы только наделал вреда!

Но он не был уверен в своих словах. Ведь Вольф выбрал его далеко не случайно. Может быть если бы у него было время и мудрый наставник вроде Марлика - он сумел бы овладеть тайной камня. Но времени не было, да и Марлик не мог ему помочь в высвобождении тёмных сил старинной магии.

Но решающим все же было не это, а совсем другое: он знал, что сила этого камня ни в коем случае не должна использоваться в качестве оружия. Она способна чинить громадные разрушения, он видел это не раз. Но он знал также, что не сможет управиться с разрушительной магией кристалла, напротив, она истребит и его самого, превратив в бездушное Нечто, и, может быть, не только его, но и всех остальных здесь.

- Но ты ведь даже не попытался, - с упрёком сказал Жан.

- И пытаться не буду, - ответил Михаэль. - Эта магия очень опасна, Жан.

Марлик с согласием кивнул, но Жан рассвирепел:

- Скажите пожалуйста, как благородно! Но ты хочешь легко отделаться, мой мальчик! Ты боишься, что магия камня причинит нам вред? Хорошо, тогда ничего не делай, и через несколько дней или даже часов все мы как один будем мертвы. И тогда пусть тебя утешает, что наши души спасены и не потерпели никакого ущерба!

- Довольно! - резко сказал Марлик. - Я больше не хочу об этом слышать! Михаэль прав. Магия камня может обратиться против нас же самих, если мы попытаемся применить её в качестве оружия. Мы должны поискать другой путь спасения.

Жан собирался что-то возразить, но в этот момент в дверь забарабанили, и в комнату ворвался человек. Он запыхался, взбегая вверх по лестнице.

- Они идут! Они уже здесь, господин!

- Кто? - спросил Эрлик, вставая с места. - Сперва успокойся, а потом говори.

- Демоны! Они готовятся к атаке! Их уже сотни! - Вестник дрожащей рукой указал на окно, и все бросились туда.

Все было так, как он сказал: площадь перед крепостью кишела демонами, а по улицам подходили все новые их потоки.

- Боке правый! - пробормотал отец Михаэля. - Что они задумали? Для чего им это?

- Это конец, мрачно сказал Жкн, отошёл от окна и посмотрел на Михаэля с таким горьким укором, что тот не выдержал его взгляда и смущённо отвёл глаза.

Все бросились к выходу, но Эрлик попытался задержать отца Михаэля:

- Вам не надо туда. Это не ваша битва.

- Да что вы! - насмешливо ответил отец. - Хорошо, что напомнили, а я и забыл. Значит, мы с Михаэлем можем идти, да? Мы только должны сказать тем рогатым ребятам, что мы тут ни при чём, и они нас отпустят с миром, так?

Эрлик рассмеялся и пропустил отца, а потом и сам вышел за ним. Михаэль тоже направился к двери, по почувствовал на себе чей-то взгляд. И не ошибся. На него действительно смотрел Двицель. До этого момента блуждающий огонёк сидел молча, слушал, и про него все забыли.

- Тебе бы следовало сдержать слово, - сказал Двицель.

Сдержать слово? Что он имеет в виду? Ведь Михаэль сделал то, что обещал огненному демону, и вернул в Подземье кристалл! И когда он уже хотел ответить Двицелю, блуждающий огонёк вспорхнул и вылетел в коридор. Михаэль бросился за ним, но того и след простыл. Он быстро сбежал по лестнице и очутился во дворе крепости.

Картина, открывшаяся его взору, заставила его вздрогнуть от ужаса. Двор был переполнен людьми - мужчинами, женщинами, стариками и детьми. Не только взрослые и подростки вроде Михаэля были вооружены дубинами, ножами и самодельным колющим и рубящим оружием, но и старики и дети, едва способные держать его в руках. Эти люди не были воинами, но были полны решимости защищаться до последней капли крови, даже не зная, почему враг напал на них.

Отец окликнул его и помахал издали рукой, и Михаэль стал пробираться к нему сквозь толпу. Отец, Эрлик и другие мужчины о чём-то спорили у ворот. К Михаэлю протиснулся Хендрик:

- Они там не могут договориться, что делать. Твой отец и некоторые другие хотят сделать вылазку и напасть на них первыми. А Эрлик советует подождать.

Михаэль заметил узкую бойницу в стене наверху и лестницу, ведущую туда. Он взбежал по ступеням и выглянул наружу. Ему пришлось подниматься на цыпочки и наклоняться далеко вперёд. Крепость была построена не людьми и не для людей. Все здесь было несколько великовато для человека.

Число демонов на площади нарастало. Можно было подумать, сюда сбежалась вся преисподняя, целое войско рогатых, хвостатых, козлоногих чертей. Но почему-то они все ещё не начинали штурм.

- Зачем это им? - пролепетал Хендрик дрожащим голосом, поднявшись вслед за Михаэлем к бойнице. - Ведь мы им ничего не сделали! И что это вообще за чудища?

У Михаэля было такое чувство, что он уже почти знает ответ.

И тут началась атака. Ударные ряды демонов словно по команде пришли в движение.

- Идут!

Этот крик пронёсся по двору, был подхвачен всеми, и крепость сотряс хор испуганных воплей.

Демоны быстро надвигались. Со стен крепости на них посыпались стрелы, копья и камни, но не смогли сдержать атаку. На место павшего чудища тут же заступало другое.

- Эй, вы, там, наверху! - крикнул кто-то снизу. - Что вы там делаете? Сейчас же вниз, вас же убьют!

Предупреждение было правильное. Демоны уже штурмовали ворота, и крепость сотрясалась от ударов. Черти карабкались вверх по стене с неожиданной ловкостью.

Михаэль и Хендрик спустились вниз, освободив место у бойницы двум мужчинам с длинными копьями, чтобы сталкивать чертей со стены.

Никто из укрывшихся во дворе людей ещё не столкнулся с демоном, но уже началась паника. Люди носились сломя голову, и Михаэлю с Хендриком пришлось прижаться к стене, чтобы их не стоптали. Они попытались пробраться к воротам, где были отец с Эрликом, но толпа, отхлынувшая от ворот, вовлекла их в свой поток. Ворота сотрясали удары, на них эхом отзывались вопли людей.

Сверху послышался зычный крик, Михаэль поднял голову и увидел, как в бойницу, где только что стояли они с Хендриком, протискивается рогатый черт. Но эта вылазка была самоубийственной, сразу три копья пронзили его и отбросили назад.

Тем не менее его появление на стене подействовало устрашающе- Людям стало ясно, что крепость для них не защита, разразилась настоящая паника, и двор превратился в адский котёл. Люди бегали, сбивая и затаптывая друг друга.

- Всем стоять!

Голос отца прогремел так, что перекрыл все крики. И люди действительно остановились и оглянулись к воротам. Отец взобрался на пустующий цоколь в нише стены и взметнул руки вверх, желая привлечь к себе всеобщее внимание. Таким Михаэль его ещё не видел. От него исходила почти ощутимая авторитарная сила.

- Все слушайте внимательно! Не паниковать, иначе мы погибли. Мужчины и старшие мальчики, ко мне! Остальные назад! Поберегите детей! Если демоны порвутся, не забивайтесь в щели, старайтесь выбежать наружу!

И люди подчинились. Мужчины шагнули вперёд, а женщины, дети и старики отступили в дальний угол двора. Как это ни казалось странном, но люди вдруг восприняли отца не только как своего, но как своего вождя. Как это было с Михаэлем на пути сюда.

- Ворота не выдержат, - подавленно сказал Хендрик.

До сих пор Михаэлю казалось, что эти ворота нерушимы, но теперь он видел, что Хендрик прав. Ворота содрогались под ударами, и стены, в которые были вделаны мощные стальные петли, уже дали трещины.

Михаэль заметил красную искорку и узнал Двицеля, кружившего над головами людей. Михаэль помахал ему, но блуждающий огонёк словно не замечал его. Он оставался все время неподалёку, но ближе не подлетал, и Михаэлю показалось, что он делает это намеренно, хотя о причинах можно было только гадать.

Отец Михаэля раздавал команды и расставлял мужчин по местам. Михаэль увидел Марлика и бросился к нему. Старый чародей казался удручённым.

- Это конец? - горько прошептал он - Не может быть. Какая горькая смерть!

Михаэль его понял, Чародей боялся не смерти. Его ужасало лишь то, КАК Они умрут.

- Может, всё-таки попробовать? - тихо спросил Михаэль. - Камень! Может, я смогу как-нибудь применить его силу... Чтобы спасти вас.

- Даже если бы ты смог, это означало бы для тебя гибель, - сказал Марлик.

- Я знаю, - ответил Михаэль тихо, но очень, очень серьёзно. - Но что значит одна жизнь по сравнению со многими сотнями?

- Ты удивительный мальчик. Едва достигнув возраста, когда только и начинаешь ценить жизнь, ты уже готов ею пожертвовать, чтобы спасти нас. - Он отрицательно покачал головой. - Но это не имело бы смысла. Могущество камня обернулось бы против тебя самого, и, даже если бы тебе удалось прогнать демонов, все стало бы только ещё хуже, поверь мне.

- Но что может быть хуже смерти? - спросил Михаэль.

Марлик не успел ответить, потому что в этот момент ворота затрещали от сильного удара, от стены отделился многотонный обломок и с грохотом рухнул на землю. В стене зияла громадная сквозная трещина.

Поднялся панический визг, ворота содрогнулись от следующего удара, и петли окончательно выломались из стены. Ворота упали на землю, разломившись надвое.

Начался сущий ад. Люди бежали, но бежать было некуда. Через пролом рвалась ревущая орда демонов! Михаэля подхватило людским потоком и оторвало от Хендрика и чародея, и он чудом удержался на ногах. Двицель парил на той же дистанции, продолжая делать вид, что не замечает его. Михаэль тщился повернуть назад. Организовать эту паникующую толпу хоть на какое-то противостояние было невозможно. Эрлик правильно сказал: они не воины. Лишь небольшая кучка людей под предводительством Эрлика и отца Михаэля оказывала отчаянное сопротивление, но перевес противника был слишком велик. И если обороняющиеся до сих пор не были смяты, то лишь потому, что проем ворот не мог впустить сразу всю орду демонов.

Но их копья уже неистовствовали среди защитников крепости, и те падали один за другим. ещё несколько мгновений, и сопротивление было бы сломлено, но тут произошло такое, о чем Михаэль даже мечтать не смел.

Натиск демонов вдруг приостановился. В ворота продолжали вбегать все новые и новые чудища, но их было уже не так много, и их атаке недоставало напора. А шум, доносившийся снаружи, нарастал. То, что Михаэль принял за штурм крепости, было бегством! Позади демонов показались всадники, могучие рыцари в чёрных шкурах и шлемах. Они налетели широким фронтом, сметая и топча все на своём пути.

- Воины! - крикнул кто-то в толпе. - Воины вернулись к нам на помощь!

То действительно были воины Анзона, все исчезнувшее войско в полном составе. Рыцарей было больше сотни, а вслед за ними надвигалась пехота, вдвое, если не втрое, превосходящая их число. Внезапный натиск оглушил рогатого противника и разорвал его ряды, зато придал мужества защитникам крепости. Многие из бежавших в панике горожан уже опомнились и обратились против врага. Гонимые стали гонителями. И в поединках теперь победа доставалась не рогатым. Многие из горожан заплатили за своё мужество жизнью, но демоны были отброшены, а большинство из них осталось валяться на земле окаменевшими статуями.

Уцелевшие бежали из крепости за ворота, но и там их ждала неминучая гибель. Со стен им вдогонку летели стрелы, а кому удавалось уйти от стрел, натыкались на копья и мечи рыцарей, передовой фронт которых был уже близко.

Михаэлю наконец удалось пробраться к отцу, и он с облегчением увидел, что тот отделался лишь несколькими шрамами и царапинами. Отец тоже обрадовался, увидев Михаэля невредимым, но у них не было времени перемолвиться, потому что отец взмахнул мечом и издал боевой клич:

- За мной! Мы должны им помочь!

Его воодушевление передалось остальным, и так велика была воля, звучавшая в его призыве, что и Михаэль ринулся в атаку вместе со всеми, забыв, что безоружен, и только чья-то сильная рука удержала его за плечо.

Он разъярённо обернулся, чтобы сбросить эту руку, но увидел перед собой Марлика. Это мгновенно отрезвило его.

Демоны оказались в ловушке, атакуемые и теснимые с двух сторон.

Но Михаэль увидел и другое, пока что скрытое от остальных, - за исключением разве что его отца. Может быть, это и заставило его поднять людей в атаку.

Исход битвы был ещё далеко не решён. Внезапное появление воинов ошарашил о демонов, и конница разметала их ряды так, что без задержки прорвалась в образовавшиеся бреши.

Но число демонов все ещё оставалось превосходящим, и они уже опомнились и начали заново сплачиваться. Разрывы рядов смыкались, и по улицам из города подтягивались резервные силы рогатых.

Марлик тоже заметил опасное развитие событий, и чело его омрачилось:

- Не управиться нашим. Их слишком много!

И фортуна действительно начала отворачиваться от людей. Всадники все ещё рвались вперёд, зато остальные уже отшатнулись, теснимые демонами. Через несколько мгновений атакующие опять превратились в обороняющихся. Пехота разрозненными кучками попадала в окружение красных чудовищ, и Михаэль с ужасом заметил, что среди пехотинцев были не только воины, но и те самые заложники, о которых говорили Марлик и король. Михаэль в испуге понял, что где-то там, в одном из этих адских котлов, находится и Лиза.

Рыцари гоже заметили новую опасность и развернулись от крепости назад, на выручку своим товарищам. Ряды красных чудищ вновь были разорваны натиском конницы. И слишком поздно рыцари заметили, что попали в ловушку. Разрыв армии чудовищ снова сомкнулся за спиной конницы, и войско Анзона оказалось в плотном окружении.

- Это конец, - прошептал Марлик.

Горожане из крепости спешили на подмогу к окружённым, но на сей раз демоны не отступили перед ними.

И вдруг Михаэль услышал крик Хендрика:

- Лиза! Там Лиза! Да вон же она!

Сам Михаэль не мог разглядеть её среди окружённых, но не сомневался, что Хендрик действительно видит свою сестру.

- Бежим туда! - крикнул Хендрик, но Марлик успел схватить его обеими руками.

- Пусти! - отчаянно вырывался Хендрик. - Ей надо помочь!

- Опомнись! Ты ничем ей не поможешь!

- Они её убьют! - голос Хендрика чуть не срывался на плач. - Они всех убьют, Марлик!

Видимо, так оно и было. Кольцо красных рогатых демонов сжималось. Обороняющиеся пока ещё сдерживали их копьями и мечами, но это не могло продолжаться долго. Демоны грозили подавить их хотя бы численным перевесом.

Но случилось иначе.

Внезапно к шуму битвы примешались новые звуки, тарахтящие хлопки и разрывы. Навстречу атакующим метнулись яркие вспышки, и сразу полдюжины нападавших рухнули наземь, словно от ударов невидимого кулака. Марлик раскрыл глаза от удивления, а Хендрик перестал вырываться из его цепкой хватки и недоуменно посмотрел в сторону битвы.

В стороне от кольца окружения показались два всадника. Один был одет в длинный чёрный плащ с капюшоном, скрывающим его лицо. Зато второго Михаэль сразу узнал.

- Анзон! - ошеломлённо пролепетал Марлик. - Но вы же говорили, что он мёртв!

- Мы так думали, - ответил Хендрик, и Михаэль тихо добавил:

- Они с Вольфом исчезли после того, как их атаковали блуждающие огоньки.

- Блуждающие огоньки? - Марли к н сомнении покачал головой и посмотрел на Двицеля, который все ещё кружил над ними и теперь подлетел ближе.

- Так вот вы как думали! - воскликнул Двицель, подтверждая тем самым, что все слышал. В тоне его была насмешка и презрение. - Мы никого не убиваем, мы предоставляем это вам, большим. У вас это лучше получается.

Михаэль не успел возразить, поскольку демоны уже опомнились от новой неожиданности и начали новый штурм. Анзон и его спутник - Михаэль ни секунды не сомневался, что это не кто иной, как Вольф, - бросились им навстречу. В руках у них были небольшие предметы, неразличимые на таком расстоянии. Но Михаэль знал, что это за предметы. Снова прозвучали тарахтящие хлопки, и по фронту демонов словно прошёлся невидимый серп. Чудовища дюжинами как подкошенные валились на землю, а те, кого миновало прикосновение невидимой смерти, повернулись и стали спасаться бегством.

Анзон и Вольф не оставили им ни малейшего шанса. Анзон сделал повелительный жест, и в руках четырёх всадников справа и слева от них показались чёрные стальные предметы. Шум битвы перекрыла третья автоматная очередь.

Действие её было ужасно. Уже первые две очереди обошлись демонам в десятки жизней, третья же косила их рядами. И хотя рогатые в дикой панике ударились в бегство, воины не прекращали пальбу. Издали казалось, что оранжевые вспышки пламени вырываются у них прямо из рук.

- Боже правый! - в ужасе прошептал Марлик. - Что это?

- Как сказал бы мой отец, магия по-нашему, - тихо ответил Михаэль, не поднимая глаз на чародея.

- Ваша магия?

- Это оружие из нашего мира, - сказал Михаэль. - Должно быть, его принесли Анзон и Вольф.

Выстрелы стали реже. Площадь была усыпана красными трупами, и на какое-то мгновение Михаэль даже восторжествовал. Но затем его одолели сомнения.

То, что сделали Вольф и Анзон, было так же ошибочно и опасно, как и предложение Михаэля воспользоваться в битве волшебной силой камня. И пусть современное оружие не имеет никакого отношения к магии, само его появление здесь было уже злодеянием, которое не останется безнаказанным, это Михаэль знал.

Но оно решило исход битвы. Демоны разбежались окончательно. Даже те, что были в недосягаемости для выстрелов, развернулись и исчезли на улицах города. Через несколько минут на площади не осталось ни одного чудовища, и войско двинулось к крепости. Во главе его ехали те двое. Сердце Михаэля гулко забилось. И не у него одного первоначальное чувство облегчения сменилось боязнью. Горожане вокруг побросали оружие, на всех лицах отразился испуг, когда они узнали Анзона. Появление войска означало спасение от демонов, но не избавление от опасности.

- Вон Лиза! - воскликнул Хендрик и бросился вперёд. На сей раз Марлик не стал его удерживать.

Теперь и Михаэль заметил девочку среди воинов в чёрных шкурах, и Лиза, наверное, тоже увидела его и своего брата, потому что замахала руками и бросилась навстречу. Однако в проёме рухнувших ворот образовалась давка, задержавшая Михаэля, и Хендрик добежал до сестры задолго до него. Они бросились в объятия друг к другу, а потом Хендрик, энергично жестикулируя, принялся что-то рассказывать. Михаэль не мог слышать его слов, но читал их на лице Лизы. Видимо, Хендрик в несколько фраз пытался вместить всё, что они пережили, и Лиза оглянулась на Михаэля с выражением недоверчивого удивления.

Шаги Михаэля сами собой замедлились, и наконец он совсем остановился, заметив в толпе две фигуры, встречи с которыми он боялся.

То были родители Лизы. Нет, не родители Лизы, а ИХ родители. Молчаливый мужчина впереди и миловидная женщина, к которым он так привязался за ту неделю, были не только родителями Хендрика и Лизы, но и его тоже. Но теперь, зная это, он робел посмотреть им в глаза.

Михаэль выиграл несколько секунд, пока они обнимали свою потерянную и вновь обретённую дочь, а когда он наконец двинулся к ним, по лицам увидел, что они ещё не знают правду. Почему же Марлик не снял с его плеч хотя бы это бремя?

Каждый шаг стоил ему неимоверных усилий, как будто он волочил на ногах пудовые гири. И когда он наконец остановился рядом с Лизой и её родителями, то не смог произнести ни слова.

Лиза первая нарушила молчание:

- Михаэль? Ты... вернулся?

Михаэль только кивнул.

- Я знала. Я всё это время знала, что ты не предатель. Это правда, что сказал Хендрик? Ты действительно...

- Он наш брат, - горячо закивал Хендрик.

Михаэль боковым зрением увидел, как отец Лизы вздрогнул, словно от внезапной боли, а лицо его жены побелело как мел. Он боялся посмотреть на них и держался взглядом за Лизу, как утопающий за соломинку.

- Да, - с трудом произнёс он. - Это так.

- Но?.. Значит, гоули не тронули тебя? - недоумевала Лиза.

- Они утащили меня и бросили наверху, в том мире. Я бы умер, но кто-то меня подобрал, и я рос у моих родителей... - Он смущённо осёкся, не находя верных слов. Его родители были не родители ему, но назвать их по-другому у него не поворачивался язык, а его настоящие родители стояли рядом, немо глядя на него, и он понимал, как им, должно быть, больно слышать, что он называет родителями чужих людей.

- Они взяли меня и воспитали как своего ребёнка, - наконец сказал он.

- Тогда ты правда наш брат?

Михаэль почувствовал обиду на судьбу, которая даже для такой минуты, главной минуты в его жизни, не нашла ему более подходящего места, чем поле битвы, и более подходящего момента, чем этот, когда все эти люди чуть не погибли из-за него.

Но тут он увидел, что к нему подходит Анзон в сопровождении Вольфа и своих воинов.

- Какая трогательная сцена, - с издёвкой сказал Анзон. - Прошу прощения за грубое вмешательство, но нам надо поговорить.

- Зачем ты это делаешь? - упрекнул его оказавшийся рядом Марлик. - Почему ты даже в такой момент не оставишь его в покое? Ведь он, может быть...

- Да, да, потерянный сын, вернувшийся домой, я знаю, - зло перебил Анзон, - Но сейчас не время, старик. - И он властно протянул к Михаэлю руку: - Давай сюда камень!

Михаэль молчал, глядя в глаза Анзону, и Анзон первый не выдержал и отвёл взгляд, проиграв эту безмолвную дуэль. Но потом резко поднял голову и повторил:

- Камень!

- У меня его нет. И даже если бы был, я бы тебе его...

Анзон наотмашь ударил его. Михаэль пошатнулся, схватился за щёку, но не издал ни звука и продолжал упорно смотреть Анзону в глаза.

- Хватит корчить из себя чёрт знает что, - прикрикнул на него Анзон. - Ты уже и так натворил достаточно бед, щенок! Отдай камень, или я сам возьму его.

Он поднял руку - может быть, для второго удара, но между ними встал Эрлик.

- Довольно, - сказал он негромко, но твёрдо, и Анзон опустил руку и отступил на шаг. - Мы обязаны тебе нашим спасением, но ты не имеешь права так обращаться с этим мальчиком. Он рисковал жизнью, чтобы помочь нам.

- Ах, как трогательно, - съязвил Анзон. - Но я вынужден настаивать на том, чтобы он отдал камень. Он принадлежит нам, а не этому мальчику.

- Если он кому и принадлежит, так только нашему народу, - ответил Эрлик. - Как ты смеешь требовать? Или ты забыл, что я твой король?

- Ты больше не король, - спокойно сказал Анзон. Насмешка исчезла из его голоса, сменившись сожалением. - Я уважаю тебя, Эрлик, за твой возраст и за всё, что ты сделал для нашего народа. Но больше я не могу признавать вас своим господином.

Эрлик встретил его взгляд спокойно, не выказав ни испуга, ни удивления. Должно быть, он ждал от Анзона этих слов.

- Мне очень жаль, - сказал он, - но тогда у меня нет другого выхода. Я снимаю тебя с должности. Больше ты не главнокомандующий. Приказываю тебе сложить оружие и отправляться в свою резиденцию, пока совет города не решит твою дальнейшую судьбу.

Произнеси эти слова при таких обстоятельствах и после всего случившегося кто-нибудь другой, это прозвучало бы смешно. Но в устах Эрлика это было повеление, приказ короля. И хотя он произнёс его негромко, все вокруг услышали. Воцарилась тишина. Михаэль заметил, как его отец встал рядом и как напряглись мужчины в окружении Анзона и Эрлика. Руки потянулись к рукоятям кинжалов и мечей или крепче сжали дубины и прочее самодельное оружие.

- Ты не повинуешься твоему королю? - наконец спросил Эрлик с разочарованием в голосе. - Неужто ты поднимешь оружие против своего народа? Против тех, кого ты поклялся защищать?

- Что делать, ты вынуждаешь меня! - ответил Анзон, но не вполне уверенно. Взгляд его всё чаще обращался к человеку в капюшоне, и чувствовалось, что в нем идёт напряжённая внутренняя борьба.

- Одумайся, Анзон, умоляю тебя! - вмешался Марлик. - Вспомни об опасности, нависшей над всеми нами! Демоны вернутся! Как мы сможем выстоять против них, если среди нас нет мира?

Эти слова были последней отчаянной попыткой образумить Анзона и тем самым, может быть, разрушить злые чары Вольфа, но возымели обратное действие. Анзон резко вскинул голову, и по его лицу скользнула презрительная улыбка.

- Об этом не беспокойся, мой любезный Марлик. Мир наверху, где я побывал, оказался ещё хуже, чем я думал. Но у них там есть весьма полезные предметы. С их помощью мы победим всех демонов на свете.

Он извлёк из-под своей накидки автомат, и Михаэль увидел у него за поясом ещё дюжину резервных магазинов. Они с Вольфом хорошо экипировались.

Чародей оглядел оружие со смешанным выражением печали и любопытства и покачал головой:

- Ты ничего не понял, Анзон. За все эти годы. Неужто ты думаешь, что можешь этим победить? Да будь у тебя сотня таких орудий, тебе их не хватит.

- У меня их будет тысяча, - с вызовом сказал Анзон. - И другие, более могущественные вещи! Каких ты и представить себе не можешь, старик! Вещи, при помощи которых я переверну этот мир! Времена магии кончились. Мы принесём сюда новое время. Мы одолеем наших врагов, и Подземье будет принадлежать только нам. Я создам здесь рай для людей, рай, который ты всегда только обещал!

Марлик хотел ответить, но Михаэль увидел, что терпение Анзона иссякло. Он повёл своим оружием, нажав на спуск. Громко затарахтела автоматная очередь. Из ствола вырывалось пламя, у ног Марлика из камня высеклись искры. Рикошетные пули с воем врезались в стены, большинство же попало в стоящих вокруг людей, они закричали от боли и ужаса и отпрянули назад, но многие подняли своё оружие, и воины Анзона в свою очередь тоже схватились за мечи и копья. Достаточно было одного необдуманного слова или неосторожного движения, и началось бы кровопролитие.

- Остановитесь! - крикнул Михаэль.

Он выступил вперёд, преодолев страх, и заслонил собою Марлнка. Сердце его заколотилось, когда он увидел направленный прямо на него ствол автомата, но он спокойно сказал:

- Прекрати, Анзон. Ты победил.

Анзон недоверчиво сощурился, но Михаэль вполоборота повернулся к Марлику и сказал:

- Отдайте ему камень. Это бессмысленно.

Эрлик тихо произнёс:

- Итак, гибель нам принёс человек из нашего же народа. - Он тяжело вздохнул и повернулся к своему брату: - Делай, как сказал Михаэль. Принеси кристалл.

Чародей медлил. Михаэль уже испугался, что он ослушается приказа брата, но Марлик наконец повернулся и побрёл к башне.

- Это очень разумно с твоей стороны, Эрлик, - сказал Анзон. - Я рад, что ты принял правильное решение.

- Правильное решение? - Эрлик горько рассмеялся. - Ты все ещё ничего не понял, Анзон. Я не твоего оружия боюсь. Оно тебе не поможет, равно как и магия волшебного камня. Но я не хочу, чтобы наши братья и сёстры проливали кровь своего собственного народа.

Казалось, Анзон смутился. Он растерянно оглянулся на Вольфа, и это ему помогло, на лице его вновь возобладало высокомерное презрение.

Михаэль искал возможности заглянуть под капюшон в лицо Вольфа, но это ему никак не удавалось. Вольф вёл себя необычно. Он не произнёс ни слова, предоставив все разговоры Анзону, и почти не шевелился, как будто каждое движение стоило ему огромных усилий или причиняло боль.

Михаэль боковым зрением заметил, что отец втайне подаёт ему знаки, и отступил к нему поближе. Около него уже стояли Хендрик, Лиза и их родители.

- Слушайте меня, - горячо зашептал отец. - Ни о чём не спрашивайте, только слушайте. Это очень важно. Если дело кончится плохо и крепость падёт, держитесь Михаэля. Он выведет вас отсюда. Жизнь наверху таит для вас много опасностей, но вы справитесь.

- Что ты задумал? - испуганно спросил Михаэль, но отец повелительным жестом заставил его замолчать.

- Обещай мне, что ты их выведешь.

Михаэль кивнул:

- Конечно, но...

Отец не дослушал его и быстро шагнул к Эрлику. Анзон смолк на полуслове, и на лице у него появилось недоумение. Он не ожидал увидеть здесь отца Михаэля.

- Какая неожиданность, - сказал он, направляя на него ствол автомата. - Вот уж не чаял встретить тебя здесь. Что это, храбрость или глупость?

Михаэль не сводил глаз с Вольфа. Он заметил, что Вольф тоже вздрогнул от неожиданности, увидев его отца, и даже отступил на полшага.

- А ты храбрец, - усмехнулся отец Михаэля, кивая на автомат. - С этой-то штукой. А то попробуем на мечах? Или ты трусишь?

Анзон смотрел на него с ненавистью. Палец потянулся к спуску и уже почти коснулся его, но потом он отдёрнул руку. Казалось, он даже готов принять вызов и сразиться с отцом Михаэля. Но тут шевельнулся Вольф, и Анзон опомнился:

- Нет. Сейчас не время для таких игр.

- Да ты трус! - сказал отец. Я вызываю тебя на поединок, Анзон. Сейчас, здесь, у всех на глазах!

Михаэля пробрала дрожь. Его отец обезумел. Хоть он и держался молодцом во время битвы с демонами, но ведь Михаэль и Хендрик рассказывали ему, что Анзон лучший боец Подземья. И мериться с ним силами на мечах означало бы самоубийство.

Но Анзон только засмеялся:

- Я не принимаю твоего вызова. И ты должен радоваться, потому что тем самым я дарю тебе жизнь. И хочу сделать для тебя даже больше: предлагаю тебе поступить ко мне на службу. Ты хоть и вспыльчив, но храбр и к тому же не дурак.

- Я не служу трусам, - ответил отец.

В глазах Анзона вспыхнула молния, но он овладел собой. А может быть, это Вольф не допускал, чтобы в Анзоне возобладали его истинные чувства.

Пока Анзон пытался что-то решить, вернулся Марлик в сопровождении четверых воинов. Он держал кристалл в руках. От камня исходил матовый блеск, далеко не такой сильный, как был в руках Вольфа, но безжизненным, каким его принёс сюда Михаэль, камень не был. По лицу Марлика Михаэль понял, что чародей пытался оживить его волшебные силы. Анзон это тоже понял, по только рассмеялся:

- Напрасно стараешься, старик. Овладеть силой этого камня может только настоящий маг. А ты им никогда не был.

Марлик подошёл к нему и протянул камень, но в последний раз попытался отговорить его:

- Не делай этого, Анзон! Сила этого камня злая, она способна творить лишь зло. Никто не может ею овладеть. Один только Вульфгар знал его тайну, но ты сам знаешь, какую цену он за это заплатил.

И Анзон поколебался, но затем сердито отбросил сомнения, выхватил камень из рук Марлика и повернулся к Вольфу.

Вольф медленно шагнул к нему и потянулся за камнем. Руки в чёрных перчатках дрожали. Но прежде чем взять камень, он снял с головы чёрный капюшон.

Лицо Вольфа сильно изменилось. Казалось, он постарел на несколько десятилетий. Кожа посерела, глаза ввалились, губы потрескались, а лицо и шея были усыпаны чёрными язвами.

Марлик окаменел.

- У него болезнь! - хрипло выдавил он.

Внезапное появление орды вооружённых демонов во дворе крепости не ввергло бы людей в такой ужас. Все отпрянули, по толпе прокатился ропот.

Марлик и его брат тоже отступили.

- Это конец, - прошептал Эрлик. - Теперь мы все умрём.

- Нет, - сказал отец Михаэля, повысив голос, чтобы все слышали. - Он не может вас заразить!

- Но это же Чёрная Смерть! - возразил Эрлик. - Смерть, от которой сюда бежали наши предки!

- Поверьте мне, он ничего не может вам сделать. У вас давно иммунитет. Для всех людей в нашем мире эта зараза представляет ужасную опасность, но вам она не причинит вреда.

Эрлик смотрел на него с недоверием. Для его предков, бежавших сюда, болезнь была тем, чего они страшились больше всего. Этот ужас передавался от родителей к детям, от предков к потомкам. Он сидел слишком глубоко, чтобы устранить его несколькими фразами.

- Он говорит правду, - вмешался Михаэль- Если вы не верите мне, спросите у Хендрика или Анзона. Болезнь не страшна никому из вас. - Он указал на Вольфа: - Посмотрите на него, он лучшее тому подтверждение! Он заразился здесь год назад и принёс болезнь наверх, в наш мир.

- Он и здесь не найдёт исцеления, - тихо добавил отец.

Вольф поглядел на него пронзительным взглядом и хотел что-то сказать, но у него не хватило сил. Он с трудом протянул руку к камню в руках Анзона и взял его.

Внутри кристалла начал пульсировать матовый красный свет. Свечение нарастало, превращаясь во вспышки. И часть этого света втекала в пальцы Вольфа.

У всех на глазах с ним происходили разительные перемены. Время как будто повернуло вспять. Нездоровый жар в глазах погас, вся фигура словно бы выпрямилась и подросла. Не прошло и минуты, как он из древнего, смертельно больного старика превратился в прежнего Вольфа, каким его знал Михаэль и все остальные. Чёрные язвы уменьшились, но не исчезли совсем.

Вольф со вздохом бесконечного облегчения закрыл глаза, и Михаэль только теперь понял, насколько близок он был к смерти.

- Вам это не поможет, - сказал отец Михаэля.

Вольф открыл глаза и медленно повернулся к нему. Руки его сжимали камень, из которого в его тело продолжала вливаться пульсирующая энергия. В глазах его теперь вспыхивал красный огонь, отзываясь на тёмную магию камня.

- Вы глупец, - сказал он. - Храбрый человек, но глупец. Нет ничего, что было бы не под силу этой магии. Если не верите мне, спросите вашего сына. - Он со злой улыбкой обернулся к Михаэлю. - Я же тебе говорил, мой мальчик, что мы ещё увидимся. Ты мне действительно доставил много хлопот, но я на тебя не в обиде. Напротив, я был бы даже разочарован, если бы ты не защищался изо всех сил.

Взгляд его скользнул с Михаэля на Хендрика, потом на Лизу и её родителей и затем переместился куда-то выше Михаэля. Тот поднял голову и увидел в метре от себя Двицеля.

- А вот и мой маленький приятель, - продолжал Вольф с нотками зловещей угрозы. Ну, этой козявкой и его дружками я займусь чуть позже, а теперь есть дела поважнее. - Он снова повернулся к Михаэлю: - Теперь наконец всё. Терпение моё иссякло. Тогда в замке я задал тебе один вопрос и теперь повторю его ещё раз: что ты выбираешь, жизнь - твою, твоих друзей и твоей семьи - или вашу смерть?

Михаэль понимал, что Вольф не шутит, но всё ещё не готов был ответить ему - да это и не потребовалось.

От ворот донеслись взволнованные крики. Анзон тревожно оглянулся, и в ту же секунду молчание, воцарившееся после слов Вольфа, взрезал крик ужаса:

- Они вернулись!

Сердце Михаэля словно сжала железная рука. Он увидел через головы людей, как на другой стороне площади собирается толпа демонов. На сей раз их были сотни.

- Михаэль! - крикнул отец. - Давай!

Михаэль молниеносным броском сбил с ног Вольфа, и магический камень выпал у того из рук, отец же напал на Анзона.

Все произошло так быстро, что Михаэль даже не успел испугаться. Главнокомандующий Подземья вскинул свой автомат, но чуточку опоздал. Отец метнулся в сторону и пинком вышиб оружие у него из рук. Одновременно Вольф попытался подняться и схватить камень, но Михаэль удерживал его, прижимая к земле. Вольф отчаянно вырывался. Его рука чуть-чуть не дотягивалась до камня, красное свечение которого уже снова начало гаснуть, а у Михаэля уже не хватало сил удерживать Вольфа. ещё сантиметр, и тот достанет до камня. И тогда всем конец, Михаэль знал это. Он ещё раз попытался оттащить Вольфа назад, почувствовал, что не сможет, - и отпустил его. Но отчаянным прыжком бросился при этом вперёд и схватил кристалл, на долю секунды опередив Вольфа.

Ему показалось, что он схватил голой рукой раскалённое железо. Нестерпимая боль пронзила его руку до плеча, взорвалась в голове, и весь мир на секунду утонул в пламени и муках. Михаэль слышал, как взревел Вольф и как могущество кристалла вновь проснулось и ринулось за душой Михаэля. Он хотел отшвырнуть камень, но не мог. Чёрный ураган пронёсся через его душу, и он впервые узнал истинную природу этой магии. То была эссенция зла, нечто настолько разрушительное и чуждое, что никаких слов не хватило бы для его описания. Он понял, что совершил ошибку. Недаром Марлик предостерегал его. Эту мощь невозможно было употребить во благо. Что-то чудовищное, бесплотное накинулось на его дух - и внезапно погасло.

Все произошло так быстро, что Михаэль ничего не успел сделать. Он недвижно лежал, глядя на кристалл, снова превратившийся в его руке в нечто серое и неприметное. Он не понял, что произошло, и ещё меньше понимал почему. Ведь он чувствовал пробуждение тёмной магии, а потом, совершенно неожиданно, она снова отпрянула от него.

Звон стали вернул его в действительность. Как ни ужасно было его соприкосновение с кристаллом, но оно заняло не более нескольких секунд, потому что битва между Анзоном и его отцом все ещё не закончилась. Анзону не удалось подхватить выбитый из его рук автомат, но зато он выхватил свой меч, отец тоже сжимал в руках мощный обоюдоострый клинок. И он действовал им с такой силой и ловкостью, которая удивила не только Михаэля.

Анзон и сам был огорошен до такой степени; что отступил под натиском противника и чуть не выронил свой меч. Видимо, он слишком понадеялся на то, что ему не было равных в бою. Однако он быстро преодолел первую растерянность, с гневным рёвом отпрыгнул, встал, прочно расставив ноги, и обеими руками провёл такой удар, каким сбил бы с ног любого другого противника. Но отец Михаэля парировал этот удар с такой силой, что Анзон пошатнулся; тогда он стремительно шагнул в тыл к Анзону и сделал ему подсечку под колени. Анзон вскрикнул и упал на колени, но при этом поднял меч вверх и перехватил идущий на него удар. В следующее мгновение он уже снова был на ногах, и вновь полетели искры от скрещивающихся мечей.

Битва проходила с неистовым ожесточением, то была схватка равных противников, и она, как всякая серьёзная дуэль, не могла продлиться долго. Анзон был сильнее отца Михаэля, даже, может быть, чуть быстрее, но его противник был более ловок и увёртлив и умел в последний момент парировать мощные удары атакующего или атаковал сам.

Видимо, исход битвы решила горячность Анзона. Он с криком прыгнул вперёд и взмахнул мечом для сокрушительного удара, в который вложил всю свою силу. Но отец Михаэля в последний момент пронырнул под опускающимся мечом, и его меч коснулся груди Анзона, разорвал его кольчугу и нанёс глубокую кровавую рану. Не смертельную, а может, и не очень тяжёлую, однако Анзон согнулся и отпрянул назад. Отец Михаэля нагнал его, выбил меч из рук и пинком поверг на землю. Анзон беспомощно упал навзничь, и в следующее мгновение его противник встал над ним и приставил свой меч к его горлу.

Секунду он стоял над ним неподвижно. Каждый мускул в его теле напрягся, и Михаэль видел на лице отца бурю противоречивых чувств. Самое лёгкое было бы сейчас убить Анзона, и этого ждали не только Анзон, но и все остальные. Но вместо этого победитель вдруг выпрямился и слегка чиркнул остриём меча по шее Анзона, нанеся царапину, из которой, словно красная слеза, выступила единственная капля крови.

- Нет, - сказал он, отдёрнул меч и отступил назад.

Анзон растерянно смотрел на него. Не сводя глаз с его лица, он медленно приподнялся на локтях и пролепетал:

- Ты... не убиваешь меня?

- Пролилось уже достаточно крови, - сказал отец. - И не по твоей вине. Ты сам не ведал, что творил. - Он сделал распорядительный жест, и двое мужчин подбежали к Анзону и помогли ему подняться на ноги, но после этого не отпустили, а крепко удерживали. Отец повернулся к Михаэлю и Вольфу: - Всё в порядке?

Михаэль не понимал, что стало с его отцом. Он видел всё собственными глазами, но не мог поверить. Никто не способен был победить Анзона в сражении на мечах!

Отец с улыбкой подошёл к Михаэлю и протянул ему руку, но Михаэль поднялся сам. Вольф лежал рядом и жалобно постанывал, скорчившись и дрожа всем телом. Кожа его снова посерела. Как только магия камня погасла, из тела Вольфа вытекла заёмная жизненная сила. Он смотрел на Михаэля, но вряд ли уже узнавал его.

- Дай ему камень, - сказал отец.

Михаэль взглянул на него с испугом.

- Дай, - мягко, но настойчиво повторил отец, - Больше он не сможет натворить с его помощью бед, но это, может быть, облегчит его кончину.

Михаэль опустился около Вольфа на колени и сделал то, что требовал отец.

Руки Вольфа так тряслись, что Михаэлю пришлось помочь ему удерживать камень. Прошло некоторое время, и в сердце камня снова появилось слабое красное свечение. Оно не разгорелось, как раньше, но слегка пульсировало, и дрожь в пальцах Вольфа прошла, а прерывистое дыхание успокоилось. Жизнь снова вернулась в его глаз, но теперь в них появилось нечто такое, что заставило Михаэля забыть гнев и презрение. Вольф умирал, и пусть никто не был виноват в его смерти, кроме него самого, Михаэль чувствовал глубокое сострадание к нему.

- Мне очень жаль, - прошептал Вольф. - Я... ничего этого не хотел. Я только хотел... жить. Ты мне веришь?

Михаэль кивнул. Вольф спустился в Подземье, чтобы выведать его тайну. Может быть, он и искал при этом могущества и богатства, но все, что последовало затем, случилось не только по его вине. Магия камня соблазнила его обещанием вечной жизни и безграничного могущества, а перед таким соблазном очень трудно устоять. И теперь, в последние мгновения своей жизни, он искренне сожалел обо всем, что наделал, и Михаэль не мог его судить.

- Прости меня, - продолжал Вольф слабеющим шёпотом. - Пожалуйста, скажи им всем, пусть и они простят меня.

- Я попрошу у них прощения, - пообещал Михаэль, но Вольф уже не слышал его. Он был мёртв. Ладони его раскрылись, камень выскользнул из них и откатился в сторонку, но Михаэль не нагнулся за ним, а встал и отвернулся.

Все молчали. И хотя умерший был врагом всех этих людей и нёс с собой пятисотлетнюю угрозу гибели, никто не торжествовал по поводу его смерти. Вольф был мёртв, а вместе с его жизнью исчезли и чары, которыми он околдовал Анзона и его воинов. Михаэль прочёл на лице главнокомандующего растерянность и испуг, поскольку он стал наконец снова хозяином своей воли и понял, что наделал. Остальные воины тоже будто очнулись от кошмарного сна и не могли понять, где они и что с ними.

Однако за стеной крепости продолжали скапливаться несметные силы демонов, готовясь к последнему штурму. Мужчины уже брались за оружие и поворачивались в сторону ворот, хотя знали, что этого врага им не одолеть. Марлик потянулся к автомату, который оставил Анзон, но не довёл движение до конца и обернулся к отцу Михаэля, словно прося у него разрешения взять оружие.

- Оно вам не поможет, - сказал отец, - Их не победить никаким оружием.

- Я знаю, - пробормотал Марлик. Он выпрямился, не прикоснувшись к автомату, и глянул вдаль, за ворота. - Тогда, значит, это конец? Тогда всё было напрасно?

- Нет, - ответил отец Михаэля. - Они пришли, чтобы забрать то, что им принадлежит. Они уйдут, если вы им это отдадите.

Марлик так же хорошо, как Михаэль и все остальные, понял значение этих слов, и его брат Эрлик нагнулся, чтобы поднять магический камень.

- Не надо, - остановил его отец Михаэля. - Это означало бы твою смерть. Этот камень должен быть возвращён туда, откуда был взят. И возвратить его должен тот, кто его украл.

- Но этот камень принёс Вульфгар, - сказал Марлик.

- И только он может отнести его назад, - добавил отец Михаэля.

И тут Михаэль наконец понял всё. Он скорбно посмотрел на мёртвого, лежащего у его ног, и припомнил слова Марлика: «Только Вульфгар мог овладеть могуществом этого камня».

Это открытие даже не особенно ошеломило Михаэля. Всё это время он почти догадывался об этом. Не могло быть случайностью, что Вольф так много знал об этом забытом мире и о магии камня. Но если Вольф и был Вульфгар, тогда все потеряно.

- Но он мёртв, - тихо сказал Михаэль.

- Нет, - ответил отец. - Он не мёртв.

Прошли секунды, прежде чем до Михаэля дошло то, что он услышал. Его мысли, казалось, не могли больше течь с привычной скоростью. Он с трудом произносил слова, и смысл их понял только после того, как выговорил их:

- Но если... Вульфгар здесь, и если это не Вольф, тогда это...

- Это я, - сказал отец.

Казалось, земля уходит у Михаэля из-под ног.

- Но как же...

- Я долго ждал этого дня, - тихо и печально сказал отец. - Слишком долго. Мне очень жаль, что я не мог сказать тебе об этом раньше. Но теперь все позади, и так даже лучше.

Михаэль всё ещё отказывался верить тому, что слышал.

- Я Вульфгар, - сказал отец ещё раз, и хотя теперь он говорил громче и сотни глаз были прикованы к его губам, слова его предназначались исключительно для Михаэля. - И только я или кто-нибудь из моего рода может вернуть этот камень на место и исправить всё, что произошло.

- Кто-нибудь из твоего рода? Но кто же... - Михаэль смолк и оглянулся. Хендрик, Лиза и их родители не сводили глаз с него и с его отца.

Отец проследил за взглядом Михаэля и улыбнулся:

- Ты мой сын. Вольф узнал это. И он узнал, что могущество камня подчинилось бы тебе точно так же, как оно подчинялось мне. Без тебя он был не в силах им овладеть.

- Но... ты же мне сам рассказывал, что... - начал Михаэль и снова беспомощно смолк. - Тогда я не их брат?

- Ты их брат, - ответил отец. - Я говорил тебе правду. Я твой отец, но вместе с тем ты дитя этого мира. Я часто бывал здесь. Всякий раз ища возможности расплатиться за моё злодеяние и исправить всё содеянное. Но мне не хватало мужества. - Он повернулся к матери Лизы: - Ты этого не знаешь. Я пришёл к тебе в образе твоего мужа, и ребёнок, родившийся потом, должен был наследовать мне. Это я послал гоулей, чтобы они его выкрали.

- Но... если все это так, - с запинкой сказал Михаэль, - почему ты тогда же и не вернул камень?

- Потому что я всего лишь смертный и трусливый человек, - печально сказал отец. Я боялся того, что натворил. Но теперь этот страх позади.

Он указал в сторону ворот. Несметная сила демонов нарастала, но фронт их оставался неподвижным. Михаэль увидел тысячи огненных глаз, направленных на них?

- Они тебя убьют, - тихо сказал он.

- Я знаю.

- А если этого окажется мало? Если они не удовольствуются твоей жертвой, а захотят мстить?

- Не захотят, - ответил совсем другой голос, чужой и в то же время чем-то знакомый Михаэлю. Он удивлённо обернулся.

Позади стоял Двицель. И вместе с тем не Двицель. Не было сомнения, что существо, возникшее за спиной Михаэля, не кто иной, как Двицель, но в то же время Михаэль видел нечто совершенно чужое и совершенно прекрасное. Крошечный блуждающий огонёк превратился в двухметрового великана. Он был очень стройный, но вместе с тем и сильный, и кожа его светилась изнутри алым заревом, словно расплавленный металл. Он взмахнул своими крыльями, и свет в них преломился на все цвета радуги. Лицо Двицеля было хорошо знакомым, но и совершенно чужим. Михаэль узнал в нем черты блуждающего огонька, но они неописуемым образом изменились, обретя благородство и мощь. И хотя на лице его не было никаких следов времени, Михаэль чувствовал, что перед ним стоит невообразимо древнее существо, для которого длительность человеческой жизни не более чем одно мгновение. Это существо имело несказанно прекрасный облик, но почему-то было нестерпимо смотреть на него дольше нескольких секунд. Кто бы он ни был, ангел, черт, ни то ни другое или то и другое вместе, Михаэль чувствовал, что впервые видит перед собой истинного властелина этого мира: существо, которому принадлежит и всегда принадлежало Подземье.

- Они вам ничего не сделают, - продолжал Двицель. Видя страх Михаэля, он шагнул к нему и протянул руку, но не коснулся его, почувствовав, что тот не вынес бы его прикосновения. Они пришли, чтобы забрать то, что принадлежит нам. Отдайте это им, и они уйдут.

- Кто ты? едва слышно спросил Михаэль.

Двицель только улыбнулся, и вместо него ответил отец Михаэля:

- Это истинные властители этого мира. Они были здесь до появления людей и пребудут здесь после того, как мы уйдём.

Он посмотрел на Двицеля. Крылатый великан встретил его взгляд молча, но Михаэль почувствовал, что между ними, состоялся немой разговор и что отец задал последний вопрос, возможно, высказал последнюю просьбу, и Двицель ответил согласием.

- Они спасли мне жизнь, когда я очутился здесь впервые, - продолжал отец. - Я был ранен, силы мои были на исходе, и я умер бы, как все остальные, заблудившиеся в этих пещерах, если бы они не подобрали меня и не выходили. Они доверяли мне и поделились со мной всеми своими тайнами и магическими знаниями.

Он замолчал.

- И что же было потом? - спросил Михаэль.

Отец опустил голову и продолжил еле слышно:

- Я обманул их. Они мне доверились, потому что у них нет понятия о лжи и обмане, но я думал о моей семье и о моих друзьях, оставшихся наверху и ожидающих верной смерти. И тогда я использовал доверенные мне тайны, чтобы похитить магический камень, и применил его силу против них же самих. Я украл их Мир и сделал так, чтобы магией камня никто не мог воспользоваться, кроме меня. - Он поднял голову и посмотрел на Михаэля: - Или того, в чьих жилах течёт моя кровь. Когда год назад ты пришёл сюда, Михаэль, ты близко соприкоснулся с этим камнем, и это разрушило чары. То, что сделал потом Вольф, всего лишь ускорило события.

Михаэль снова посмотрел на Двицеля. Крылатый великан спокойно встретил его взгляд, на его внушающих ужас прекрасных чертах все ещё играла всепрощающая улыбка.

- И вы нас... не прогоните? - спросил он с колотящимся сердцем.

- Для этого нет никаких причин, - ответил Двицель. - Наш мир велик, а нас немного. Мы можем жить вместе. Мы и раньше были к этому готовы. Мы были здесь до вас и останемся после вашего ухода, потому что то, что для вас вечность, для нас лишь один день.

- И вы не хотите... отомстить? - спросил Анзон.

- Это понятие чуждо нам, - ответил Двицель. - Мы не знаем смысла мщения. Камень должен быть возвращён, и это должен сделать кто-то из них. - Он указал на Михаэля и его отца. - К чему мстить. Будем учиться жить вместе.

Он ничего не сказал о дружбе, и выбор слов не был случайным. Михаэль подумал, что они не смогли бы ужиться, потому что хоть в этом великане не было ни ненависти, ни расположения к ним, все же чувствовалось, что от Двицеля исходит что-то древнее и чужое и долго около него находиться невозможно. Но попробовать можно бы. И это им, возможно, удастся, поскольку это был единственный шанс, оставшийся их миру и его жителям.

Отец Михаэля положил меч на землю, нагнулся за камнем и поднял его. Он взглянул на Двицеля, алый светящийся гигант кивнул и повернулся, но Михаэль с криком бросился наперерез отцу.

- Не надо, - взмолился он, - не делай этого, ты погибнешь.

Отец ласково высвободился из его рук и печально улыбнулся:

- Смерть меня уже не страшит. Я прожил пятьсот лет, Михаэль.

- И тебе этого хватило? - Голос Михаэля дрожал и прерывался.

- Более чем. С тех пор как существует человек, он мечтает о вечной жизни и бессмертии, но поверь мне, хорошо, что эта мечта неосуществима. Человек предназначен для конечного времени, а не для вечности. Бессмертие - не благословение, а проклятие. Я счастлив, что это кончится.

- Но ты... - начал Михаэль, но отец перебил его:

- Сейчас ты этого не поймёшь. Но когда вырастешь, узнаешь.

- Но как ты можешь оставить меня одного! - возмутился Михаэль.

- Ты не один. - Отец указал на Хендрика, на Лизу и остальных, - У тебя есть семья, друзья, люди, среди которых ты свой. И ты им очень нужен. Теперь, когда чары кристалла больше не защищают этот мир, он недолго останется необнаруженным. Всем им придётся заново учиться жить среди людей наверху, и твоя задача помочь им освоиться, ведь ты дитя обоих миров.

- А что будет с матерью? - в отчаянии спросил Михаэль. - Не можешь же ты её бросить!

Отец помедлил. Некоторое время он задумчиво смотрел на него, потом повернулся к Двицелю:

- Ты позволишь мне в последний раз воспользоваться могуществом кристалла?

По лицу алого гиганта было видно, что решение стоит ему труда. Но он всё же кивнул.

Отец поднял камень, крепко сомкнул вокруг него ладони, и в глубине камня опять разгорелся красный пульсирующий огонь, но тут же погас.

- Все будет так, как до начала, - тихо сказал отец - Когда ты вернёшься, твоя мать забудет, что произошло. Она забудет и про меня и даже не будет знать, что я когда-то был. Тебе придётся позаботиться о ней, слышишь?

Михаэль кивнул. Он больше не мог говорить. Глаза его наполнились слезами, а голос пропал. Может быть, то была часть унаследованной им магии, может быть, то было вызвано близостью Двицеля или волшебством этого мгновения, но Михаэль ясно почувствовал, что ему не придётся особенно заботиться о матери. Для неё и для всех остальных наверху все будет так, словно ничего и не было. В какой-то момент ему даже захотелось, чтобы и его собственные воспоминания погасли, оставшись полузабытым сном.

Отец ещё раз улыбнулся ему и шагнул за Двицелем. Люди расступились перед ними, и Вульфгар с Властелином Подземья вышли к ожидающему их войску демонов, чтобы покончить с проклятием, тяготевшим над ними пятьсот лет, и исполнить обещание, данное тогда же. Михаэль молча смотрел им вслед, полный печали, но без горечи и гнева. Его наполняло какое-то странное чувство. Может быть, надежда?

Видимо, да. Надежда и вера, что ему предстоит пережить нечто более таинственное и волнующее, чем всё, что он испытал до сих пор. Он посмотрел на Анзона, и впервые с тех пор, как он знал его, военачальник улыбнулся, и Михаэль ответил ему улыбкой, потому что они чувствовали одно и то же: они больше не враги, равно как и Анзон больше не главнокомандующий этого мира, поскольку этому миру больше не нужны солдаты. Минуло время войн. И враги, может быть, станут друзьями, а дел у них впереди непочатый край. Михаэль должен вернуться в мир над этим каменным небом и найти выход к солнцу для этих людей. Время Подземья кончилось, как сказал Анзон, но теперь Михаэль знал, что в конце будет не смерть и не хаос. Может быть, понадобится ещё одно поколение, может быть, никто из присутствующих здесь не успеет увидеть тот, верхний, мир, откуда пятьсот лет назад бежали их предки. Но когда-нибудь в один прекрасный день это произойдёт. И Михаэль постарается сделать для этого всё. И ему всё удастся.

Ведь недаром он наследник своего отца и первое дитя обоих миров.

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

Вольфганг Хольбайн родился 15 августа 1953 г. Получив соответствующее образование, стал обладателем диплома коммерсанта, но решил посвятить себя литературе.

Своими фантастическими романами для детей и взрослых он стремительно завоевал популярность в Австрии и Германии, Книги «Врата друидов», «Дерево сказок», «Пророчество» и другие очень быстро стали мировыми бестселлерами. Несколько романов и повестей созданы им в соавторстве с женой Хайке, одарённой писательницей.

Произведения Хольбайна разнообразны по тематике, но всех их объединяет яркая авторская индивидуальность. Мир его романов, чрезвычайно колоритный и объёмный, насыщен красочными, выразительными образами - то хрустально светлыми и изящными, то откровенно жуткими, мрачными, пугающими.

Первое произведение было написано Хольбайном совсем недавно, в 1991г. Но уже сегодня возможность познакомиться с творчеством талантливого немецкого автора предоставляется и российскому читателю.

Писатель живёт с супругой и четырьмя детьми в небольшом немецком городке Меербух. Он большой любитель домашних животных - в доме всегда много кошек и собак. Вольфганг продолжает работать над новыми фантастическими произведениями, которые, надеемся, вскоре появятся в библиотеках наших читателей.

О КНИГЕ

«Новый роман В. и X. Хольбайн написан в лучших традициях фантастической литературы. Здесь и погони со стрельбой, и прекрасные эльфы, и ужасные тролли, и отвратительные пожиратели трупов, и совершенная непредсказуемость сюжета; он меняется, будто мозаика в калейдоскопе.

Немало удивительных приключений и необычайных испытаний пришлось пережить юному Михаэлю в загадочном подземном мире. Но самым поразительным открытием стала для него тайна собственного происхождения...»

РЕДАКЦИЯ ДЕТСКОЙ И ЮНОШЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Литературно-художественное издание

Мир приключений

Вольфганг и Хайке Хольбайн / Wolfgang und Heike Hohlbein

Подземный мир / UNTERLAND

Фантастический роман, Исторические приключения

Перевод с немецкого Набатниковой Т.А,

Иллюстрации Коминарец О.И.

Рисунок на переплёте Державина Л.

© Художественное оформление, АРМАДА, 1996

Оглавление

АННОТАЦИЯ

Глава первая Праздник

Глава вторая Чумная могила

Глава третья ДНЕВНИК

Глава четвёртая КАТАКОМБЫ

Глава пятая ДВИЦЕЛЬ

Глава шестая ПОДЗЕМЬЕ

Глава седьмая ВТОРЖЕНИЕ

Глава восьмая ИСПЫТАНИЕ

Глава девятая ИСКУШЕНИЕ

Глава десятая НЕБЕСНАЯ ЛЕСТНИЦА

Глава одиннадцатая РЕШЕНИЕ

Глава двенадцатая ПОБЕГ

Глава тринадцатая ОСВОБОЖДЕНИЕ ХЕНДРИКА

Глава четырнадцатая ПРИЗНАНИЕ

Глава пятнадцатая МОНСТР В МЕТРО

Глава шестнадцатая ЧЁРНАЯ СМЕРТЬ

Глава семнадцатая МАГИЧЕСКИЙ КАМЕНЬ

Глава восемнадцатая ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПОДЗЕМНЫЙ МИР

Глава девятнадцатая ДЕМОНЫ

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

О КНИГЕ